Can you see the lightning? Can you feel the wind it soars? Pack up your belongings, let chaos take control Mother nature's fury takes you by the hand Rip this world to pieces Bid farewell to all you know
Ирума Миу открыла глаза. Чудовищно знакомый светлый потолок и запах лекарств. Через задёрнутые шторы на её руку падала непрошенная полоска света, подсвечивая бордовый развод. Она села на скрипнувшей кровати и убрала с лица взхломаченные волосы. Справа что-то шевельнулось. Ирума дёрнула рукой с согнутыми пальцами и удивилась, не обнаружив в них пистолета. На соседней кровати при тусклом свете настольной лампы сидела Химико, а из-под одеяла за стойкой с капельницами выглядывало лицо Тенко. — Миу-тян! — непривычно тихо сказала она, разглядывая её одними глазами. — Как ты? — А? Да я в порядке, — машинально ответила Ирума и свесила ноги с кровати, опуская их в аккуратно сложенные на полу голубые тапочки. — Тебе самой-то уже лучше? Лампа нехотя выхватывала несколько крупных синяков на её лице, мелкие ссадины и царапины; обе руки были до плеч забинтованы. Под одеялом бугрился то ли гипс, то ли ну очень крупный отёк. Тенко натужно рассмеялась: — Доктор говорит, что пару недель придётся полежать. Это самое сложное! — Наверное, — подтвердила Ирума. — Когда я здесь лежала, уже на второй день сдохла со скуки. — М-м, — отозвалась Химико и отложила на тумбочку мобильный телефон. — Нам не скучно. — Ну, и отлично. Меня Кируми сюда притащила? Где она? Химико промолчала, а Тенко несколько секунд внимательно смотрела на Ируму. — Думаю, она ещё не ушла. — Ждёт, пока я приду в себя? Как это мило с её стороны, — огрызнулась Ирума и потёрла ушибленный затылок. У неё не было сомнений, кто её вырубил. — И где она? — Да, э-э, Миу-тян… не хочешь умыться? — Тенко вдруг оживилась и почесала забинтованным пальцем щёку. — У тебя кровь везде, на лице, на одежде. Юмено-сан страшно на тебя смотреть! — Но мне не-- — Юмено-сан! — М-м, — надулась девочка. — Ну, да. Умойся. — Ладно, — Ирума пожала плечами и прошла к выходу, подмечая свою сумку в углу комнаты. — Не скучайте. Прикрыв дверь, она оказалась в том же коридоре, где провела самые долгие недели своей жизни. Лежать в больнице без телефона было до смерти тоскливо, а телевизор Ирума после случая с Цумики-сенпай никогда не включала. К счастью, Уэхара-сан приносила ей книги из городской библиотеки — не только Ируме, но и более юным пациентам, которые в противном случае бегали по коридорам, стояли на голове и делали всё то, чем занимается нормальный ребёнок, даже если у него сломаны обе ноги. Так Ирума перечитала столько детской фантастики, что наизусть знала сотню магических заклинаний, которые в реальной жизни, к сожалению, не работали. На белых стенах не было свободного места: их занимали информационные плакаты о подготовке к операции, первой помощи при астме и эпилептических припадках, перечень противопоказаний, допустимой еды при гастритах и самые распространённые аллергены. Всё это Ирума тоже могла повторить с закрытыми глазами. Чуть дальше — детское отделение, где стены разукрасили кривоватыми, но душевными иллюстрациями популярных персонажей. Бурундука в пиджаке и шляпе легко было спутать с несущей добро и справедливость девочкой в матроске, но детям нравилось, и они водили родителей по коридорам, как экскурсоводы в музее. Огибая немногочисленные пустые лавки, Ирума прошла к туалету. Огрызок мыла — хозяйственного, конечно — горчил воздух и не хотел убирать с запястья кровь. Ирума потеряла счёт секундам, втирая его пальцем в кожу, смывая и повторяя ритуал заново. Заживший укус комара тоже расчесался, и теперь она с наслаждением пилила его ногтями, пока на следах от крови не появились свежие капли. В зеркале с мутными разводами от дешёвого моющего средства расплывалось её отражение. Ирума провела по нему намыленной рукой, но кровь так и осталась на щеке, только теперь с едко-жёлтой мыльной пеной. Салфеток поблизости не оказалось, сушилка не работала, и ещё пару минут она стояла над раковиной, встряхивая давно уже высохшие ладони. Тенко и Химико так напряжённо глядели на дверь, будто ждали, что сейчас, в разгар июля, к ним явится Дед Мороз. Ирума вопросительно посмотрела на них, пожала плечами и отошла в угол, перебирая вещи в своей сумке. Мобильник показывал около трёх ночи, но спать ей совсем не хотелось. Сообщения для Каэде так и висели прочитанными, новых пропущенных не было. Сама начальница была в сети около десяти вечера. — Спишь, что ли? — буркнула Ирума и набрала номер. Когда ей ответили знакомые долгие гудки, первой да и второй мыслью было бросить телефон о стену. — Твою мать. Где там Кируми? Она поверхнулась к Тенко с Химико, которые несколько секунд смотрели друг на друга, будто общались телепатически. — М-м. — Она в третьей палате. — Я её так сильно приложила? — поморщилась Ирума. — Ладно. Пойду с ней поговорю. Если я в ближайшее время не узнаю, где Каэде, не удивляйтесь, если услышите крики. — Миу-тян… Тенко смотрела на