Спасение в нечистых руках

      Мокрая трава скрипит под ногами, редкие кустарники цепляются за одежду, попавшаяся на пути крапива обжигает обнажённые лодыжки, но молодой человек ничего из этого не замечает. Его взгляд плывёт от слёз, руки хаотично двигаются, то стирая влагу со щёк, то раздвигая высокие заросли. Он знает этот путь как свои пять пальцев, знает каждую тропинку и кто из жителей деревни по какой стороне ходит, но сейчас дорога ощущается незнакомой и чужой. Серое небо давит, подобно огромному камню, порывистый ветер развевает распущенные волосы, ударяет в грудь и с угрозой наклоняет ветви деревьев в стороне. Дождь грозится обрушиться в любой момент, но юношу это совершенно не волнует. Он, едва не падая, поворачивает к воде, спотыкается, скатывается с небольшого холма, усыпанного неровностями, и оказывается на коленях перед водоёмом.       Ругаясь под нос, Ши Цинсюань поднимается, отряхивает грязь с ладоней и ног, шипит на жгучие раны и садится, обхватывая содранные колени. Слёзы текут сильнее, ощущаются огромными каплями, горячими дорожками на холодных щеках. Ветер завывает, где-то за спиной скрипит старое дерево, способное упасть в любую ближайшую грозу. Кругом и тихо, и громко одновременно. Нет ни одного человека, лишь дома виднеются на высоком холме вдали; в траве шуршит ящерица, за спиной кричит ворона, пролетающая мимо. Водоём покрывается рябью из-за громко плюхнувшейся в воду лягушки.       Цинсюань не прислушивается к звукам, полностью поглощённый своим рёвом и проблемами. В голове продолжает крутиться воспоминание десятиминутной давности, где он, уверенно поджав губы, сам спустил штаны и опёрся о старенький диван, коленями упав на пол. Он с подавленной обидой дал возможность родному брату исполнить свои угрозы о наказании, но это лишь сильнее разозлило старшего Ши. Брат забранился пуще прежнего и велел убираться с его глаз, что Цинсюань и сделал. Пусть и не сбежал слишком далеко от дома, но это лучше, чем оставаться там, выслушивать гнев брата, ругань родителей, нравоучения бабули.       «Надоело, надоело, надоело! Ненавижу! Как вы все достали! Хочу исчезнуть, не быть с ними» — Ши Цинсюань кричит в своих мыслях и совершенно не замечает, как размышления переходят сначала в сдавленный шёпот, а после и вовсе в вопль отчаяния. Он всегда был и остаётся для родных плохим ребёнком, повинным во всех грехах и случайностях. Никчёмный, громкий, странный, отказывающийся следовать указам матери и бабки, не такой идеальный, как старший брат, недостаточно сильный, слишком женственный. Ши Цинсюань обхватывает голову, закрывает уши, пока в сознание звенят голоса старших, оскорбления и проклятья. Он просит их замолчать, огрызается в ответ и не замечает, в какой момент начинает кричать, лишь бы они заткнулись и прекратили так отзываться о нём. Гнев, за которым скрыты обиды, выплёскивается из юноши неконтролируемым потоком. Цинсюань дрожит, дёргается, срывает голос и задерживает дыхание, словно это может чем-то помочь. С каждой минутой лишь хуже. Он хочет сделать хоть что-нибудь с собой или с какой угодно вещью под рукой, лишь бы грудь перестало разрывать от боли, а по лицу больше не текли обжигающие ручьи. Ши дёргается вперёд и распахивает покрасневшие глаза. В следующий миг раздаётся испуганный писк.       Два золотых огонька направлены на парня, они пылают любопытством и непониманием. Ши Цинсюань вздрагивает, подавшись назад, но не сводит взгляда с… глаз. Из-под толщи воды видна чёрная макушка и часть бледного лица.       — И.извините, я вам помешал? — Цинсюань заикается от страха и истерики. Мысль о том, что он помешал кому-то плавать, появляется так же быстро, как и исчезает.       Этот водоём… Кажется, когда-то являлся озером, но сейчас смахивает на болото. Частично усохло, вокруг всё обросло камышами, высокой травой, название которой Ши не знает, и воды осталось мало. Даже люди постепенно перестают приходить сюда рыбачить. Открытый берег лишь с одной стороны, маленькие тропы и островки с другой, где ещё не заросли проходы, оставленные рыбаками. Дедушка говорил, что здесь водятся пиявки, но до сих пор неизвестно — правда или нет. Поэтому вряд ли незнакомец действительно просто плавает. Но тогда кто или что это?       — Человек, почему ты плачешь и сидишь здесь? — вода булькает от чужой речи, голос звучит глухо, но почему-то проникновенно и завлекающе. Цинсюань вздрагивает и подаётся ближе, опускаясь на саднящие коленки и жмурясь от пронзившей боли, упирается ладонями в землю, заглядывает в воду.       