Ты больше не одинок!

— Это что, Разумовский у тебя за столом сидел? — рядовой неопределённо указывает в сторону дверей, возвращаясь за своё рабочее место напротив Грома. — Да, долгая история… — Ясно, — тут же перебивает Дубин. — Что у тебя с «Вместе»? Что-то нашёл? Игорь хмурится и тяжело вздыхает. Он хотел рассказать, как так вышло, что один из богатейших людей Питера припёрся к нему в участок, и он уверен на сто процентов, что Дима просто сгорает от интереса, но, сука, всё держит свои позиции «просто коллеги». Майор поджимает губы и кидает тонкую папку на стол соседу. — Вроде ничего примечательного, но вот здесь, — он указывает пальцем на выделенный синим текст, — хрень какая-то. — А это что за заметка? — рядовой поддевает пальцами исписанную картонку. — Один парнишка считает, что это шифр. — М-м… — юноша многозначительно вскидывает бровь, явно удерживая себя от вопроса, о ком же идёт речь, но тут же погружается в изучение чужого почерка. — Да, возможно так и есть. Займёшься бумагами? У меня, кажется, есть одна мысль. Игорь зарывается в ворох записей, сортируя листы в правильном порядке, но образ рыжеволосого парня никак не выходит из головы. Обычно майор долго и неохотно занимается бумажной волокитой, растягивая эту работу чуть ли не на весь день. Но не сегодня, сегодня готовая папка с отчётами уже лежит на столе напарников, а Игорь тупо пялится в свой телефон, ведь ему удалось освободиться от дел раньше, чем Дубин закончил своё личное расследование. С экрана смартфона миллиардер с идеальными чертами лица улыбается журналистам, находящимся за кадром. Но Гром эту улыбку совсем не узнаёт, она выглядит какой-то искусственной и натянутой, совсем не похожей на ту, что майор видел буквально час назад. Сергей на экране выглядит куда более собранно, чем Сергей, сидящий за столом полицейского и теребящий пальцами свои рукава. От юноши невозможно оторвать глаз, зрелище захватывает Грома, как какой-нибудь остросюжетный боевик, хотя майор едва ли может понять, о чём парень говорит с журналистами. Сердце пропускает пару ударов, когда напарник наконец обращается к полицейскому, заставляя второго слегка подпрыгнуть на месте от испуга. Игорь быстро прячет телефон в карман и слегка краснеет, будто его застали за чем-то постыдным. — Чего? — мужчина не сразу понимает, что ему только что сказали. — Говорю, вот адрес, — Дубин протягивает напарнику ярко желтую заметку. — Если я правильно всё расшифровал, то наш подрывник встретится с кем-то сегодня в этом месте. — Это ты из переписки с Марго понял? — Игорь тут же пробивает локацию в интернете. — Не совсем. Но, скажем так, место он указывал конкретно в общении с ИИ. — Нахрена сообщать место встречи чат-боту? — мужчина внимательнее всматривается в результаты запроса. — Чего? Это ж ресторан. — Какой? — Дима оказывается за спиной напарника, вглядываясь в монитор. — А, ну да, помпезное местечко. — Ну, значит, придётся нам пойти на романтический ужин с подрывником. — Иди один, я возьму кого-нибудь, и мы подстрахуем с улицы, — рядовой что-то отмечает про себя и быстро кивает, разворачиваясь в сторону коридора. — Пойду предупрежу наших из отдела. — Да, но ты тоже мог бы… — Гром оборачивается за спину, но никого там уже не находит, — дослушивать меня, например, — он злобно выдыхает, смотря на удаляющийся из вида силуэт. Ещё пара часов, пара примерок костюмов, пара взглядов украдкой на эфир, где Разумовский, подобно роботу, выдаёт статистику запуска целыми абзацами, пара сообщений для Марго, пара грустных вздохов, когда Дубин не обращает внимания на напарника, и Игорь уже стоит около какой-то грязной парадной, выкуривая вторую сигарету. — Вы готовы? Нет? — мужчина шипит в трубку. — Все на местах, приступаем, — голос Димы искажается динамиками и в этом звучании становится будто ещё более безразличным и холодным. Пара кварталов пешком, и майор оказывается на месте встречи неизвестно кого неизвестно с кем. Служба