неё с такой болью, будто у неё прорезался пульпит во всех зубах разом. Ирума вопросительно подняла бровь и подошла ближе. — Тебе плохо? Медсестру позвать? — Просто скажи ей, Чабашира. — Но я… Юмено-сан! Это не так просто! — М-м. Это просто. — Я не могу! Химико пожала плечами: — Тогда сама увидит. Ирума наблюдала за ними, прищурившись, но без особого интереса. У неё не было сил разбираться, что эти двое скрывают — ей просто нужно было увидеть Каэде. Махнув им, Ирума молча вышла, чувствуя на себе напряжённые взгляды. — Третья палата… третья палата… Пару лет назад она лежала в четвёртой, но планировкой занимался мудак, поэтому третья была в противоположном коридоре, как раз вплотную к детскому отделению. Ирума удивилась, что на этаже как-то тихо, и без стука толкнула входную дверь. Комната была рассчитана на одного человека — не такая просторная, как у Тенко. На единственной кровати с закрытыми глазами лежала Каэде, а над ней кто-то стоял с занесённой рукой. Ирума рванула вперёд, стискивая запястье, выкручивая его и надеясь услышать характерный хруст. За окном сверкнула молния, выхватывая ладонь с аккуратно подстриженными ногтями и светло-зелёные волосы с тёмным ободком. — Кируми! — рявкнула Ирума, сжимая её руку ещё сильнее, но бариста толкнула её в грудь, выбивая весь воздух из лёгких и заставляя на секунду разжать пальцы. Подняв голову, она поняла, что Кируми не стояла с ножом в руках — она просто ставила капельницу. Только какого хера Каэде она понадобилась?.. — Что всё это значит? — И вам доброй ночи, Ирума-сан, — бариста встала между ней и кроватью, не давая даже толком рассмотреть Каэде. — Знаете, у меня абсолютно нет сил на ваши истерики. Если вы хотите покричать на меня или попытаться снова ударить, давайте сделаем это вне стен больницы. — Начальнику своему будешь условия ставить. — Боюсь, это невозможно, — хмыкнула Кируми. — Что ж, если вы настаиваете. Акамацу-сан только что перенесла операцию, получив колотое ранение в живот. К счастью, её жизни уже ничего не угрожает — кроме вас и вашего крайне импульсивного характера. Ирума смотрела на неё, не мигая. Понять-то она понимала, что Кируми не шутит, но осознать это пока не могла. Для этого пришлось бы признать, что Ирума совершила ошибку, отпустив Каэде одну. — Это Джунко сделала?.. — Нет. Как я и обещала, Отонаши Рёко не причинила ей вреда. Это сделала Ёнага Анжи, — строго ответила Кируми. — Быть может, вы знаете, почему Акамацу-сан так внезапно захотела её увидеть? У неё была только одна версия — часть пароля, который Анжи, как и предсказывала Каэде, без боя не отдала. Но ножевое ранение? Почему?! — Я думала, они в игре драться будут, — Ирума подошла к Каэде, вглядываясь в её напряжённое лицо. Она никогда не видела её спящей: наедине Ирума всегда засыпала первой. Во сне Каэде хмурилась, как будто продолжала что-то просчитывать, пока её тело отдыхало. — Как это произошло… — Боюсь, многое произошло, пока вы спали. — На остальное мне плевать, — тут же сказала Ирума, присаживаясь на кровать возле Каэде. Кируми вздохнула, но не трогала её. Ирума осторожно убрала волосы со лба своей начальницы, коснулась обнажённой руки. Царапин и синяков было не так много, как у Тенко — всего парочка. Это давало какую-то надежду. — Ты уверена, что ей ничего не угрожает? — Абсолютно. Вы не представляете, чем мне пришлось пожертвовать, чтобы быть с ней здесь, Ирума-сан, — Кируми смотрела с горечью, но без сожалений. — И я буду охранять её, даже если не сомкну глаз в ближайшую неделю. Как бы противна ей ни была девушка Каэде, Ирума верила ей — слишком хорошо знала, насколько целеустремлённой она может быть. Заставив себя встать, она ещё раз глянула на Каэде и шагнула к двери. — Где сейчас Анжи? — как бы невзначай спросила она, но Кируми нельзя было провести. — Кто знает, — сухо отвечала бариста. — Арестована. Можете начать с проверки всех полицейских участков в городе. Ирума зло улыбнулась, оглядываясь на упрямую девушку, чьи чёрные перчатки одиноко лежали на белом одеяле. — Ты же знаешь, мне это не понадобится. Не прощаясь с Тенко и Химико, оставив все свои вещи кроме телефона, она вышла под проливной дождь, который будто и не кончался с тех пор, как они с Комаэдой и Кируми зашли в кафе. На улице, как в и больнице, было подозрительно мало людей, но где-то на горизонте полыхали звучные полицейские сирены. Что-то и впрямь случилось — не стали бы из-за одной Анжи все так тревожиться — но для Ирумы это было лишь одной мыслью из тысячи. Остальные девять с лишним сотен были заняты другим. Она молча и не оглядываясь вышла на проезжую часть и застыла, наблюдая, как редкие автомобили едут по соседней полосе. Крохотные люди в своих машинах не знали, что в ближайшее время их ждут одни неудачи, потому что Ирума вытягивала всё до последней капли. Ждать ей пришлось недолго. Крупный автозак нёсся прямо на неё. Водитель начал тормозить и оглушительно гудеть, но Ирума спокойно встретила его, убрав руки в карманы. Поняв, что уходить она