***
— Если тебе разрешили залезть на лошадь, это не значит, что нужно ездить на ней на протяжении часа. — Ой. Петра останавливает Винсента, когда слышит знакомый голос. Она поворачивает голову, чтобы увидеть капитана Леви, стоящего в нескольких метрах, внимательно наблюдающего за каждым движением. Встретиться с ним здесь было неожиданностью. Аккуратно спрыгнув на землю, Петра ведет Винсента ближе к капитану и теребит поводья, играясь с ними пальцами. Она делает еще несколько шагов вперед и наконец останавливается. Прошло не так много времени после случая на крыше, но девушка уже чувствует себя лучше. Она уже может самостоятельно передвигаться и сидеть на лошади, хоть и делает это через боль, сильно стиснув зубы. Петра явно не из тех, кто собирается лежать на кровати и отдыхать, пока ее отряд сражается насмерть. Стоит только представить, как товарищи гибнут… — Как давно вы тут стоите, капитан? — Достаточно для того, чтобы сделать выговор, — Леви медленно осматривает подчиненную с головы до ног, и та слабо улыбается. — Разве тебе не сказали, что нужен покой? Хотя бы в течение этой недели. Петра до безумия ненавидит такие моменты. Когда капитан стоит и отчитывает ее недовольным голосом, становится так стыдно, что хочется провалиться сквозь землю. Ненадолго отведя взгляд, девушка облизывает нижнюю губу и сильнее сжимает поводья. — Я уже не чувствую себя так плохо, как раньше. — Тебе нужен постельный режим. — Но как я могу просто лежать, зная, что мой отряд в любой момент может отправиться за стены к титанам? Пока я буду наслаждаться горячим чаем в теплой кровати, мои друзья будут рисковать своими жизнями ради человечества. Разве можно… — Петра, — холодный голос Леви заставляет девушку посмотреть ему прямо в глаза. — Послезавтра у нас вылазка за стену. Приоткрыв рот и кивнув, девушка тут же улыбается. Леви поджимает губы, потому что знает, что сейчас крутится в ее голове, и он на самом деле ценит такую ответственность, такое упорство. Но ему придется сказать то, за чем он сюда пришел. — Отлично. Через два дня мне будет только лучше. — Ты не идешь с нами. Ветер начинает дуть сильнее, и Петра прикрывает лицо рукой. С земли в воздух ежесекундно поднимаются мелкие сучья деревьев, корье и клочки сухой травы, листья под ногами перемещаются с места на место, но все быстро успокаивается. Леви поправляет плащ, который из-за ветра немного сместился с прежнего положения, пока Петра забирает несколько прядей волос за ухо, прокручивая в мыслях фразу капитана. — Я не могу не пойти. — В таком состоянии ты будешь обузой, — Леви тверд в своем решении, он не собирается отступать от собственных принципов только из-за того, что Петре не нравится идея. — На поле боя у меня не будет времени за тобой присматривать. — Вам не надо будет за мной присматривать, капитан, — Петра делает большой шаг вперед, но мужчина вытягивает руку, заставляя остановиться. — Я могу сражаться, травмы не такие… — Ты сама себя слышишь? — Леви надеялся, что ему не придется объяснять Петре элементарные вещи. Но, кажется, она настолько одержима идеей быть полезной всем вокруг, что не может сопоставить реальность с собственными представлениями. — В лазарете мне сказали, что ты не в состоянии быстро передвигаться без помощи и не можешь использовать УПМ. Я не думаю, что нам сказали разные вещи, — прикрыв глаза, Аккерман все еще держит руку вытянутой, пока Петра вспоминает о том, как ей говорили эти слова сегодня утром. — Если отправишься с нами, подвергнешь опасности не только себя, но и своих товарищей. И я не понимаю, с каких пор стало позволительно идти наперекор слову капитана, — Леви добавляет это спустя минуту тишины, сжимая опущенную вдоль тела руку в кулак. — Ты с нами не идешь. И не будешь ходить до тех пор, пока не поправишься. — Но… «Вот упертая» — Эй, — подойдя ближе, Аккерман, недолго думая, хватает девушку за воротник и встряхивает, чтобы привести в чувства. — Когда ты перестала хорошо соображать и быть