Heartbreaker You traitor You put me in chains now set me free I remember all the pain it's true I hatе you, I love you I hate you, I love you
Ты слушаешь её историю, занимая себя зарисовками в блокноте. Миниатюрная Джунко с миниатюрным Изуру, тобой, Чиаки и всеми остальными — держатся за ручки. Ты улыбаешься картинке, которую Джунко заплевала бы, но она погружена в свой пафос и свои страдания, и как с трибуны вещает насколько глуп был Хината и насколько умна она. Странно, что при всём этом она признаёт: без рациональности, которую она зовёт твоим именем, с таким количеством талантов трудно управиться. — Я рада, что ты нашла друзей, хоть и зовёшь их подчинёнными. — Друзей? — кривится она. — У меня нет друзей. — Разве? — ты разглядываешь нарисованных рядом Чиаки и Джунко. — Мне кажется, тебе с ними весело. Ты груба и требовательна, но в этом твоё веселье. — И что ты пытаешься сказать? — Пытаюсь разобраться, чего ты хочешь на самом деле, — поднимаешь голову и откладываешь ручку. — Поиски виртуальной реальности ты затеяла лишь для того, чтобы проверить свои способности, верно? Тебе не так уж нужна ещё одна сестра-близнец. Просто в твоём распоряжении оказалось столько силы, что хочется бросить себе достойный вызов — победить, но не с такой лёгкостью, которая доступна Камукуре Изуру. Это удивительно роднит их с Миу-тян, для которой Джунко когда-то и стала когтеточкой, заострившей талант и инстинкты. — А обещала, что не будешь пытаться меня отговаривать, — она победно усмехается, опираясь рукой о пошатнувший стол. — Тебе просто не хочется умирать. — Я и не умру, — ты улыбаешься. — Не до конца. Взгляни на меня сейчас, загляни внутрь сознания Хинаты — старые воспоминания не исчезают, как бы упорно ни копались в твоей голове. Если ты перезапишешь мою личность, всегда будет шанс, что я вернусь. Она хмурится и долго сверлит тебя взглядом, пока в её кружке остывает заваренный тобой фруктовый чай. — Я не против дать тебе шанс. Вернёшься — так вернёшься. Скажи лучше, — она щурится, — когда ты всё вспомнила, почему осталась Отонаши? Её задевает, что даже сохранив воспоминания, ты не вернула характер Джунко в тот же миг, как осознала себя ей — будто ты, Отонаши Рёко, лучше неё. — Как ты однажды сказала Чиаки: скучно играть одним и тем же персонажем. Разве не поэтому ты продолжаешь забавляться с талантами, хотя могла бы вернуться в своё тело? Это её тоже кольнёт, но что бы ты ни сказала, она найдёт повод оскорбиться. — Тебе скучно быть мной?! — Тебе тоже скучно быть тобой, — вздыхаешь, подпирая голову. — Ты утверждаешь, что это по моей вине — по вине твоего таланта Аналитика — и вот, ты можешь быть абсолютно одна, если того пожелаешь. Ты заперла этот талант, но говоришь, что быть Изуру тебе наскучит через неделю. Ты не произносишь главный вывод, потому что она прекратит разговор, если допустить мысль, что виноват не кто-то другой. Пусть осознание постучится само. Она садится на стул и наконец-то отпивает чай, над которым ты искренне старалась. — Я не знаю, что мне делать. Когда нужно было выбраться из заточения, было весело — пришлось думать, собирать информацию по крупицам, вертеть Хаджиме на пальце. Сейчас я могу всё — и не хочу ничего. Как и раньше. Ничего не изменилось. Ты довольна? — Нет, — смотришь на свою ладонь, и где-то в голове мелькает мысль, что ты слишком коротко стрижёшь ногти. — У меня всё ещё есть твои воспоминания, и я всё ещё помню, что именно ты звала отчаянием. Даже сейчас, пока я не вспомнила, нередко смотрела в окно автобуса и думала: почему мир такой скучный? Чем эдаким заняться, чтобы не сойти с ума? — И как, придумала? — Угу. Я занялась другими людьми. Знаешь, у них столько проблем, столько каши в голове, что приходится делать то, что ты описывала — думать, собирать информацию, лгать. Я не могу бросить вызов себе, поэтому ищу его в окружающих. — Что за херню ты несёшь, — морщится Джунко. — Делать что-то для других? Просто так? Кто сделал тебя альтруисткой? — Я такая же эгоистка, как и ты. Знаешь, пусть ты и пыталась всё разрушить и оставила ей немало травм, в каком-то смысле, ты помогла Миу-тян. Она расхохоталась. — Ты дура? Я отняла у неё всё! И это было так весело! — Вот именно — это твоё веселье. Только глупо думать, что мы одни во всём мире, кому скучно в серой массе. Вокруг тебя немало тех, кто ищет испытания, которые может дать только Эношима Джунко. Миу-тян ненавидела тебя, но забыть не смогла. И сейчас каждый день вспоминает. Если бы не твой образ перед её глазами, она бы осела в обычной старшей школе, забыла о талантах, и мы бы о ней больше не услышали. Каэде-тян такая же. Лицо Джунко перекашивает, но она молчит и смотрит, как за окном взлетают птицы. Ты не заметила, как начало садиться солнце — скоро вам нужно будет идти. — Я всё ещё думаю, что из Миу-тян получился бы великолепный Осколок Отчаяния. — Джунко, — ты устало вздыхаешь, — она им и стала. Если всё прошло так, как я думаю, прямо сейчас в ней больше отчаяния, чем в нас двоих. — Что ещё она сделала? Кто посмел дать ей отчаяние, кроме меня? — Она раскрыла свой талант, который