не собирается, машина крутанулась вправо, зацепила фонарный столб и смялась, как гармошка. Брызнули стёкла, из-под капота повалил дым. Ирума глянула на потерявших сознание водителей и постучала костяшками по задней двери. Она скрипнула и отвалилась. Сидевшая внутри Ёнага Анжи встретила её любопытствующим взглядом и улыбнулась во все зубы. — Какая встреча, Миу-- Ирума выволокла её за волосы и бросила на мокрый асфальт. Что-то звякнуло. У её ног упал нож со следами крови, увидев который, Ирума забыла, что вообще собиралась сказать. Она не сомневалась, что эта кровь принадлежала Каэде. Наклонившись, Ирума бережно подняла нож, вглядываясь в причудливый кровавый узор. Анжи попыталась встать, но достаточно было наступить на цепь её наручников, чтобы она дёрнулась и затихла. Её глаза продолжали пытливо следить за Ирумой, а улыбка и не думала исчезать. — Не ожидала, что увижу рождение третьего Бога за неделю, — загадочно сказала она, когда её пинком опрокинули на спину. Ирума села на неё, пытаясь понять, что кроется на самом деле за миловидной улыбкой. Кровожадный маньяк? Психбольная? Или тонкий манипулятор навроде Джунко? — Как же к тебе обращаться теперь, Миу-тян? — Не знаю, что ты несёшь, — безразлично ответила она, — но если хочешь помолиться — самое время. Она расхохоталась. — Все Боги одинаковые… желают услышать мольбы о пощаде и притворяются, что в их руках — целый мир. Не знаю, что за силу ты нашла, Миу-тян, но тебе не сравниться с теми, чьё сражение сегодня видел весь мир. Ирума меланхолично провернула ножик в ладони. — Все вы меня недооцениваете, — она приставила лезвие к животу Анжи — туда, где по её предположению ударили Каэде. — Зачем же ты это сделала? — Ты про Каэде-тян? Какой глупый вопрос! Я лишь дала ей то, чего она страстно желала. Как жаль, что на пороге смерти она умудрилась меня разочаровать. Пришлось поглубже вздохнуть, чтобы не вскрыть ей горло сию же секунду. — Чем она тебя разочаровала? — Ну, знаешь… я не ожидала, что Каэде-тян будет бояться смерти! Рука Ирумы дрогнула. Несмотря на их обещание, она почти смирилась, что начальница продолжит искать приключения на свою задницу, искать боль, искать эмоции — и не Ируме её в этом обвинять. Неужели Каэде правда пыталась держать данное слово? Кажется, из них двоих дурой на самом деле была не Бакамацу. — И ты пыталась её убить. — Ах, Миу-тян, если бы я действительно пыталась, то ударила бы чу-у-уть иначе. На пару сантиметров правее, чем ты держишь нож. Если же-- Ей было насрать, что ещё скажет Анжи. Ирума не улыбалась, наваливаясь на рукоятку ножа, но как же чертовски приятно было ощутить, как он погружается под кожу и упирается во что-то тугое, а затем, поддаваясь её весу, прорезает и это. Прорезает всё, пока лезвие не погрузится на всю длину. — Прости, ты что-то сказала? Можешь повторить? Пальцы Анжи потянулись к ножу, но в ту же секунду Ирума с силой вырвала его, взметая фонтан крови. Пошатываясь, она встала перед Анжи, вглядываясь в её огромные голубые глаза и облизывая лезвие. Кровь ещё никогда не была такой приятной на вкус. Ирума закашлялась и убедилась, что её собственная кровь совсем не такая сладкая. — Ха-х-ха… — выдавила Анжи, улыбаясь ещё шире. — А Каэде-тян знает?.. что ты… скоро… Она бы закончила мысль, но не могла говорить и только хрипела. Ирума пару минут смотрела на растекающуюся под ней лужу крови и, поняв, что смерть не будет быстрой, отвернулась с довольной полуулыбкой. — Не знает. Но ты ведь ей не расскажешь, верно?***
В ботинках хлюпало, мокрые волосы липли к спине и лицу. Через тяжёлые пряди Ирума едва видела дорогу. Вдалеке продолжали орать сирены, заглушаемые всполохами молний. Бесконечный дождь вёл её неприметными аллеями, где и бродячую кошку нельзя было встретить. Чем меньше людей, тем меньше удачи, и это вопрос времени — как долго Ирума сможет безнаказанной гулять по городу, убив уже второго человека за вечер. Мысль об истекающей кровью Анжи заставляла её непроизвольно улыбаться, прикрывая рот ладонью. Она как будто забила свой первый трёхочковый в баскетболе. Хотелось повторить, хотелось бросить мяч ещё красивее, обойти как можно больше соперников на пути к цели. Один из них загораживал ей выход из переулка. Тёмные волосы, собранные в хвост, и невыразительный серый комбинезон, смущённая улыбка. Ирума подошла ближе, поигрывая трофейным ножиком. Ребёнка или невинную девушку она бы не тронула, но эта дама будто напрашивалась на неприятности. — Ох, как же неловко… Я и не знала, что вы — одна из нас, Ирума-сан. Собственное имя заставило её замереть, но противники нередко язвили в разгар матча, лишь бы ты замешкался и упустил мяч. Сдвинув брови, Ирума двигалась вперёд, отведя правую руку с окровавленной сталью баскетбольного мяча. В такт её туфлям, брызгающим свежими лужами, он отбивал неспешный ритм. — Вы в порядке, Ирума-сан? На вас лица нет… я бы могла оказать вам первую помощь. Корзина была на расстоянии броска. Резко остановившись, Ирума метнула мяч. Непривычно