Different love

— Мам? Девушка тихо закрывает за собой дверь. Тишина. Медленно перебирая ногами, она проходит вглубь комнаты и ненадолго замирает. — Я принесла... Немного еды. Взгляд перемещается с давно немытых окон на кровать. Женщина, лежащая на ней, не реагирует. Ни на что, уже давно. — Тут есть булки и хлеб с маслом, — бережно, так, будто при одном лишь неправильном движении все рассыпется на маленькие частицы, девушка достает из небольшой сумки два хлебобулочных изделия, маленькую бутылку молока и пачку масла. — Я... Они никому не нужны были, в общем. Это ложь. Продукты были украдены в одной торговой лавке, пока продавец перекидывался парой слов со своим старым знакомым. Они так громко хохотали, что даже не заметили присутствие кого-то постороннего. Эта возможность была идеальной и не воспользоваться ею было глупо. — В общем, если захочешь... Я не голодная. Руки сжимаются в кулаки, веки опускаются, а от того, как сильно бьется сердце, становится дурно. В комнате пахнет пылью, но окна никто открывать не собирается. Никаких лишних способов подхватить что-то еще. Средств для уборки нет, нет возможности даже протереть все мокрой тряпкой. — Да скажи ты что-нибудь уже! — крик, вырвавшийся наружу, кажется, отлетает эхом от стен даже после того, как Эри пинает рядом стоящий стул и ударяет ладонью по столу. Кожу сильно жжет. Пытаясь лучше совладать с эмоциями, девушка делает два глубоких вдоха и поджимает губы, в голове прокручивая несколько слов, которые помогут ей успокоиться. Комнату купол тишины накрывает так же быстро, как она была нарушена несколько минут назад. Эта тишина. Эта надоевшая, тягостная, оглушающая тишина снова пропитывает каждый уголок. Все еще пытаясь держать рот на замке, а внезапно нахлынувшие без причины эмоции под контролем, Эри решает присесть. Она неторопливо поднимает стул и также медленно опускается на него, будто боится издать лишний звук. — Ты дышишь, — девичья рука накрывают руку матери, неподвижно лежащую на краю, — это хорошо. Но было бы еще лучше, если бы ты наконец-то пришла в себя. Пальцы непроизвольно сжимают холодную ладонь. Пытаясь не смотреть на лицо матери, Эри взглядом ищет то, на чем можно сфокусироваться, но ничто не привлекает ее внимание. Ни таблетки, ни недавно добытые продукты, ни настольная лампа, излучающая блеклый свет. Ничего. Кроме тела на кровати. В такие моменты как никогда кажется, будто время останавливается. Кроме редких размеренных вдохов ничего не слышно, словно на улице все внезапно перестали разговаривать друг с другом, а тикающие часы будто никогда и не тикали вовсе. Это убивает. Эри прислоняет ладонь матери к своему лбу. Ей бы хотелось, чтобы женщина запустила свои пальцы в ее волосы, аккуратными массажирующими движениями прошлась по коже головы, но прикосновение — это все, что она может себе позволить. Просто прикосновение, стимулированное ею же. — Даже с обветренными губами и сильными синяками под глазами ты все такая же, — тяжелый вздох, — очаровательная. Где-то внутри все еще теплится надежда на то, что женщина, лежащая на кровати, снова сможет говорить. Что ее теперь уже совсем пустые глаза когда-нибудь снова наполнятся той нежностью и искренностью, которыми они всегда были наполнены. Что когда-нибудь Эри сможет снова почувствовать заботу и любовь. Как раз то, что ей чертовски необходимо. Она сидит так с утра до вечера каждый день. Сидит, почти не шевелясь, прислушивается к каждому вдоху, боясь, что какой-то из них может быть последним. Перед тем, как заснуть, она постоянно проверяет наличие дыхания. Она досконально запоминает позу матери с надеждой на то, что при пробуждении заметит, что женщина двигалась. Но этого не происходит. В голову снова лезут разного рода мысли. Пытаясь не отдавать себя размышлениям, Эри массируют виски, чтобы хоть как-то отвлечься, однако это не помогает. Ни хождение кругами по комнате, ни расслабление тела, ничего из этого даже не приближает ее к тому, чтобы очистить голову от негативных рассуждений. Поэтому вариант остается