срочного, мать его, реагирования, на неподтверждённые догадки юного рядового и поехавшего миллиардера. Ещё этот идиотский костюм. Игорь выглядит в нем, как пингвин в смокинге, и передвигается, кстати, так же. Чуйка подсказывает майору, что весь этот план пойдёт псу под хвост, как только Гром попытается выговорить название хоть одного блюда. Погружённый в мысли о предстоящем провале, мужчина даже не замечает чужую крепкую руку на своём плече, когда его ноги касаются первых лестничных ступеней. — Прошу прощения, — басит раскачанный лысый охранник. — Вы в списках? — Чего? — Игорь недоумённо стряхивает с себя чужую ладонь. — Закрытое мероприятие сегодня. Вы есть в списке гостей? — А давайте проверим… — до Грома наконец доходит смысл претензии, и он неохотно тянется заледеневшими пальцами во внутренний карман пальто, перед глазами громилы раскрывается ксива. — Есть у вас майор полиции в списках или нет? — Игорь Константинович… — лысый неуверенно поджимает губы, читая текст документа. — Не могу впустить Вас, у меня будут проблемы… — Если ты не впустишь меня, то у тебя будут проблемы похуже… Игорь не успевает договорить, как по лестнице прокатывается тихий неловкий смешок, звук отражается от стен и допрыгивает по ступенькам прямо к конфликтующим майору с охранником. Брови сами выгибаются в дугу, когда через пару секунд около Грома появляются два невысоких силуэта. — … да, и… — юноша внимательно смотрит на своего собеседника, но как только его взгляд отстранённо перемещается на незваного гостя, искусственная улыбка вдруг сменяется растерянностью, — Игорь? — Кхм… — майор неловко убирает ксиву обратно в карман, стараясь не смотреть в глаза рыжеволосому парню. — Ещё раз здравствуйте, Сергей… Разумовский останавливается как вкопанный, его правая нога так и зависает в сантиметре над ступенькой. Он хмурится, бегая взглядом из стороны в сторону, будто пытается за пару секунд обработать сложившуюся ситуацию, но голубые глаза снова и снова возвращаются к поджимающему губы Игорю. — Прошу прощения, Павел, — наконец выдаёт всё ещё заторможенный юноша, обращаясь к своему собеседнику, — я отлучусь на минуту, и вернёмся к обсуждению. Проходите пока в основной зал. Мужчина, названный Павлом, быстро кивает и удаляется обратно вверх по лестнице, явно обрадованный тем фактом, что его избавили от необходимости наблюдать за этой нелепой немой сценой. А Сергей возвращает взгляд на своего недавнего знакомого и наконец ставит зависшую в воздухе ногу на ступень ниже. И уже более бодро шагает вниз, всё ближе к молчаливой фигуре в пальто. Он смотрит прямо в глаза Игорю, пока спускается, и едва касается его плечом, выходя на улицу. Для человека, выросшего в неблагополучных районах, намёк более чем прозрачный — рыжий зовёт на приватный разговор. — Игорь, пока я не надумал всяких глупостей… — начинает юноша, как только они заворачивают за угол фешенебельного ресторана, — может объяснитесь, что Вы тут делаете? — Нет-нет, ничего не подумайте, просто дурацкое совпадение, — зачем-то начинает оправдываться мужчина, разводя руки в стороны. — Я здесь по делу. Мы… ну точнее, напарник мой расшифровал текст этот… — И Ваш подрывник будет сегодня здесь… — Разумовский с лёту заканчивает предложение за собеседника и тут же густо краснеет. — Но что ему здесь делать..? — Это и пытаюсь выяснить. Осознание накатывает на юношу в ту же секунду, и город начинается кружиться перед глазами, мелькая множеством промозглых капель. Он такой не один. Он не единственный, кто пользуется Марго как собственным аккаунтом. Кто-то намеренно не удалил доступ к чатам, потому что этот кто-то тоже общается через ИИ. Воздух сдавливает лёгкие, оседая тяжёлой питерской пылью где-то в носоглотке. Горло щиплет, как от только что съеденного лимона, запитого литром текилы с килограммом соли. Он может, нет, он должен сейчас же рассказать об этом полицейскому, о том, что кто-то из его компании напрямую связан с подрывником. Но