***
Днём ранее семейство Мальсибер устроили небольшой приём "для своих". Гости прибывали в особняк, расположенный неизвестно где, исключительно порт-ключами, ибо "неизвестно где" - это не фигура речи. Здание, чем-то похожее на башню мага, как её будет рисовать в будущем маггловское фэнтези, действительно затерялось с точки зрения географии. Прикрытое чарами ненаносимости, фиделиусом и ещё Моргана знает какими тёмными ритуалами, оно буквально стёрлось из реальности. Нет, фактически оно ещё где-то на Земле (скорее всего), и если случится так, что чары, нанесённые сотни лет назад выдохнутся, то, башня может явить себя, например, в посреди городской застройки в Лондоне. Или в чистом поле. Неизвестно, ибо предки не передали будущим поколениям наследников таких сведений. Или потомки потеряли. Или уничтожили намеренно. - Дорогая, как я рада тебя видеть! - миссис Мальсибер приветствовала миссис Лестрейндж подобием улыбки. И даже это очень лестно, ведь большинство "самых близких" удостаивались максимум равнодушного взгляда, как бы ещё и не презрения. Но относились с пониманием, ведь женщина, будучи природным Легилиментом, просто отзеркаливала отношение к ней окружающих. Потому-то мужья понимающе кивнули, глядя, как вопреки этикету, большую часть внимания хозяйка поместья уделяет одной, можно сказать, подруге. Впрочем, остальным не слишком-то и хотелось тесно с ней общаться - артефакты защиты разума слишком докучают, сигнализируя об опасности. - Мальси, твой младшенький не унаследовал таланта матери? - потягивая что-то кроваво-красное из бокала поинтересовался мистер Лестрейнж. - Ты хотел сказать "проклятья"? К счастью, ни в малейшей степени, - парировал хозяин поместья. - Кстати об этом... У меня ещё с лета крутится одна мысль в голове... Я, признаться, не решался её тебе высказать... - Ну же, не тяни! Мы с пелёнок знакомы! - Помнишь, как моей сестре - твоей будущей супруге - было трудно найти себе пару? Можно сказать, ты один такой на всю страну нашёлся... Да и среди ближайших соседей Британии не было никого, кто мог бы не дать себя читать как открытую книгу... В ответ Мальсибер непонимающе смотрел на товарища - зачем он говорит очевидные вещи? - Мальчишка. Помнишь? - Квинтус напомнил о случае с аврорами из будущего. - Тот, кто якобы должен быть с нами не знаком? - Ага. Но с этим-то как раз всё понятно - они сами изменили будущее, раскрутив маховик на десятилетия, познакомили нас. Я о другом. О том, что сестрёнка, то есть твоя жена, тогда была очень недовольна... - Стоп! - внезапно осенило тугодума, и он выдал маленькую семейную тайну: - Ты хочешь сказать, что она до сих пор на меня дуется из-за него? Посчитала его моим незаконным сыном? - Ну... Ты же сам знаешь, как это бывает у волшебников... Обливейт и конфундус на магглах использовать не запрещено, так что мы не мало этим пользовались в те годы... - Ох, Квинни. Кажется, ты только что спас моё семейное счастье! - Да, ерунда. Ты всегда был несколько... - Квинни! А ну заткнись! - беззлобно рявкнул Мальсибер-старший, но ближайшие волшебники несколько напряжённо оглянулись. Всё-таки семейство-то тёмное.***
- Том, ты почему не сказал, что недавно встретил свою родню, - накинулась на мальчика миссис Коул, и наверняка схватила бы за ухо по въевшейся привычке, да вот только рука была занята. Директриса сжимала в кулаке несколько купюр. "Подкупили", - понял Том Риддл, глядя на "родственничков". Он их действительно знал, хоть и не по именам. В их доме, точнее, подвале, он гостил как-то летом. Претензий никаких, даже наоборот, только благодарность за спасение, ведь те двое авроров наверняка прикончили бы мальчишку, не вступись за него взрослые волшебники. - Здравствуйте, - несколько неуверенно поприветствовал