ответственной? — с каждым словом хватка усиливается, Петра почти отпускает поводья. — Ты же понимаешь, о чем я говорю. И понимаешь причину. Неужели мне на самом деле надо сказать, что это приказ? Чтобы ты делала то, что я говорю. Ветер снова усиливается. Леви отпускает, толкая, когда замечает, как глаза Петры начинают слезиться. Девушка выпрямляет спину и немного отходит, прежде чем опускает голову и тихо всхлипывает. Она потирает глаза, чтобы избавиться от желания заплакать, и это помогает, что хорошо, потому что ей не хочется показаться слабой. Леви внимательно смотрит, Петра свободной рукой гладит немного обеспокоенное животное, ее голова слегка наклонена в сторону. — Разве вы не говорили, что надо сражаться несмотря ни на что? — Не в том случае, когда твое состояние может подвергнуть опасности не только тебя. — Я уверена, что справлюсь. Леви это начинает злить. Он понимает, почему Петра так серьезно настроена, но ее отказ видеть вещи такими, какие они есть, — нечто невообразимое. Она всегда замечала логическую цепочку, где бы та не была, но сейчас ставит свои собственные желания выше необходимости сделать так, как говорят. — Конец обсуждения, — устав повторять одно и тоже, Аккерман, повернувшись к Петре спиной, делает глубокий вдох. Он на мгновение задумывается о том, что ему следует лучше объяснить свою позицию, но эта мысль покидает его достаточно быстро. — Ты будешь лежать в лазарете столько, сколько нужно. Если для того, чтобы вызвать адекватную реакцию на эти слова нужно сказать, что они являются приказом, — выдержав короткую паузу, мужчина продолжает, — то я приказываю тебе перестать перечить и хорошенько подумать над тем, что я сказал. Приказываю оставаться в лазарете до полного выздоровления и отвести коня обратно в конюшню. Петра смотрит вслед уходящему капитану, пока лошадь рядом фырчит и машет головой. Девушка подавляет желание выкрикнуть отрицательный ответ, в районе солнечного сплетения что-то давит, а осадок, оставшийся от разговора, в полной мере ощущается только тогда, когда Петра думает о последних сказанных словах капитана. Она не может пойти против приказа, как бы сильно ей не хотелось быть полезной для своих товарищей и выполнять долг, ей придется лежать в постели и мучаться от того, как сильно собственные мысли будут ее терзать. Капитан прав, и Петра понимает это, но все равно уверена в том, что смогла бы совладать со своим телом и вступить в бой без особых трудностей. Каждый раз девушка сражается после нанесенных во время атаки ранений, но, кажется, это совсем другая история. На поле боя ей некуда деться, нужно выложиться на полную, протянуть руку помощи друзьям и сделать все возможное, чтобы снизить количество потерь. Там девушка не может спрятаться. Она не может найти укромное место или просто уйти, а здесь лазарет в ее распоряжении. «Или я все же не до конца осознаю серьезность всей ситуации?» — Что капитан тебе сказал? Винсент немного отходит, когда Грета начинает подходить к Петре ближе. Девушка тянет лошадь за поводья, возвращая на место, и, когда соотрядница останавливается, с еле заметным возмущением осматривая с головы до ног, Петра тут же приветствует ее кивком головы. Нужно обсудить это с кем-то. — Я, к сожалению, не смогу отправиться с отрядом за стену в ближайшее время, — голос Петры тихий, но Грета стоит достаточно близко для того, чтобы услышать. — Меня это… Расстраивает. — Капитан так сказал? — М, — девушка поправляет волосы и покачивает головой, стараясь избегать зрительного контакта. Ей неловко от того, как пристально на нее смотрят. — От одной только мысли, что я буду бездельничать, пока все остальные… — вздох. — Не могу… Грета сначала хочет скрестить руки на груди, чтобы послушать дальше, но Петра отворачивается, давая понять, что продолжать не будет. Тогда девушка подходит еще ближе, чтобы заключить в объятья, не желая получать отказ. Руки Греты скользят по чужим плечам, она притягивает их обладательницу ближе и укладывает