This city runs under my skin The neon lights cast on my sins So close to death, where to begin? I found the answers from within Just when my heart was wearing thin From where I was to where I've been
— …после этого Селестия-сан заперлась с ним в одной комнате. Я слышал, гм, странные звуки. Кажется, её удивило, что Будда — это мужчина… — Хех. Представляю её разочарование. — Ах, да, она громко кричала и… я решил оставить их наедине. Со временем их дискуссия стала… более оживлённой… — А Шингуджи неплох для старика. Сколько там этой девочке, восемнадцать? — Не знаю… Они как раз закончили э-э-э-э разговаривать, когда в здание вошли люди Амами-сан. Мы с Селестией-сан и Шингуджи-сан не покидали его кабинет и могли только наблюдать. — Зрелище из первого ряда… хотела бы я на это посмотреть. — Это было ужасно, Акамацу-сан. — Ты про перестрелку или Селестию с Шингуджи? Потому что я бы не рискнула спорить, что хуже. Ирума дёрнулась и стукнулась лбом о порог кровати. Голоса затихли, затем кто-то громко охнул: — Вы проснулись, Ирума-сан! Как вы себя чувствуете? Вы голодны? Она присела на мятом футоне, потирая лоб. Яркие солнечные лучи заставляли щуриться и с непониманием туриста в центре Токио пытаться разобрать, кто и о чём с ней разговаривал. Когда зрение сфокусировалось, огромная размытая фигура сложилась в изображение Гокухары Гонты. — Привет, — выдохнула она, игнорируя все остальные вопросы. Над её ухом тихо хмыкнули. — Доброе утро, новенькая. Спишь, как младенец. Ирума резко повернула голову. Рядом с ней на подушке покоилась голова Каэде с привычным ехидным взглядом — настолько самоуверенным, будто вместо операции этой ночью она заработала высочайший уровень в Team DANGAN. Опираясь о её кровать, Ирума привстала, разглядывая начальницу с приоткрытым ртом. Та вопросительно приподняла бровь. — Ты-- ты в порядке? — Конечно, — фыркнула Каэде. — Я бы поехала домой, но обещала Кируми отлежаться хотя бы день, иначе она привяжет меня ремнями к кровати. Приятно, кстати, но при других обстоятельствах. Ирума покачала головой, надеясь, что лёгкая встряска поможет её мыслям улечься. Она яркими вспышками вспоминала вчерашние события, но ощущения уже отступили — вкус крови на губах, дрожь в ногах, покалывание в запястье, страх, азарт, ненависть. Легко представить, что всё это не произошло на самом деле. — Ты дура? Тебе нужно пару недель провести в больнице. — Новенькая, не драматизируй. Мне не лёгкое пробили — Анжи вообще внутренних органов не задела, да и не пыталась. Сейчас есть риск, что швы разойдутся, но очень скоро я буду на ногах. — Да… Анжи знала, куда бить. Если бы на пару сантиметров правее… Каэде прищурилась и посмотрела на Гонту. — Оставишь нас? И так всё оцепили, никто сюда не пролезет, а если что — новенькая меня защитит. Гонта надул щёки, пробормотал что-то о приказе Шингуджи, но непреклонный взгляд Каэде быстро вывел его из комнаты. После этого начальница не сводила глаз с Ирумы. — Всё оцепили? Кто? — Люди твоего друга — мол, для нашей безопасности. Как по мне — нас не оберегают, а стерегут. — … — Новенькая, — строго сказала Каэде, — Кируми рассказала мне, что ночью кто-то убил Анжи. Да не просто убил, а опрокинул автомобиль с ней, вытащил её на проезжую часть, всадил нож и оставил истекать кровью. Ты не знаешь, кто это мог быть? Ирума вяло пожала плечами. — Тот же человек, кто за несколько часов до этого застрелил Супер Счастливчика? Вздохнув, Каэде похлопала рукой по одеялу. Ирума молча села на край, разглядывая пол. — Этот человек немного перегнул палку, но босс этого человека ранее тем же днём чуть не прыгнул добровольно с крыши, так что сочтём это смягчающими обстоятельствами. — Чего? — Ирума вскинула голову. — Зачем?! — Зачем? — помедлила Каэде. — Я не смогу объяснить тебе. Сможешь ли ты