гостей Том. От него не укрылось недовольство женщины и скрытая радость мужчины. Мистер Мальсибер был доволен: присмотревшись к мальчишке при хорошем освещении он не нашёл в нем сходства ни с кем из родни. Ни малейшего, кроме, разве что, излишней худобы. Но чего ждать от маггловского приюта? Тут причина побанальней наследственности. - Приветствую, - мужчина коротко кивнул и тут же обратился к миссис Коул, покосившись на купюры в её руке. Так было проще и безопаснее, чем колдовать в людном месте средь бела дня. - Так что, как договорились? Я заберу его на пару часов? - Конечно! Как я могу отказать в такой малости патрону нашего приюта? - фальшиво улыбнулась директриса, а Том представил себе, как она вытирает слёзы купюрами, которые до сих пор сжимала в руке. Судя по цвету, сумма приличная. Эта забавная фантазия даже несколько скрасила тот факт, что его практически продали незнакомцам... Ну, или сдали в аренду. Хотя... Это же волшебники, могли бы и просто забрать, Том бы ничего не смог им противопоставить. Выпроваживая, миссис Коул злобно прошипела на ухо Тому: "Паршивец, веди себя прилично с роднёй, а не как ссссс..." С каким "С" Том так и не узнал, потому как мистер Мальсибер оглянулся и директриса срочно натянула на лицо улыбку, не закончив фразу. Когда они отошли в проулок - тупичков в этом районе Лондона хватало - мужчина заговорил: - Том Марволо Риддл... Не припомню Риддлов среди волшебных семей. А этот... Батшот... Он тебе родственник? - Извините, сэр. Я не знаю вашего имени, - Том попытался говорить уверенно, но признаться честно, он весьма робел. - Зови меня мистером Мальсибером. А это моя супруга, миссис Мальсибер, - мужчина представился не по форме, но почему-то Том понял, что фамилии настоящие. - Видел? - ткнула пальцем в него женщина. - Он сканирует нас! - Да, у меня кулон завибрировал. Но в твоём присутствии всегда так, - ехидно парировал реплику жены Мальсибер. - Мистер Мальсибер, чем я обязан вашему визиту? - напомнил мальчик о себе. - Видишь ли, Том. У тебя явно есть дар. И поверить в то, что ты не принадлежишь ни к одной магической семье мы не можем - обретённые редко получают благословение Магии, так что ты определённо потомок какого-то древнего семейства. Но вот незадача, никаких волшебников Риддлов в Британии нет. Да, я знаю, что твоя мать назвала тебя в честь отца, миссис Коул рассказала историю твоего рождения. Но... Словом, есть способы узнать родство. Только для этого кровь должна быть отдана добровольно. Итак, Том Риддл, ты готов отдать кровь добровольно, чтобы провести обряд установления родства? Если бы разум соответствовал возрасту тела, то приютский ребёнок не задумался бы ни на секунду и, прыгая от радости, сам потащил бы за руку такого доброго дядечку, чтобы тот слил у него кровушки ради установления родства. А вот взрослый разум, уже заметивший прямую связь крови и волшебства, отметил несуразность ситуации. Но вопрос он задал несколько иначе: - Зачем вам это, сэр? - Мальсибер, - напомнил джентльмен. - И всё-таки? - Не более чем любопытство. Ты помнишь, что те убийцы, от которых я тебя спас, - он сделал акцент на этих словах, - сказали, что в будущем мы будем знакомы. Так вот, это очень странно. Наша семья чистокровная, а ты, уж прости, магглорожденный. Не может быть, чтобы... - Дорогой, ты забыл, что он тебя сканирует? - прервала речь мужа миссис Мальсибер. - Он чувствует твою полуправду. Повисла долгая пауза, во время которой взрослые сверлили взглядом ребёнка. Тот не знал куда девать взгляд и всё-таки выпалил: - Согласен. А что ему оставалось? Двое волшебников наверняка нашли бы способ заставить согласиться добровольно... - Тогда схвати меня за руку покрепче, - скомандовал волшебник, и аппарировал. Ощущения