* Некоторое время назад *
Жаклин моет тарелку, стараясь делать это как можно быстрее, но то, как сильно она устала за сегодня, не дает ей возможность закончить мытье посуды раньше. Вытерев лоб рукавом старого платья, она вздыхает и со слабой улыбкой на губах смотрит в сторону Эри, пока волосы неприятно щекочут шею. Ее дочь неохотно кладет в рот ложку с едой и медленно жует, не чувствуя себя голодной и не желая тратить время на то, чтобы есть. — Детка, — Жаклин вытирает мокрые руки о подол и подходит ближе к столу, сразу привлекая внимание. — Ты сидишь тут уже пятнадцать минут, а содержимое тарелки даже на половину не уменьшилось. — Почему ты не ешь со мной? Эри ставит руки на стол и укладывает на них подбородок, сразу устанавливая с матерью зрительный контакт. Недовольный взгляд. — Сколько раз просила не класть локти на обеденный стол, — Жаклин незаметно закатывает глаза и перекидывает небольшое полотенце через плечо. Тем столько раз пользовались, что оно уже давно не белое. — Убери. И сядь нормально, спину выпрями. Эри недовольно цокает языком, но не спорит. Выпрямив спину и усевшись ровно, она снова смотрит на лицо матери, пока та сосредоточенно наблюдает за каждым движением дочери. В доме прохладно, поэтому на Эри свитер, который ей немного велик. Это детская вещь Жаклин, постоянно покупать новую одежду нет возможности не только из-за финансов, но и из-за ее редкого появления в городе. Дождавшись выполнения сказанного, Жаклин, вздохнув, снова улыбается, и ее улыбка выглядит настолько теплой, что Эри тоже начинает улыбаться, не замечая этого. — Я не чувствую себя голодной. — Но ты только завтракала сегодня. — Этого достаточно, — когда женщина слегка повышает голос — значит, что никаких споров больше не будет. Насупившись, Эри поправляет рукава свитера и снова возвращается к еде, болтая ногами под столом. — Тебе надо хорошо питаться, чтобы выросла здоровой и сильной. Эри слышит это чуть ли не каждый прием пищи, она уже даже выучила, после какого выражения лица мать говорит ей об этом. Продолжая жевать без всякого желания, девочка старается не забывать держать спину ровно и не ставить локти на стол, хотя не понимает этого. Все равно никто не увидит, кто будет смеяться? Мама всегда говорит, что люди будут смеяться, если Эри не будет знать элементарных правил этикета, но тут никого нет. Только она и мать. — Если я задам тебе один вопрос, ты обещаешь мне на него ответить? Эри отрывает взгляд от тарелки с ужином и замечает, как осторожно женщина нарезает овощи. Она делает это на противоположной стороне стола, поэтому девочка следит за тем, как часть лезвия ножа пропадает в картошке. — Не обещаю, — Жаклин хмыкает, покачивая головой. — Но обещаю сделать все возможное, чтобы не проигнорировать его. Иногда женщина выражается слишком непонятно и осознает это. В такие моменты она хочет запутать Эри, чтобы та не задавала много глупых вопросов, ответы на которые ей знать рано или не положено совсем. Нахмурившись, Эри отводит взгляд. Она кусает губу, опускает руки на колени и молчит какое-то время, обдумывая слова матери. — Когда папа придет? Жаклин закрывает глаза, выпуская изо рта шумный выдох. Это было предсказуемо. Отложив нож и отойдя от стола, Жаклин даже и не думает смотреть на Эри. Задумавшись, она кусает внутреннюю сторону щеки и чувствует, как неловко ей становится. — В последнее время ты слишком часто задаешь этот вопрос. — Потому что мне интересно, — Эри немного отодвигает тарелку с ужином и с надеждой в глазах смотрит на женщину, только что скрестившую руки на груди. — Должен же он когда-нибудь… — Эри. Строгий голос матери, который девочка слышит очень редко, будто прибивает ее гвоздями к стулу. Замерев, она задумывается о том, что ей немного стыдно, но желание узнать правду намного сильнее, поэтому легкое чувство вины быстро исчезает. Жаклин