сказать, зачем стреляла в Комаэду, убивала Анжи? Конечно, у этого есть рациональные причины, но на самом-то деле? — Я надеялась, ты поймёшь меня. Как-нибудь без слов. — Ты так в меня веришь. — А ты? Каэде протянула руку, чтобы дотронуться до неё, но не могла подняться с кровати. Ирума накрыла её ладонь своей. — Конечно. Знаешь, что бы ты ни сделала, вряд ли это покажется мне неприемлемым. Я не пытаюсь отругать тебя, новенькая, но мне правда интересно, о чём ты думала в этот момент, — она молчала несколько секунд, поглаживая её руку большим пальцем. — Расскажешь? Ирума долго смотрела на неё и не верила, что этот же человек меньше недели назад заставлял её заваривать чай, выдерживая пакетик в кипятке с точностью до секунды. Этот человек никогда и ничем не увлекался, а теперь увлёкся ей. И этот человек был причиной её почти свершившейся смерти, но за неё Ирума умерла бы ещё тысячу раз. Как они вообще к этому пришли? — Я… много думала о тебе. Каэде явно желала возразить, но молчала, приглашая её продолжить. Ирума выдохнула: — Мне понравилось, — она не произнесла это слово вслух, но Каэде поймёт. — Я была вне себя, видя, как Анжи умирает. Это даже не месть… это то, что я могла сделать, знаешь? И у меня не было причин не делать этого. — Так я обычно поступаю, — Каэде посмотрела в сторону. — Вижу человека, тут же знаю, как себя с ним вести, и делаю всё, что захочу. С тобой тоже пыталась. — Вряд ли ты делала что-то настолько ужасное. — Изнасилование — это хуже убийства или лучше? — хмыкнула Каэде, не поворачиваясь. — Как по мне — намного хуже. Ну, конечно, мы и из этого сделали соревнование. Мне не жаль Анжи. Другой бы на моём месте пожалел тебя, но я просто удивлена. Мне нравится твоя агрессия, новенькая, но никогда не думала, что ты способна зайти так далеко. Это… — она смущённо почесала щёку, — привлекательно. Каэде никогда не краснела, но сломалась на этом? Ирума не смогла сдержать смех. — Я уже поняла, что тебе нравятся любители холодного оружия. — Ты про Кируми? Она никого не убивала по своей воле — только по приказу. — Значит, — Ирума сильнее сжала её ладонь, — я лучше? — Это тебя волнует? — хитро улыбнулась Каэде. — А если я скажу, что нет? — Тогда мне есть, куда расти. — Боже, новенькая, я… — Каэде вдруг моргнула и резко замолчала. — Кируми сказала, что на этом твоя ночь не окончилась. Ирума рассказала ей всё в мельчайших подробностях. Кажется, начальницу больше волновали её мысли в тот момент, чем реальные события. Весь рассказ она продолжала смотреть в стену и загадочно улыбаться. — Знаешь, — сказала она, когда Ирума отошла попить воды, которую явно оставила здесь Кируми, — я тоже не умерла потому, что подумала о тебе. — Ирума медленно пила, не оборачиваясь. — Рёко — хотя отчасти это тоже Джунко — проверяла и меня. Я почти поверила, что в моей жизни нет никакого смысла и что это я не смогу быть кем-то, достойным твоего внимания. Ирума поперхнулась. — Чего?! Ты же… Акамацу Каэде. Даже Джунко не настолько в себе уверена! — А ты — Ирума Миу, единственная, кто дважды поставил её на место. Ну, и отец Рантаро, видимо, но он будто бы сделал только хуже. — Значит, мы стоим друг друга? — Да. Ирума вернулась к её кровати и села на футон на полу, положив подбородок на руку Каэде. — Тогда всё это стоило того. Жаль только, что я… Палец Каэде упёрся ей в лоб. — Не думай об этом, — тихо сказала она. — Однажды весь этот мир перестанет существовать, но это не должно нас останавливать. Я обещаю тебе, новенькая, у нас будет достаточно времени. — Почему ты так уверена? — Потому что я, — улыбнулась она, — Акамацу Каэде. Если тебе нужно время, я его найду. Она не сможет продлить жизнь Ирумы простой уверенностью, но почему-то ей хотелось верить — может, потому, что Каэде ещё не ошибалась. Как и Ирума, она сталкивалась