от перемещения по сравнению с порт-ключом оказались схожими, но более неприятными. Опять то же чувство, будто вылезаешь из утробы, не имея возможности дышать, пространство сокращается волнами и выталкивает из червоточины. Только дезориентация на порядок сильнее, будто побывал в работающей центрифуге, хотя, вроде бы, физически тело не крутило. Конечной точкой оказался переулок, не менее грязный, чем тот, из которого аппарировали. Даже более засранный-зассаный. Волшебники с удовольствием наблюдали, как глаза Тома рассинхронизировано вращаются, как у хамелеона, пока он держится за руку мужчины, чтобы не упасть. Головокружение всё-таки неслабое. А когда он окончательно пришёл в себя, то заметил разочарование на их лицах. Они ждали, что тот освободит желудок от завтрака. - Добро пожаловать в Лютный переулок, - ехидно объявила миссис Мальсибер, и первой направилась на выход из тупика. Место производило впечатление средневекового города - каменная кладка, местами без цемента, деревянные опоры. Открытые сточные канавы, заполненные нечистотами, при том что Том ранее видел, как магией очищают грязь. Да и вообще, в то время как в Лондоне день был относительно солнечным, здесь стоял какой-то зловонный туман и царила полумгла. А главное - люди. Или не люди, ведь они в точности соответствовали представлениям современников о средневековых бродягах или даже прокажённых, разве что колокольчиков на них не висело. Грязные, в лохмотьях, и при этом постоянно осматривают на предмет слабости или невнимательности потенциальных жертв. Впрочем, к Мальсиберам они цепляться не решились, даже освобождали путь. Это не могло не насторожить мальчика, ведь чтобы отпугнуть такую шваль, репутация должна быть соответствующая. К великой радости Тома, идти через Средневековье пришлось недалеко. - Эй! Кузен! Открывай! - как пьяный забулдыга проорал Мальсибер, колотя кулаком в дверь, сколоченную из посеревших от старости неструганных досок, примыкающих друг к другу с изрядными щелями. Спустя пять минут дверь открыл скрюченный старик, с грязным лицом и руками, но в удивительно чистой и дорогой одежде. Взгляд его жёлтых глаз Том не выдержал, тут же отвернулся. - Этот? - ткнул он когтистым пальцем в мальчика. - Да, - коротко кивнул Мальсибер и они вошли вовнутрь. Собственно, ничего из обстановки увидеть не удалось, потому как спуск в подвал находился сразу рядом со входом, и все четверо спустились вниз по вытертой лестнице. Вся дорога и ритуальный зал освещались волшебными огоньками, висящими в закрытых пузырьках. Без топлива, да ещё и без кислорода. Но вибрации магии от них шли соответствующие и Том примерно понял, откуда эта энергия, хоть и не понял как: фотоны испускают молекулы воздуха, из-за усиленных флуктуаций кваркового поля. А дальше они оказались в ритуальном зале, который подарил Тому объяснение того, почему аврор взъелся на него из-за записей на доске и в тетрадях. Значки и символы, покрывающие стены отдалённо напоминали математические символы. В принципе, нельзя исключить заимствования одной из сторон или взаимного. Не зря же в средние века математика приравнивалась к колдовству. Что, впрочем, наверное, будет актуально всегда: всё непонятное приписывают сверхъестественному. Вон, даже настоящий волшебник и тот мыслит по такому шаблону. - Что-то напоминает? - заинтересованность Тома не укрылась от Мальсибера. - Я читал отчёт Батшота, что у тебя в комнате всё покрыто чернокнижными символами. Кстати, ты не против, если я на них взгляну? - Нет, наверное, - скрипнув зубами выдал Том. Как любой учёный он не хотел бы делиться "своими" наработками. Очень хотелось быть первым, кто откроет миру сведения о его устройстве. Только вот отказать тому, кто привёл тебя в ритуальный зал? Нет