Первый год в кадетском училище пролетел незаметно.
За все это время Эри и Наоми сильнее сблизились с большим количеством кадетов. Они знают почти всех, постоянно здороваются и иногда перекидываются несколькими фразами при встрече. Помимо узнавания однокурсников лучше, девушки и сами стали намного ближе друг к другу. Постоянно делясь какими-то секретами, они иногда отсаживаются от всех в столовой и хихикают, обсуждая, что интересного произошло за день.
— Экономь газ, — Кис Шадис ходит внизу, запрокинув голову, чтобы видеть Эри, сидящую на толстой ветке. — Ты не на прогулку вышла!
Понять, сколько газа у Эри осталось не является сложной задачей. Она так часто летает и так много маневрирует, что даже неопытный кадет скажет, что баллоны почти пусты. За весь учебный год это первое занятие, направленное одновременно на выявление уровня владения УПМ, скорости, ловкости и навыков атаки. Из-за деревьев то и дело показываются картонные фигуры титанов, задача каждого — справиться с наибольшим количеством. Кто сможет, а кто нет, кто кажется лидером — это останется секретом до самого конца.
«Десять. Я порезала уже десять»
Сильнее сжав в руках рукоятки клинков, Эри падает вниз, ловко, а главное — вовремя используя УПМ. Стараясь теперь экономить газ по возможности, девушка мысленно отчитывает себя за то, что так небрежно разбрасывалась ценным ресурсом, но все эти мысли покидают ее, как только в поле зрения появляется очередная цель.
— Эй, Эри, — опустив взгляд, девушка замечает летящего прямо под ней Конни. — Спасибо, что показала его мне. Он мой.
Эри не успевает даже опомниться, как Конни, ускорившись, вонзает клинки в импровизированную шею импровизированного титана. Однако ее губы расплываются в улыбке, когда она замечает, что порез недостаточно глубокий. Ей нужно его углубить.
— Спасибо, что поделился со мной, Конни! Одиннадцать!
Счастливо и громко смеясь, Эри, почувствовав, как замедляется, сразу же опускается на землю. Она замирает на несколько секунд, чтобы прийти в себя после длительного полета, и как только проверяет газ, сразу разочарованно стонет.
— Разве вы не можете просто дать мне еще?
— Во время боя никто не будет давать тебе газ по щелчку пальцев, — Кис Шадис хмурит брови и держит руки за спиной, наблюдая за выполняющими задание кадетами. — И я тебя предупреждал. Теперь сиди и наблюдай за другими.
— Это… Это нечестно!
— Будет тебе уроком.
И Эри на самом деле остается только смириться. Усевшись на землю, она откладывает УПМ в сторону и обхватывает ноги, сильнее прижимая их к груди. Волнение по поводу того, что кто-то сможет обогнать ее и не видать ей из-за собственной невнимательности первого места усиливается тогда, когда она замечает Армина и Наоми. Работать в команде запрещено, поэтому эти оба перекидываются короткими фразами в перерывах между атаками, когда инструктор не видит. Они ловко разрезают привязанные к картонным титанам мешки, экономят газ, меняют клинки, еще и красоваться в воздухе успевают. Если продолжат в том же духе, то точно обгонят Эри.
Пока у нее есть время подумать, девушка опускает подбородок на колени и прикрывает глаза, абстрагируясь от криков. Первый год на самом деле словно промчался за несколько минут. Столько всего было. И хорошо, и плохого, в голове огромное количество приятных воспоминаний. Эри улыбается, вспоминая, как проходили занятия, как однажды Эрен запутался в тросах УПМ на тренировке по полету, как Саша отчаянно пыталась доказать, что обязательно потеряет сознание, если ей не дадут дополнительную порцию, как… Так много, что оставшегося до конца занятия времени не хватит, чтобы прокрутить все это в голове снова.
Но все было так гладко далеко не всегда: не давали спокойно дышать новости о титанах, о потерях разведкорпуса, о смертях, о потерявших дома гражданских и обо всем ужасном, что происходило за пределами кадетского училища. Хороших новостей извне было так мало, что их можно пересчитать по пальцам.
И это выбивало и выбивает из колеи почти всех. Осталось не так много времени, прежде чем каждому кадету придется столкнуться с жестокой реальностью лично. Вне зависимости от того, куда он или она собирается пойти: в разведывательный корпус, в гарнизон или военную полицию.