с самыми опасными людьми в стране и умудрялась выживать, чего бы ей это ни стоило. — Хотела бы я просто сбежать с тобой на край света и соревноваться там, пока не надоест. — Можно это устроить. — Не теперь, когда Джунко в любой момент обрушится на наши головы. Я удивлена, что она уже этого не сделала. — Думаю, сейчас у неё есть дела поважнее. Ты так и не поняла, почему разочаровала её? — Ирума покачала головой. — Она тоже искала достойного противника. — Я бы не смогла ответить ей иначе. — Я знаю, — Каэде опустила руку и снова отвернулась. — Мы правда можем сбежать на край света, новенькая, но хочешь ли ты этого? Уже не спрашивая «как?», Ирума задумалась. Ей не хотелось мстить Джунко и вообще приближаться к ней. Они с Каэде дали друг другу всё, что хотели, и воевать с неубиваемой и уберталантливой психобольной девочкой ей не слишком хотелось. — Это тоже проверка? Если я скажу, что хочу сбежать, — Ирума сжала одеяло, — я тебя разочарую? Каэде ответила не сразу: — Знаешь, почему мы с Кируми сошлись? Я, может, и произвожу определённое впечатление, но я не люблю решать. Для неё это было интересным опытом, потому что обычно для неё только приказы и существуют. Так что мне всё равно, что ты выберешь, я просто последую за этим. Это не делало выбор легче, но Ирума всё равно улыбнулась. — По тебе и впрямь не скажешь. — В этом мире трудно выжить кому-то вроде меня, если ходить с биркой на лбу. Ирума закрыла глаза, утыкаясь носом в одеяло и продолжая едва слышно говорить: — Я понимаю, что с моим талантом против Джунко будет больше шансов, и мне хотелось бы избавить мир от неё. Я просто… боюсь не вернуться. Когда я бездумно шла останавливать Изуру, мне нечего было терять — либо сделаю это, либо все мои усилия были напрасны. А теперь мне страшно. — Значит, сбежим? — Я не знаю. Каэде гладила её по волосам, пока они несколько минут сидели в тишине. Ирума ни о чём не думала, впервые за долгое время. Рядом с Каэде было так светло, что не оставалось места ни единой тени её таланта. — Наверное, — сказала Ирума, поднимаясь на затёкшие ноги, — я должна поговорить с Рантаро и остальными. Может, так мне станет понятнее, что делать. Отдохни, пожалуйста. — У меня предостаточно сил, новенькая, — Каэде поманила её пальцем; Ирума наклонилась и осторожно поцеловала её. — Сделай то, о чём не будешь жалеть. — Кажется, я уже, — усмехнулась Ирума. — Не игнорируй больше мои сообщения, ладно? — Хорошо. Надеюсь, в этот раз меня не будет преследовать твоя бывшая с пистолетом. — Она не-- — Передавай Рёко привет, — Каэде ехидно улыбалась, но это помогло Ируме наконец-то отстраниться. — Ты мне не поверишь, но она правда другая. — Я верю тебе, Каэде, — буркнула Ирума, — но я не собираюсь верить ей.***
Позволив Гонте вернуться на его пост, Ирума столкнулась с Кируми — та спешила к палате Каэде, прихватив питьевую воду. Заметив её, бариста учтиво поклонилась. — Доброе утро, Ирума-сан. Как вы? — Все меня об этом спрашивают, — она оглянулась на дверь в палату, — хотя я пострадала меньше прочих. — Как посмотреть, Ирума-сан, — Кируми приобняла её и вручила пластиковый пакет с одеждой и упаковку с бенто. Ирума долго выдавливала из себя «спасибо». — Вы поговорили с Акамацу-сан? Помнится, она уже очнулась. — Да. Не знаешь, где этот самовлюблённый авокадо? Он задолжал мне разговор. Кируми усмехнулась в обнажённую ладонь и указала на дверь в палату Тенко. — Боюсь, он сейчас в здании отдела безопасности — очень много работы — но вам действительно пора встретиться. Вас проведёт к нему Отонаши-сан, она ждёт в палате вашей подруги. Ирума хрустнула пластиковым пакетом и поджала губы. — Вы всё ещё позволяете Эношиме Джунко крутиться рядом. Это плохо закончится. — К сожалению, сейчас мы не в той позиции, чтобы отказываться от помощи Супер Аналитика, близко