тогда придётся рассказывать всё. Рассказывать, что больше двух месяцев некто Игорь Гром переписывался вовсе не с чат-ботом, а с ним, Сергеем-идиотом-Разумовским. Рассказывать, что создатель Вместе, так отчаянно пекущийся о чужих личных данных, запросто предал всю свою идеологию ради глупых шуток одинокого пользователя его приложения. Рассказывать, что он, как подросток, не может оторвать взгляд от Игоря, даже когда мир рушится прямо под его ногами. — Так Вы мне поможете? — мужчина всё ещё недоумённо пялится на краснеющего миллиардера. — Что..? — Сергей теряется, силясь понять, какого рода помощь вообще нужна полицейскому. — Ну, пройти внутрь, — Игорь негодующе закатывает глаза. — Этот амбал принципиальный больно, не хочет меня впускать. — А… — юноша громко сглатывает и неуверенно кивает. — Да, конечно… пойдёмте. Для принципиального амбала проходит всего несколько минут, прежде чем двое гостей возвращаются на эту злополучную лестницу. Для Разумовского время тянется как свежая жвачка, липнущая к дорогим ботинкам. Он шагает по ступеням как во сне, едва перебирая ноги. — Ещё раз здравствуйте, — юноша произносит медленно, почти не смотря на охранника, в его голове рушатся здания, и крик незримых жителей рвёт ушные перепонки. — Этот молодой человек со мной… Лысый сдержанно кивает и отходит к стене, чтобы пропустить рыжеволосого миллиардера и этого «молодого человека» лет тридцати. — Хм… — ухмыляется Игорь, когда они подходят к залу со стеклянными дверьми. — Молодой человек? — Ну, слегка больше тридцати — это ещё не старость, — Разумовский неловко пожимает плечами. — А что, так видно, что мне слегка больше тридцати? Юноша вдруг вздрагивает, как от выстрела. Ну конечно, он, Сергей Разумовский, не должен знать, сколько лет Игорю Грому, это знает Марго, но не сам миллиардер. Щёки заливаются постыдным румянцем, и парень быстро отводит глаза в пол, мямля нелепые отговорки. — Да ладно, — Гром добродушно усмехается, — это, наверное, из-за бороды, старит меня. — Нет, что Вы… — Разумовский никак не может отвязаться от накатившей стеснительности и совсем перестаёт следить за своим языком. — Вы очень красивый с бородой, она Вам так идёт… Этот нелепый комплимент совершенно не способствует разряжению обстановки. И теперь румянцем покрываются ещё и обмороженные щёки Игоря. Мужчина не знает, куда увести глаза, чтобы не видеть мнущегося миллиардера, нервно дышащего в свои дрожащие пальцы. Он потирает шею, пытаясь собраться с мыслями, и наконец приходит в себя. — А чё за мероприятие у вас тут? — Гром окончательно берёт себя в руки, подталкивая собеседника к обычному диалогу, где никто не говорит майору о том, какой он красивый. — Слёт форбса? — А, нет, — от такого уверенного тона полицейского Сергею тут же становится спокойнее. — Просто встреча с инвесторами в честь успешного запуска. — Так меня провёл сюда сам хозяин банкета? — усмехается мужчина. — Скорее вынужденный заложник формальной встречи… — юноша смущённо закусывает губу. Гром лукаво пожимает плечами, открывая увесистую стеклянную дверь. — Попробуйте всё же почувствовать себя хозяином банкета, — он добродушно улыбается, будто старому приятелю. — Может, тогда вечер пройдёт интереснее. Мужчина пропускает Разумовского в зал и заходит сам, придерживая холодную железную рукоять. Его пальцы, всё ещё ледяные с улицы, касаются тёплой ладони юноши в крепком рукопожатии. Полицейский сдержанно благодарит своего спасителя и удаляется в центр зала, пожелав Сергею хорошо провести вечер. Это холодящее рукопожатие окончательно выбивает землю из-под ног миллиардера. Силуэт майора уже скрывается из вида, когда Разумовский наконец отводит взгляд от собственных подрагивающих пальцев. Он не выпил ни капли алкоголя за всё время мероприятия, но чувствует себя таким пьяным, что едва может стоять на ногах. В голове картинки событий сменяются одна другой со скоростью реактивного истребителя, но среди них, будто двадцать пятый