свой подбородок на ее макушку, делая все возможное, чтобы показаться заинтересованной. Петра стонет от того, как больно тянет в пояснице, но терпит и отвечает на объятья, зарываясь носом в копну темных волос. — Я понимаю тебя. Но если капитан сказал, что тебе не надо идти за стены, то нужно прислушаться к его словам. Ты же знаешь… — Грета закрывает глаза, пока еле ощутимо гладит спину находящегося рядом человека. — Знаешь же, что капитан всегда прав. Прижав Петру сильнее, девушка слышит еще один болезненный стон, но хватку не ослабляет. Ее рука все еще касается спины собеседницы, пока та начинает тихо всхлипывать. Вот-вот заплачет. Петра хочет расслабиться и позволить себе выплакать все, что накопилось, но у нее не выходит. Вместо этого она напрягается всем телом, выпускает лишь несколько слезинок и продолжает стоять в неудобной позе, пытаясь насладиться внезапными объятьями. Грета не тактильная, всегда была таким человеком, поэтому прикосновения от нее намного приятнее прикосновений остальных. — Ты уже чувствуешь себя лучше? После нападения титана. — Я в порядке. Вранье. Петра на самом деле не в состоянии находиться на ногах слишком долго, даже сейчас ощущает, как болит спина. — Все равно… Тебе нужно отдохнуть. Молчание. — Когда вернешься в строй, будешь в несколько раз сильнее, — Грета усмехается, наконец разрывая объятья. Петра тут же делает шаг назад. — Жаль только, что не выше. Опять смешок. Замечая, как Петра морщит нос от комментария, девушка цокает языком. — Встретимся на ужине, — небольшая пауза. — А… Ты же теперь ешь в лазарете… Значит, встретимся попозже. Когда Петра кивает, разворачиваясь к конюшне, чтобы отвести лошадь, Грета скрещивает руки на груди. Она моментально перестает дружелюбно улыбаться, хмурится и раздраженно стискивает зубы. Нужно грамотно воспользоваться отсутствием Петры в отряде.***
Когда Эри выходит из столовой, она замечает Эйн, сидящую на скамейке. Та не сразу обращает на нее внимание, но поворачивается, когда слышит, как ее окликают. — Все-таки пойдешь со мной? — Хочу убедиться, что ты не просто чешешь языком. Эйн пожимает плечами, поднимаясь на ноги и хмыкая. Она кивает в сторону лестницы, и, когда они с Эри спускаются, сразу продолжает диалог. — Я не буду врать и скрывать, — обняв саму себя, чтобы было не так холодно, Эйн шумно выдыхает через слегка открытый рот. — Я видела, как ты ходишь в здание разведкорпуса. — И что в этом такого? Наоми не стала спрашивать, почему Эри уходит из столовой раньше, чем она, хотя у нее на лице было написано, что ей интересно знать. Именно поэтому не было никаких проблем с тем, чтобы выйти вслед за Эйн, стоило только заметить, как та покидает комнату. — Ничего, — тихо кинув это в ответ, девушка смотрит под ноги, в голове рисуя дорогу к месту, в котором они договорились встретиться с подругой из разведкорпуса. — Просто сразу подумала, что ты ходишь к капитану Леви. Не буду объяснять, почему. Эри даже спрашивать не собиралась. У нее в голове сейчас только мысли о том, о чем она недавно узнала. Если это окажется правдой? Как нужно будет относиться к капитану после такого? Отсутствие какой-либо реакции дает Эйн понять, что она права. Сильно кусая губы, Эри следует за девушкой, которая идет впереди. Они больше не разговаривают, поэтому каждая может думать о чем-то своем. Стараясь не делать поспешных выводов, Эри пытается придумать логическое объяснение новой информации, но вместо этого чрезмерными рассуждениями делает только хуже. Она уже начинает думать о том, о чем ей вообще не было сказано, а это не приведет ни к чему хорошему. До места встречи девушки доходят за десять минут. Эри даже не заметила, как быстро пролетело время, анализировала ситуацию всю дорогу. Наконец оторвав взгляд от земли, девушка осматривается, чтобы прикинуть, где именно она находятся, но не успевает, потому что незнакомый голос привлекает ее внимание. — Приветствую, — из-за того, как на улице темно, девушка не сразу замечает