лёгкий, неудобный, так и норовящий закрутиться в полёте, он подчинился вырывающейся из её пальцев липкой тьме и понёсся точно в цель. Корзина почему-то вскрикнула. Сетка дрогнула. Мяч с громким звоном отлетел в сторону, отбитый центровым. Откуда? Ирума была уверена, что нашла идеальную траекторию. Сверкнула молния, освещая лезвие её мяча в ближайшей луже; рядом валялся крупный кусок гальки. Трибуны взревели аплодисментами. — Отличный бросок, Миу-тян! И впрямь освоилась со своим талантом, молодец! Маленькая просьба: не трогай мою собственность, лады? Этот голос. Ирума вскинула голову, разыскивая среди картонных фигур болельщиков на трибунах её. В завесе дождя она стояла на кромке двухэтажного здания в обгорелой одежде и оглушительно хлопала. Шум болельщиков потонул в порыве ветра. Ирума посмотрела на свои руки, ожидая увидеть шорты, майку и напульсники, но вместо спортивной одежды были рубашка с брюками и кровь, в которой тонули её пальцы. Упавший в лужу нож не отскакивал от поля спортзала, а корзина оказалась головой подозрительно знакомой девушки. — Цумики-сенпай… — она подняла голову вновь. — Джунко… Какой странный сон. Та с интересом наклонила голову, заканчивая хлопать. — Головой ударилась, что ли? Ладно, наконец-то меня узнают на улицах! Оказывается, неубиваемый мудак довольно полезный — и впрямь могу менять тело, как угодно. Надеюсь, Хаджиме не против, что я прибавила ему несколько размеров? Ты как думаешь, Микан-тян? — М-мы не были с ним знакомы, госпожа, но вы прекрасно выглядите. — Ах, ты мне льстишь, но продолжай! Попятившись, Ирума опрокинула мусорку. Зазвенели бутылки. Она сползла по стенке, растирая виски и пытаясь сосредоточиться на чём угодно — хоть на ближайшей луже — чтобы проснуться. Джунко с Цумики переговаривались, но если постараться, их голоса можно заглушить и понемногу прийти в себя. Только, как она ни старалась, в себя ей не приходилось. Свидетелем тому было огромное мокрое пятно на её брюках и отвратный запах содержимого мусорки. — Это не сон, — сказала ей Цумики, приседая рядом и убирая прядь волос со лба. — Ты-- Хруст, как от пачки чипсов. Медсестра приоткрыла рот и заорала, захохотала, захлебнулась смехом и упала на спину, придерживая руку. Её скрюченная ладонь не двигалась, а на запястье из-под кожи рвался наружу кусок кости. — Это реально приятно, — удивлённо сказала Ирума, разглядывая свои пальцы, пошатываясь, вставая на ноги. — Лучше б это была Кируми… Остаток фразы застрял в горле и был выплюнут наружу вместе с густой кровью от такого приступа кашля, будто все предыдущие сговорились и настигли её одновременно. Ирума сипела, сложившись пополам и утыкаясь носом в чью-то коленку. Не дав отдышаться, её дёрнули за волосы и выпрямили, приставив к каменной стенке. Джунко укоризненно помахивала указательным пальцем. — Разве я не запретила трогать мою собственность? Бедная Микан-тян и так натерпелась от неубиваемого ублюдка и его друзей. — Что-- ты-- — после удара, от которого её желудок побратался с печенью, Ирума наконец-то прокашлялась, — несёшь?.. — Эй-эй, приди уже в себя, — ей дали пару несильных, но унизительных пощёчин. — Тебя все так нахваливают, победительница Эношимы Джунко, хоть бы соответствовала такому грандизному титулу. Выпила, что ли? — Джунко театрально принюхалась. — Да нет, воняешь отходами… и кровью. Тебе понравилось убивать, да? Что бы Джунко ни говорила, с ней хотелось бесконечно спорить, но на это у Ирумы не было ответа. Супер Медсестра ещё раз хрустнула запястьем и вправила его обратно, но продолжала лежать в луже, истерично посмеиваясь. Джунко с улыбкой покачала головой. — Бедные мои Осколки Отчаяния, как же вы жили без меня? Судя по тому, как она смотрела на Ируму, Джунко зачем-то ждала ответа на свой риторический вопрос. — Но… её же арестовали? — Микан-то? Да сейчас не только она сбежала — такой подходящий момент, сама понимаешь. Начальство сдохло, все на ушах стоят, по телеку людей убивают, совсем как в золотые годы нашей молодости, — Джунко лыбилась и искала что-то в глазах Ирумы, но вдруг перестала улыбаться. — Ты реально ничего не знаешь? Ей надо было ответить хоть что-то, но Ирума придумала только: — Знаю, что живой ты отсюда не уйдёшь. Джунко моргнула и отшатнулась от Ирумы, тряхнув своими огромными светлыми хвостами. Она уселась поверх Цумики, которая затихла с таким блаженным видом, будто вколола себе что-то. — Писос. Я её тут ищу, трачу время, рискую подставиться под очередной взрыв, а она даже новости не смотрит. Ещё и Пророка моего убила! Насчёт неё я не злюсь — девочка заслужила своё, глаз за глаз, как говорится. Эх. Что же мне теперь с тобой делать, мой маленький осколок? Ирума тихо зарычала, ударяя кулаком по стене. Она и правда ни черта не знала, но в одном эта мразь права: если она не соберётся, то ничего ей сделать не сможет. Зачем Джунко её искала? Как она её искала? — Разве ты не должна быть сейчас Отонаши Рёко? Чувихой с красными волосами? Они виделись единожды, но у той девушки была