кадр, постоянно мельтешит лицо Игоря Грома, его серьёзный взгляд, тёмные, примятые от кепки волосы, его неловкая полуулыбка, когда он слышит дурацкий неуместный комплимент. И когда мимо юноши проходит официант с бокалами шампанского на подносе, Разумовский хватает себе сразу два, надеясь унять этот бесконечный покадровый фильм, где в главной роли майор питерской полиции с потрескавшимися от предзимнего холода губами. Сергею не нравились подобные мероприятия, но конкретно сегодняшнее не нравилось ему в особой степени. Среди взрослых богатых людей он чувствовал себя ребёнком, которого против воли одели в дорогущий костюм на потеху влиятельных гостей. Но обычно этой его подростковой неловкости никто не замечал, слишком хорошо ему давалась роль успешного и уверенного в себе миллиардера, но не сейчас. Не когда в другом конце зала чрезвычайно обворожительный в своём чёрном пиджаке майор то и дело расхаживал по помещению с неизменно полным бокалом шампанского. Как только Разумовский отвлекался на светскую беседу и начинал говорить более уверенно, в поле зрения появлялся Игорь, заставляя создателя «Вместе» заикаться и путаться в словах. Бокалы шампанского в руках юноши обновлялись так быстро, будто его единственная цель на этот вечер была алкогольным опьянением. Сосредоточиться на диалогах не выходило, в голове набатом грохотали мысли о том, что он и сам преступник не меньше, чем этот злосчастный подрывник. Когда все закуски были съедены, а все присутствующие ненавязчиво опрошены, Игорь упал на высокий стул у барной стойки. Ничего подозрительного. Ни одной зацепки. Работать в таком месте было сложнее, чем в самом опасном районе пригорода. Потому что ни в одном из опасных районов нет Сергея Разумовского, краснеющего каждый раз, когда мимо него проходишь. Вечер казался вдвойне невыносимым под гнётом этих наивных голубых глаз. Майор устало выдохнул, опираясь локтями на сверкающую поверхность стола, шампанское в его бокале уже прилично нагрелось и растеряло все свои пузырьки. — Игорь… — знакомый голос из-за спины вырвал полицейского из бесконечной вереницы мыслей, — выпьешь со мной? — Не думаю, что это хорошая идея, — отозвался мужчина, даже не оборачиваясь на звук. Но чьи-то уверенные руки легли на его плечи, разворачивая майора на крутящемся стуле. Перед глазами появился раскрасневшийся Разумовский с расстёгнутой верхней пуговицей рубашки. Его улыбка выглядела скорее пьяным оскалом, но даже несмотря на это, была куда более искренней, чем все сдержанные улыбки за этот вечер. Юноша поправил волосы, едва не запутавшись в рыжих прядях, но вовремя собрался и, опираясь одной рукой на барную стойку позади Игоря, нахально проговорил: — Эй, ты забыл, кто тут хозяин банкета? — он надменно выгнул бровь. — Это мне решать, что сейчас хорошая идея, а что — нет. — Мало того, что ты мне хамишь, так ещё и на «ты» решил перейти? — Гром устало ухмыльнулся, облокачиваясь спиной на угол стола. — Я подумал, что, раз уж собираюсь тебе нахамить, то обращаться на «Вы» будет совсем глупо, — юноша невинно улыбнулся. Что-то в этом глуповатом диалоге заставило майора нахмуриться. Но, уловив настроение собеседника, Разумовский тут же продолжил: — Так что? Выпьешь со своим спасителем, который провёл тебя сюда в обход дурацких списков? — Не положено, — Игорь пожал плечами. — По мне так не скажешь, но я сейчас на службе, вообще-то. — М-м-м… но… — юноша вновь превратился в стеснительного краснощёкого юнца. — Я просто… В те бесконечно тянущиеся секунды, пока собеседник пытался промямлить что-то едва понятное даже самому себе, Грома вдруг озарила идея, о которой тот раньше не подумал. — Слушай, а по поводу списков… — он громко цокнул языком, — можешь мне их предоставить? — Ну да… конечно… — Разумовский обессиленно убрал свою руку со стойки за спиной гостя. — Направлю курьером в участок. Он, до боли закусывая губу, собрался уже уходить, чтобы не напрягать майора ещё больше своим навязчивым