уж. Жизнь дороже. Пилюлю немного подсластило то, что вряд ли современники что-то поймут - часть математики, на которую опираются записи, ещё не разработана. - Да не пугайся ты, - неправильно истолковал напряжённый взгляд волшебник. - Мой кузен хорош в магии крови. А то, что мы в Лютном это делаем, так это потому что тут всё кровью пропитано, отследить будет трудно. Из-за этого самозванного Тёмного Лорда Гриндевальда Министерство Магии последнее время настороженно смотрит на подобную магию. Не пресекает пока, но уверен, что записи ведёт, чтоб потом припомнить при случае. - Может начнём, кузен? - в голосе старика было столько ехидства, что стало понятно - никой он не кузен. - Да, пожалуй, - пробормотал Мальсибер закатывая рукав. За ним повторили его жена и "кузен", потому и Тому пришлось обнажить предплечье. Затем был надрез, ритуальные фразы, вроде "я отдаю кровь добровольно исключительно с целью определения родства", бормотания чего-то на латыни, сложные взмахи палочек... Как Том ни старался, всех деталей не запомнил, так как уловить их не удалось - и слова нечёткие, и палочка двигалась слишком быстро. На последнем этапе капли крови упали на свитки пергамента, заранее исписанные какими-то значками, и те во вспышке превратились в буквы. Миссис Мальсибер, под усмешку "кузена" и недовольство мужа, первой подхватила бумаги и стала вчитываться в них, постепенно приобретая хорошее настроение. Вслед за ней, Мистер Мальсибер тоже становился менее напряжённым. Потом он сам осмотрел записи, и, наконец, передал их Тому, мгновенно поскучневшему. Там не было генеалогического древа и полных имён, лишь указания вроде: "- Общий предок с Мальсиберами в восьмом поколении. - Общий предок с Блэками в седьмом поколении ...и так далее." Том даже не запомнил всю эту бредятину, ведь ближе чем пятое поколение там ничего не было. - Что, недоволен? - оскалился старик. - Если хочешь подробнее - иди к гоблинам, у них есть образцы крови почти всех магических семей. Составят тебе подробное семейное древо. Только вот что-то я не знаю таких дурней, кто позволит этим коротышкам забрать их кровь. Это ж гоблины, у них своя магия, и кто знает, чего они сотворят. - И откуда же у них образцы в таком случае? - Взяли в бою, - скривился мужчина, словно они и лично с ним проделали подобное. - Я и моя жена, и кузен дали свою кровь, - Мальсибер вмешался в разговор. - Это уже не мало, ибо мы состоим в родстве со многими волшебными семействам. Да ты и сам видел на свитке. Кстати, ты не против, если я его заберу? Сказано было так, что отказа не подразумевалось. Собственно, многое Том запомнил, но всё-таки попросил: - Копии можете снять? - Нет, это волшебные свитки, такие магией не скопировать. - А переписать? - Потом пришлю список в приют с домовиком. Вернулись так же, как и ушли - аппарацией. А в приюте Тома ждал сюрприз. Даже несколько сюрпризов. Нет, то что по лицу миссис Коул было заметно, что она надеялась на то, что Том Риддл не вернётся - это было ожидаемо и отнёсся Том к этому легко. Гораздо тяжелее он перенёс другое, буквально завыв от осознания того, сколько времени потеряно. Во-первых, его комнату "обнесли". Остались только чистые тетрадки. Все записи пропали. "Мистер Мальсибер взял почитать", - догадался Том. Он пробежался глазами по комнате и нашёл подтверждение - на кровати лежал список с "родственниками", где ближайшим был пра-прадед. Или бабка? Кто же знает-то, имён нет, только количество колен и фамилии-род. Во-вторых, приютские, видевшие его "родню", с серебряными пуговицами, шитыми золотом гербами и прочими атрибутами небедных людей, прониклись завистью. Самой чёрной завистью какая только может быть. Разве что только отношение Эми и Денниса немного потеплело, хоть и не было понятно, на что они рассчитывали. Том как был сиротой, так им и остался.***