один. — Мне надо прогуляться, — голос тихий, Эри почти не шевелит губами, — отдыхай. Половицы скрипят, когда девушка делает несколько шагов к двери. Окинув женщину быстрым взглядом напоследок, она заправляет прядь коротких черных волос за ухо и покидает комнату так же тихо, как и заходила в нее. На улице очень даже свежо, что странно. Не наступая на лужи алкоголя, Эри достаточно быстро покидает свой район и вскоре замедляет шаг. Она шагает неторопливо, иногда кидая незаинтересованные взгляды в сторону собравшихся небольшими кучками людей, пока все вокруг веселятся. Веселятся. Люди здесь находят отдушину в том, что может показаться странным для тех, кто никогда не жил в таких условиях. Никогда не касался грязи. Избиения, пролетающие мимо из каждого угла матерные выражения, азартные игры, — все это всегда было частью трущоб, сколько Эри себя помнит. Ей пришлось рано повзрослеть. Пришлось рано понять, насколько жесток этот мир может быть. Если не ты — то обязательно тебя. Дашь слабину — считай, что проиграл. На плечи шестнадцатилетнего подростка опустилось слишком много. Слишком много за раз, отсутствие какого-либо опыта и помощи лишь усугубляет ситуацию. Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто без всяких проблем может адаптироваться к любой ситуации, к каждому малейшему изменению. И Эри может. — О господи, приношу свои извинения, — Эри нарочно сталкивается с мужчиной, который уверенно вышагивает прямо перед ней. — Я вас не заметила. В чужой карман проскальзывают только два пальца, которые цепляются за лежащий в нем кошелек. Наигранно улыбаясь в качестве извинений, Эри закатывает глаза, когда поворачивается к мужчине спиной, стоит только ему недовольно пробормотать что-то себе под нос. Плюс деньги... — Минус в карму, — фраза, которую Эри слышит каждый раз, когда несколько мужчин садятся играть в карты рядом с ее домом, сама вырывается наружу. Она этим не гордится. Она определенно не гордится тем, что делает, однако пока это помогает ей выжить, никаких «но» быть не может. Дойдя до цели после тридцати минут бесцельной ходьбы по уже наизусть выученным районам, девушка резко останавливается. Засунув руки в карманы кофты, она мнется на месте и делает глубокий вдох, когда поднимает голову и рассматривает то, что находится перед ней. Вот он. Выход наружу. Туда, где не пахнет гнилью, туда, где люди намного свободнее, туда, где Эри наконец сможет почувствовать себя... Лучше. Там наверняка есть хорошие врачи, которые помогут ее маме выздороветь. Там также есть лекарства, которые просто необходимы для того, чтобы поставить близкого человека на ноги. То, что попадает сюда, в трущобы, стоит так дорого, что Эри приходится обманывать и воровать. Деньги, лекарства, еду — все, что угодно, лишь бы сделать свою жизнь и жизнь матери хоть немного лучше. «Она бы точно это не одобрила, если бы знала» Эри не сводит глаз с охранников, которые, слюнявыми пальцами перебирая бумажные деньги, пропускают на лестницу очередного желающего попасть наружу. Она провожает его завистливым взглядом и цокает, слегка закатывая глаза. Это то, по каким законам работает справедливость? «Кому-то просто повезло родиться в правильном месте» — Эй, ты, — один из охранников резко указывает на девушку пальцем и вскрикивает, вскидывая брови, — на что уставилась? Иди отсюда, быстро! Эри необходимо попасть наружу. Ради себя. Ради матери. Ей нужно достать еще немного денег для того, чтобы наконец осуществить свою мечту. В голову не приходит мысль о том, что там, наверху, нужно оплачивать жилье, еду, одежду, впрочем, все то, что нужно оплачивать и здесь, потому что первостепенной задачей является «подняться по лестнице и выйти в совершенно другой мир». Не став спорить с охранником, Эри уходит также быстро, как и появилась. Достаточно громкие и никак не скрываемые насмешки преследуют ее еще некоторое время после того, как она исчезает из поля зрения охранников совсем. Недавно украденный кошелек остается в первом попавшемся темном углу, а деньги из него