силуэт, находящийся рядом. Свет от фонарей почти ничем не помогает. — Меня зовут Грета. Солдат разведкорпуса. Протянув руку в ответ, Эри делает все возможное, чтобы всем своим видом показать, что она не намерена разговаривать ни на какие другие темы, кроме той, ради которой сюда пришла. Может быть, ей и следовало оставить это без внимания, но она не смогла пойти против собственного любопытства с ноткой испуга. Если слова Эйн окажутся правдой, отношение к капитану Леви поменяется. Поменяется в худшую сторону. — Я знаю, что без доказательств будет сложно поверить в то, о чем я скажу, — Грета стучит пальцами по скамейке, приглашая Эри сесть рядом. — Но раз уж ты сюда пришла, значит, хочешь выслушать. У меня есть история. Эйн, наблюдая за девушками, остается в стороне, пытаясь сдержать улыбку. Когда удается избавиться от ненужных мыслей, Эри опускается на твердую поверхность. Девушка ведет себя тихо, так, будто это может на что-то повлиять. Освещение тут гораздо лучше. — Верить моим словам или нет… — совладав с собственными эмоциями, Грета делает глубокий вдох и поднимает голову к небу. — Ты же можешь сама принять решение. Я не буду настаивать. Когда Эри хмурится, новоиспеченная знакомая кладет руку на ее колено. Это заставляет нахмуриться и слегка напрячься, но смена выражения лица останется незамеченной. Грета гладит чужую ногу, стараясь вызвать мнимое доверие, пока Эри подпирает голову рукой, предварительно поставив ногу на скамейку и уперевшись в нее локтем. Ей хочется выслушать и поскорее уйти. — В общем… — именно в этот момент Грета сжимает кожу на колене девушки сильнее, но Эри даже не дергается, рассматривая профиль напротив. Ветер развевает темные волосы, девушка хлопает ресницами, свободной рукой потирая лоб. Кажется, она не знает, как начать. — Когда я только-только вступила в разведкорпус, у меня был хороший потенциал. Я была одной из лучших в отряде, и, конечно, капитан Леви это заметил. Тишина. Грета кусает щеку изнутри. Эри не придает эмоциональности всему сказанному и настраивает себя на то, что ей надо будет включить только логику, когда Грета закончит рассказывать историю. Девушке нужно будет все тщательно проанализировать, а не сходить с ума. По крайней мере, она думает о том, что легкой панике быть, каким бы не был исход истории. — Тогда только-только заходила речь о создании элитного отряда, — продолжение слышится только спустя несколько минут. — Лучшие из лучших должны были собраться в одну небольшую группу. Я очень хотела попасть туда, ведь в тот момент сильно восхищалась капитаном Леви и находиться в таком отряде было бы большой честью для меня. Когда Эри замечает легкую ухмылку, она пододвигается ближе. Рука Греты пропадает с ее колена, позволяя закинуть ногу на ногу. — И я… Никто не спрашивал, хотел ли кто-нибудь попасть в элитный отряд, капитану Леви было поручено отобрать солдат самостоятельно, — сложив руки на груди и хмыкнув, девушка продолжает. — Конечно же, я очень сильно обрадовалась, когда сам капитан предложил мне вступить, даже не думала, сразу согласилась. По мере того, как рассказывается история, Эри начинает думать о подвохе все чаще. Что-то мешает полностью доверять, надо дослушать. — Мне нужно было зайти в кабинет в тот вечер, потому что капитан сказал, что ему необходимо обговорить со мной принятое им решение, и я, конечно, пришла. Голос Греты срывается на последнем слове. Пока все это как-то совсем не связано с главной темой разговора. Или так кажется. Эри слегка отклоняется, лишь на секунду позволяя себе задуматься о том, к чему все это ведет. Чувствуя себя максимально некомфортно, девушка усаживается поудобнее, надеясь, что это поможет ей снизить уровень дискомфорта. — Я пришла… — небрежно убрав волосы с лица, Грета не находит в себе сил взглянуть на Эри, которая все это время смотрит на нее, редко моргая. — И… Капитан Леви начал издалека. Он начал говорить о предписанной природой разнице сил, выдержки женщин и мужчин. Тогда я не совсем понимала, к чему именно это было сказано, но… — Эри хмурится. Ее губы превращаются в тоненькую линию, когда она расслабляет все остальные мышцы лица. Неужели… — Но тогда я думала, что капитан прав… Я думала, что переспать с ним ради места в элитном отряде — это самое разумное решение.Переспать с ним ради места в элитном отряде