знакомого с… другой Джунко. Пообщайтесь с ней, Ирума-сан, вы измените своё мнение. Кируми ещё раз поклонилась и зашла в палату Каэде, оставив Ируму в коридоре. Помявшись у входа к Тенко, она всё-таки толкнула дверь, нацепив самое раздражённое выражение лица. — Миу-тян! — Тенко оживлённо махала ладонью. В отличие от Каэде, она сидела на кровати, откинув одеяло и вытянув загипсованную ногу. — Доброе утро! Как т-- — Нормально, — ответила она, ища глазами Отонаши. Та стояла у окна и что-то высматривала, сложив руки за спиной. Она не оборачивалась, но вздрогнула от звука входной двери. Ирума не собиралась заговаривать с ней, но удивилась, что в комнате кроме них никого не было. — А где наш потомственный маг? — Юмено-сан помогает патрулировать окрестности вместе с людьми Рантаро! — похвасталась Тенко. — Они используют её талант, чтобы заранее заметить приближение Джунко. — Умно, — согласилась Ирума, вспоминая невероятные запасы удачи, которыми обладало возрождённое Отчаяние. — Можно я тут переоденусь? — К-конечно! Положив бенто на прикроватную тумбочку, она отвернулась и стянула больничную робу через голову. Кируми принесла ей шорты и спортивную чёрно-красную майку с пятым номером. Для жаркой погоды — самое то, к тому же, в спортивной форме Ирума всегда чувствовала себя увереннее. Кто бы сомневался, что всезнающая бариста угадает, под каким номером она играла в баскетбол в средней школе. Да и угадывала ли? Переодевшись, Ирума обернулась и поймала взгляд Отонаши Рёко. Девушка с разными глазами улыбалась ей, как старой подруге. — Привет, Миу-тян. Ирума кивнула ей, но вместо продолжения диалога села на стул у кровати Тенко и открыла контейнер с завтраком. — Кируми-сан отлично готовит, правда? — тараторила её подруга, неловко оглядываясь между Ирумой и Рёко. — Угу. — Т-ты уже знакома с Отонаши-сан? — Смеёшься, Тенко? — Ирума прожевала кусок рыбы и с силой его сглотнула. — Мы с Джунко очень хорошо знакомы. Продолжая улыбаться, Рёко подошла ближе и встала возле Тенко. Ирума отсчитывала сантиметры между ними, но пока их разделяла целая кровать. — Я надеялась, мы увидимся чуть раньше и при других обстоятельствах, Миу-тян. Мне жаль, что ты встретила Джунко этой ночью. Её состояние сейчас — отчасти моя вина. Ирума не отвечала ей, сосредоточившись на еде и отпивая воду из бутылки огромными глотками. Весь мир будто сошёл с ума и не замечал, что рядом с ними ходит такая же сумасшедшая, пусть и зовётся другим именем и красится в другой цвет. — Я пыталась понять эту Джунко и объяснить ей, что вы с Каэде можете дать ей то, что она ищет — не отчаяние, а противостояние хитрости и упорства. Прости, что тебе пришлось пострадать из-за этого. Сложив ладони перед собой и мысленно поблагодарив Кируми, которая реально готовила лучше, чем любой ресторанный повар, Ирума отложила посуду и встала, обходя кровать. Тенко замахала руками: — Ирума-тян, всё в порядке, Отонаши-сан не желает тебе зла! Подойдя вплотную к девушке с алыми волосами, Ирума прищурилась и выдохнула томящийся в груди жар. — Пойдём выйдем, Отонаши. — Конечно. Отдыхай, Тенко-тян! Думаю, мы надолго. — У-удачи… Ирума взяла оставленную здесь сумку и, не дожидаясь Отонаши, пошла на выход. Решив, что на улице будет слишком много свидетелей, Ирума привела её в туалет. Внутри одиноко горела лампочка, а заляпанные зеркала с трудом выхватывали их отражения. Отонаши прикрыла дверь и встала, опираясь о неё. — Я помню, — сказала она, — как вы с Джунко говорили в туалете ещё в Академии. Тогда она заманила тебя на свою убийственную игру. Помню, как кружилась голова от сигареты. — Что ты имела в виду? Что ты сказала Джунко про нас с Каэде? Отонаши вздохнула: — До того, как на неё напал Амами Рен, сознание Джунко в теле Изуру было расколото. Одна часть, которую она звала