аккуратно складываются в карман. По дороге домой Эри заглядывает в свой любимый переулок. Тут всегда тихо и спокойно: почти никто из жителей сюда не заглядывает, и само это место выглядит чище, чем все остальные. Может, в этом есть связь. Никаких торговых лавок, мест, где можно посидеть, на такой маленькой территории особо не повеселиться, и Эри думает, что это является причинами, почему в этот переулок редко кто заглядывает. Останавливаясь на несколько минут, она поднимает голову и видит... Темноту. Просто огромный черный купол, который накрывает город своей мрачностью. «Небо. Хочу посмотреть на звезды» Заблудившись в собственных мыслях, Эри не замечает, как покидает переулок. Девушка быстро выходит из него и уже собирается ускориться, как почти сразу же останавливается за углом одного из зданий. — Ну давай же, поработай. Тело прижимается к стене само по себе. «Что?» Найденный на земле большой осколок от зеркала помогает рассмотреть то, что происходит, без привлечения внимания. Улица освещена достаточно, чтобы увидеть три мужских силуэта и разглядеть, чем занимаются их обладатели. Двое мужчин смеются, указывая на кого-то пальцем, пока третий держит какую-то девушку за волосы, тыча носом в район своего паха. — Тц, — брови сводятся к переносице, — уроды. Эри даже не дает себе возможность оценить ситуацию. Она бы могла пойти против одного пьяного мужчины, но бороться с тремя, не зная, если у них при себе что-то из холодного оружия, — абсурд. В осколке зеркала картинка несколько искажается из-за небольшой трещины, пальцы так сильно сжимают стекло, что остается кровавая полоса на одном из них, а доносящиеся до Эри звуки заставляют ее закрыть глаза. Она действительно собирается ждать. Она садится на холодную землю, вытягивает ноги и запрокидывает голову, все еще держа веки опущенными. — Нет, хватит, я не хочу, — незнакомый девичий голос пропитан страхом и нотками агрессии, которые появляются только на последнем слове. — Отпусти. Громкий мужской смех отдается эхом в голове. Эри ногой отодвигает осколок зеркала, чтобы не было соблазна снова поднять его, и в этот момент пронзительный крик разносится, кажется, по всему району. Никто не придет. Никто не поможет. Действующая в трущобах военная полиция давно ушла спать, прохожим все равно, а самой себе помочь девушка, очевидно, не в состоянии. Эри ждет. Как и планировала. Она ждет, когда грубые ругательства вперемешку с громким плачем прекратятся. Она складывает руки на коленях и хмурится, неосознанно пытаясь найти что-то, что можно рассматривать, лишь бы чем-то себя занять. «Хочешь присоединиться к ней и сосать чей-то член?» — внутренний голос одергивает сразу, как только в голове появляется мысль о том, что нужно попробовать сделать хоть что-то. «Сиди» Одежда становится мокрой из-за сырости города, но Эри забывает об этом также быстро, как и подметила пару секунд назад. Отчаяние. Вот, что люди чувствуют, когда не в состоянии помочь кому-то, кому без всяких сомнений нужна помощь. И именно в момент отчаяния одна минута будто равняется целому часу. Порой Эри ощущает почти разрывающую душу ненависть к самой себе, но это чувство всегда притупляется логическими выводами, сделанными в процессе анализа ситуации. И сейчас происходит тоже самое. Если она пойдет на трех пьяных взрослых мужиков — то в лучшем случае умрет. А в худшем даже представлять не хочется. Отвратительно. Но Эри соврет, если скажет, что это первое домогательство, свидетелем которого она непроизвольно стала. Либо ты. Либо обязательно тебя. Голова Эри показывается из-за угла, когда девушка осознает, что не слышит ничего уже в течение десяти минут. Она медленно поднимается на ноги и изучающим взглядом оценивает ситуацию. Ни одного из тех трех мужчин уже нет, никто не ругается, не смеется и не издевается. Только незнакомка лежит на земле, подтянув ноги к груди. Ее тело дрожит то ли от холода, то ли от страха, а глаза сильно зажмурены. — Эй, — Эри привлекает к себе внимание, подходя ближе, — что случилось? Сознание само