победил тебя — талант Вора Удачи. — Как глупо проиграть какой-то там сраной удаче. Да заткнись ты! Это я не тебе. Ты всматриваешься в неё. Воспоминания о разговорах с учениками Академии помогают тебе достроить образы, с которыми она говорит. Это стоит огромных усилий, но ты едва-едва видишь окружающие её силуэты. Не слышишь их — пока что — но ещё какое-то время в её компании, и ты раскроешь Камукуру Изуру, как лягушку на уроке биологии. — Я хочу сказать, что если ты ищешь противника, тебе нужно не Абсолютное Отчаяние, а люди, которых у тебя не получится сломать. Те, кто будут только рады твоим попыткам. Когда Джунко поворачивает голову, ты узнаёшь жестокий блеск в её глазах. — Даже ты? Она привстаёт и медленно обходит стол, приближаясь, улыбаяясь. Ты тоже улыбаешься. — Я немного из другого теста, но соревноваться с тобой было бы весело, — ты знаешь, о чём она думает и что перебирает в голове, поэтому добавляешь: — Если Каэде ногу сломать, она оценит старания, а вот мне не надо. Мы обе знаем, как терпеть любые пытки. — Пф. Я и не думала об этом. И в чём же ты хочешь посостязаться? — Как насчёт охоты? — наклоняешь голову. — На самого сильного человека во вселенной? — На меня, что ли? — На другую тебя. Представь: что бы ты делала, застряв в виртуальной реальности? — Я бы досконально её изучила, воспроизвела мой прекрасный план с убийственной игрой в Академии, а потом развлекалась бы, создавая и разрушая миры. Думаю, с таким количеством возможностей даже мне не было бы скучно. — Представь, насколько сильной ты бы стала. Она представляет, и Чиаки радуется перспективе сыграть в виртуальную игру с другой Джунко. — Хочешь, чтобы я её там убила и никогда не смогла вернуть? Неплохая попытка, я почти купилась, — она разочарованно отходит к окну и даже не допускает мысли о своём поражении. — Может, если не убивать её… Ты прикидываешь ваши шансы, и шансов у вас нет. В виртуальной реальности ты будешь не слабее Камукуры Изуру, чьи таланты и физическую подготовку не удастся полностью воспроизвести. Умение быстро мыслить — вот, что будет сильнейшим оружием. Только победить безграничное сознание вам не удастся. Разумеется, ты всё равно хочешь попробовать. — Я не пытаюсь отговорить тебя, — ты подходишь к ней и тоже смотришь на едва проглядывающее за тучами солнце, — но мы можем сыграть. Это даст тебе возможность решить, хочешь ли ты видеть ту Джунко рядом с собой. Она выдыхает. Она не хочет видеть даже себя.***
Вы добираетесь до центра города на байке, который Джунко находит припаркованным у дороги с забытыми ключами зажигания. Она водит точь-в-точь, как твоя сестра, только Мукуро последние пару лет запрещала ездить с ней на мотоцикле. Ты хохочешь, вцепившись в лихо огибающую машины Джунко, и едва не падаешь, когда мотоцикл встаёт на дыбы. Под раскаты грома и бодрую электронную музыку из её телефона, вы приезжаете к Team DANGAN, и ты жалеешь, что поездка заканчивается так быстро. Ты незаметно для неё оглядываешься и кусаешь губы. Место пока не оцепили, в округе никого, вы беспрепятственно идёте ко входу. Ты вполуха слушаешь, как Джунко критикует всё, от интерьера до расположения небоскрёба, киваешь ей и мило улыбаешься. Кабинет на последнем этаже выглядит, как твоя комната в периоды особого уныния. Среди перевёрнутых стульев, лоскутов белой ткани, капель крови и отметин на полу легко не заметить сидящую у окна Анжи. В стекле — дыра размером с человека, а на осколках — следы гари. Ты догадываешься, что здесь произошло, а Джунко удивляется: — Кого выкинула, девчуля? — Каэде-тян. — Акамацу? Ну и дама, даже пятна на асфальте не оставила! — Их с Миу-тян так просто не убьёшь, — замечаешь ты, оглядывая местную электронику. Проектор на экране показывает игру, которая должна быть частью защиты NeoWorld'а. Из системного блока под столом с мясом вырваны провода; кажется, с улетевшим Киибо вам запустить интерфейс не удастся. — Показывай, — Джунко махает Анжи и садится в кожаное кресло. — Как врубить эту штуку? — Для этого, Атуа-сама, вам нужен глава нашей компании — Идабаши Киибо. — И где он? — Только что улетел с Каэде-тян, — улыбается девушка. — Вы едва-едва разминулись! — Улетел? Чё?! Ты должна была всё подготовить к моему приходу! — Увы, Атуа-сама, в отличие от вас, я не всесильная божественная сущность, — Анжи складывает ладони над головой и что-то напевает. — Вам ведь, как Богу, не составит труда вернуть Киибо-тян? Джунко кривится и бросает взгляд на тебя, но тут же одёргивается и подходит к окну, выглядывая там Киибо. Ты отвечаешь на незаданный вопрос: — Предполагаю, что Анжи ранила Каэде, тогда Киибо полетит в ближайшую больницу. Да, он умеет летать — это киборг. Спроси у Корекиё. Слабый силуэт неофициального главы Team DANGAN за плечом Джунко рассказывает ей, кто это такой. Джунко обрывает его, так и не выслушав полную историю создания. — Херня какая-то. Ладно, сейчас прилетит, — угрожающе фыркает Джунко, — стоит только захотеть. Удача срабатывает: на горизонте сияет алая точка, будто огонь далёкого самолёта. — Отлично. Что-то ещё, мой наглый Пророк? Интернет