Человек и волк: найти себя

      Утром следующего дня Северус стоял в лесу, слушая болтовню Люпина про контакт с Волком и способы найти его внутри себя. Он всем своим видом демонстрировал презрение к знаниям Ремуса.       — Люпин, замолкни. Я знаю, как найти этого волка в себе. Уже говорил тебе об этом.       Ремус остановил свою речь и легко улыбнулся Снейпу.       — Конечно, ты можешь его найти. А ты знаешь, как подойти к нему так, чтобы он от тебя не удрал?       Вопрос был с подвохом. Сам Северус только один раз преследовал волка в своем сознании, чтобы утверждать, что сможет его поймать. Однако, поддаваться Ремусу совершенно не хотелось, поэтому Снейп промолчал.       — Волк — это не просто «зверь», как крайне невежливо ты выражался, это, фактически, аватар животной части твоей натуры.       — Иными словами, это всё-таки животное, — Северусу нравилось дразнить Люпина.       — Нет, и ты знаешь, о чём я говорю. Животная часть натуры есть у каждого, мы это уже обсудили с тобой однажды. Так вот, у всех оборотней, не важно, осознанные они или нет, аватаром, то есть представлением, является волк. Только у ликантропов Тьма поглощает сознание волка, извращая его желания и потребности, отравляя сознание и тело, в связи с чем трансформация меняется, превращая человека вместо Волка в чудовище.       Северус с удивлением смотрел на Ремуса. Он никогда не задумывался глубоко о том, как происходит заражение и трансформация у оборотней. Никогда не брал в рассчёт то, о чем говорил ему Ремус с самого начала. Волк не является ликантропом, но оба они — оборотни. Дуализм бытия оборотня лёг в сознание Снейпа и слился с его собственной жизнью. Был ли он раньше своего рода оборотнем? Стало ли это предопределять его судьбу так или иначе? Может ли он сейчас рассчитывать на самого себя, что он не превратится снова в чудовище?       — Мне нужно больше подробностей, Люпин, — Северус говорил тихо, внимательно глядя на бывшего врага.       — Конечно, нужно, — улыбнулся Ремус. — Как и мне. Расскажи, каким ты видишь волчонка внутри себя?       — Я уже говорил тебе, он выглядит как маленький я. Лет восьми, может быть десяти. Только глаза оранжевые. Он насторожен, боязлив даже. Плохо и мало говорит.       Люпин немного помолчал, а затем продолжил, глядя прямо на Северуса.       — Когда я впервые смог увидеть своего волка, он был не мной. Он был ужасным бродягой, агрессивным и злобным. От каждого его движения оставался след, будто гниль, — теперь Ремус не смотрел на Северуса, а как будто заглядывал внутрь в себя, воскрешая воспоминания, которые хотел бы забыть, но не мог.       — И как ты это изменил?       — Я менял самого себя. Наш волк показывает нам таких нас, какими мы глубоко внутри ощущаем себя. Я был озлобленным одиноким мудаком, который сеял смерть за собой, — Ремус сделал паузу и, как будто прыгнув в холодную воду, задал вопрос. — Кем чувствуешь себя ты?       Северус долго молчал, а затем развернулся и ушёл в лес. Он не был готов к такому глубокому погружению в собственную психологию, особенно со стороны Люпина, и хотел взорваться, выплеснуть гнев, но ощутил, как маленький волк вышел из своего укрытия в глубине разума. Удивленный поведением волчонка, Северус посмотрел вглубь себя и увидел, что за мальчиком стелется Тьма, не оставляя ничего после себя, внушая ужас, вытаскивая самые отвратительные воспоминания. Преодолевая ужас, схожий с кошмарами от контакта с дементорами, Северус присмотрелся. Он заметил, что Тьма была почти живой, она как плащ цеплялась за плечи мальчика, который стоял на месте и смотрел на Северуса своими яркими оранжевыми глазами, так чудовищно контрастирующими с почти монохромными чертами лица самого Снейпа. В глазах ребенка внутри себя Северус видел страх одиночества, готовность испытать боль предательства, а также маленький яркий огонёк надежды.       Северус осознал, что этот мальчик действительно ужасно похож на него самого. Маленький, забытый, одинокий, глубоко раненый безразличием окружающих и всеми теми ужасными вещами, что его детское сознание видело вокруг. В то время его лучом надежды стала Лили. Она, как яркий солнечный луч, сопровождала его долгие годы, пока не погасла. Пока он сам не погасил её.       Снейп чувствовал, как рушатся его внутренние стены. Осыпаются кирпичной крошкой и сломанными деревянными балками. Он не мог оставить этого мальчика.       В своём сознании Северус протянул руку маленькому волчонку. Огонь надежды разросся сильнее и ярче, когда мальчик протянул руку в ответ и сжал большую ладонь Снейпа.