начинает вырисовывать картинки. Пытаясь не подавать виду, что ответ на этот вопрос не нужен, девушка медленно сглатывает и останавливается. — Что? Незнакомка со светлыми волосами одергивает старую юбку и шмыгает носом. Ее взгляд перемещается от Эри к недалеко стоящим мусорным бакам, потом — к проходящим где-то невдалеке людям, а после и вовсе резко перемещается в сторону. Она будто пытается понять, что происходит, словно оценивает ситуацию. — Ничего... Доносящиеся из других районов громкие голоса заглушают ответ. Эри осматривает девушку с головы до ног и еле заметно хмурится, прежде чем продолжает диалог: — Нравится на холодной земле лежать? А видела, сколько лекарства стоят? — Видела... — снова шмыгнув носом, незнакомка принимает сидячее положение и опять подтягивает ноги к груди. — Не могла ты прийти на полчаса раньше? Обида в голосе больше адресована кому-то несуществующему, какому-то решению судьбы, нежели Эри. Простояв в полной тишине несколько минут, Эри все же решается опуститься на корточки, чтобы быть на одном уровне с незнакомой, а та, в свою очередь, без всякого зазрения совести сверлит ее пристальным взглядом, после чего осматривает, цепляясь темно-зелеными глазами за каждый сантиметр кожи. — Как зовут? Глаза незнакомки перестают так сильно слезиться. Медленно, кажется, совсем неохотно вытирая мокрые от слез щеки, девушка хмыкает и пожимает плечами. — Зачем ты спрашиваешь? Мы наверняка видимся первый и последний раз. Эри склоняет голову набок, пытаясь понять, какие у ее собеседницы эмоции. Кажется, никаких. По крайней мере, она не позволяет себе их показать, на лицо быстро натягивается маска безразличия. Наверняка девушка только что приняла все то, что с ней случилось. — Я вижу, что это успокаивает тебя, — Эри садится рядом. — Так что, давай, скажи мне. Еще никто не умирал от простого знакомства. Девушка пихает незнакомку в бок. Снова склоняя голову к плечу, она скользит взглядом по чужим рукам, и когда цепляется за простой браслет из ненастоящего серебра, пододвигается ближе. — Хорошо. Хочешь покажу тебе фокус? — на удивление незнакомка не одергивает руки, когда Эри берет ее за них. Девушка не в состоянии подавить появившийся интерес, и выражение ее лица только подтверждает этот факт для Эри. — Смотри. Несколько мгновений тишины. Главное — поймать момент, когда человек полностью сосредоточен лишь на тебе и... Смотря на незнакомку, Эри ловким движением руки заполучает желаемое, не потратив на это ни секунды лишнего времени. Она поднимает руку на уровень головы и разжимает пальцы. Браслет. На одном из пальцев висит тот самый браслет. — Это... Что? Как ты? — в панике осматривая собственную руку, светловолосая девушка цокает языком. — Теперь отдай. — М-м, — Эри покачивает головой из стороны в сторону. — Как твое имя? Незнакомка сразу выпрямляет спину, и Эри на мгновение кажется, будто этой девушке очень даже нравится то, что происходит. Ее светлые локоны спадают на плечи, визуально растягивая овал лица, и она тихо хихикает, на мгновение будто забываясь. — Наоми, мне пятнадцать лет, — несколько минут назад слезившиеся глаза теперь не слезятся совсем. Они просто красные. Девушка кусает нижнюю губу, нервно теребя подол юбки, и стоит только ее взгляду встретиться со взглядом собеседницы, как ее будто отрезвляет. — Браслет? Эри улыбается. Ее взгляд перемещается с лица Наоми на протянутую ею руку и задерживается на ней. — Не спросишь, как меня зовут? Ненадолго позаимствованная вещь оказывается на ладони Наоми, и она сразу же надевает браслет обратно. В воздухе повисает гробовая тишина. Ветер развевает волосы обеих, проникая под легкие кофты, и, когда Наоми приобнимает саму себя, Эри лишь отводит взгляд в сторону. — Можешь снова показать этот фокус, эм... — Наоми прикрывает глаза. Она опять кусает губу и шумно выдыхает. — Эри. — Эри, — быстро слышится в ответ. — Пожалуйста? Достаточно быстрая смена эмоций. Обычно это отталкивает, но не в этом случае. Эри хмыкает. Кажется, в ближайшие полчаса домой она не пойдет.