ты подключить не забыла? — О-м-м… я узнала пароль, которым запускается NeoWorld: Данганронпа! — Бредятина, — заключает Джунко и пододвигает кресло к окну. Ты стоишь у неё за спиной, наслаждаясь последними минутами спокойствия и захватывающим дух видом со 110-го этажа. — Пароль, киборг, это всё? — Киё-тян говорил, что будет ещё какая-то защита, но я уверена, Атуа-сама всё по плечу. Защита, значит. Ты оглядываешься на проектор и дерущихся персонажей — наверное, это Анжи с Каэде. Можно предположить, что Корекиё связал защиту NeoWorld'а с этой игрой. Вечно обновляющаяся система, которую совершенствуют сотни тысяч игроков по всему миру — обойти подобное в лоб не сможет даже Супер Программист, а сама игра будет испытанием и для Супер Геймера. О том, что время вышло, ты вспоминаешь, когда Джунко отвечает Супер Музыканту. Ибуки Миода поглядывает на дверь и то и дело повторяет «о-ля-ля». На пятом «ля» Джунко добавляет к нему «б» и огрызается: — Да что ещё?! — У нас гости! Слышите лифт? Уже поздно его слушать: входная дверь распахивается, и быстрее всех твоих мыслей над головой Джунко свистит пуля. Она едва успевает пригнуться. — О-ля-ля, — повторяет Анжи. Ты с интересом разглядываешь Амами Рена — одну из самых внушительных фигур в Японии. Он никогда не появляется на публике, и причина очевидна: все ждут увидеть немолодого мужчину с проглядывающий сединой, а перед вами стоит жутко хмурый тип с короткими тёмными волосами, которому едва ли продают сигареты без паспорта. Рубашка под пиджаком небрежно расстёгнута, и он из тех людей, которым Джунко запретила бы надевать костюмы: он висит на нём, как сохнущее бельё на верёвке. — Чувак, — шипит Джунко, похрустывая костяшками, — ты кто? Вместо ответа — выстрел. На тебя попадают капли крови, брызнувшие из раны на щеке Изуру. Джунко в замешательстве трогает её пальцами. — А вот это уже гру-- Она отскакивает вправо и прячется за чудом пережившей бой Каэде с Анжи белой вазой. Следующая пуля пробивает мрамор. Джунко давно бы сократила дистанцию, но всё пытается понять, с кем имеет дело. Ты не успеваешь думать. Амами Рен может сравниться по скорости со всеми талантами Изуру, и когда ты моргаешь, битва уже закончена. Удар. Он падает на колени, и Джунко брезгливо отталкивает его туфлей. Из огромной раны на его шее хлещет кровь. Ты выдыхаешь и подходишь ближе, пока Джунко остервенело пинает его. Рантаро с Кируми отказались раскрыть талант этого человека, но его тело не может быть обычным, если он способен развить такую скорость. Он двигается за пределами возможностей обычного человека, и тебя не покидает ощущение, что всё это сейчас — лишь проверка. Он даже не обратил на тебя внимание, хотя знает, что ты можешь быть вероятным союзником в схватке. — Отонаши? — Это Амами Рен, — признаёшься ты. — Отец Рантаро. Ну, ты и так знаешь, кто это. Когда ты опять моргаешь, она уже держит тебя за грудки над пропастью в сто десять этажей. — Ты его сюда позвала, — заключает Джунко, хотя это не так — он позвал себя сам, пусть ты и знала, поэтому ты хмуришься в ответ на её разъярённый взгляд. — Знаю я этого придурка, сейчас сюда две роты спецназа ворвутся. Хотела, чтобы нас накрыли, пока мы играми заняты, мразь? Как жаль, что твой план не сработал! — Я не звала его, Джунко. Разве это не естественно, что когда известный преступник так открыто появляется в центре города-- — Заткнись, предательница! — тебя встряхивают; ты роняешь туфлю и с интересом наблюдаешь, как за десяток секунд она падает на далёкий асфальт под твоими ногами. — Говоришь, всегда можешь вернуться? Так зачем мне рисковать, а? Наконец-то я окончательно от тебя избавлюсь! Проживу как-нибудь в этом теле, мужиком быть даже проще, меньше на косметику тратиться! Анжи хмыкает; за спиной Джунко Амами Рен медленно садится на колени, зажимая израненную шею. Несмотря на огромную лужу крови под его брюками, мужчина выглядит абсолютно здоровым. Ты огромными глазами следишь, как рассечённая кожа затягивается без следа. Это — его талант?.. — Джунко, сзади! — Ты дура?! Это самая тупая уловка из всех тупых уловок, и если ты думаешь, что я на неё попаду-- Амами Рен не так глуп; он мог бы выстрелить, но ничего бы этим не добился — даже с пулей в голове Изуру умудрился бы как-нибудь выжить. Толкнуть его с огромной высоты — вот способ понадёжнее, ведь нет ни одного таланта, который позволил бы ему взмахнуть руками и полететь. Жаль, что для этого ему пришлось избавиться и от тебя.***