Страшно везде. Люди умирают везде. Если бы можно было заранее знать, где будет спокойнее, то каждый кадет воспользовался бы этой возможностью и поменял бы свое решение, несмотря на то, как сильно держится за конкретную цель поступить в конкретных отряд.
Никто не хочет ощутить на себе последствия неправильного выбора или чьей-либо смерти. И это очевидно.
Все здесь люди. А людям свойственно бояться того, что может причинить им боль.
— Мы заканчиваем!
Кадеты один за другим спускаются на землю, но снимать УПМ не спешат. Они выстраиваются в несколько рядов, преподносят все свое внимание инструктору и замирают в ожидании начала оглашения результатов. Около семи минут уходит на то, чтобы все данные оказались собраны и отсортированы. Те люди, которые отвечали за появление картонных врагов, записывали имена кадетов, атакующих тех титанов, к которым эти самые люди были представлены. Это хорошо. Если бы проводился устный опрос, многие могли бы просто соврать, чтобы казаться лучше остальных. Инструктору и его подчиненным пришлось бы сверять общее количество импровизированных врагов, показанных на занятии, с количеством, получившемся при складывании всех ответов кадетов. Если бы не сошлось, а так бы и было, пришлось бы вычислять лжеца или лжецов. Это только отняло бы драгоценное время.
Кода Кис Шадис начинает произносить имена и фамилии вместе с числом поверженных целей, Эри внимательно слушает, пытаясь не пропустить имена друзей, и все еще надеется оказаться одной из лучших.
— Результаты паршивые и меня не волнует тот факт, что это всего лишь первое занятие, — инструктор переворачивает лист и вздыхает. — Среди самых лучших результатов за сегодня…
Сердце будто перестает биться на пару секунд. Эри не слышала свое имя среди уже объявленных результатов, какова вероятность, что она попала в список лучших, а не застряла в середине списка среди обычных неплохих показателей?
— Эри Ланг, — инструктор смотрит на девушку, но не задерживает взгляда на ней долго. — И Микаса Аккерман. Одиннадцать титанов, это очень даже хорошо.
Губы сами по себе расплываются в широкой улыбке, Эри радуется еще больше, когда слышит, как ее друзей тоже хвалят. Наоми хорошо справилась, однако на ее лице нет даже намека на то, что она собой гордится. Не спуская с девушки глаз, Эри сама хмурится, потому что не понимает. У Наоми есть некоторые проблемы со скрытием эмоций, вряд ли она стала бы делать это сейчас, будь она на самом деле счастливой.
Все расходятся сразу после того, как инструктор объявляет об окончании занятия. Эри делает два шага в сторону Наоми, но останавливается, когда замечает, что девушка даже не собирается ее ждать. Смотря ей вслед, Эри присоединяется к разговаривающим друг с другом Микасе и Эрену, почти сразу же включаясь в разговор. Наоми идет впереди, быстро перебирая ногами, пока Эри пытается понять причину такой реакции. Надеясь на то, что она просто преувеличивает, девушка вскоре совсем перестает об этом думать.
— Это было изнурительно, — плюхнувшись на кровать Микасы, Эри делает глубокий вдох и принимает сидячее положение. — Ты устала?
Наоми не отвечает. Когда она залезает на второй ярус кровати, Эри прикусывает нижнюю губу.
Ей не показалось. Наоми на самом деле что-то тревожит, она либо расстроена, либо зла.
— Ты молодец, — пытаясь разрядить напряженную обстановку, Эри широко улыбается и кивает. — Девять титанов… Это похвально. Ты почти…
— Почему я сделала меньше, чем ты?
Этот вопрос ставит Эри в тупик. Краем глаза заметив, как Наоми садится, облокотившись на стену и обняв подушку, девушка запрокидывает голову.
— Я не понимаю твоего вопроса.
— Ты даже не хочешь идти в разведкорпус, — возмущенно ахнув, Наоми продолжает. — Почему ты получаешь все это? Тебя хвалят, у тебя одни из самых лучших результатов почти по всем дисциплинам, даже сегодня отличилась, как и всегда!
Наоми выкрикивает, сразу же роняя голову на колени. Она вздыхает, не чувствуя себя виноватой, пока Эри пытается понять причину предоставленных ей претензий.