моим именем, была заперта глубоко внутри, а телом управляла другая — инфантильная и не очень умная, но безумно одинокая. Пока её сознание не стало единым целым, я почти убедила её оставить идею отчаяния и разрушения. — Потрясающая, душещипательная история, — фыркнула Ирума. — Одна Джунко натравливает другую на меня с Каэде, а потом — ой! Оказывается, это было плохой идеей. Да мне насрать, что она чувствует и какие у неё там проблемы. — Я знаю, Миу-тян. Можешь не медлить. Мы ведь не просто так сюда пришли, верно? Ирума не любила делать то, что от неё ожидают, но сейчас у неё не было иных мыслей, и она с наслаждением хрустнула костяшками. — Как скажешь. — Только одна маленькая просьба: пожалуйста, не бей по лицу, — Отонаши улыбнулась и выставила перед собой ладони. — У меня на него сегодня планы. Фыркнув на её заботу о своём красивом личике, на котором и так проступал желтушный синяк, Ирума размахнулась и с наслаждением всадила кулак ей в живот. Девушка захрипела, положив ладони ей на плечи. Ирума не торопилась. Она смотрела, как Отонаши морщится, тяжело вдыхает и поднимает голову. Она продолжала улыбаться. Ещё удар — теперь левой — и ещё один, чтобы она задохнулась. Два самых приятных звука в жизни Ирумы — шорох сетки, в которую падает баскетбольный мяч, и жалобный всхлип Отонаши Рёко. Отойдя на пару шагов, Ирума подула на костяшки пальцев и оценила свою работу. Отонаши едва стояла, схватившись за живот, зажмурившись и вдыхая носом. В уголках её глаз блестели слёзы. Ирума не чувствовала того же удовлетворения, как с ножом в руках. Она с сомнением посмотрела на заляпанное зеркало. В этот момент Отонаши открыла ало-голубые глаза и знакомым тоном произнесла: — …неплохо для таракана, Миу-тян. Схватив её за шею, Ирума ударила Отонаши затылком о грязное стекло, чьи осколки брызнули в раковину. Взяв один из них, Ирума с силой сжала его; на ладони распустился ворох кровавых нитей. — Если ты выпьешь мою кровь, я смогу веселиться с тобой очень долго. — Рискнёшь? — пробормотала Отонаши, морщась от удара. — Ты ничего не знаешь о подаренном тебе таланте. Если я умру, вы лишитесь шанса остановить Джунко. — Мы избавимся от одной — уже неплохо. Замахнувшись ещё раз, Ирума ударила, а Отонаши даже не зажмурилась. Кулак влетел в стену на месте разбитого зеркала; стекло выпало из разжавшейся ладони и осело в раковине вместе с кровавыми каплями. Царапины на кулаке Ирумы медленно затягивались. Ей не было приятно. Ей было никак. — Я могу быть Джунко для тебя, — прошептала Отонаши. — Я могу оскорблять тебя и провоцировать, быть тем, кого ты хочешь увидеть. Мы можем провести здесь весь день, если ты правда думаешь, что Джунко с её новыми талантами не сможет разрушить мир за какие-то пару часов. Хочешь потратить время, выпуская пар? Отонаши толкнула её, ударив спиной о туалетную кабинку, и схватила за ворот. Ирума в предвкушении подняла бровь. — Наконец-то дашь сдачи, Эношима? — Джунко ненавидит марать руки, Рёко всё равно. Джунко пьёт, Рёко не пьёт. Джунко — отчаяние, Рёко — простой человек. Чем скорее ты вылезешь из своего агонизирующего мирка, тем проще будет окружающим. — Кто ты, если не Джунко? — огрызнулась Ирума. — С чего мне верить, что у неё откуда-то нашлась вторая личность? — Я не вторая. Я и есть Джунко, если тебе угодно — будь у неё нормальная жизнь. Не будь жадных родителей с высокими стандартами, кучи комплексов и идеальной обстановки, чтобы найти в себе отчаяние и запихивать его потом в глотку всему миру. Мне повезло: моя жизнь, отведённые мне два с половиной года, были наполнены заботой сестры и неприхотливыми школьными буднями, — Отонаши разжала пальцы и снова улыбнулась. — Всё это — благодаря тебе. Не зная, как реагировать, Ирума протиснулась к выходу и буркнула: — Не за что. Я всё равно тебе не