Такое удобное секунду назад, а теперь такое непослушное тело провернуло в полёте, как падающий из рук ребёнка рожок с мороженым. Джунко распахнула глаза и посмотрела на опрокинутый небоскрёб с рядом тёмных окон. И всё? Вот так просто? В первые секунды она не знала, что делать. Двигалась рывками, пытаясь думать хладнокровно, замедлиться, но паника началась с неё и охватила часть талантов. В фильмах распластанное в крови тело выглядит до эротичного изящно: непременно белое платье, растрёпанные светлые волосы. В реальности под ней прежде крови образуется лужа из кишок и говна. Пролетев пару метров, Джунко лязгнула решётками в своём сознании, избавилась от паникующих голосов и наконец-то остановилась в воздухе. Капли дождя неспешно плыли вниз, как улитки по стене аквариума. Тяжёлый грозовой воздух замер вместе с Джунко. Что-то тёплое, обвившее её талию, отвлекало от созерцания беззвёздного неба. Отонаши, застывшая бледной восковой фигурой, обнимала её, повернув голову назад; на последнем этаже в оконном проёме стоял убитый Амами Рен с пистолетом в руках. Настойчивый мудак боялся, что Изуру переживёт падение, и решил подбить его в воздухе. Пуля встроилась в ряд дождевых капель и помчалась вниз со скоростью сперматозоида, которым зачали этого мудилу. В воздухе, спиной к земле, возникла Мукуро, и траектория выстрела стала заметной, как путеводная нить. Серебристая линия указывала в спину загородившей Изуру Отонаши. Правая рука выхватила из заднего кармана армейский нож и в последний момент отбила пулю; Джунко не знала, сделала это Мукуро или она сама. Рен нахмурился и выстрелил ещё дважды, но каждый раз подпаленный порохом ножик метко сверкал в отблесках грозы. Батя Рантаро убрал пистолет и шагнул в окно. Джунко громко выругалась. Она всё ещё не понимала, как он остался жив и что это за суицидальные манёвры. В голове гудело: все таланты разом пытались что-то сказать, но мало чьё мнение её сейчас интересовало. Экран заполнился уведомлениями, и Джунко тратила драгоценные миллисекунды, чтобы избавиться от них. Виски жгло от натуги, и в момент слабости она пропустила наружу знакомый голос: Он тебя настигнет. — Как?! — воскликнула она, даже не думая, кому отвечает. Ответ уже маячил перед глазами: на летящем вниз Рене пузырилась рубашка, пиджак сбило ветром. Его плечи надувались, как у качка на стероидах, грудные мышцы рвали пуговицы, челюсть укрупнилась. Джунко раскрыла рот. В воздухе они оба замерли, но менялся Рен куда быстрее, не сдерживаемый законами физики. Джунко на мгновение закрыла глаза. Осточертевшая талая вода и ржавая решётка, унылая рожа Хаджиме и безликая Отонаши. Джунко прижалась лбом к решётке и до крови закусила губу; где-то в реальности в ушах гудел ветер, а ладони скользили по мокрому от дождя платью её настоящего тела. — Ты предала меня, — прошептала она. Отонаши подошла к решётке с другой стороны. Джунко силилась найти хоть одну эмоцию на её лице. — Она пыталась тебя спасти. Я тоже могу помочь. — Нет. Нет-нет-нет, — Джунко мотала головой так, что перед глазами всё завертелось. — Она привела меня к этому шизанутому неубиваемому мудаку. Она всё знала, она всегда всё знает, ты всегда всё знаешь, одна я ничего не знаю, да?! — Это неправда. — Тогда почему она это сделала?! — Она не знает, как к тебе относиться. И ты не знаешь. Никто из вас не может решить, хотите ли вы убить друг друга или полюбить. Джунко прищурилась и посмотрела на свои ладони. Там, в реальности, они скользнули по спине Отонаши к её открытым плечам, несильно сжали шею, остановились на щеках. Большие пальцы касались мокрой кожи. Конечно, это дождь. В той же реальности к ней приближался неубиваемый мудак так же неотвратимо, как она летела к земле. — Чем ты поможешь мне? Придумаешь эпитафию? — Я могу нас спасти. Я пока не знаю, как, но я уверена что смогу, — Отонаши впервые на её памяти повысила голос. — Если ты дашь мне увидеть твоими глазами. — Ты не выйдешь отсюда. — Тогда ты умрёшь. Хаджиме следил за сокамерницей, но не вмешивался. Он безразлично подпирал голову рукой и разве что не зевал. — Это что, шантаж? — осклабилась Джунко. — Не верю своим глазам, мой маленький наблюдатель впервые за всю игру решил сделать ход? — Верно, — она попробовала улыбнуться. — Не только ты можешь меняться. Джунко сделала шаг назад, хлюпая водой. Она не была настолько умной, но природное чутьё подсказывало, что это заранее проигранный бой. В конце концов, что она вообще может без таланта Супер Аналитика? Она даже не может быть Абсолютным Отчаянием. — Разве ты не чувствуешь? — продолжила Отонаши. — Рядом с твоим настоящим телом наше развитие ускорилось. Мы заперты здесь, статичные переменные, замороженные два года назад, но близость реальной Эношимы Джунко помогает нам вспомнить, кто мы такие. Вспомнить, что мы должны быть вместе. — Ты хочешь… — Я не прошу освободить меня, — Отонаши взялась за решётку и прильнула к ней, как Джунко минуту назад. — Я хочу вернуться. Насовсем. И я знаю, что ты тоже этого хочешь. Джунко пятилась, пока не упёрлась спиной в сырую каменную стену. Здесь пахло плесенью и жужжали комары — в соседней камере сидел вечно немытый Супер Счастливчик. — Я не хочу возвращаться к скуке, — пробормотала она. — Я не хочу… — Ты не хочешь быть отчаянием, — перебила её Отонаши. — Ты не хочешь желать его. Тебе противна обычная жизнь, которую ведёт твоё настоящее тело, но ты завидуешь ей, потому что она может получать от этого удовольствие. В конечном счёте, всё, чего ты ищешь — удовольствие. Просто «отчаяние»… — …красиво звучит. Джунко схватилась за голову; чем больше она говорила с Отонаши, тем меньше следила за остальными — и как только у Хаджиме получалось держать их в идеальной