поведением. А то придётся весь вечер читать в чате с Марго о том, какой он, Сергей Разумовский, психованный, да ещё и наглый, и совсем не идеальный, а так бы хотелось. Но, как только юноша развернулся на каблуках в сторону зала, его остановила сильная рука, схватившаяся за рукав пиджака. — Хочешь прогуляться? Когда всё закончится, — Игорь выглядел настолько неуверенно, насколько только способен бородатый мужчина в официальном костюме. — Там холодно, конечно, но… — Да! — парень, казалось, выкрикивал это, но шумные гости совершенно не обратили внимания на восторженные возгласы из-за барной стойки. — Конечно, давай прогуляемся! — М-м… ладно… — мужчина потёр шею, пряча глаза в пол. — Тогда встретимся около чёрного входа, и… — Хорошо! — Разумовский кивал головой так, что казалось, она вот-вот отделится от тела и улетит в промозглую даль дворов-колодцев. Юноша не сводил глаз с майора весь оставшийся вечер, но во взгляде больше не читалось ни смущения, ни страха. Только чистый, заставляющий мужчину неловко переминаться с ноги на ногу, восторг. Владелец самой используемой соцсети в стране был увлечён Громом, и это бесполезно было отрицать. Как бы Игорь ни пытался убедить себя в том, что всё происходящее — это лишь его горячечный бред, принимаемый им за чистую монету ввиду собственного иррационального желания сблизиться с миллиардером, однозначные заворожённые взгляды с другого конца зала подтверждали реальность происходящего. И с этой внезапно вскрывшейся реальностью нужно было что-то делать. Обстоятельства нависали над Громом непроглядным покрывалом, которое вот-вот свалится вниз, придавливая крепкое тело многотонной простыней. Хотелось сбежать, забыть об этом деле, скинуть с себя пиджак и идиотское пальто, накинуть потёртую кожанку, сесть около леденящей руки Невы и остаться там навсегда, не принимая ни одного решения. Кто тянул его за язык приглашать Разумовского на… свидание? Нет, это вовсе не свидание, так, дружеская прогулка, чтобы немного отрезвить разум подпитого миллиардера. Но вопрос «зачем» всё ещё был актуален. Сергей был красивым, как европейские модели, богатым, как эмиратские шейхи, умным — как известнейшие из программистов, и странным как никто другой. Неловкий миллиардер с армией вендинговых автоматов, негласно спрашивающий разрешения на то, чтобы начать хамить. Человек, который создал лучшего робота-друга для Игоря, теперь впивался в этого Игоря своими взглядами-стрелами, будто гипнотизируя майора на приглашение на прогулку. Просто прогулку, не свидание. Должен же Гром как-то проявить уважение к создателю обожаемого полицейским искусственного интеллекта. Отличный самообман, надёжный, как швейцарские часы, разрушился от первого же прикосновения тонких пальцев к руке майора. Сергей подошёл почти вплотную, аккуратно проводя указательным по ребру чужой напряжённой ладони. Дыхание от этого жеста предательски перехватило. — Все уже начинают расходиться… — юноша несмело закусил губу, — пойдём гулять?.. — Дай мне немного времени, встретимся минут через двадцать. Игорь так торопился в последний раз, лишь когда наливал кофе с утра своему необычному курьеру. Получаса еле хватило, чтобы добраться до участка, отчитаться о проваленной операции и примчаться обратно. На переодевание времени вовсе не осталось, поэтому к запасному выходу майор вернулся в неудобном костюме под неудобным пальто. Около дверей его ждал укутанный в плащ Разумовский и внезапно наступившая зима. За те минуты, что майору понадобились, чтобы дойти до места встречи, успел пойти снег, и теперь большие белые хлопья умирали от соприкосновений с ещё мокрым асфальтом. Снежинки таяли на огненно рыжих волосах, на бледной веснушчатой коже, холод улицы отражался в голубой колючей радужке глаз замерзающего миллиардера. — Ничего себе не отморозил? — Игорь выкинул слова в морозный воздух и только потом подумал, что мог бы выразиться и помягче. — С твоим присутствием явно стало