Дни потекли своим чередом. Волшебники, кажется, забыли дорогу в приют Вула, а Том начал спокойно восстанавливать записи. Правда, посвятил он этому только один день, ведь на второй всё, что у него забрали, появилось аккуратной стопкой в углу комнаты. Разве что не вернули лагранжиан стандартной модели, что был вставлен в рамочку. Но вместо него прилагались несколько фунтовых купюр. Такой обмен Том посчитал уместным. Он предположил, что Мальсибер просто пролистал записи и понял, что к магии они не имеют отношения, потому и вернул. Может снял копии магией, но и это вряд ли. А лагранжиан был выведен со старанием и являлся единственным украшением комнаты, именно поэтому мальчик потратил несколько пенни на рамку. За это время Том пару раз предпринял попытку влиться в общество сверстников, даже однажды потратил часть денег, полученных за свою "каллиграфию", на сладости. Дети их жрали и наполнялись чувством зависти и классовой ненависти. Даже те, у кого есть родня не могли себе позволить такие траты. Устроенный праздник также испортил (хотя, казалось бы, куда уж хуже?) отношения с администрацией. Все они были увены, что отдай Том деньги им (а там были-то крохи), они бы потратили их с куда большей пользой. Но обижать Тома открыто опасались - все помнили и кролика, и полёты с лестницы старшаков, и порку. Втихаря же столкнуть с лестницы больше не удавалось - наученный горьким опытом, он оглядывался, подходя к спуску вниз. А пойманный засранец был нещадно бит. Руками и ногами, без всяких колдовских штучек. Больше попыток не было, но бдительность Том не ослаблял. И такая хоть и напряжённая, но всё же мирная обстановка тянулась до самых рождественских каникул, когда из интернатов вернулись старшие ребята. Те опасения мелкотни не разделяли, видимо, забыв о том, что неправильный мальчишка может мстить не полагаясь на свои детские кулачки. Случай вышел прескверный даже по меркам администрации, не питающей любви к Тому Риддлу, но вмешиваться они не стали, назвав произошедшее "несчастным случаем". В ответ на его возмущение, в очередной раз вывернули ухо к вящей радости сопляков. Ну какой же это несчастный случай? Сами посудите: в его комнату-каморку кто-то забрался (двери в детские комнаты не запирались) и испортил меловую доску, поскоблив краску и натерев её воском, а так же помочился на тетради, стоящие стопкой в углу. Виновника выявить оказалось легче лёгкого - Билли Стаббс и Эрик Уолли косились в сторону Тома и гнусно хихикали, иногда отпуская шутки сводившиеся к вопросу, хорошо ли живётся в отхожем месте. Остальные тоже подхватили их начинание, но ясно как божий день, кто был зачинщиком. К тому же, только эти двое излучали гордость за свой поступок и некоторую браваду. Совсем не странно, что самые старшие в ситуацию не вмешивались, предпочитая наблюдать со стороны. Шрамы на лице, которые Том-старший оставил двум своим дружкам, хоть уже и не сияли красными полосами, но иногда напоминали о себе. Каждый раз, когда у приятелей появлялись злые мысли по отношению к Риддлу, рубцы начинали чесаться. Парни это заметили и старались не планировать гадостей. Том, будучи взрослым сознанием, решил не подливать масла в огонь, лишь постарался надавить на гадливых (во всех смыслах) детей взглядом, сопровождаемым лёгким внушением. Не сработало. В ответ те лишь гнусно ухмыльнулись! Дело усугублялось тем, что в его разуме ещё остались следы того, что он воспринимал себя взрослым и не считал уместным воевать с детьми. Осознавал, конечно, что его-то взрослым никто не считает, только вот не мог переступить через себя и, скажем, ответить симметрично, если не был на взводе. Да и был уверен, что его-то