— В чем проблема? Сегодня тебя от меня отделило только два титана. Два, не три, не пять и даже не десять. Твои успехи тоже замечают, инструктор тебе прямо в лицо это сказал на одном из занятий. Проблема… — Эри встает с кровати, однако не подходит к Наоми ближе. — Я не понимаю, из-за чего ты так злишься.
Не поднимая головы, Наоми игнорирует все то, что только что услышала, после чего по комнате разносится громкое шмыганье носом.
Эри закрывает глаза.
«Нет, только не это»
В последние несколько месяцев Наоми придает своим неудачам слишком большое значение. Они ее расстраивают, заставляют злиться и обдумывать свои недочеты следующие несколько дней. Эри пыталась поговорить с ней об этом, но было поздно — к тому времени у Наоми уже сформировалась определенная установка, и она ни за что не отступила бы. Когда Эри хотела понять, что происходит, она спросила у девушки, в чем, по ее мнению, заключается главная проблема. «Причина моего провала настолько очевидна, что ее невозможно не заметить: я мало тренируюсь. И кроме того, я мало тренируюсь. Ох, а еще я чертовски мало тренируюсь» — Эри получила это в ответ и с тех пор даже не думала поднимать эту тему. Очевидно то, что Наоми преувеличивает свои неудачи, преуменьшая успехи, и изменить это может только она сама.
— Пожалуйста, — Эри сглатывает, массирующими движениями потирая виски. — Пожалуйста, не плачь.
Разговор не клеится. Наоми молча плачет, пока Эри пытается привести ее в чувства и донести главную мысль.
—
У нас не соревнования. Я не пытаюсь быть лучше тебя, просто делаю все, что в моих силах. И ты тоже. Да, слабые и неспособные отсюда уходят, но разве это не логично? Я не понимаю, почему ты причисляешь себя к их числу, продержавшись целый год. Это нормально, если в каких-то моментах ты ошибаешься, — Эри тараторит, пытаясь говорить громче, чтобы Наоми точно услышала и обратила хоть чуточку внимания. — У меня же тоже полно ошибок.
— Иногда мне кажется, что ты просто красуешься перед другими, чтобы тебя похвалили.
Это то, что Эри совсем не ожидала услышать. Она даже неосознанно делает шаг назад, удивленно вскидывая брови.
— О… — губы поджимаются, а мыслям в голове сразу же становится слишком тесно. — Вот оно что.
Никто из них больше не говорит. Осознав, что нормального обсуждения не получится, Эри ложится на свою кровать и поворачивается так, чтобы было видно Наоми. Она ждет, надеется, что девушка извинится или скажет, что неправа, однако этого не происходит.
Обидно. Услышать такое от Наоми и не получить никакого объяснения — гораздо обиднее и больнее, чем слышать частые насмешки со стороны Бойта или периодически замечать на себе взгляды недоверия со стороны других кадетов. Даже при выговоре от инструктора после совершения ошибки Эри не испытывает такого спектра противоречивых эмоций. Злость сменяется разочарованием, разочарование — грустью, грусть — тревогой, тревога — негодованием. И так по кругу.
Эри пытается понять. Она пытается войти в положение. Наоми ставит перед собой заоблачные цели, невозможность их достижения ее сильно расстраивает. Но разве это дает право разбрасываться такими словами?
Когда дверь в комнату открывается, и Микаса входит внутрь, Наоми сразу же поднимает голову. На контакт с Аккерман она идет с удовольствием. Эри, наблюдая за этим, сильно кусает щеку изнутри и крутит собственные пальцы. Она слышит фразы отрывками, потому что слишком много рассуждает у себя в голове, но даже и не думает присоединяться к разговору. Ее присутствие Наоми ничуть не смущает, она выговаривает Микасе все, пока та внимательно слушает. Это лишь усугубляет ситуацию.
Когда Наоми снова захочет общаться? Захочет ли она обсудить эту тему позже, когда успокоится? Эри этого не знает, остается только надеется, что Наоми не станет отстраняться еще больше.
***
— Она сказала, что пока не хочет разговаривать с тобой.
— Ожидаемо.
Микаса пожимает плечами и вздыхает, чувствуя себя не очень. Не до конца понимая проблему, она нервничает, потому что ей не хочется видеть, как близкие для нее люди ссорятся. Все уже заметили, что количество взаимодействий Наоми и Эри сократилось в несколько раз, и это тревожит не только Микасу, однако никто не докучает своими вопросами.