***

      Вторая трансформация прошла ненамного легче первой. По-прежнему Северус ощущал давление Тьмы за мальчиком и снова ему пришлось закрыться окклюментными щитами. Однако на этот раз он старался не уходить далеко и не давать Тьме поглощать сознание.       Волчонок радовался свободе и возможности побегать. На этот раз Ремус не стал готовить животное для убийства, а просто всю ночь веселился вместе с волчонком Северуса. Они оббегали весь лес и даже пытались подловить зайца, но тот быстро юркнул в норку между еловых веток и затих в ней. Волчонок попытался сунуться в норку, но еловые ветки укололи чувствительный нос и, обидевшись, маленький оборотень ушёл.       Ближе к утру Рем привел волчонка к дому, в котором спали его жена, сын и Гермиона. Волчонок был возбужден и показывал свою радость прыжками, вилянием хвоста и редкими взвизгиваниями. На шум из окна второго этажа выглянула Гермиона, которая увидела полную транформацию Люпина, а также впервые взглянула на волчью часть Снейпа.       Зрелище было довольно забавным, если забыть, кто скрывался за телами волков. Рем сидел спокойно, он был крупным волком с переливающейся шерстью нескольких оттенков коричневого. Впервые у Гермионы была возможность увидеть, чем на самом деле отличается обычный волк от оборотня. Если исключить значительно более крупные размеры, чем у лесных волков в их широтах, Рем обладал гораздо более коротким хвостом, чуть скругленными ушами, а также значительно более крупным носом, который в настоящее время чуть подрагивал.       Расширенные ноздри указывали, что Рем учуял какой-то запах. Поводя мордой из стороны в сторону, он поднял голову наверх и увидел в окне Гермиону. Окно было открыто, ведь на улице стояла жара и запах разгоряченного сном тела и пота начал просачиваться наружу. Рем быстро развернулся к волчонку, который тоже учуял запах и уже начал искать, откуда он доносится.       Маленький оборотень был значительно мельче вожака, более тёмного окраса, но также имел несколько цветов в своей шкурке черных и серых оттенков. Его хвост был чуть длиннее, чем у Ремуса, однако уши были острые, а лапы имели пальцы, почти как у человека. Сами конечности также не были похожи на звериные, скорее на человеческие чуть укороченные руки и ноги, покрытые шерстью. Нос был крупным, розоватым. В целом, волчонок производил очень неоднозначное ощущение.       Оборотень всё-таки поднял голову вверх и тоже увидел в окне Гермиону. С его пасти закапала слюна, а Северус внутри сознания волка почувствовал, как Тьма зашевелилась, пытаясь совладать с желаниями волчонка и захватить контроль. Как будто издалека донеслось рычание второго оборотня, вожака стаи и волчонок впервые начал сопротивляться. Изнутри Северус ощущал, что ему не доставляет особых проблем оттеснять Тьму в сторону, а силуэт уже не маленького мальчика, а подростка первого-второго курса Хогвартса, становился всё более чётким. Рем видел, как волчонок приготовился нападать, но в тот момент, когда сам Рем предупреждающе зарычал, чтобы отстоять своё логово, волчонок замер, а затем лёг на землю, прижав морду лапой.       С удивлением наблюдая за волчонком, Рем понял, что тот преодолел жажду крови, которая захватывала ликантропов. Увидев наконец осознанное выражение взгляда волчонка, Рем окончательно успокоился и сел рядом. Маленький оборотень продолжал смотреть в окно, пытаясь уловить как можно больше аромата, что исходил оттуда.       Когда ночь закончилась и мужчины снова вернули свои тела, Северус еще раз взглянул в открытое окно второго этажа, в котором по-прежнему была видна фигура девушки, сидящей на подоконнике. Он был немного раздражён тем, что она создала опасную ситуацию для всех, проживающих в доме. С другой стороны, он и волчонок справились с трудностями. Так что, может быть, это послужило хорошей тренировкой для них.