всеми способами избегает зрительного контакта, пока пытается собрать из тысячи слов в голове хотя бы одно целое предложение. Жаклин сама не знает ответ на этот вопрос. Теперь она винит себя в том, что однажды вообще подняла эту тему. Аккуратно сложив кухонное полотенце, женщина потирает лоб и обходит стол, чтобы подойти к Эри ближе. Когда девочка вытягивает руки, Жаклин сразу же помещает их в свои и присаживается на корточки, нервно сглатывая. Она не может сказать Эри правду. Она не может вот так вот вывалить все ребенку, который даже не поймет серьезности всего сказанного. — Я же уже сказала тебе, что он ушел наружу, — медленно поглаживая большим пальцем детские костяшки, Жаклин улыбается, но улыбка не задерживается на ее губах даже на пять секунд. — Я не знаю, детка, — прядь волос Эри оказывается забранной за ухо. Девочка льнет к руке матери, прикрывая глаза, когда ты гладит ее щеку. — Не могу назвать тебе точное время. Просто подождем его, ладно? Мы будем ждать, и он обязательно придет. Все следующие попытки узнать больше сразу пресекаются. Поднявшись на ноги, Жаклин обнимает Эри и прижимает голову дочери к животу, пока пальцами гладит ее волосы. Отец не вернется. Жаклин даже не знает, жив ли ее муж. Как она может ответить на вопрос дочери? Наклонившись, чтобы оставить поцелуй на детской макушке, Жаклин вздыхает и быстро моргает, лишь бы прогнать желание расплакаться. Она не может себе этого позволить, не сейчас. Ради Эри ей нужно оставаться сильной и игнорировать все плохие воспоминания, связанные с прошлым. Сначала нужно поставить дочь на ноги. — Я расскажу тебе сказку на ночь, хочешь? — Эри смотрит на Жаклин с огромной любовью, и женщина чувствует, как тепло становится на душе. — Я всегда буду рядом с тобой. Ты моя маленькая девочка, я люблю тебя. Не сумев справиться со смущением, Эри прячет свое лицо в чужих ладонях, и Жаклин тихо смеется, слегка запрокидывая голову. — Ничто и никогда не заставит меня разлюбить тебя.* Настоящее время *
— Знаешь… Микаса вздыхает и покачивает головой, начиная чувствовать себя глупой. Ей не нужно было задавать этот вопрос. — Забудь. У меня бесчисленное количество историй из детства, я тебе сейчас все-все-все расскажу. Эри улыбается, но быстро поджимает губы. Она краем глаза замечает, как Микаса подходит к кровати, чтобы забраться на верхний ярус, но тихий скрип двери заставляет обеих посмотреть в сторону выхода из комнаты. «Наоми…» Сердце начинает биться быстрее, когда вошедшая в комнату девушка закрывает за собой дверь. Микаса сразу отходит от кровати, нервно закусывает нижнюю губу и открывает рот, но почти сразу закрывает его. Она не знает, что сказать. Поприветствовать Наоми? Спросить, где она была? Спросить, все ли хорошо? Эри опирается руками на кровать и подается вперед. По телу бегут мурашки, она откидывает край одеяла и расслабляет плечи, ожидая начала разговора. Прикусив кончик языка, лишь бы ничего не сказать, девушка ловит себя на мысли, что ей хочется узнать, начнет ли Наоми первой. — Привет. Наоми сразу отводит взгляд в сторону, все еще продолжая стоять у двери. Она чувствует себя крайне неловко, потирает нос и боится посмотреть в глаза. Она даже не знает, думали ли Микаса и Эри о ней все это время и нужно ли объясняться, поэтому выбирает замолчать после того, как поздоровалась. — Где ты была? Голос Эри спокойный, она старается вести себя непринужденно, однако по одному по выражению лица можно понять, что это не единственный волнующий ее вопрос. — Гуляла. — Гуляла? — Микаса делает шаг вперед, мысленно удивляясь тому, что она не чувствует никакого облегчения. — Да мы тут… Эри не слушает. Она снова облокачивается на стену позади и обнимает колени, не желая смотреть в сторону Наоми. Девушка слышит лишь некоторые несвязанные друг с другом слова, пока сильно сжимает руки в кулаки, стараясь