тишине? Смертельная опасность зародила мысль в большинстве из них — им нужно освободиться, им нужно перехватить контроль. Джунко не заметила, как упала на колени, сдавливая виски пальцами и пытаясь проследить, чтобы ни одна решётка не открылась. Особенно эта. — Ты не веришь, что я могу измениться, — Отонаши наклонила голову, единственный чёткий образ в размывающейся перед глазами пелене, — тебе нужны доказательства. Джунко с ненавистью смотрела на неё; из носа хлынула кровь, а глаза болели, будто изнутри их накачивали, как воздушные шары. Она и сама чувствовала себя гелиевым шариком, который вот-вот лопнет на потеху окружающим. — И что же ты-- Пока она выдавливала из себя слова, Отонаши развернулась и прошла вглубь камеры. Через мгновение Хаджиме втиснули в прутья решётки, держа за волосы, но не давая двигаться. Джунко моргнула и едва не потеряла контроль над происходящим. — Заткнитесь!.. Все!.. — прохрипела она. — Я помогу, — тихий голос Отонаши заглушал даже визжащую в тюрьме сирену. — Мы поглотим его талант, а затем все остальные. Мы поглотим друг друга. Мы снова станем единым целым, Джунко. Её рука с хрустом пронзила грудь Хаджиме со спины, пока он извивался, прижавшись лицом к прутьям и пытаясь вырваться. Его глаза мгновенно остекленели, парень рухнул на пол, а в бордовых пальцах Отонаши застыло его затухающее сердце. Она вонзила в него клыки, оторвала кусок и с чавканьем проглотила. Остатки, как сдувшийся мячик, бросили к ногам Джунко. — Поглотить чужой талант можно и без этого представления, — Отонаши умудрялась оставаться такой же безэмоциональной, даже когда облизывала пальцы со всей страстью первобытного человека, впервые заколовшего мамонта, — но я знаю, ты их любишь. Этого ведь достаточно? Нет! Это какая-то очередная уловка! И даже если Отонаши перестала быть скучным роботом, как она смела после стольких лет вместо прощения искать единения с ней? С ней — королевой этого мира?! — Пошла-- ты-- Джунко вскрикнула и вжалась в стену ещё сильнее, когда решётка рухнула. Отонаши переступила порог камеры и остановилась перед ней в расстилающейся от Хаджиме и его сердца крови. — Мне никогда не было нужно твоё разрешение. Ты ведь всегда знала, что без меня ты — никто. Джунко обхватила себя руками за плечи, но они дрожали против её воли. Кровь хлестала из носа, заливая и её наряд, и они обе походили на сестёр, облачившихся в алое. — Это не-не-- — Неправда? — Отонаши наклонила голову. — Кто же рассказывал всем и каждому, что без таланта Супер Аналитика не продержится и пары дней на свободе? Надо же, как всё обернулось. Это первый раз, когда ты удачно предсказала будущее, Джунко. Видишь? Ты тоже меняешься. Джунко сидела на коленях, закрывая глаза, удерживаясь на развалинах своего трона, когда весь остальной замок тонул в алой воде. Только вместо её собственного лица пальцы по-прежнему цеплялись за мокрое от дождя платья Отонаши. — Никто не должен видеть королеву в таком виде. Это будет нашим общим секретом. Открой глаза, Джунко. Вспомни, что этот мир принадлежит тебе. Когда Отонаши села перед ней и коснулась лба, боль ушла. Вода под ногами из бурлящего вулкана, из старого колодезного ручья стала нежным, холодным источником. Джунко выдохнула и подняла голову. Вместо раздражающих алых волос и глаз — ярко-голубые глаза и длинные светлые волосы, которые она распускала только по ночам, вдали от Мукуро, отца и матери, которые бережно расчёсывала, сидя заплаканная перед зеркалом. Вместо безликой формы, в которую Хаджиме её вырядил — то самое белое платье, о котором она мечтала в детстве. Джунко потянулась к ней, и мечта рассыпалась, как последний праздничный фейерверк, искрами озаряющий тёмное небо. В отражении на полу смотрел всё тот же подстриженный темноволосый парень с рубиновыми глазами, но на мгновение он улыбнулся, как умела это делать только великая и неповторимая Эношима Джунко.***
Ты падаешь вместе с Джунко и инстинктивно прижимаешь её к себе. Нет, это не инстинкт — ты с трудом оборачиваешься и видишь стоящего у окна Амами Рена, заряжающего пистолет. Дыхание перехватывает, и ты знаешь, что прозвучавший выстрел попадёт в тебя — ты сама выбрала это. Зажмурившись, ты слышишь звон и треск, как будто рядом взорвалась петарда и что-то расколола. Джунко взмахивает рукой за твоей спиной, а ты не можешь обернуться, только крепче утыкаешься в её плечо, отсчитывая время в полёте. На пару секунд твой двойник закрывает глаза, и её руки поднимаются с твоей поясницы на шею, нежно касаются лица, смахивая навеянные ветром слёзы. Открыв глаза, Джунко знакомо улыбается и отталкивает тебя в сторону — ты успеваешь лишь царапнуть ногтями её плечо и заорать: — Джунко! Она подмигивает тебе и смотрит куда-то наверх. Ты поворачиваешься спиной к земле, думая, что уже ничему не можешь удивиться, но Амами Рен за какие-то пару секунд обернулся Суперменом. Он камнем летит вниз по той же траектории, что и Джунко, протягивает руку — и его кости трещат, а мышцы бурлят, как закипающая вода. Рука удлиняется, сокращая последний метр между ними. Огромная ладонь смыкается на тонкой в