как раз накажут, и, вероятно сурово, сразу за оба случая. Но месть, всё же свершилась, хотя Том и не был этому рад. История вышла не менее скверная, чем то, что натворили бывшие кролиководы-мстители. Однажды, уже после Рождества, в приют пришла молодая пара и привела девочку лет семи. Случай редкий по меркам этого заведения: одно дело, когда у тебя из родни только тётка, седьмая вода на киселе, и совсем другое - когда оба родителя в едином порыве сдают дитё на попечение. Разговор проходил в кабинете миссис Коул, но ветхое старое здание и чуткие, тренированные детские ушки не оставили в этой истории никаких секретов. Особенно с учётом того, что девочка во время разговора старших осталась в столовой и любопытные детки всё-всё выспросили у неё, несмотря на то, что та больше всхлипывала, чем рассказывала. Всё началось гораздо раньше, за год или даже больше до этого Рождества. Вокруг Бэллы начали происходить разные странности: то наутро в кроватке найдётся мягкий мишка, которого днём ранее ей не купили, несмотря на слёзы, то испугавшая её соседская собака околеет совершенно без причины. Пару раз родители замечали, что в комнате девочки постоянно цветут герани, даже если их только-только туда поставили. Священник, после окропления святой водой и прикладывания ко лбу серебряного распятья, заверил встревоженных родителей, что это не проделки диавола и Бэлла - самый обычный ребёнок. К тому же, церковь они посещают исправно, и корчи во время мессы не было ни разу. А прямо перед этим Рождеством вышел очередной скандал. Дело в том, что девочка родилась с отсутствующей пигментацией, а отец у неё черноволос и смугл. Да и мать, хоть и рыжая, но далеко не белая. Так и тянулась цепочка подозрений в измене, мешая семейному счастью. И надо же, ближе к рождеству у отца Беллы случился очередной приступ ревности. Он всегда обострялся в это время года, ведь каждого встречного блондина он подозревал в покушении на честь супруги. А тут их целые толпы, правда, в костюме Санты, но с белыми же волосами и бровями. Именно так, по мнению отца Беллы должен выглядеть любовник жёнушки. Так что нервы у него от этой праздничной суеты расшатываются. В довесок, праздники же, почему бы не пропустить лишнюю кружечку пива в пабе с друзьями? А это здорово распаляет приглушённую в трезвом виде ревность. Аккурат в Сочельник скандал разгорелся с невиданной силой, и девочка была свидетелем безобразной сцены, когда её любимый папочка кричал, что она не его дочь. А ночью на ёлке сами собой загорелись свечи. Бумажные. Бумажные же ангелы, махая крылышками раздували огонь и на себе переносили пламя на шторы, обои и половики. Отец семейства, выпивший больше обычного, встал с трудом, пока жена уже обежала соседей. Многих мужчин так же не смогли разбудить из-за праздничного подпития, так что тушили дом женским батальоном. К счастью, справились быстро, и выгорело не так уж и много, вовремя успели. А на следующий день решение было принято и началось странствие по приютам, где все как один отказывали, но в последнем посещённом, тамошняя попечительница намекнула, что, дескать, в приюте Вула есть похожий проблемный мальчик и тамошняя директриса, миссис Коул, имеет большой опыт управляться со странными детьми. От такой новости упомянутая женщина так взвыла, что подслушивающие дети отпрянули от двери и стен. Это ж надо! Рассказала коллегам по секрету и теперь всех исчадий ада будут к ней направлять?! Том, хоть и странноватый, но пока пожаров не учинял. А тут такая новенькая! Но миссис Коул не была бы сама собой, если бы упустила шанс. Раз уж так её ославили, то решила выжать из ситуации как можно больше, ведь видно же, что родители не аристократы, но и не голодранцы. Торг начался. В результате почти