теплее, — юноша неуверенной походкой направился к полицейскому. — Пойдём? — Пойдём. Начинать разговор было стрёмно и откровенно боязно, даже при условии, что Игорь вообще сомневался, вспомнит ли парень эту ночь завтрашним утром. Но сам Разумовский и вовсе будто не испытывал стеснения, и дело было явно не в алкоголе, миллиардер хлестал как не в себя весь вечер, и всё равно выглядел достаточно подавленным и загнанным, пока вдруг не решился на хамство. Когда наблюдение за плавным танцем снежинок юноше надоедает, он сам заводит непринуждённый разговор. Так свободно, будто он с Игорем всю жизнь знаком, парень спрашивает то о погоде, то о работе, то долго рассказывает какие-то случаи из жизни и улыбается, улыбается, не прекращает улыбаться ни на секунду, улыбается так, будто это самый долгожданный вечер, будто перед ним самый смешной комик, будто он и сам — лишь персонаж из романтической комедии нулевых; будто обстоятельства, которые свели его с Громом, не существуют. — … а я им и говорю… — парень запинается на середине предложения и осматривает бетонные стены выросшего из ниоткуда промышленного района. — Игорь, а куда мы идём? — М? — майор так увлёкся болтовней, что и сам не заметил, как привёл юношу к спуску на Неву. — Чёрт, точно не туда, куда стоило бы. Пойдём отсюда. — Нет, подожди… Разумовский оглядывается по сторонам ещё более внимательно и наконец находит среди груд мусора и непримечательных парадных опознавательные знаки, которые описывал Игорь Гром в диалоге с Марго, когда рассказывал чат-боту о своём любимом месте. Игорь привёл его сюда? Почему? От этих мыслей щёки миллиардера краснеют, что едва ли заметно в темноте неосвещённой улицы. Он быстро моргает, и его голос постыдно дрожит, когда юноша наконец решается продолжить. — Там река ведь недалеко… может, всё же дойдём до неё..? Когда Гром неуверенно дёргает щекой так, что чётче обрисовываются сжатые скулы, сердце парня замирает. Майор осматривается по сторонам пару секунд, силясь найти причину для отказа, но все его мысли покидают голову, будто тонущий корабль, и мужчина и сам тонет в пронзительном взгляде холодных глаз. — Тут есть один спуск, пойдём, — выдаёт Игорь. И тут же жалеет о сказанном. Отчего-то это решение ощущается волнительным и неправильным, будто одно нахождение Разумовского здесь сделает это место принадлежащим ему. И отберёт у Грома последнее пристанище для одиночества. Воздух у реки особенно холодный, пронизывающий собеседников насквозь. Но даже промозглая погода не заставляет Серёжу так дрожать, как неосторожные взгляды Игоря в сторону парня. Выжидающие, кажущиеся такими неуместными, обжигающими тонкую кожу щёк. Миллиардер не знает, куда ему отвести взгляд, будто они стоят не около завораживающей глади воды под глубоким синим небом, а в тёмной, ничего под собой не имеющей пустоте. Будто из всего, на что можно смотреть, есть только Игорь, только его подрагивающие обветренные губы, только проницательный взгляд серых глаз. — Руки замёрзли, — вдруг выдаёт Сергей, надеясь хоть как-то сгладить повисшую в холодном воздухе паузу. — У меня перчатки остались в участке… Гром шарится по карманам одолженного пальто и переводит неловкий взгляд на собеседника. Он озадаченно потирает подбородок и тут же хватает своими руками хрупкие ладони юноши, подносит к губам, и, широко открывая рот, обдаёт бледные пальцы горячим дыханием. Разумовский краснеет уже в который раз за вечер, и еле светящий фонарь мягко очерчивает красивые черты его аристократичного лица. — А можно я..? — юноша не договаривает вопрос, запуская свои ладони под чужое чёрное пальто. Игорь кивает, оказываясь в тёплых объятиях собеседника, его разрешение — всего лишь формальность, но этот короткий кивок будто развязывает парню руки окончательно. Миллиардер проводит ладонью по напряжённой спине, перебирая в руках складки строгого пиджака и в секунду становится ещё ближе, вжимаясь лицом в грудь майора. Он вдыхает запах мокрого