сравнении с ним шее Камукуры Изуру. Джунко не перестаёт улыбаться. Она взмахивает ножом с такой силой, что отсекает ладонь, но тело Амами Рена не перестаёт меняться, и из обрубка начинают стремительно вырастать кости, покрываясь кровью, лимфой и кожей. — Киибо! — орёт Джунко так, что ты зажимаешь уши. — Это я, Киригири Акира! Спаси меня! Киригири… Кто? Ты ждала появления Киибо в самый последний момент — удача Изуру не может не сработать — но у Джунко на уме что-то другое. Амами Рен, до этого сохранявший стоическое выражение лица, изумлённо приподнимает брови. Подлетевший к зданию киборг на секунду замирает. Турбины на его спине и ногах полыхают синим пламенем, и он на огромной скорости снижается, подхватывая Джунко. Она что-то говорит ему — ты не слышишь — и он летит в твою сторону. Джунко хватает и тебя — голова кружится от удара и резкой остановки, спину прогнуло до хруста, но ты жива. Вы замедляетесь, плавно опускаясь на землю, пока Амами Рен всё быстрее летит на проезжую часть. Если он способен восстановиться после смертельного ранения и как угодно менять своё тело, ты не веришь, что даже это падение его добьёт. Киибо приземляется у подножия Team DANGAN, где совсем недавно дымился перевёрнутый автомобиль. Ты обнаруживаешь себя на руках у довольно улыбающейся Джунко. — Мерси, Рёко-тян! Будем считать, что свою вину ты искупила. Она ставит тебя на асфальт, и ты чуть не падаешь — ноги слабые, а желудок застрял в районе солнечного сплетения. Прикрывая рот рукой, ты смотришь на проезжую часть и всё-таки падаешь на колени, потому что удар такой силы грохочет на всю округу, и это было последней каплей. Амами Рен превращается в первичный бульон — в крови ты видишь всё, что должно содержать тело обычного человека, и даже бьющееся среди этой мешанины сердце, которое отрастающие кости тут же заключают в клетку из рёбер. Ты изумлённо наблюдаешь за рождением новой жизни на месте такого огромного кровавого пятна, что его заметят космонавты на орбите. Это Абсолютный Сверхчеловек — никак иначе его назвать нельзя. Тебе известно, что лет двадцать назад в Академии кого-то объявили Бессмертным, но это было так давно, и тот парень всё равно умер, что все об этом уже забыли. Наверное, это очередной пик эволюции — человек, чьё тело может сколь угодно меняться, отращивать новые конечности и воссоздавать разрушенные ткани. Конечно, у этого должна быть своя цена, но ты пока не можешь сказать, чем Амами Рен платит; уж явно не своими золотыми запасами. — Акира-кун! — Киибо смотрит на Джунко, как твой шеф на гениальную статью. — Это правда ты? — Конечно, — голос Изуру слегка меняется, он явно подражает кому-то — этому Акире. У Кёко точно нет ближайших родственников с таким именем. — Ты же не решил, что меня сразит какой-то там огонь? — Но я… но мы все думали! — в сверкающих глазах киборга сияют электронные слёзы. — Кто этот человек и почему он пытается тебя убить?! — Разве ты не знаешь? Это Камукура Изуру, человек со всеми талантами, Абсолютная Надежда. У него есть и мой талант — смотри. Киибо хмурится на эмбрион взрослого человека — это уже полноценная грудная клетка с намечающейся шеей и плечами. — Шингуджи-сан рассказывал мне, но мы не предполагали, что у него будет твой талант. Это плохо. Это очень плохо. Мой талант. Твой талант. Говоря об Акире, они имеют в виду Амами Рена. Может, это его истинное имя? Сверхчеловек, узнай о нём широкая общественность, всегда бы находился под пристальным вниманием учёных и правительства, а значит, он должен был скрываться. Рантаро часто жаловался на отца, и хоть ты видела его сестру, самого Амами Рена — никогда. Значит, кем бы он ни был раньше, перед тобой — Киригири Акира. Прежняя Джунко — та, что говорила с тобой всего полчаса назад — не дала бы ему и шанса. Она бы топтала Акиру, пока он не перестал собираться, хотя не факт, что это помогло бы. Что-то в ней изменилось, но ты не можешь понять. Ты не можешь прочесть Изуру, не видишь силуэты талантов, и, честно говоря, у тебя язык не поворачивается и дальше его так называть. Этот человек играет с Акирой, будто знает всё наперёд, будто это — маленькая убийственная игра в Академии Надежды. Тебе знакомо это чувство. Ты подходишь к ней, заглядываешь в глаза. Рубины обманчивы, но ты знаешь, что за ними прячется небесная лазурь. — Это правда ты? — повторяешь за Киибо, но знаешь, что она поймёт. — Ага, — хмыкает Джунко и хвастливо наклоняет голову. — Сегодня ночью Камукура Изуру перестанет существовать. — У тебя есть план? — Киибо сжимает кулаки. — Шингуджи-сан говорил, что сегодня Амами Рен попытается убить его вместе с огромным отрядом военных. Мы могли бы заручиться его поддержкой! — Военные? — Джунко разглядывает свои ногти. — Ты имеешь в виду этих военных? Тебя ещё по дороге сюда смутило, что район не оцеплен. Никаких танков и вертолётов, тут негде спрятать даже маленькую армию. И всё же — Амами Рен… нет, Акира не явился бы один. С ним должна прибыть кавалерия, с ним должна быть Кируми, но не будет: если Каэде угрожает опасность, ты хорошо представляешь, что выберет верная долгу девушка. И