***

      В день, когда вся страна отмечала день рождения Избранного, Северус предпочел остаться дома вместо того, чтобы с семьей Люпина отправиться в дом на площади Гриммо на праздник. Наконец-то дом был тих и спокоен, что позволяло Снейпу без лишних свидетелей разобраться со своими запасами различных ингредиентов, которые он набрал с помощью волчьего обоняния.       Северус долго думал, чему посвятить своё время теперь, когда он не был занят шпионской деятельностью. Ему было сложно понять, чего же он хочет на самом деле и, для начала, он решил обратиться к тому, с чем хорошо знаком. Мастерство в зельеварении у него было, а значит и без денег он не останется. Главное найти средства для закупки оборудования.       Постепенно он, с помощью Грейнджер, перенес то оборудование, что принадлежало лично ему из Хогвартса в подвал дома Люпинов. Также, в сопровождении Ремуса, Северус посетил свой родной дом в Тупике Прядильщиков, из которого забрал всё, что могло ему понадобиться и с чистой совестью продал дом заводу. К тому моменту он оставался единственным жильцом улицы, которую было запланировано снести и построить что-то новое.       И вот теперь у него было практически всё необходимое, чтобы начать варить даже редкие составы для аптек или в личное пользование. Для того, чтобы заработать на оставшиеся редкие предметы, а также на ингредиенты животного происхождения, Северус начал сбор трав на продажу. Обострённое обоняние позволяло находить ингредиенты высокого качества, так что и цену он требовал хорошую. Теперь он мог заплатить за своё проживание Люпину.       Постепенно день клонился к закату. Размеренно разбирая травы и корни, Северус услышал шум на улице. Он спустился вниз и выглянул из кухни, чтобы удостовериться, что ничего серьёзного не произошло. Как он и предполагал, это была всего лишь Грейнджер. Заинтересовавшись, почему она не на праздновании, Северус распахнул дверь в дом.       — Мисс Грейнджер, что заставило вас вернуться с великого праздника?       — О, сэр, вы дома, — девушка чуть испугалась шума, и её рука уже потянулась за палочкой, но она вовремя остановила себя. — Я не хотела вам мешать. Думала, что сегодня вы снова уйдёте в лес… — Она ненадолго замолчала, как будто раздумывая о чём-то. — Что ж, если вы в доме, тогда я пойду в лес и мы не будем друг другу мешать.       Грейнджер уже развернулась, чтобы двинуться в сторону леса, когда Северус заметил, что она явно расстроена, и всё же решился остановить её.       — Стойте. Уже почти стемнело. Люпин будет ворчать, если вы заблудитесь в лесу и вас съедят волки. Идите в дом, вы мне не помешаете.       — О, хорошо.       Девушка зашла в кухню, украдкой вытирая слёзы, и начала готовить чай. Сам Северус поднялся к себе и вернулся к работе. Закончив с подготовкой ингредиентов на продажу, Северус отложил несколько лучших для себя, после чего пришёл на кухню, где по-прежнему находилась Грейнджер. Она задумчиво смотрела в окно на лес, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Её глаза были чуть покрасневшими, но при этом девушка явно успела успокоиться.       — Так отчего же вы не на празднике, мисс Грейнджер? — спросил Северус, присаживаясь к столу и наливая себе чашку чая. Он ощущал, что настроение сегодня позволяет быть более дружелюбным даже по отношению к гриффиндорской всезнайке.       — Если честно, мне стало тяжело находиться в толпе. Я люблю Гарри и семью Уизли. Но я не привыкла быть в таком шуме долго. Поэтому и сбежала.       — А где же ваш парень? — ехидно поинтересовался Снейп. Однажды он застал их целующимися в кухне и с тех пор постоянно давал понять, что считает подобное поведение неприемлимым.       — Рон? Они там затеяли квиддичный матч, так что все заняты. Он знает, что меня такие активности не привлекают.       — Не боитесь, что ваш парень начнет ревновать?       — Почему он должен ревновать? — девушка непонимающе взглянула на Снейпа.       — Он должен сейчас демонстрировать вам свою мужественность на поле, а вы ушли, да ещё и ко мне.       — О, нет. Рон знает, что я не люблю квиддич. К тому же, я действительно сильно устала уже давно, так что он сам предложил мне пойти домой и отдохнуть.       — Отчего же тогда вы были расстроены, когда пришли домой? — Северус продолжал выспрашивать, сам не понимая до конца, зачем ему вся эта информация. Однако, заглянув в себя, он обнаружил заинтересованного волчонка, который прислушивался к разговору и даже пытался направлять его.       — Почему вас это интересует? — Гермиона насторожилась.       — Это не меня, а моего волка. Он по какой-то причине привязан к вам, мисс.       — Вот как, — девушка немного улыбнулась. — Ремус говорил, когда мы только обратили вас, что волчонку нужно чувствовать, что его тут ждут. И я сидела рядом с вами, пока у вас была лихорадка и рождался волк. Видимо поэтому для него это важно, — она чуть задумалась. — Что ж, раз волчонку интересно, я отвечу. Перед тем как уйти за крестражами я стёрла память родителям и отправила их в Австралию. Как вы помните, недавно я уезжала. Тогда я пыталась найти их, чтобы вернуть память. Мне это удалось. Однако они не были рады, что моя магия так на них повлияла и мы… поссорились. Они попросили не беспокоить их какое-то время. Мне всё ещё трудно с этими мыслями. Поэтому я сегодня не очень подхожу для празднований, — девушка снова слабо улыбнулась, а в её глазах мелькнули слезы.       Некоторое время они молчали. Северус думал о том, что сейчас эта девушка почти также одинока, как он был когда-то. Несмотря на наличие большого количества друзей, принятые трудные решения оставили её без поддержки самых близких людей.       — Вы правильно сделали, что спрятали их, мисс, — Северус знал, что Тёмный лорд искал всех магглорожденных и их семьи, в том числе и семью подруги Гарри Поттера. Может быть их спасло бы то, что они жили в маггловском мире, где волшебники плохо ориентируются, но риск был бы слишком высок.       Посидев в тишине ещё несколько минут, Северус поднялся, чтобы отправиться спать. Уже на пороге кухни он услышал её тихое «Спасибо».