Человек и волк: найти себя

      Жизнь оборотня оказалась гораздо сложнее, чем представлял себе Северус Снейп. Совершенно неадекватные стереотипы и страхи обывателей урезали его доходы. Даже в тех областях, где его трансформации не играют никакой роли, один только статус оборотня мешал ему. Единственным, что пока приносило более или менее стабильный доход была продажа ингредиентов. Да и для этого пришлось действовать через подставное лицо в виде Грейнджер. Однако, на дворе была уже осень и сбор трав заканчивался. Оставалось ещё несколько поздних растений, но они не несли большой ценности и не могли принести Северусу достаточного дохода.       Даже мастерство в зельеварении переставало быть значимым для аптекарей, если сам мастер был оборотнем. Как будто составы меняли от этого свои свойства. Нет, конечно, некоторые аптеки, особенно те, что стояли в Лютном, были готовы к работе с мастером-оборотнем. Однако и платили они не в пример меньше, чем за работу мастера-человека.       Ужасное лицемерие людей, которые ещё несколько месяцев назад восхваляли Героя войны Северуса Снейпа, а теперь смотрели на него с презрением и плохо скрываемой брезгливостью, очень сильно влияли на эмоциональное состояние зельевара.       Ремус замечал, что чем больше отказов получал Северус, тем мрачнее он становился, злость сменилась апатией и депрессией, и теперь Снейп много времени проводил в своей комнате, запершись от всех. Ремус опасался, что такое состояние может привести к потере всего того прогресса, которого они достигли. Волчонок Снейпа уже был подростком, он также переживал кризис своего сознания и забирал на это часть сил Северуса. Насколько знал Люпин, Снейпу даже приходилось снова использовать окклюменцию, чтобы негативные эмоции волчонка не утягивали его самого. При этом, общее состояние Северуса видимо также отражалось на волчонке не самым лучшим образом.       Приближался Хеллоуин и Ремус чувствовал, что назревает большая буря. Разрушающие эмоции от потери Лили могли нанести последний удар по самочувствию его подопечного, однако Ремус не мог никак придумать, что ему сделать для Северуса, чтобы поддержать его.       В последнее время зельевар даже к Гермионе перестал хорошо относиться. Казалось, что в конце лета они нашли общий язык, и Северус даже допустил девушку до помощи в его лаборатории. Насколько знал Ремус, они мало разговаривали о личном, чаще общались о зельеварении или других учебных дисциплинах. Тем не менее, казалось, что Гермиона стала другом Снейпу. Однажды Люпин застал их на кухне, когда они молча сидели рядом, глядя друг другу в глаза и попивая чай. В то же день вечером он обсуждал с Северусом этот момент. Снейп тогда признался, что не ожидал от гриффиндорки такой чуткости и понимания. Ремус решил, что Северус давал возможность волчонку побыть рядом с человеком, который принимал его.       Однако сейчас Люпин слышал, как Снейп и Грейнджер ругаются в подвале. Обычно они запирали дверь, чтобы не мешать домочадцам, но видимо сегодня их ярость была столь велика, что даже чары не могли её сдержать.       — Нет, Грейнджер, я не буду об этом говорить, — бушевал Северус.       — Северус, ну как ты не понимаешь, ведь это важно! Почему ты не хочешь помочь сам себе?! — голос девушки был звонче, чем обычно.       — Потому что это не поможет, глупая девчонка!       — Переходишь на личности. Что тебя так пугает в моём предложении? — Гермиона попыталась успокоиться.       — Ничего меня не пугает. Я просто не буду этого делать, — Снейп был гораздо упрямее.       — Ясно. Для тебя не важна твоя жизнь, я поняла. Но для меня это важно, Северус! Пожалуйста, помоги мне!       — Я сказал — нет! Уходи, Грейнджер, — судя по тону Снейпа, Гермионе действительно следовало его оставить. Он явно распалялся всё больше и больше. — Я вижу, что ты пытаешься сделать. Опять жалеешь бедного героя, которым я не являюсь! Глупая девчонка, ты решила, что всё обо мне знаешь, но это не так. Меня не надо жалеть или опять спасать, как ты уже однажды сделала! Тем более, что твоё спасение обернулось провалом, как обычно.       После последней фразы повисла тишина, а затем побледневшая Гермиона выскочила из подвала и пронеслась наверх, в свою комнату, хлопнув дверью так, что затрясся весь дом. Ремус почувствовал достаточно сильные чары, наложенные на комнату. Следом за этим из подвала раздался лязг и грохот, и теперь Северус выскочил в коридор и выбежал на улицу.       