ты понимаешь, где они прятались, когда из тёмного окна башни появляется ствол снайперской винтовки. Один красный огонёк, второй — за пару секунд вы оказываетесь под прицелом сотен орудий. Из соседних зданий, кафе и магазинов выходят отряды в касках и униформе, сжимаясь вокруг тебя, Джунко и Киибо кольцом из людей. — Что вы делаете?! — возмущается Киибо и показывает на вырастившего себе ноги Акиру. — Это Камукура Изуру, быстрее, атакуйте его! Из рупора вам говорят: — Сложите оружие, медленно поднимите руки и не совершайте резких движений. Идабаши Киибо, этот человек вас обманывает. Настоящий Камукура Изуру перед вами. — Я не могу ошибаться, — сверкает глазами киборг, — это точно Киригири Акира! Человек с рупором замолкает. Кажется, кто такой Акира, ему неизвестно. — Да нет у нас никакого оружия! — Джунко весело поднимает руки и смотрит на Киибо. — А у тебя есть? — Ты же знаешь, — важно кивает он, — Минато-сан наградил меня богатым арсеналом. Теперь я наконец-то смогу использовать его во благо. — По губам читать умеешь? — Несомненно! — Тогда читай. Ты косишься на Джунко, которая одними губами рассказывает Киибо какой-то план. Тебе не остаётся ничего, как поднять руки и смиренно ждать своей участи. Ты за всю жизнь не удивлялась столько раз, как за сегодня, и, несмотря на холодеющую от дождя спину и сосущую пустоту в животе, тебе безумно весело. — Отонаши Рёко! — громкоговоритель снова оживает, и ты вздрагиваешь. — Медленно отойдите от этой группы. Если вы не окажете сопротивления, вам не причинят вреда. — Иди-иди, — хмыкает Джунко, — а то реально пулю поймаешь. Киибо внимательно смотрит на тебя и хмурится, но ничего не говорит. Ты осторожно делаешь пару шагов в направлении военных, затем ещё, пока несколько человек не выходят из круга, заламывая руки и надевая на тебя наручники. Тебя проталкивают через толпу к стоящим в отдалении людям с винтовками, один из которых целится тебе в голову. Когда ты останавливаешься перед ними, за спиной что-то взрывается. Ты оборачиваешься. Судя по взлетевшей покрышке, Киибо рванул тот самый мотоцикл, на котором вы с Джунко приехали. На весь район грохочут выстрелы, но громче их — хохот Джунко, которая летит, сев на голову Киибо и уворачиваясь от всех пуль до единой. Голос киборга заглушает выстрелы: — Вы совершаете ошибку. Приказываю вам сложить оружие! Ты плохо видишь за спинами стольких солдат, но узнаёшь, что Акира пришёл в себя, когда он кричит: — Киибо, это я, Акира! Всё это время он молчал, и ты не знаешь, как звучал его голос до этого, но так не может звучать взрослый мужчина — это ломкий бас подростка. Ты складываешь картинку в голове: ресурсы его тела не бесконечны. Он молодеет с каждым преображением, но внутренние органы, напротив, должны стареть, вырабатывая такое количество новых клеток. Киригири Акира — огромная раковая опухоль, и он пришёл сюда, чтобы убить Изуру ценой своей обрывающейся жизни. Киибо не утруждает себя ответом, да и он бы не успел: Акира прыгает так, что олимпийский атлет, увидев его в действии, сожрал бы свою медаль. Трёхметровым прыжком он настигает киборга в воздухе, держится за его ногу и каракается вверх, пока пламя турбин обжигает его и лишает половины лица. На нём какой-то тяжёлый жилет с армейской оснасткой, который ему дали военные. Ты не успеваешь додумать, зачем ему бронежилет — оказывается, это и не броня. Когда Киибо подлетает выше и дёргает ногой, пытаясь стряхнуть настырного Акиру, его турбина опаляет жилет, и в воздухе взрывается огромный огненный шар. Несколько военных в эпицентре полыхают, остальные падают вслед за ними, точно кегли, другие закрывают лицо руками. Тебя отшвыривает к фонарному столбу, накрывая волной жара и грохота, от которой звенит в ушах. Ты прикрываешь один глаз, который заливает кровь из рассечённого лба, и ищешь глазами дерущихся. Твоё сердце раскалывается. Киибо чудом уцелел — если назвать его мощнейшую броню чудом — и без ног на торчащей из спины турбине одной рукой держит Джунко. У неё подпалены волосы, нет правой руки и ноги, а один из рубинов потух — вместо него пустая глазница. Киибо взлетает всё выше, оставляя военных наедине с разорванным на части Акирой, который ещё раньше вывалился из облака дыма. Ты хочешь закричать, но не можешь раскрыть её тайну, и с ужасом смотришь, как Киибо улетает куда-то на север с мёртвым телом Джунко. Ты падаешь на колени и тупо смотришь в небо на исчезающую в облаках точку. Тепло на твоём лице — не только огонь и вязкая кровь из раны, но и слёзы, которых ты не знала с самого детства. Идут минуты, и выжившие военные неуверенно шепчутся, окружая воскресшего в третий раз Киригири Акиру. Тебя берут под руки и отводят в автозак, где через решётчатое окно ты видишь смотрящего на небо отца Рантаро. Огромный рекламный экран на одном из зданий подёргивается рябью, и на нём появляется лицо Киибо. — Прошу прощения, что прерываю телевизионное вещание, но вы должны это видеть. Меня зовут Идабаши Киибо, я глава Team DANGAN, рукотворный киборг и сын почившего Супер Изобретателя, Идабаши Минато. Сегодня я уничтожу