асфальта, залежавшейся ткани, тысячи ароматов дорогих духов, оставленных на мужчине случайными прикосновениями гостей мероприятия. И не может остановиться, дыхание учащается до предельного. Игорь не чувствует собственного сердца, когда к нему льнёт раскрасневшийся юноша. Нет, жизненно важный орган явно на месте и наверняка бьётся так, что у Разумовского ни единого сомнения не останется в постыдном влечении майора. Но гул в ушах Грома стоит настолько сильный, что заглушает и мягкий плеск реки, и шум ночного города, и бешеное сердцебиение. Сергей наконец отводит лицо от чужой груди и смотрит на мужчину так испытующе долго, что, кажется, вот-вот достанет из кармана нож, и майору не выбраться живым из этого промышленного района. Игорь теряется, путается в ногах, падает куда-то назад, увлекая за собой миллиардера, но волею случая оказывается плотно прижатым к каменной изгороди вместо позорного падения в воду. Ситуация смешит и пугает его одновременно, и мужчина издаёт неловкий смешок. Но Разумовский вовсе не выглядит весёлым. Его глаза не выражают вообще ничего, никакой эмоции, кажется, будто падение его вовсе не напугало, выражение лица у юноши точь-в-точь такое же, как и минуту назад: сосредоточенное, серьёзное, гнетущее. Юноша переводит взгляд на чужие потрескавшиеся губы, он смотрит на них всего пару секунд, но это ожидание просто невыносимо давит на них обоих. Разумовский тяжело сглатывает и впивается подрагивающими губами в губы собеседника. Он целует Игоря так, будто ждал этого вечность, будто они на перроне и молодой совершеннолетний Гром только что вернулся из армии, будто не существует ни холода, ни снега, ни этого дурацкого промозглого города. Губы парня на вкус как выдохшееся шампанское, оставленное на утро после Нового Года. Майор едва сдерживает свой стон, вжимаясь носом в краснеющую щёку. Кожа юноши такая тёплая, будто даже в непроглядной ночи её опаляет летнее солнце. Игорь тонет в этом поцелуе назло безучастной реке. Его руки бессистемно зарываются под тонкий плащ, постоянно спадающий с костлявых плечей Разумовского, в мягкие рыжие волосы. Он полностью забывает о времени, о месте, где они находятся, в его воспалённом сознании есть только Сергей и тёплые алеющие губы, впивающиеся в полицейского как в последний оплот свободы. — Чёрт… — парень едва дышит, отстраняясь от лица майора. — Я… Игорь, я люблю тебя… — Чего? — шокированный резким заявлением Гром едва удерживает того за хрупкие плечи, так и норовящие упасть обратно в его объятия. — Серёж, мы второй день знакомы, не рановато? Миллиардер застывает на месте как вкопанный. Ну, конечно, блять, рановато. Для Игоря. Игорь ведь не знает, что нихуя они не два дня знакомы, а скорее два месяца, непрерывно общаются как сумасшедшие. Это Серёже Игорь уже как родной, а для полицейского Серёжа — это психованный наглый миллиардер, создатель его роботизированного друга из приложения. Юноша вообще не представляет, как ему выходить из этой ситуации, то ли списывать свою импульсивность на опьянение, что, впрочем, совсем недалеко от правды, то ли бежать как можно дальше от этой реки, от Грома, от своей собственной неловкости. — Я… мне нужно… — парень отходит на добрых несколько шагов от майора, — нужно идти… извини… Игорь, всё ещё в оцепенении от услышанного, даже не думает о том, чтобы задержать Разумовского, сказать что-то одобряющее, сказать хоть что-то. Он просто молча наблюдает, как только что признавшийся ему в любви миллиардер мельтешит по лестнице в тьму промышленного района. Руки всё ещё висят в пространстве, удерживая незримые чужие плечи, которых нет на месте вот уж пару минут как. Когда сознание наконец возвращается к Грому, уже становится слишком поздно. Невысокая фигура скрывается за очередным углом бетонного здания и совершенно исчезает из виду. Всё, что мужчина может сделать, — это выругаться куда-то в холод реки и пнуть ногой огромный камень, с громким всплеском тонущий в воде.