запоминающаяся внешность, как и у сраной Эношимы Джунко, чью причёску и ехидные голубые глаза не перепутать ни с чем. — Пока ты занималась истреблением моих подопечных, я переродилась, Миу-тян. Веришь или нет, раньше это тело принадлежало Хинате Хаджиме, — Джунко постучала согнутым пальцем по лбу. — Я устроила маленькую революцию, заполучила ещё один прекрасный талант и теперь разбираюсь с неоконченными делами. Могу поздравить: ты оказалась первой в моём списке. Бесполезно было удивляться или расспрашивать о подробностях — только принять это на веру, как и весь сегодняшний день. Какая, в принципе, разница, что она здесь забыла, если Джунко наконец-то в зоне досягаемости её кулаков и, что более важно, её таланта. Продолжая чесать языком, Ирума протянула невидимые руки собственной тьмы, поглощая всё, что найдётся внутри Джунко или Хинаты или, наверное, Камукуры Изуру. — И что же ты хочешь? Пришла отомстить за свою неудачу? — Фу-у, месть — это прошлый день. Знаешь, мода очень быстро меняется, но всегда по одним и тем же лекалам. Старые тренды неизбежно возвращаются, поэтому я отомщу тебе — однажды — а пока я приглашаю тебя к нам, — она встала, протягивая руку с раскрытой ладонью. — Королева вернулась, чтобы объединить разрозненные осколки в огромное зеркало, в котором отразится Абсолютное Отчаяние. Я желаю видеть тебя в наших рядах. Нож лежал слишком далеко, и незаметно его взять не получится, поэтому Ирума тянула время, раздумывая, что бы такое учинить. Окна сюда не выходили, а было бы забавно устроить, чтобы Джунко пришибло некстати выпавшим с карниза утюгом. — С чего вдруг такая перемена? Разве не ты говорила, что я не представляю никакой ценности? — Верно, — Джунко и не собиралась убирать протянутую ладонь, — но я вижу, что зерно отчаяния наконец-то проросло в тебе, Миу-тян. Как жаль, что я не смогла быть рядом в такие важные моменты твоей жизни. То, что мне удалось застать — было чертовски отчаянно. Ирума отступила на шаг. Чем ближе она к ножику, тем больше шансов защититься. Только теперь она задумалась, как Джунко за секунду умудрилась спрыгнуть с крыши, оказаться рядом с ней и так сильно зарядить в живот, что все её внутренности до сих пор ныли. — Я уже наслушалась сегодня о надежде и твою любимую телегу слышать не желаю. Я убила её, и что? Она тронула Каэде — этого достаточно. — Именно! — хихикнула Джунко, делая такой же маленький шаг вперёд. — А ты никогда не думала, почему 77-й класс впал в отчаяние? Представляла, наверное, что я трахала им мозги полгода? Да откуда ж у меня столько времени? Всегда достаточно одной капли. Академия Надежды превратила Хаджиме в подопытного, и это помогло Чиаки понять, каков мир на самом деле. Кто-то потерял сестру, кому-то отказывали в лечении больного родственника, а бедную Микан-тян задирали даже собственные одноклассники! У всех есть причина ненавидеть этот мир, и ты его тоже ненавидишь. Шаг назад, шаг вперёд. Сколько удачи Ирума из неё ни выкачивала, казалось, эти запасы бесконечны. Её запястье не просто покалывало, оно жгло, будто обвитое раскалённым прутом. — Мне насрать на этот мир, Джунко. — Ты говоришь это себе, но будь мир серым и безразличным, стала бы ты убивать одного из его обитателей? Ты возвышаешься над руинами этой жалкой страны, как и я, как и мои осколки. Мы враждовали однажды, но разве теперь мы с тобой враги, Миу-тян? Ботинок Ирумы звякнул лезвием ножа. Джунко улыбалась так, будто не замечала её движений, только и удача её не кончалась, и Ирума боялась пошевелиться, пока не выкачает её до капли. Боялась не самой Джунко, не смерти от её рук, а того, что, если убить её не получится, она доберётся до Каэде. — Если мы ненавидим одно и то же, это не делает нас друзьями. — Друзьями мы никогда не станем, но мы уже породнились — ты знаешь это! Глубоко внутри ты знаешь! Ах, дети всегда спорят с родителями, — она опустила руку, заставив Ируму напряжённо ждать следующего движения. — Я рада, что ты отказываешься, Миу-тян. Похоже, в тебе есть место для ещё большего отчаяния. — Мне насрать на ваши надежду и отчаяние, — она медленно качала головой. — Просто оставьте меня в покое. — Не выйдет, Миу-тян. Ты так упорно карабкалась на вершину, и вот, ты здесь — поздравляю! А теперь наблюдай, как мелкие букашки внизу кидают в тебя камни. Видишь ли, людям необходим Бог, но они всегда будут пытаться идти против его воли. Более того, в пантеоне будут и другие Боги… Тебе ли не знать с твоим спортивным прошлым, что на вершине и начинается настоящая игра. В ту же секунду, как её запястье раскалилось до предела, Джунко исчезла. Только долгие тренировки и привычное чувство дышащего в спину соперника, помогли Ируме вовремя отклониться и пнуть ножик. Отскочив от соседней стены, он взмыл в воздух, позволяя поймать себя. Ирума рубанула ехидно улыбающуюся девушку прямо перед собой. Она ждала, что та исчезнет, но Джунко стояла, расставив руки в стороны. Алая полоса прорезала её трухлявую одежду, вспарывая мокрую от дождя