Наоми настолько обижена, что совсем перестала обращать на Эри внимание. Она игнорирует ее попытки начать разговор, не желает находиться рядом, ее постоянно недовольное лицо только все портит.
— Меня это злит, — Эри делает глоток уже остывшего чая и подпирает голову рукой. — Я ничего не сделала, поэтому не заслуживаю того, чтобы она на меня обижалась.
Микаса понимающе кивает, соглашаясь с этими словами.
До обеда она выслушивала Наоми в течение пятнадцати минут, после чего вместе с непониманием ситуации в голове поселилось осознание того, что Наоми действительно расстраивает то, что не должно. И Микаса может понять ее, войти в положение, даже посочувствовать. Она не советует и не советовала ничего, потому что не считает, что может решить эту проблему, но видеть Эри не в настроении из-за ссоры с Наоми ей тоже не хочется.
— Приятного аппетита.
Внезапно пересевшая со своего места Наоми садится за стол с друзьями и кивает после слов Микасы в знак благодарности. С самого начала обеда она сидела одна за столом в углу, но теперь находится здесь и достаточно быстро включается в общий разговор. Эри наблюдает за ней, неосознанно улыбается, когда улыбается та, но стоит только подруге посмотреть в ее сторону, как Эри сразу же отводит взгляд.
Это глупая ситуация. Поссориться вот так вот из-за разного видения ситуации — это не то, чем нужно заниматься. Однако Эри тут бессильна. Она сможет обговорить все с подругой только тогда, когда та сама проявит инициативу. По крайней мере, это то, как все выглядит.
Пытаясь не провоцировать Наоми, Эри неохотно подключается к обсуждению темы, когда доедает. Вот так вот общаться с друзьями «ни о чем», смеяться с глупых вещей и облокачиваться друг на друга во время громкого смеха… Эри ценит такие моменты. Если бы это могло длиться бесконечно долго, она была бы только рада. Раньше у нее такого не было. Раньше она и не могла назвать кого-то своим другом, потому что ей постоянно хотелось быть начеку, не было желания доверять кому-либо информацию о себе. При новом знакомстве она всегда называла только свое имя, свой возраст и редко позволяла кому-то узнать свой адрес в подземном городе. А теперь ей не нужно быть слишком осторожной, не нужно заставлять себя молчать, нет необходимости общаться так, как она делала это бо́льшую часть своей жизни.
С хорошими людьми и идти дальше хочется. Армин, Микаса, Эрен, Саша, Конни — Эри может положиться на них без всяких сомнений, как и они на нее.
И Наоми. Несмотря на то, что произошло, Эри все же считает ее своей близкой подругой. Она уверена в том, что в скором времени им удастся решить возникшую проблему, и они снова вернуться к тому, что было. Так или иначе мысль об этом очень успокаивает.
***
— Почему мы должны убирать их… Ох, — Конни прикрывает нос рукой, чтобы не чувствовать противного запаха, от которого все внутренности выворачивает наизнанку. — Почему мы должны убирать за ними?
— Мы же делаем это очень редко, — Эри вздыхает, снимая перчатки и кидая их в сторону небольшого стога сена. — И это твоя лошадь. Так что…
— Обязательно быть такой занудой всегда? — Эри знает, что Конни говорит это в шутку, поэтому улыбается и покачивает головой. — Какой кошмар. А если меня вырвет…
Они находятся в конюшне всего двадцать минут, половину из которых Конни только и делает, что показывает, насколько сильно он недоволен. Парень пытается отлынивать от работы, по одному выражению его лица становится ясно, что он совсем не хочет здесь быть.
— Нам вообще должны давать уже подготовленных лошадей. И разве это честно?
Когда Конни начинает говорить не по делу, Эри возвращается к своей лошади, не желая слушать. Она гладит морду животного, пальцами расправляет гриву и подходит так близко, что лошадь вынужденно делает шаг назад.
— Хорошо, Вистéрия, — продолжая гладить, Эри склоняет голову набок. — Сегодня-то мы с тобой подружимся?