не поддаваться эмоциям. Ей неприятно. Девушка не чувствует себя хорошо, и смесь испытываемых ею эмоций делает ситуацию только хуже. Она и не ожидала, что Наоми начнет просить прощения сразу, потому что, наверняка, даже не понимает всей серьезности сложившейся ситуации, но и объяснять ей сейчас не хочется. Пытаясь настроить себя на позитивный лад, Эри заставляет себя думать о хорошем. Она буквально засовывает в голову позитивные мысли, и это создает поддельное ощущение снижающегося уровня тревоги. «У меня нет времени беспокоиться о том, что произошло. Произошло — и произошло» Проходит несколько минут, прежде чем Эри, подперев голову рукой, переводит взгляд на окно. Микаса и Наоми продолжают разговаривать. Она краем уха улавливает, что Аккерман пытается донести до подруги то, как сильно волновалась, и это единственное, на чем Эри зацикливается. Почему-то в голову начинают лезть совсем другие мысли. Эри не знает, когда это произошло. Она не может вспомнить тот момент, когда перестала ощущать себя самой собой. Раньше она могла контролировать эмоции без всяких проблем, у нее были другие приоритеты и мысли, а теперь она ощущает себя встревоженной без весомых причин и понимает, что разрывает всякий контакт с окружающей средой, уходя в свой собственный вымышленный мир, пытаясь избежать встречи с реальностью. Это необъяснимо. Почему так произошло? Из-за смерти матери? Из-за вступления в кадетское училище? Из-за того, что у Эри впервые за всю жизнь появилось окружение, людьми из которого она на самом деле дорожит? Из-за постоянных мыслей о прошлом и отсутствия определенного плана действий? Эри пустила все на самотек, а это не то, как она привыкла действовать. Ее собственная жизнь все время была под ее же контролем, но сейчас «будь что будет» — основание для совершения большинства действий. И ей это не нравится. Чертовски сильно не нравится. — Присядешь? Голос Наоми вырывает из пучины мыслей. Эри, повернув голову в сторону девушки, тяжело вздыхает, и ее веки тяжелеют. Наоми хлопает по месту рядом с собой, приглашая сесть на кровать, пока ее улыбка становится шире с каждой секундой. Микасы в комнате нет, а это значит, что теперь девушки могут обсудить то, что касается только их. Когда Эри с шумным выдохом опускается на кровать подруги, та кладет руку ей на плечо и в эту же секунду отворачивается. Она шепчет себе что-то под нос, указательным пальцем потирая переносицу, пока Эри наблюдает за ней, пытаясь сосредоточиться. — Прости меня. Тишина. «Она решила извиниться? Ничего себе» Саркастическое замечание здесь ни к чему. Эри, продолжая смотреть на Наоми, обводит ее профиль взглядом, пока та сверлит взглядом пол, не в силах заставить себя посмотреть сидящей рядом девушке в глаза. Она лишь продолжает молча гладить ее плечо в ожидании ответа, ладони потеют, а в горле пересыхает. — Это ты сейчас за что именно извиняешься? Ухмылка на губах Эри привлекает к себе внимание, но Наоми все еще не устанавливает зрительного контакта. Она виновата. Она чертовски сильно виновата. — За то, что наговорила тогда, — переведя взгляд на забинтованную руку, девушка начинает чувствовать, как ей становится слишком душно. — Я не думаю, что ты пытаешься казаться лучше всех или просто красуешься. Я… Ком в горле мешает говорить. Прокашлявшись, Наоми продолжает смотреть на свою руку, пока сердце быстро колотится, будто предупреждая о том, что вот-вот выпрыгнет. — Я тебе завидую. Думать о разговоре было гораздо легче, чем вести его сейчас. Эти слова на самом деле было тяжело произнести, еще тяжелее было их признать. Наоми думала о случившейся ссоре все то время, что была на улице, она анализировала то, что выпалила на эмоциях, анализировала свое поведение и даже обстановку, однако пришла к выводу о том, что действительно виновата только спустя несколько часов рассуждений. Ей было