кожу. Запах тёплой крови заставил Ируму ударить вновь. Лезвие вонзилось в живот, не встретив никаких препятствих, кроме внутренних органов. Не пользуясь своим весом, бить было труднее, но Ирума вложила в удар всю ненависть к этой девушке и, взяв её за плечо, крутанула лезвие, ввинчивая его почти на всю рукоять. Затем, пока Джунко не опомнилась, она дёрнула ножик назад, не давая ей и шанса. Вместо того, чтобы хрипеть, подобно Анжи, Джунко продолжала стоять и улыбаться. Ирума тоже улыбалась, понимая, что это последние её минуты. Она нахально слизала кровь с ножа, пристрастившись к металлическому вкусу. — Знаешь, может, я вступлю в твою отчаянную организацию. Им ведь теперь понадобится новая королева, да? Цумики-сенпай вскрикнула, но тут же затихла. Ируме показалось, что Джунко ей подмигнула. — Миу-тян, Миу-тян, ты прогуливала уроки истории? Нельзя сесть на трон, пока его занимает предыдущий правитель. Убей, заключи под стражу, но избавься от соперника, если хочешь встать на его место. Так, например, поступила я. От удивления Ирума выронила нож. Огромная рана в животе Джунко затягивалась, как в компьютерной игре, а от царапины на груди уже не осталось и следа. На дрожащих ногах Ирума сделала пару шагов назад, но уткнулась во что-то и не сразу поняла, что Цумики-сенпай заламывает ей руки. Она бы, наверное, смогла вырваться, но тупо смотрела на Джунко и то, как она вразвалочку подходит к ней, подбирая ножик. — Красиво, да? Это мне в наследство от папеньки Рантаро досталось. Не без побочек, конечно, но какое-то время убить меня будет невозможно. Если не сбросить в вулкан или что-то подобное — подсказываю от всего сердца, вдруг у тебя получится. Отец Рантаро? Тот самый, которому прислуживала Кируми? Разве Джунко — его дочь?.. И почему этот талант кажется таким знакомым? — Разве это не талант Киригири Акиры? — прошептала Ирума, вспоминая сегодняшнюю лекцию от Шингуджи. — Супер… Бессмертный? — О-хо, а про это ты внезапно знаешь! Он самый, Миу-тян. А теперь, давай вернёмся к нашему разговору, — ласково сказала Джунко, дотрагиваясь до её щеки. — Убить меня ты не сможешь — да что там, я сама не смогу себя убить! Если ты откажешься, произойдёт ровно то, чего ты боишься. Не конец света — нам ведь обеим этот мир не сдался, да? — а конец твоей маленькой личной вселенной, — она приподняла её подбородок кончиком окровавленного ножа. — Если ты откажешься вступить под мои знамёна, я. Убью. Акамацу-- — НЕТ! Джунко с наслаждением улыбнулась и выждала пару секунд, прошептав: — Каэде. Ирума дёрнулась, и хотя Цумики явно была слабее, её шею неприятно царапнул нож. Джунко укоризненно покачала головой. — Будешь плохо себя вести — убью на месте. Так вот, что ты теперь мне ответишь, осколочек? Будешь отрицать, что мы породнились, или признаешь свою новую королеву? Не волнуйся, я щедрый правитель — сможешь взять свою подружку в новый мир. Ей тоже найдётся место в наших рядах. Она стиснула зубы, чтобы скрыть дрожь, но Джунко видела всё и довольно скалилась, продолжая выводить кончиком лезвия узоры на её коже. Ирума скорее умрёт, чем согласится признать её, быть с ней, быть частью её «семьи», но теперь она распоряжалась не только своей жизнью. Смертельная дуэль — это её выбор, и Каэде наверняка поймёт, она должна понять, но Джунко никогда не играла по правилам. Каэде не сможет защититься — она вообще спит после операции, а Кируми перед такой Джунко бесполезна и разве что сможет предложить ей кофе. — Зачем я тебе? — спросила она, хоть это равноценно признанию поражения. — Нет-нет-нет, Миу-тян, — нож замер у её шеи, — я задала вопрос и получу на него ответ. Всё остальное — потом, если твоя королева будет довольна. Порадуешь ли ты её? — Джунко приблизилась вплотную, касаясь её носа, касаясь лезвием ключиц. — Что же ты выберешь? Надежду или-- — Я выберу Каэде, — ответила Ирума, чьи руки подрагивали, а вся сосредоточенная в них удача бессильно рвалась наружу. — Я стану осколком отчаяния. Джунко убрала нож. — Что. Что ты сказала? — Хочешь меня в свою группу — ладно! — крикнула Ирума. — Оставь её в покое, и я буду с тобой или против тебя, как хочешь. Что захочешь. На лице Джунко все эмоции будто стёрли ластиком. Она опустошённо глянула на Цумики. — Ты тоже это слышала? Мне не показалось? — Д-да, госпожа, я всё слышала и-- — Заткнись. Ха… ха-ха-ха… А я ведь и правда поверила на секунду. Значит, это твой выбор. — Что не так?! — задыхалась Ирума. — Что ты хочешь? Я что-то не то сказа-- Джунко взмахнула ножом так близко к её лицу, что рассекла губу. — Заткнись. Твоё мнение меня уже не интересует. Как же я зла… плевать, что Рёко в тебе ошиблась, но я? Я поверила, что ты можешь быть кем-то особенным? Я, Абсолютное Отчаяние?! — Джунко?.. Ладонь с острыми ногтями заткнула ей рот, позволяя Джунко в размываемой дождём тишине произнести: — Королева не может ошибаться. Я должна это исправить. В первую секунду Ирума ничего не почувствовала, только что-то тёплое на груди, горячее и мокрое. Цумики отпустила