У этой лошади точно есть характер. Она редко дает к себе прикасаться, даже сейчас вертит головой; не сразу может подойти, когда ее зовут и этот список можно продолжать до бесконечности. Конюх, работающий с ней, сразу сказал Эри, что доверие надо заслужить и потребуется приложить много усилий: это и простое поглаживание, и угощение лошади с руки, разговоры с животным, поощрения за выполненные команды, а также ежедневные тренировки. И Эри делает почти все это, на самом деле замечает, что Вистерия сейчас ведет себя спокойнее, чем раньше. Однако несмотря на ее строптивый характер, именно она является лучшей для выполнения разного рода задач. Стоит ее оседлать и дать команду, как Вистерия сразу же послушно выполняет.
Но иметь с предоставленным животным хороший контакт не помешает.
Нужно провести тренировку с лошадьми, проверить, насколько быстро они бегают и соображают, насколько высоко прыгают и насколько хорошо адаптируются к быстро изменяющимся условиям. К тому же, проводить как можно больше времени с лошадьми полезно для того, чтобы они как можно скорее привыкли к нужным людям. В будущем это поможет в решении многих проблем.
— Пошли, моя хорошая, — девушка тянет за поводья, выводя Вистерию из конюшни. — Только не уходи, мне нужно на тебя залезть.
Теплый воздух обнимает, когда Эри выходит на улицу, и она сразу же делает глубокий вдох. Здесь хорошо: свежо, солнце не припекает, а небо такое чистое, лишь отдельные обрывки облачков плавают где-то далеко. Поляна, на которой проходит тренировка, прилегает прямо к берегу небольшого озера, вода которого кажется, совсем темной от тени окружающих его деревьев. В такую погоду бы просто сидеть и наслаждаться природой.
— Замри.
Подпрыгнув, Эри за считанные секунды седлает лошадь, сразу же выпрямляя спину. Она наблюдает за тем, как кадеты один за одним залезают на своих лошадей, пока инструктор в ожидании начала занятия складывает руки в замок и, кажется, осматривает каждого, будто надеясь заметить какую-нибудь ошибку.
Эри никогда бы не подумала, что ей будут нравиться лошади и езда на них. В первый день встречи с Вистерией она настолько испугалась, что отказывалась подходить к ней, но сейчас девушке хочется чуть ли не целовать животное в благодарность за каждое хорошо выполненное задание.
Выстроившись в линию, кадеты, готовые начать, контролируют своих лошадей, чтобы не пришлось разворачивать их в момент команды. Когда инструктор поднимает руку, Эри слегка наклоняется вперед, прищурившись. Она внимательно наблюдает за мужчиной, бурчит себе под нос, и, когда Кис Шадис дает команду на старт, топот копыт становится единственным, что можно услышать в радиусе десяти метров. Лошади перепрыгивают через препятствия, ускоряются и замедляются в зависимости от команды и выполняют цепочку сложных заданий, показывая все свои возможности.
Лошадь Эри прибывает на финиш третьей, девушка сразу же хвалит ее, делая пару глубоких вдохов после этого. Ей кажется, что сегодня они справились даже лучше, чем пару дней назад.
Поправляя волосы, Эри уже собирается повернуть голову, чтобы посмотреть на других кадетов, как вдруг по округе разносится громкий женский крик. Все сразу же останавливают своих лошадей и отходят в сторону, открывая вид на упавшую с коня девушку.
— Наоми, — Микаса спрыгивает с лошади, и Эри, присмотревшись и убедившись в том, что это действительно ее подруга, делает тоже самое. — Наоми!
Быстро перебирая ногами, Эри догоняет Микасу, мысленно надеясь на то, что не произошло ничего страшного.
— Что тут? — Кис Шадис расталкивает небольшую группу кадетов, чтобы подойти к лежащей на земле девушке ближе. — Что случилось?
— Рука, — Наоми стонет, прижимая ладонь к груди. Ее брови сводятся к переносице, а губы превращаются в одну тоненькую нить. — Рука болит.
Кто-то сочувствует, кто-то совсем не обращает внимания, а кто-то даже говорит о том, что девушка притворяется, лишь бы пропустить занятие. Поговорив с одним из своих подчиненных, инструктор машет рукой, и, когда Наоми поднимается с земли, ее сразу же уводят.
Эри с Микасой подбегают как раз в этот момент. Инструктор говорит всем вернуться к занятию, и никто не перечит, пока одна лишь Эри остается на месте и прикусывает язык, лишь бы не напроситься следовать за подругой. Она смотрит на уходящую Наоми и ругается себе под нос, потому что прекрасно понимает, что им лучше поговорить о случившемся позже, например, за ужином или перед сном.
Если ее подруга, конечно, захочет.