***

— Я просто не понимаю, зачем нас отправили сюда, если это работа военной полиции, — Леви говорит тихо, так, будто разговаривает сам с собой. Он уставшим взглядом скользит по располагающимся на крыше и на ступеньках представителям одного из отрядов. Их немного, четверо. Почти никто из них не обращает внимания на то, что происходит прямо у них под носом, и это не то, как все должно быть. Совсем не то. Время только час дня, а они уже расслабились. — Перед завтрашней вылазкой нам не помешает немного развеяться, — Эрвин оказывается рядом слишком неожиданно. — Там более, в этом районе недавно были найдены следы титана. И ты это знаешь. — Этому событию уже две недели, — Леви слишком внимательно осматривает проходящих мимо гражданских, заставляя этим некоторых из них взглянуть на него с удивлением. — И та девчонка за углом смотрит на нас без перерыва уже пять минут. Эри чувствует, как ее сердце пропускает удар, стоит ей только понять, что ее заметили. Двое мужчин смотрят в ее направлении, но достаточно быстро переключают свое внимание на большое разнообразие товаров на выставленных посреди улицы ящиках. «У них УПМ? Кто они? Военная полиция? Не вижу плащей» Взгляд Эри мечется от одного мужчины к другому. Она пытается найти хоть что-то схожее между их внешним видом и внешним видом одного из представителей военной полиции, стоящего неподалеку. Никаких сходств. «Если у них есть УПМ в городе, это значит, что они могут быть членами разведкорпуса или гарнизона точно так же, как военной полиции. Но где тогда соответствующая атрибутика?» Если Эри выйдет еще чуть-чуть, то УПМ на ней тоже будет видно. Проблемы с полицией или кем-либо — последнее, что ей нужно сейчас, поэтому необходимо застать их врасплох и внезапно уйти. Деньги она видела. Высокий блондин несколько минут назад доставал кошелек, чтобы расплатиться. Будет легко сначала скрыться от преследования среди толпы, потом забежать за угол и использовать УПМ. Но если догонят? «Они потеряют меня, если спущусь в подземный город. Там они точно меня не поймают и задерживаться надолго не станут» Эри не может отступить. Но буквально на несколько секунд она становится настолько неуверенной, что эта неуверенность ее пугает, из-за чего стук сердца будто создает слишком много шума, и появляется впечатление, будто он вовсе перекрывает громкие голоса городской суматохи. «Выйду с УПМ, если не получится подобраться незаметно, то первым делом мне зададут вопрос, откуда у меня такое снаряжение» — мысли продолжают течь в голове одна за другой. «Ты отдала за выход в город свои последние деньги, нельзя вернуться ни с чем» Эри продолжает следить. Тот самый блондин покупает почти все, что видит. «Много бумажек в кошельке?» Ухмылка сползает с лица. «Военная полиция бездельничает, в такой толпе они даже не заметят, куда я побегу» «Риск оправдан? Сейчас или никогда»