её, но устоять на ногах Ирума не смогла. Она с трудом опустила голову. На её грудь стекало столько крови, что можно было наполнить целую ванну. Падая на колени, она поднесла руку к горлу, и вместо ключиц и кожи на шее пальцы нащупали рваную рану, из которой и сочился весь этот кровавый фонтан. — К…д… Во всём Токио вырубили свет. Тысячи мыслей превратились в две, одну… Конец. Каэде. Если она тронет Каэде… Нужно ей помешать. Нельзя умирать здесь. Ей ни в коем случае нельзя умирать. Шум дождя резко включился, следом подключили запахи, затем зрение. Ирума видела кусок стены и слышала удаляющиеся шаги Джунко. Ужасная огненная боль в районе шеи затухла до ровного пульсирования, руки её снова слушались. Она смогла пошевелиться, дотронуться до шеи. Вместо кратера — ровная линия, которая продолжала затягиваться, как рыхлый песок, который разравнивали лопаткой. Кровотечение остановилось. Ирума снова могла дышать. Она села, выглядывая в конце аллеи силуэт остановившейся Джунко. Та обернулась. — Резервный курс — те ещё тараканы, да, Миу-тян? Похоже, мы с тобой всё-таки одной крови. Ирума поднялась на ноги так быстро, как могла. Пусть Джунко и не спешила, её приближение сулило очередную смерть, от которой не факт, что она сможет ещё раз спастись. — Не подходи, — прохрипела она, встречая презрительный взгляд, знакомый по совместной учёбе в Академии. — Боишься? Давай проверим, сколько продержится этот талант. Ирума примёрзла к месту. Она слишком хорошо знала, что сбежать не получится, но всей её удачи не хватит, чтобы замедлить Джунко. Она может споткнуться, с неба свалится утюг, но… С неба? Она в изумлении посмотрела наверх и неуверенно подняла руку. За бесконечными слоями туч то и дело сверкали пульсирующие вены молний. Джунко остановилась и тоже задрала голову. В её глазах мелькнуло понимание. Удар был такой силы, что у Ирумы заложило уши. Джунко неслышно завалилась на асфальт, заработав несмываемый загар. От неё валил дым, но Ирума не стала присматриваться и просто побежала так быстро, как могла.***
Она оглядывалась, спотыкалась и чуть не попала под машину — вся удача ушла на этот удар, и Ирума не могла сосредоточиться, чтобы забрать у окружающих хоть что-то. Пустынные до этого улицы как назло наполнились людьми — кто-то выглядывал рассмотреть удар молнии, кого-то привлекли крики, и все оборачивались на Ируму в её кровавом наряде. Она благодарила себя, что не успела далеко уйти от больницы, хотя и думала украсть машину, вжать газ и рвануть, куда глаза глядят. Чёрт знает, нашла бы её Джунко или начала с Каэде-- Ещё быстрее, быстрее. Её не преследовали, но Ирума и не думала останавливаться. Почему-то настырные лёгкие работали в полную силу, будто она снова на пике формы готовится к матчу. Она пробежала эти несколько кварталов на одном дыхании и замедлилась только на входе, пытаясь в горячей панике сообразить, куда ей идти. В холле было пусто, за исключением охранника в будке. Ирума даже не стала пользоваться талантом — перемахнула через турникет и побежала на третий этаж по знакомой лестнице. Один пролёт, второй… детское отделение… третья палата! Она распахнула дверь. Кируми уже стояла наготове, пряча что-то за спиной, но, увидев её, замерла. — Ирума-сан? Что вы наделали? Ирума рванула к кровати, спотыкаясь, падая на скользкий пол и приземляясь на колени рядом с Каэде. Она всё так же хмуро спала — одеяло ровно вздымалось и опускалось. Наконец-то Ирума выдохнула и уткнулась носом в её руку. Слёзы, которые она сдерживала всё это время, хлынули пусть и не кровавым фонтаном, но так обильно, что одеяло быстро стало влажным. Кируми бродила за её спиной, но молчала. Когда Ирума забила нос слезами и едва могла дышать, бариста протянула ей платок и стакан воды. Высморкавшись и осушив весь бокал, Ирума ещё раз протяжно выдохнула. Голова болела так сильно, будто это в неё молния жахнула, но в этой комнате было теплее, здесь не было Джунко, и рядом лежала Каэде. Всё нормально. Всё хорошо. — Всё хорошо, — оказывается, это говорила Кируми, осторожно держа её за плечи. — Давайте не будем тревожить Акамацу-сан. Поговорим в коридоре… — Нет! — Ирума дёрнулась к одеялу Каэде и вцепилась в него, испуганно глядя на Кируми, оглядываясь на окна. — Она может прийти в любой момент! — Кто — она? — Д-д-- Ирума поняла, что если выговорит её имя до конца, то снова разрыдается. Она с трудом верила, что сбежала. Да, какое-то время бессмертная Джунко будет приходить в себя — залечиться от удара молнии сложнее, чем от перерезанного горла, — но ничто не помешает ей вернуться. Удача, хитрость, знания Цумики — найти их в госпитале будет проще простого, и тогда Джунко снова задаст вопрос, на который у Ирумы не было правильного ответа. Почему она так разозлилась? Разве она ждала, что Ирума откажется? Выберет смерть? В чём был смысл этой её проверки? — Джунко? — мягко спросила Кируми. — Почему вы так уверены, что она придёт сюда? — Я встретила её. Я. Она… Кируми нахмурилась, взяла Ируму под руки и усадила