Зрачки сужаются до чёрточек, а существо отплывает на пару сантиметров назад. Оно не напугано, но озадачено таким поведением смертного. Любой другой давно удрал, а этот сидит, ещё зачем-то приближается. Тонкие брови сводятся к переносице, мужчина резко поднимается выше, выныривая до плеч, которые обнажены и покрыты редкими серыми чешуйками. Цинсюань ахает, неверяще рассматривая незнакомца. Будучи не в силах отвести взгляда, протягивает руку вперёд, словно хочет прикоснуться к чешуйкам, узнать настоящие они или какой-то обман. Завороженный видом, он игнорирует и пару разделяющих метров между ними и край берега. В конце концов, Ши Цинсюань оказывается в воде, увязая в иле.       — Что ты делаешь, глупый человек? — мужчина вскидывает голову, часть его, непонятная для разума, дёргается помочь мальчишке, но он остаётся неподвижен, лишь вода волнуется сильнее. Круги на поверхности доходят до рук Цинсюаня, а он по-прежнему не может оторвать взгляда от прекрасного создания.       Увидь кто-то другой неизвестное существо, ни за что не скажет о его красоте, ведь мужчина слишком худ, его скулы сильно выделяются; губы с синим оттенком, а сам бледен, как смерть. Редкие чешуйки наводящие ужас на каждого смотрящего; узкие зрачки золотистых глаз гипнотизируют, угрожают; виднеются острые зубы, способные с лёгкостью прокусить плоть; волосы длинны и черны, мокрыми прядями облепляют лицо и концами теряются в воде, развеваясь в ней нежными волнами.       Ши Цинсюань не понимает, что особенного в этом существе, даже не уверен, кто это такой, лишь догадывается — Водяной, единственный способный обитать в таком месте, — и всё равно не может ни смотреть, ни тянуться, словно к последнему лучику солнца. Юноша сглатывает, голова идёт кругом, заполняясь мрачными мыслями. Вдруг его молитвы были услышаны и сейчас перед ним выход? Отдать себя нечисти, чтобы водная тварь забрала его, утащила на дно, лишила жизни. Тогда не будет проблем, переживаний, нотаций, боли… Не будет позора семьи Ши, главной их беды.       Погруженный в размышления и сомнения, Цинсюань не замечает, как мужчина зло цыкает и ныряет, скрывается подальше от странного человека, но остаётся рядом, со дна наблюдает за чужим поведением. Что-то в юноше притягивает холодный взгляд и пустое сердце. Его слёзы; искренний крик, разбудивший хозяина болот; милейшее непонимание происходящего и безрассудство, — не бесстрашие, нет, — позволившее так наивно пожелать приблизиться к незнакомцу.       Ши Цинсюань встряхивает головой, приходя в себя, и сразу же озирается по сторонам в поисках незнакомца. Упрямо поджимая губы, он поднимается на ноги, отряхивает с рук большую часть ила и шагает вперёд, без сомнений заходя в воду глубже. Нужно узнать, кто это был и чего хотел, и может ли этот красивый мужчина помочь ему. Цинсюань вздрагивает, когда по ноге что-то скользит, и с писком пытается освободить ступню, теряя из-за этого равновесие, пошатывается и почти плюхается, но со спины придерживают холодные руки, заставляя поёжиться сильнее да обернуться с опаской.       Золотые глаза опасно сверкают, когтистые пальцы оказываются на боках и крепко их сжимают, а юноша лишь шумно выдыхает, подавшись внезапной слабости и откинувшись на грудь незнакомца.       — Кто ты? — почти шепчет Ши, прикрывая глаза. Позади недовольно фыркают, чёрные ногти оставляют маленькие дырки на рубахе и, подобно иглам, впиваются в нежную кожу.       — Водяной, — спустя несколько минут отвечает мужчина. — Хэ Сюань.       — А я Ши Цинсюань. У тебя красивое имя, — также тихо отзывается Ши, вздрагивая от острых прикосновений.       Хэ царапает бок, моментально хмурясь, ведь их имена так похожи. Человек смеет смеяться над ним? Странный. Но прежде чем отчитать глупого мальчишку, существо замечает, что тот слишком расслаблен в его руках. Неужели совсем не боится? Он, конечно, знает о недалёкости смертных, но прежде Сюань не встречал столь бесстрашного человека.       — Хэ Сюань, ты заберёшь меня на дно?       Ши поворачивает к нему голову, силясь заглянуть в хищные глаза, и в вопросе его нет страха или опасения, наоборот, тихий голос сквозит надеждой, лёгкой неуверенностью и странным предвкушением. Острые зрачки расширяются, рука крепко обхватывает парня поперёк живота, прижимая к себе, чтобы тот точно не утонул раньше времени, а сам Водяной застывает в недоумении. Что за глупости говорит Цинсюань? Неужели среди людей ещё ходит мнение о нечисти, как о людоедах, которых не помешает задобрить жертвой?       Хэ Сюань поджимает губы и хмурится, резко разворачивая парня в своих руках. Цинсюань морщится и недовольно хнычет, кажется, уже приняв решение умереть благодаря мужчине, совершенно не интересуясь его мнением на этот счёт и не понимая, почему тот медлит.       — Эй, человечишка, ни мне, ни в моём болоте ты не нужен. Чего помирать собрался и зачем кричал? — Водяной качает головой, говоря строго, с нотками осуждения в стальном голосе. Ши мимолётно замечает, что, будучи окружённый холодом, в руках мокрой твари, ему тепло и спокойно. Есть что-то такое странное и едва уловимое в ауре Хэ, вызывающее доверие и желание вдохнуть поглубже, втянуть в себя шлейф свободы и непокорности. Наверное, так пахнет море, но отнюдь не старое болото, из которого вылез Водяной. Цинсюань тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону, неуверенно касаясь пальцами чужой руки.       — Просто захотел, у вас, нечисти, людей убивать не принято, что ли? Чего возишься со мной и зачем вообще вылез, раз ничего делать не собираешься? — внезапно разозлившись, Ши Цинсюань хватает мужчину за руку и пытается отодрать её от себя, но застывает, в ужасе распахнув глаза, когда когти вонзаются глубже, и наворачиваются слёзы боли. Под надзором внимательного взгляда он медленно выдыхает и отступает.       — Ты меня разбудил. Не каждый день на здешнем берегу орут о ненависти и излучают столько глупости.       Глупостью, впрочем, не пахло, однако Хэ Сюань не жалеет о её упоминании. Ши вскидывает голову, и бросает упрямый горящий взгляд несогласия с водяным жителем. Реакция человека вызывает смешок, и уголок губ дёргается в плохо скрываемой улыбке. Цинсюань теряется и не понимает чужого поведения вплоть до мыслей, что он действительно глуп.       — Я… — парень замолкает, не успев открыть рта, и задумчиво смотрит на острые ключицы, никак не в силах решить: говорить всё или соврать. Убранные с бока когти и едва ощутимые поглаживания успокаивают, Ши Цинсюань вздрагивает, шумно выдыхает и рассказывает.       Он говорит много и долго, о семье и себе, о том, как задержался на прогулке с друзьями в другой части села, и брат пришёл за ним, недовольный и злой, всю дорогу ругавшийся и грозившийся наказать по приходе домой, и как Цинсюань устал выслушивать это да решил помочь ему. Он рассказывал о ссорах, об оскорблениях, об усталости и желание исчезнуть, если невозможно сбежать. Ши вывернул душу наизнанку перед незнакомцем, поведал о своих переживаниях и боли, успел рассердиться на всех, включая самого себя, и расплакаться. Хэ Сюань слушал его молча, аккуратно стерев слёзы со щеки, из-за чего Цинсюань разрыдался сильнее и прильнул к груди, заставляя Водяного опешить и неуверенно приобнять в ответ.       Говорят, есть люди, рядом с которыми комфортно, с ними чувствуешь себя спокойно и уютно. Раньше Ши Цинсюань не понимал как это возможно, ведь с окружающими он никогда не мог расслабиться, но теперь… В объятиях мужчины, осторожно поглаживающего его по спине, он вдыхал аромат свежести, и с каждым вдохом спокойствие разливалось по венам, заполняло каждый капилляр и клеточку тела. Ши прижимается ближе, искренне не желая отстраняться и умирать, цепляется за худые плечи и утыкается лицом в шею. Водяной молчит долго, успевает начаться дождь, прежде чем Хэ отрывает от себя дрожащее тело и заглядывает в заплаканные глаза.       — Ты не хочешь умирать, верно? — Цинсюань поджимает губы и слабо кивает, тушуясь под уверенным взглядом. — Но исчезнешь. Ты пойдёшь со мной.       Ши Цинсюань удивлённо ахает, не понимая, что задумал его новый знакомый, но Хэ не отступает и не настаивает одновременно, он ждёт чужого решения, не сводя взгляда с глаз и беря человека за руку. Если Ши откажется, то его отведут на берег, если согласится…       — Хорошо, — парень сжимает холодную ладонь в ответ и успокаивается. В душе ещё трепещет сомнение, но его отодвигают в сторону, а сам Цинсюань подходит ближе к мужчине.       Золотые глаза на миг сверкают. Водяной крепко обнимает Ши, и они ныряют. Человек задерживает дыхание, жмурится и вдыхает через несколько минут, когда они выныривают в совершенно другом месте, рядом с островом в огромном озере. Водяной направляется к берегу, и Цинсюань следует за ним, в спешке осматриваясь. Яркая зелень, редкие деревья и цветы, каменная дорожка и большой мрачный дом. Место выглядит и пустым, и роскошным одновременно, остаётся только подмечать совсем маленькие детали, но даже этого он не успевает, врезаясь в спину мужчины.       — Что ж, добро пожаловать в новый дом.       Хэ Сюань бросает взгляд через плечо и продолжает путь до двери, словно не замечает чужого замешательства, быстрой смены эмоций на лице и слабой улыбки, ещё не уверенной, но заинтересованной и, кажется, радостной.