Vulpes pilum mutat, non mores

      — Ты слишком расслабилась.       — Ах, с тобой это довольно просто, — взгляд Кафки холодный, пристальный, и голос ему не соответствует — сладкий, до мерзости ласковый. Аж уши сворачиваются. Настоящая актриса на сцене жизни. — Думаешь, я буду молить о пощаде?       Нарочито небрежный взгляд на губы, и Химеко вновь сбита с толку. Одному дьяволу известно, что сокрыто в этой черепной коробке.       Ни страха, ни раскаяния, ни отчаяния, ни сожалений. Глава экспресса даже позволила себе позавидовать такому равнодушию к окружающему миру. Наверное, это было занимательно: не жалеть о поступках, не бояться последствий, делать всё так, как считаешь нужным, вбив в свою деревянную голову мысли о великой цели. И пусть весь мир сгорит дотла. Никакой ответственности. Блестящий талант при полном отсутствии совести.       Но этот путь не для Химеко. Её и Безымянных, в целом, не касались проблемы других планет или последствия во вселенских масштабах. Они собрались, чтобы путешествовать, познавать мир и себя, а не геройствовать… Хотя последнее получалось само собой, ведь когда что-то или кто-то преграждает путь, приходится действовать.       Глава экспресса медленно двинулась в обход собеседницы, осматривая охотницу со всех сторон. Та не шелохнулась. Лишь слегка повернула голову в сторону обогнувшей её сзади Химеко и понимающе улыбнулась. Благо, руки, скованные наручниками, расслабленно покоились за спиной.       — Держу пари, тебе нравится играть роль злого борца за справедливость, — Кафка чуть понизила голос, так что теперь он звучал ещё более томно и размеренно. — Отрадно, что ради этого ты покинула экспресс… Что, не удержалась, чтобы посмотреть на меня в столь жалком положении?       Химеко позволила себе усмешку и быстрый изучающий взгляд. Открытые плечи, ровная осанка, расслабленный вид. Даже скованная наручниками Кафка излучала опасность. С подобным не шутили.       — Смешно. Меньше всего в этом мире меня интересует твое положение, — холодно отрезала глава экспресса, и это была правда. Их короткой недавней встречи вполне хватило, чтобы появилось желание никогда больше не пересекаться. — Хотя признаюсь, твой нынешний вид меня радует… Однако я здесь не за тем, чтобы насмехаться…       Кафка громко ахнула в притворном удивлении.       — …твоё желание маячить перед нашим носом меня слегка беспокоит, — женщина сложила руки на груди, отбив неровный ритм пальцами. — Сколько ещё непредвиденных визитов ты собираешься совершить, чтобы попытаться заставить нас делать то, что нужно Охотникам?       Химеко двинулась вперед, минуя Кафку, и встала напротив двери, не имея никакого желания смотреть на раздражающую особу.       Почти вызов вставать спиной к хищнику, но и демонстрация силы, и преступница явно это почувствовала. Плевать. Химеко сдвинула с места сломанный экспресс и отправилась в полное опасностей приключение, и какая-то заигравшаяся охотница не станет очередной помехой на её пути.       Глава поезда приподняла руку, рассматривая ногти, и, так и не дождавшись ответа, вновь нарушила тишину бесцветным голосом.       — Думается, стоит пресечь это на корню, как считаешь? — она показательно равнодушно качнула головой, зацепив боковым зрением знакомый силуэт.       Рыцари Лофу, конечно, хороши, но вот Блэйда они упустили. И чертова Кафка, стоящая здесь так беспечно и спокойно, наверняка имела план отступления. Какой — Химеко не знала, да и не хотела знать. Одно было очевидно: существовала весьма большая вероятность их очередной встречи, и ей это не нравилось.       — Значит, ты не веришь в то, что я здесь надолго… Приятно, — охотница удовлетворенно хмыкнула, но не сдвинулась с места.       — Я не склонна недооценивать противника, Кафка. И, увы, смертная казнь тебе в ближайшее время не грозит, — глава экспресса наконец повернулась лицом к собеседнице и сделала шаг навстречу. — Я узнавала.       Преступница хитро сощурилась и благосклонно улыбнулась, точно кот, объевшийся сметаны.       — Одобряю. Но, помнится, ты ждала, когда я лично приду на экспресс, чтобы продолжить нашу беседу… Что-то изменилось?       — Да. Выпала неплохая возможность застать тебя врасплох, ей стоило воспользоваться. И именно поэтому я сейчас здесь. Чтобы продолжить беседу, если угодно. К тому же… — Химеко повела рукой, обращая внимание на замкнутое пространство вокруг. Они находились в достаточно светлой комнате, несмотря на то что окон здесь не имелось, и лишь одна массивная дверь, ведущая в коридор, составляла им компанию. — Эта обстановка кажется уютнее, не так ли? — глава экспресса вызывающе посмотрела в глаза неприлично расслабленой Кафки и медленно опустила взгляд на сведенные назад плечи. — Очень тебе идёт. Подчеркивает твое жалкое положение.       Охотница изучающе склонила голову набок. Её абсолютно не смутила ни одна из прозвучавших фраз, кажется, даже наоборот… И это взбесило. Теперь преступница ещё больше походила на стервятника, кружащего над изнуренным путником в ожидании ошибки.       — А ты умеешь делать комплименты, Химеко, — мягкая усмешка, которой достаточно, чтобы кровь неприятно застучала в висках. — Если бы не наше положение, я бы подумала, что ты со мной заигрываешь…       — Правда? Какая извращенная фантазия, — Химеко равнодушно хмыкнула, смахнув невидимую грязь с пальто, точно слова Кафки материализовались и осели неприятной тяжестью в пространстве рядом, и вновь подняла взгляд. — Хотя чего я ещё ожидала от женщины, что присоединилась к психу, возомнившему себя мессией? Но не в моих принципах лишать душевнобольных последней отрады. Возможно, радость от глупых выдумок — это единственное, что тебе доступно.       — Твоя забота неоценима. Не хватает только ужина при свечах…       — Ах да… До меня доходили слухи о твоих званых ужинах. Честно говоря, впечатлена тем, насколько ты отвратительна, — глава экспресса показательно скривилась, отводя взгляд.       — Даже так? Тогда нам обязательно стоит встретиться за бокалом вина и обсудить все беспокоящие тебя вопросы. Ты была бы прекрасной спутницей.       — Кажется, ты меня не слушала, когда я говорила, что не сяду с тобой за один стол.       Голова загудела от духоты помещения, пора было заканчивать.       — О, правда? Наверное, я была занята чем-то другим, — отстраненно произнесла Кафка, пожав плечами и выпрямившись. Столь очевидная ложь. — А что, предпочитаешь прогулку?       — Только через мой труп.       — Ах… Искушаешь… — охотница расплылась в улыбке, в которой угрозы было больше, чем в направленном дуле пистолета.       Последняя напускная невинность исчезла во взгляде, заставив внутренне съежиться. Химеко почувствовала каждую напрягшуюся мышцу, когда Кафка сделала шаг навстречу. Она совсем забыла, что у преступницы скованы лишь руки, и зло оскалилась, но не шелохнулась. Нельзя было терять позиции, к тому же охотница не напала бы сейчас.       — И в какой из вечеров я должна узреть твой труп?       — Оставь это для своих фантазий. Если я и умру, то не ради твоего удовольствия. Да и не стоит так неприкрыто запугивать, а то мне внезапно станет интересно, насколько эстетично будут смотреться пальцы на твоей шее, — с легким намеком на раздражение отозвалась Химеко, взглянув прямо в наглые пурпурные глаза, и слишком поздно осознала, что ошиблась в рассуждениях. Кажется, это была не обычная угроза.       Всего мгновение. Удар сердца, гонгом отозвавшийся в голове, и Химеко ощутила чужие губы на своих, а после цепкую хватку острых зубов на нежной коже. Переполненное мыслями сознание разом опустело. Непроглядный мрак на целую вечность, хотя на деле прошло не больше секунды. Химеко замерла не в силах найти подходящей реакции. Ей не хватило бы ничего существующего, чтобы в полной мере передать весь спектр мелькнувших эмоций, но одно она знала точно…       Это был самый странный и мерзкий поцелуй в её жизни.       Болезненный, пугающий и до нелепого наглый. И наиболее отвратительным оказалось то, что Кафка позаботилась о том, чтобы нельзя было без потерь вырваться из чертовой хватки.       Она буквально почувствовала наглую усмешку, когда язык охотницы мягко скользнул по припухшей, зажатой между острыми зубами губе, и в ней мгновенно вскипела злость. Глава экспресса закричала бы на бессовестную бестию, если бы не забыла слова. Пальцы быстро сомкнулись на чужой челюсти, с силой сдавив и впившись ногтями в покрасневшую кожу, однако освободиться не получилось.       Легкий наглый рывок, и Химеко еле удержала вздох боли, подавшись вперед, только чтобы ослабить натяжение. В уголках глаз неприятно защипало. Она усилила давление, взглянув в нахальные глаза, ищущие её внимания, и почти зарычала от негодования. Ей впервые в жизни захотелось убить просто так.       Для себя.       Но нельзя.       Эта бестия ещё нужна была для допроса… Однако глухое желание причинить боль, какую только сможет, никуда не делось, и рук отчего-то не хватило.       Химеко возмущенно выдохнула и с силой сомкнула зубы на чужой верхней губе, попутно царапнув щеку. Вырвала бы не задумываясь, но хватка неожиданно ослабла.       Мгновение непонимания моментально сменилось почти осязаемой яростью. Чертово самодовольство напротив выбило весь воздух, ведь охотница точно добивалась чего-то в этом роде. Возможно, даже считала произошедшее столь же извращённым ответом на поцелуй. Это было отвратительно.       Глава экспресса наконец отстранилась, в последний раз с силой сжав чужую челюсть — хотя стоило шею, — и отошла на два шага назад, прикоснувшись пальцами к укушенной губе в попытке облегчить боль.       — Ты похожа на жгучий перчик, дорогая, — Кафка усмехнулась и демонстративно облизнула губы. Это вынудило резко поднять взгляд. Химеко была в ярости. Мельком скользнув по ненавистному лицу, она лишь пожалела, что не прокусила кожу до крови… Не рассчитала. Не успела. — Хочешь повторить?       Беспечности охотницы, кажется, не было конца. Дерзкая и своевольная настолько, что в голове не осталось ничего, кроме мыслей о пальцах вокруг чужой шеи.       — На Лофу ведь хорошо обращаются с пленными… — Кафка посмотрела на запертую дверь и медленно вернула пронзительный хищный взгляд. — Поэтому постарайся для меня, Химеко.