на стул у окна — уж очень ей не хотелось, чтобы они орали Каэде на ухо. Крохотная и осознанная часть Ирумы была ей благодарна: Бакамацу нужно восстановиться. — Вы уверены, что это была Эношима Джунко? — Это… это была не Рёко. Это была Джунко. Она выглядела, как Джунко, но она сказала что-то про тело Хинаты… и она-- у неё был талант-- она не умерла! Ирума снова закашлялась, прикрываясь обеими ладонями. Усталость, как и привычный комок мокроты в горле, накатывали неотвратимым цунами. К счастью, во всей этой крови на её руках и одежде, легко было спрятать ещё несколько капель. Кируми не выглядела удивлённой, только закусила ноготь и несколько секунд молчала. Её перчатки всё ещё лежали на кровати Каэде. — Что ж, наша операция с треском провалилась. Вы не ранены? — прищурилась она. Ирума застыла от этого вопроса и машинально потянулась к горлу. Взгляд бариста вцепился в её пальцы. — На вас столько крови, но я не вижу ни царапины. Судя по расположению следов, рана должна быть где-то, — ноготь Кируми коснулся зажившей кожи на её шее, — здесь. — Ты… ты знаешь, что со мной? — Я предполагала, что такое может случиться. Мы предполагали, когда Амами-сан попросил отца помочь умирающей подруге два с половиной года назад, — вздохнула Кируми. — Значит, вам тоже передался его талант. — Я… он… Ирума просто не находила слов. Так вот, за что торговался с отцом Рантаро, и почему всё-таки уехал. Ирума не прожила бы так долго, если бы не операция, но тогда ей пересадили не какую-то новую разработку, а ткань Киригири Акиры, Супер Бессмертного… Разве так зовут отца Рантаро?.. Она бы спросила больше, но Кируми сжала её руку. — Вы не замечали каких-то иных… эффектов? Может, частые головные боли? Что-то необычное с вашим телом? Помимо, — она усмехнулась, — естественных гормональных изменений. Разглядывая пол, Ирума раздумывала, говорить ли ей. Она ещё никому не рассказывала. Только Комаэда видел, что с ней что-то не так, но тогда и Ирума не придала этому значения. Сейчас же её лёгкие работали настолько плохо, что ей было не по себе. — У меня проблемы с дыханием. Частый кашель. Я кашляю кровью. Кируми, это не так важно, мы должны что-то сделать, чтобы Джунко не пришла сюда! — Ш-ш, — бариста приобняла её, хотя Ирума пыталась сопротивляться. — Вам лучше успокоиться, иначе ваш талант, как мы выяснили, станет неконтролируемым. Думайте о хорошем, Ирума-сан. Сейчас вы в безопасности. Может, она и права. Ирума встретила Джунко, когда пожелала неприятностей, пожелала опробовать нож на ком-то ещё, почувствовать вкус крови. Сейчас она хотела быть рядом с Каэде, чтобы никому из них не причинили вреда, чтобы Джунко была как можно дальше от этого места. Её сердце в объятиях Кируми стало нехотя замедляться. — …не говори Каэде, пожалуйста. — О вашем состоянии? Боюсь, она достаточно умна, чтобы догадываться об этом. Мне кажется, поэтому она так отчаянно цепляется за вас. «Отчаяние» вернулось дрожью в её руки, поэтому — и только поэтому — Ирума обняла девушку в ответ, прижимая трясущиеся ладони к её сарафану. — Думаешь, она жалеет больную девочку? — Ваш пессимизм меня пугает, — Кируми медленно отстранилась, улыбаясь ей. — Я думаю, Акамацу-сан ценит каждую минуту, проведённую с вами. Она всегда была жадной и ни с кем не собирается делиться. — Не понимаю, что со мной… в смысле, я умерла, я точно умерла, но я ожила вновь. И это не худшее, что сегодня произошло. Я убила человека, Кируми. — Я знаю, Ирума-сан. — Нет, ты не поняла. Я не про Комаэду. Я убила Анжи. Кируми смотрела на неё, не мигая, затем опустила глаза и устало вздохнула. — Я боялась, что вы это сделаете. Вам стало легче? — Угу. Мне… Тебе понравилось убивать, да? Ирума зажала себе рот рукой, но следующий за ней запах крови на пальцах, на одежде, не давал сомневаться, что Джунко права. — Ирума-сан, — бариста взяла её за руки, и, чёрт, первой мыслью было их сломать, — я не раскрою страшной тайны, сказав, что тоже убивала. Несколько десятков человек. Поверьте, я могу представить, что вы сейчас чувствуете. Мы сможем обсудить всё, что вас волнует, но сейчас я хочу передать вам слова Акамацу-сан. Она просила вас не волноваться и дождаться её. Ирума широко раскрыла глаза, сражаясь с очередной волной слёз. — Я просто хотела, чтобы нас оставили в покое… — Мы разберёмся с любыми проблемами, но сейчас вам, как и ей, нужен отдых. Пожалуйста, поспите. Я обещаю: если сюда придут посторонние, я тут же разбужу вас. — Здесь нет второй кровати… — устало ответила Ирума, потирая глаза. — Я с этим разберусь. Вы не могли бы принять душ? Мне кажется, на вас слишком много крови. — Только не уходи, пока я не вернусь. — Я буду здесь. Ирума на автопилоте тыкалась в уголки больницы, пока не вспомнила, где здесь душевая. Простояв минут двадцать под горячей водой, она стала зевать и уняла дрожь в ногах. Кровь наконец-то отмылась. Переодевшись в больничную робу, выданную Кируми, и дождавшись, пока она вернётся с футоном, Ирума легла возле кровати Каэде и мгновенно уснула.