«Что?» Руки Греты тянутся к лицу, и она прикрывает его, когда чувствует, как начинают слезиться ее глаза. Решив, что это происходит из-за нахлынувших воспоминаний, Эри аккуратно приобнимает ее за плечи, пока сама пытается собрать мысли в кучу. — И я постоянно сталкивалась с осуждением с его стороны, когда совершала какие-то ошибки, — первая слезинка скатывается по покрасневшей щеке, когда Грета убирает руки от лица и снова опускает их на колени. — Капитан говорил, что мне нужно отрабатывать свое зачисление в элитный отряд, потому что он сделал исключение и пошел против собственных принципов, приняв девушку. В голове Эри такая каша, что ей не хватит и десяти минут, чтобы в ней разобраться. В мыслях царит непрекращающийся шум: какие-то крики, без конца повторяющиеся обрывки ведущегося в данный момент диалога, вдобавок к ним еще и ужасные картины, вырисовывающиеся сознанием, — все это крутится ураганом, отражаясь на лице выражением замешательства. Когда Грета начинает плакать, растерянность Эри сменяется чистой злостью. Она не думает о том, что девушка стала бы плакать, если бы все это было выдумкой, но что-то все равно мешает. Что-то внутри копошится, не давая беспрекословно подчиниться уже сделанным выводам. «Не может же капитан на самом деле…» — И мы спали. Мы спали даже тогда, когда я не хотела, — голова девушки падает на плечо Эри, и та убирает свои руки, но не отстраняется. Она слишком занята тем, что пытается разобрать мысленный бардак. — Теперь на моем месте Петра. И я уверена, что она оказалась в такой же ситуации, что и я. Пелена слез мешает Грете нормально видеть, поэтому она не сразу осознает, кто именно ее обнимает. Обвив руки вокруг шеи подруги, Эйн прижимает ее ближе и шумно вздыхает, начиная успокаивающе гладить по волосам. Разве такое может быть правдой… Можно ли верить в эту историю без всяких доказательств… Эри нужно хорошенько обдумать услышанное. Она, игнорируя слабость в ногах, поднимается со скамейки и сразу начинает идти в сторону кадетского корпуса, по дороге поправляя одежду. Никто за ней не следует, никто ее не зовет, поэтому девушка не отвлекается от рассуждений. Грета плакала. Она говорила все это так убедительно, ее голос дрожал, было очевидно, что рассказывать такие вещи ей было неприятно. Через несколько минут, достаточно далеко отойдя от места встречи, Эри замедляет шаг. Она смотрит под ноги, то и дело сжимая руки в кулаки, в то время как внутри голос эмоций борется с голосом разума. «Они рассказали мне это, потому что хотели предупредить?» Сколько Эри себя помнит, она всегда мыслила разумно, всегда была начеку, потому что уверена в том, что растерянность обычно побуждает к глупым поступкам и порождает неправильный анализ ситуации. Было бы гораздо легче прийти к определенному выводу, поговорив обо всем с кем-то, но Эри понимает, что нельзя вот так раскидываться полученной информацией. Ей не хочется чтобы в случае вранья со стороны Эйн и Греты кто-то еще был вовлечен в этот обман. Поэтому придется самостоятельно во всем разбираться. «Нужно было попросить хоть какие-то доказательства» Громко простонав, Эри ускоряется, когда в поле зрения появляется знакомое здание. Она не пришла ни к какому умозаключению за все время. Девушке необходимо прийти в себя и отложить все противоречивые мысли на время во избежание ненужных вопросов со стороны друзей. Если показать свое замешательство, то потом не отвертеться и придется рассказать обо всем, а это последнее в списке среди того, с чем хочется иметь дело. Быть собой и не давать никому догадаться, что есть причина для сильной тревоги — вот, что Эри собирается делать.