нелегко признать собственные ошибки, и она даже продолжала быть упертой с самой собой достаточно долго. — Завидуешь? — Эри хмурится и хмыкает, качнув головой. — Нечему завидовать. — У тебя все так хорошо получалось и получается, — голос Наоми предательски дрожит, но она все равно продолжает. — Я думала, как такое вообще возможно, если учитывать тот факт, что у тебя нет никакой цели, нет стремления и… Даже то, что ты согласилась пойти сюда только из-за того, что не хотела иметь дело с военной полицией… Наоми все так же не смотрит Эри в глаза. Сердце продолжает быстро биться, а только-только образовавшаяся пелена из-за слез вовсе сбивает с мысли. — Я не… Ты можешь быть уверена в том, что я не думаю сейчас так, как думала в тот момент, — это заставляет задуматься. Эри ведет плечом, вынуждая Наоми убрать руку. — Правда. Мне очень жаль. Закрыв лицо руками, девушка ненадолго поворачивается спиной и всхлипывает, начиная плакать. Увидев это, Эри сразу протягивает руку, но в следующий же миг останавливается и заставляет себя сидеть смирно, чтобы позволить Наоми прочувствовать момент. Если ей нужно поплакать — пускай поплачет. — Я прошу тебя… Ты можешь доверять мне сейчас. Все, что я сказала тогда… Было очень глупо, я была зла и не понимала, что делаю, что говорю, — теперь голос Наоми дрожит сильнее. Она всхлипывает пару раз и забирается на кровать с ногами, в следующую секунду забиваясь в угол, в который не поступает свет. — Мне жаль. Я искренне прошу прощения за свои слова, за то, что игнорировала твои попытки поговорить и была полной дурой. У Эри как будто камень с плеч падает. Она расслабляется, закрывает глаза и пододвигается ближе к плачущей девушке. Ее пальцы аккуратно убирают волосы с чужого лица, она осторожно отодвигает руки Наоми и не может не улыбнуться, стоит их взглядам пересечься. Глубокий вдох помогает собраться с мыслями. — Хорошо. Я тебя прощаю. — Правда? Эри кивает пару раз и сразу притягивает Наоми для объятий. Та, стараясь не тревожить травмированную руку, выдыхает Эри куда-то в район шеи и прижимается к ее телу, чувствуя, как начинает успокаиваться. Она рада, что Эри отнеслась с пониманием и не стала давить, ей действительно хотелось получить прощение. — Где ты была все это время? — Я же… — тихий всхлип. Эри закрывает глаза, чувствуя тепло. — Я же объяснила это Микасе. Эри честно признается в том, что не слушала. Продолжая обнимать девушку, она гладит ее по спине и начинает покачиваться из стороны в сторону, пытаясь окончательно успокоить. Наоми уже не плачет, но все равно шмыгает носом и позволяет паре слезинок скатиться к подбородку. — Я не думала, что вы переживали так сильно, — говорить громко не нужно, Наоми почти шепчет Эри на ухо. — Это заставляет меня чувствовать себя очень виноватой. Когда Эри слышит, как девушка начинает плакать снова, она укладывает голову на ее плечо и обнимает крепче. Девушка говорит, что Наоми может плакать столько, сколько посчитает нужным, пока сама почти ничего не чувствует. Ни обиды, ни злости, ни счастья. Только спокойствие. Пока Наоми объясняет, Эри внимательно слушает, продолжая покачиваться. Ее глаза закрыты, руки гладят чужую спину, губы поджаты, а в голове совсем пусто. Ей бы хотелось остаться в таком положении на всю ночь, чтобы никто не тревожил. Потому что она действительно спокойна. Эри больше не злится и не раздражается каждый раз, когда думает о ссоре. Это прошлое. А прошлое должно остаться в прошлом. Этой мысли нужно придерживаться хотя бы сейчас. — Спасибо, что выслушала меня и поняла. Медленно и аккуратно выбираясь из объятий, Наоми делает глубокий вдох. Ее глаза красные, на щеках мокрые дорожки от слез. — Это было для меня очень важно, — кивнув в качестве подтверждения собственных слов, девушка снова всхлипывает, пока Эри смотрит ей в глаза, еле заметно улыбаясь, — сестренка.