Ремус в недоумении проводил обоих взглядом, но решил пока не лезть ни к одной, ни к другому. Волк внутри него был согласен с таким решением и ворчал, что подростки с их безумными эмоциями могут быть очень утомительными.       Снейп вернулся через несколько часов, мокрый и немного грязный. Очистившись магией, он устало опустился в кресло возле камина и молчал. Ремус, наученный горьким опытом, давал ему время самому начать разговор. Раз уж Северус пришел туда, где был другой человек, рано или поздно он заговорит.       — Я обидел её, Рем, — тихо произнес зельевар.       — Я это понял, — отозвался Ремус.       — Ты знаешь про её родителей?       — Она говорила, что они в Австралии.       — Да. Она стёрла им память перед «охотой за крестражами». И летом вернула её. Но они не приняли её выбор и с тех пор не общались больше. Насколько я знаю, она попыталась ещё раз связаться, но не нашла их. Они уехали и не оставили для нее возможности даже написать. Она чувствует себя виноватой и одинокой, покинутой… преданной. Своими словами я напомнил ей, что она дважды совершила ошибки. Сначала когда стёрла память, а потом когда вернула, — Северус явно чувствовал себя неуютно от того, что понимал, как ощущает себя человек, который совершает одну ошибку, а пытаясь её исправить, совершает следом вторую.       — Я рад, что ты говоришь о чувствах, Север.       — Это она и волчонок. Они говорят, ты знаешь? Я обучил её базовым принципам легилименции, как не потеряться в чужом сознании. Девочка всегда была очень способной ученицей. И теперь они иногда ведут в моём сознании беседы. Я подслушиваю. Если бы не она, я не смог бы так быстро двигаться в общении с волчонком. Она сажала нас рядом и объясняла каждому, что происходит с другим. Поддерживала нас. Благодаря ей я говорю о себе и волке как о нас, а не как о разных личностях… А теперь я, как обычно, надавил на самое больное место и разрушил её. Похоже, я всё-таки чудовище, Рем… — Северус уронил голову на руки и сжал пальцами волосы.       — Северус, я знаю, что ты поступил плохо. Но скажи ей о том, что рассказал мне сейчас. Она сможет тебя понять, — Ремус протянул руку, сжимая плечо Снейпа.       — Сможет, конечно, — отозвался тот. — Но захочет ли? Лили не захотела…       Они замолчали, обдумывая схожесть ситуаций, когда на лестнице раздались шаги и в гостиную спустилась Гермиона. Глаза были опухшими, руки чуть тряслись, на плече болталась сумка.       — Ремус, спасибо за гостеприимство, — начала девушка, но резко остановилась, когда увидела темные глаза зельевара, что с тоской и болью смотрели на неё.       — Ты уходишь? — удивился Ремус. Гермиона жила в его доме на правах члена стаи, и волк внутри Ремуса насторожился.       — Да, Ремус. Прости, я не смогу больше… помогать, — она поморщилась, будто хотела сказать совсем другое слово. Северус дернулся от её тона, но остался сидеть на месте, когда Ремус сильнее сжал его плечо.       — Почему? — Ремус выпустил своего волка. Он чувствовал, что сейчас стая переживает кризис, и он, как вожак, должен помочь его преодолеть.       — Я… не буду полезной. Моя помощь не приносит ничего хорошего, — девушка опустила голову и сделала шаг назад, готовясь выйти за дверь.       — Стой, — приказал Рем. — С чего ты взяла, что твоя помощь не будет полезна?       — Пожалуйста, Рем. Не надо, — голос Гермионы задрожал и стал совсем тихим. Она сжалась всем телом, как будто готовилась получить удар. — Мы все знаем, что мои идеи не приносят добра. Мне лучше уйти.       — Я так не думаю, — рычал Волк, но Ремус понял, что сейчас не лучшее время для тона вожака и влез в разговор. — Подойди, пожалуйста, присядь с нами.       Девушка затравленно взглянула на мужчин и помотала головой.       — Гермиона, пожалуйста, — голос Северуса стал странным. Он был чуть скрипучим, ломающимся. Грейнджер снова взглянула на мужчину. В темно-карих, почти чёрных глазах мелькали яркие оранжевые искры. Ремус потрясённо смотрел на Снейпа: волчонок впервые получил контроль над телом вне трансформации. Гермиона кивнула и подошла к дивану, на котором расположился Люпин.       — Хорошо. Теперь скажи мне, почему ты хочешь уйти на самом деле? — Ремус понял, что сегодня он будет медиатором между Гермионой и Снейпом.       — Потому что я думаю, что моя помощь здесь больше не нужна, — Гермиона смотрела на край кофты, который теребила пальцами.       — Это не так. Я знаю, что ты расстроилась, Северус рассказал, что произошло. Я хотел бы, чтобы вы обсудили это. Северусу очень нужно рассказать тебе кое-что.       Ремус откинулся на диван, позволяя дальше Снейпу самому попробовать заслужить прощение своей… кого? Подруги?       — Прости меня. Я не имел в виду… я… Я не должен был так говорить, — Северус терялся и не знал, как начать.       — Всё нормально, Северус. Ты был прав, — Гермиона сидела с опущенными плечами. Её вид угнетал Снейпа.       — Нет, не был. Ты всё сделала правильно, даже если я не мог сразу оценить твоих усилий. Жизнь всегда стоит того… Пожалуйста… Посмотри на меня? — он дождался, когда ведьма поднимет взгляд и протянул ей руку. Девушка аккуратно вложила свою ладошку, и Снейп накрыл её. — Без твоей помощи мы ещё долго не смогли бы найти общий язык. Я и Север. Он… ты его друг, Гермиона. Пожалуйста, если ты не можешь дружить со мной, не оставляй его.       — Это эмоциональный шантаж, ты знаешь? — девушка чуть улыбнулась.       — Да, есть немного. Север и я, мы оба хотим быть твоими друзьями. Если ты можешь простить меня, я обещаю, что буду стараться сдерживать свой злой язык.       — Я знаю, что ты не хотел меня обидеть. Я просто…       — Я знаю… знаю…       Северус пересел на диван рядом с Гермионой и обнял её. Они посидели несколько минут рядом, даря друг другу утешение, а затем Гермиона заглянула в глаза Северуса и ненадолго будто провалилась в них.       — Я сегодня всё-таки пойду, переночую в школе. В конце концов, хотя бы часть дней я должна быть там, чтобы готовиться к экзаменам, — когда Гермиона «вынырнула» из сознания Снейпа, она ещё раз сжала его руки и поднялась. Кивнув Ремусу, девушка вышла из дома, и вскоре раздался хлопок аппарации.       — Значит вот так они общаются?       — Да. Она заверила Севера, что всегда будет его другом, независимо от того, какой задницей стану я.       — Ты дал волчонку имя, — как бы между делом заметил Ремус, на самом деле восхищённый прогрессом Северуса. Ему самому потребовалось больше полугода, чтобы принять своего Волка и наделить его именем.       — На самом деле, это ты. Ты всегда зовёшь меня Север. Волчонок решил, что это ты к нему так обращаешься, — Снейп усмехнулся.       — Я рад, что ваша ссора закончилась. Расскажешь, почему она вообще у вас началась?       — Ты не знал? Гермиона решила заняться законодательством в сфере дискриминации существ. Хочет вывести всех разумных существ из статуса «тварей». И начать с оборотней. Она собирается выпустить сборник статей и, возможно, потом создать книгу для тех, кто хочет стать осознанным оборотнем. И использовать наш с Севером случай, так как у неё есть возможность общаться с волчонком и узнавать его чувства и понимание ситуации.       — Это прекрасная идея. Почему ты был против?       — Я не хочу быть подопытной крысой. И не хочу, чтобы обо мне писали. Мне… не нравится лишнее внимание, — Северус смутился.       — Да, я понимаю тебя. Но ведь можно всё это описать с научной точки зрения. Думаю, Гермионе стоит обсудить это с целителем Бладдом. Может быть они вместе смогут что-то сделать.       — Вот пусть и исследует Бладдовых подопечных, — обидчиво проворчал Снейп.       Ремус внимательно посмотрел на Северуса и понял, что тот пребывает в очень разрозненных чувствах. С одной стороны, он страшно ревнует к тому, что Гермиона может начать интересоваться другими оборотнями. Ремус уже знал, что у Северуса по сути никогда не было ничего, что было бы только его личным. Была когда-то дружба с Лили и его к ней любовь, однако она сильно скомпрометирована ошибками молодости. Тогда как дружба волчонка с Гермионой — это то, что пока что принадлежало только им. Возможно, и сам волчонок испытывал ревность, так как считал Гермиону своим другом с самого начала и не привык делиться с другими молодыми оборотнями. А с другой стороны, Северусу действительно не хочется выносить что-то, в чём он сам ещё не до конца разобрался на суд общественности.       — Думаю, — мягко улыбнулся Ремус, — Гермиона не зря хочет, чтобы это был именно ты. Полагаю, она хотела бы сделать всё, чтобы создать для тебя лучший мир. И, возможно, она опасается обращаться к другим оборотням. Вряд ли все будут с ней столь же откровенны…       Снова улыбнувшись, Ремус встал с дивана и отправился к Андромеде, чтобы помочь Доре и Тедди собраться домой. Северус остался сидеть и размышлять, насколько в своих предположениях прав Ремус и как стоит обсудить этот вопрос с самой Гермионой.