часовых дебатов, родители обязались покупать страховку приюта от пожара и оплачивать содержание девочки. Даже бумаги какие-то подписали. Том, старавшийся лишний раз не провоцировать конфликт с приютскими, даже и не понял, что имел ввиду Стаббс, когда сказал: "Что колдун? Наколдовал себе жёнушку-ведьму? Может и мне наколдуешь? Только посисястей, а то твоя на куклу фарфоровую похожа". Только тогда он оторвался от тетрадки и осмотрелся. Увидел новенькую, вокруг которой образовалась такая же зона отчуждения, как вокруг него. Девчушка лет семи сидела на самом краю лавки, стараясь отодвинуться подальше от других детей. Только дальше уже было некуда, и так платьишко свисало с торца скамьи. Риддл резко встал и подошёл к тихой как мышка девочке. Раз молва их уже "поженила", хуже теперь не будет. А потом, вечером, тайком расспросив Эми, он понял, что так и есть. А пока, под взглядами замолчавших детишек, он подошёл к фарфоровой девочке и протянул ей руку: - Привет, я Том Риддл. Меня здесь все боятся, так что если будут обижать, обращайся. - Привет. Я Бэлла, - она воровато оглянулась и указала полупрозрачным пальчиком на прыщавого погодку. - Вон тот мальчик меня дразнит ведьмой бледной. Том повернулся в его сторону, а малец вжал голову в плечи и спрятал глаза, уставившись в стол. Девочка увидела эффект и поверила, тут же начав тыкать во всех подряд: - А ещё вон тот отобрал у меня леденец, а вон та девочка дёргала за волосы. А ещё... - Тихо! Тихо! Ты всех собираешься перечислить? Белла тихонько кивнула. - Ладно, сейчас я сам проверю, - Том медленно обвёл взглядом взглядом собравшихся в столовой, наблюдая за реакцией. Дети же, сами себя выдавали, никакое волшебство не нужно: кто испуганно отводил взгляд, кто смотрел дерзко и с вызовом. На завтрак Бэлла не вышла, и по ухмылкам Стаббса и Уолли Том понял, что произошло что-то нехорошее. Он отправился прямиком в медкабинет (на самом деле - одно название. Такая же каморка как у него, с двумя койками и шкафом с бинтами), где застал Бэллу. Ночью ей устроили тёмную, да так усердно, что самостоятельно встать она не смогла. - Болеет твоя жёнушка, не видишь штоли? - фыркнула Марта, которая заглянула в "медкабинет" для порядку. Глядя на заплывший глаз, перемотанную ручку, Том только скрипнул зубами и пошёл к себе. Если бы не его представление вчера, то, возможно, этого бы не случилось? Чувство вины заполняло его, дёргая за струны в душе. Струны волшебного дара. И чем больше он корил себя, представляя как детишки лупят малютку, тем больше струны вибрировали, касаясь других измерений. Он будто наяву видел, как Билли Стаббс ломает ей ручку, пиная от всей души, а Эрик Уолли бьёт в глаз. Только Эми, Деннис и тот прыщавый мальчишка, в его видении почему-то стояли в стороне. Но это мелочь и нюанс. Том так разнервничался, что слёг с жаром и проснулся только на следующий день почти в обед от суеты, охватившей приют. И как тут не проснуться, если представительный мужчина с лишним весом орал низким голосом: - Миссис Коул! Как вы это объясните! Я доверил вам детей, и как вы мне ответили? Это так вы за ними присматриваете? Ветрянка, корь, даже два случая туберкулёза. Я уж не говорю об избитой девочке и о мальчике, которого не смогли разбудить! А что если он представится?! - Не представлюсь. Проснулся я, - решил подсластить пилюлю Том, но вместо благодарности за защиту, миссис Коул завизжала: - Мистер Вул, это всё он! Это он, колдун проклятый наслал порчу на деточек! И тут мистер Вул сделал то, что не позволял себе никогда в жизни: он ударил женщину. Возмущённый нелепостью обвинений и предвкушающий большие неприятности, он не удержался и влепил пощёчину разбушевавшейся подчинённой. Том не злорадствовал, он удивлённо пучил глаза.