преступника, созданного в стенах Академии Надежды, которого всё это время от вас скрывало правительство — я убью Камукуру Изуру. Ты понимаешь, что его сообщение будет везде — на любом смартфоне, телевизоре, на радио. Киибо рассказывает на всю Японию правду о том дне: об экспериментах Академии, о потраченных деньгах резервного курса и о том, что убийство студенческого совета не было единственной Трагедией. Машина с тобой уезжает, но один из сидящих на переднем сиденье военных достаёт телефон, и ты продолжаешь смотреть, как вершится история. — Сейчас на ваших экранах вы увидите этого человека, — говорил Киибо. — Пусть вас не смущает его внешний вид: талант перерождения позволяет Изуру возрождаться из пепла, подобно фениксу, расплачиваясь за это своим возрастом. Глаза вернувшегося к зданию Team DANGAN Киибо транслируют Акиру в окружении военных. Он не двигается, устремив взгляд наверх. Киибо пикирует, как орёл за добычей, и поднимает мальчика в воздух, игнорируя отскакивающие от брони пули. На какое-то время трансляция прерывается. Военные обсуждают судьбу своего начальника — никто не знает, что на уме у киборга, а у тебя на уме только Джунко. И хотя ты лучше всех знаешь, что её нельзя так просто убить, а тем более Изуру, Абсолютная Надежда не обладает таким же чудодейственным талантом. Вы приезжаете к зданию отдела национальной безопасности, где тебя встречает Амами Рантаро. Военные отдают ему честь, и он самолично снимает с тебя наручники. Ты растираешь запястья, трёшь застывшую на щеке кровь, скрывающую синяки, и не находишь слов. — Пойдём, — он кладёт руку тебе на плечо и молча заводит в здание. Ты не запоминаешь, как вы оказываетесь в одном из офисов, где Рантаро включает телевизор и садится на диван, скрестив руки на груди. Диктор в новостной программе обсуждает с приглашёнными экспертами недавнее выступление киборга и «ситуацию вокруг Академии Надежды». Ты без интереса слушаешь их, застыв в одной позе на диване. Вы с Рантаро молчите и молчите, пока трансляция не прерывается вновь. Глазами Киибо вы видите трущийся об огромную гору океан, а когда киборг подлетает ближе, гора извергает струю пепла, и всё темнеет. — Это действующий вулкан, — подтверждает Киибо, чьё заляпанное сажей лицо демонстрируется на всю Японию. — Я вынужден попросить убрать детей от экранов, потому что обязан предоставить неопровержимые доказательства того, что этот человек больше не будет угрожать благосостоянию нашей страны. Ты смотришь на Рантаро. Он не выглядит, как парень, который вот-вот потеряет отца — он будто смотрит фильм унылый, как та комедия, что видели вы с Каэде. Его выдают разве что беспокойно играющие с подвеской на шее пальцы. Киибо подлетает всё ближе — в грозовом шторме и пепле появляются оранжевые точки. Электроника киборга явно сбоит от такого количества тепла, но можно разобрать, что он отпускает Акиру, и тот беззвучно падает в лавовое жерло. Оно поглощает его за секунду, и сколько Киибо ни кружит над вулканом, Акира не спешит появляться. — Сегодня восторжествовало правосудие, — говорит киборг, поднимаясь над всей Японией. — Мне жаль, что вам пришлось лицезреть такую жестокость, но теперь никто не будет угрожать вашей безопасности. Главный талант Академии Надежды повержен, и я надеюсь, что впредь любые человеческие эксперименты будут под строжайшим запретом. Трансляция окончена. Выпуск новостей возвращается, только ведущие молчат и смотрят в камеры, не замечая прямого эфира. Рантаро выключает телевизор и устало разваливается на диване. — Я не этого ждал от моей поездки в Токио, — жалуется он охрипшим голосом. — Отонаши-тян, ты пьёшь? Ты чуть не повторяешь привычное «Джунко пьёт, Рёко не пьёт», но просто говоришь: — Нет. — А я вот, кажется, скоро начну.***
На крыше маленького здания в спальном районе Джунко медленно приходила в себя. Отращивать конечности — то ещё приключение. Тебя будто проворачивают через мясорубку, засовывают в игольное ушко и пропускают через горловину песочных часов — и всё это в замедленной съёмке. Когда её тело поддалось приказу сесть, Джунко тряхнула головой и огляделась. Вдалеке что-то грохотало, а из окна соседнего дома вопил телевизор: «Я убью Камукуру Изуру». — Ай да Киибо! — восхитилась Джунко. — Ай да молодец. Этот Минато, надеюсь, в своей урне три раза перевернулся. Это ж надо — его нелюбимого пацана всё-таки кокнут! Ей было так легко и приятно, как никогда в жизни. К чёрту микроконтроль и все эти таланты — она не слышала их голосов, просто использовала, как свои собственные. Воспоминания Шингуджи пришлись очень кстати: сама бы она не догадалась облизать попавшую на Киибо кровь. Благодаря её удаче, это всё-таки была не кровь самой Джунко, так что Киибо получил первый и последний в своей жизни засос, а она выжила, хотя теперь, учитывая неудачный опыт Супер Изобретателя, жить ей осталось недолго. Джунко свесила ноги с крыши и с удовольствием уставилась в телевизор, где начиналось самое интересное. Настроение у неё было — лучше некуда. — Прости, Рёко-тян, — хмыкнула она. — Кажется, мне всё-таки пригодится моё настоящее тело.