верю. — Доверие нельзя заслужить, рассказав грустную историю прошлого, так что я и не пытаюсь. Просто знай: я обязана тебе жизнью, и я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Ирума обернулась на неё. Как она ни пыталась, не могла найти в этих глазах и этой улыбке ничего, что реально напоминало бы Джунко. Рёко действительно могла быть ей, когда хотела, но это не та Джунко, которая с безразличием машины вспарывала ей горло прошлой ночью — это подписанный мелким шрифтом в титрах актёр. Считать её другом она никогда не сможет, но сейчас, пожалуй, у неё не было сил и дальше спорить. Если все уверяют, что Рёко другая, пусть так. Ирума будет первой, кто избавится от неё, если она что-то выкинет. На улице они и правда встретили Химико. Патрулирование — громко сказано, потому что она с довольным видом сидела на плечах у куда менее довольного солдата в бронежилете и барабанила по его каске. — Кто-нибудь меня сменит? — жалобно спросил он. — Э-э, не, твои пятнадцать минут ещё не истекли. — У меня, кажется, сотрясение… Махнув экстрасенсу, Ирума собиралась заказать такси, но Рёко положила руку ей на плечо — Ирума дёрнулась — и показала на один из бронированных автомобилей. — Нам лучше сторониться общественного транспорта. Они проехались на консервной банке с колёсами, пока Рёко вполголоса пересказывала события прошлой ночи. Ирума молчала и глядела в окно. Токио мало изменился, несмотря на публичную трансляцию казни и ощущение, что грядёт нечто похуже мощной грозы. Комитет национальной безопасности заседал в крупной пятиэтажной коробке, состоящей из одних окон и вертолётной площадки, с которой кто-то взлетал, когда Рёко и Ирума вышли из машины. Вертолётов над Токио было немало, но это просто показуха — если Джунко не захочет, чтобы её нашли, они и не найдут. Их с Отонаши сопроводил отряд из пяти человек, трое из которых всегда шли сзади, что Ируму крайне забавляло. Интересно, кого из них они опасались больше. Внутри было не так роскошно, как в Team DANGAN, и все стояли на ушах. Бесконечные телефонные звонки, толпы людей то с автоматами, то с кипами бумаг, и огромная очередь у кулера. На Рёко с Ирумой косились, как на прокаженных. В офисе-коробке на втором этаже Рантаро как раз положил трубку проводного телефона и со вздохом упал в кресло. Когда он отнял загорелые ладони от лица, Ирума с Рёко уже прикрыли за собой дверь. Парень в полосатой футболке вяло улыбнулся и махнул рукой. — Ирума-химе, какая встреча. — Амами-доно, — сухо ответила она, не сумев выдавить ответную улыбку. — Привет. Справляешься? — Честно? Нет! Трижды нет! — он рухнул головой на стол. — Мне не хватает Тоджо-тян, ей такие вещи лучше даются. Общаться с людьми мне нравится, но не обсуждать одно и то же, попутно раздавая приказы и пытаясь удержать в голове столько всего, что я начал скучать по экзаменам в Академии. Э-э, где мои манеры… чаю? Чайника Ирума не видела, но всё равно бы отказалась. Рёко покачала головой и села на один из свободных стульев. Ирума осталась стоять. — Никаких новостей? — спросила Отонаши. — Очень тихо. Селес-тян единственная, кому удалось что-то узнать, но и это немного и новости так себе. Как ты и говорила, Джунко воссоединилась с 77-ым классом, после чего они дружно испарились, — Рантаро выпрямился на стуле и всплеснул руками. — Я не уверен, что они вообще в Токио. — Они будут в Токио: Джунко не из тех, кто заляжет на дно после столь грандиозного хода. Ты сделал то, что я предлагала? — Да, мы стережём все банки крови и крупные лаборатории в городе, — Рантаро потёр нахмуренные брови. — Надеюсь, ты ошибаешься, Отонаши-тян. — Боюсь, я ошибаюсь лишь в том, как она это сделает. Ирума подпирала стену и слушала их малопонятный диалог. — Кто сделает что? Зачем Джунко лаборатории? Рантаро простонал и отошёл за кофе, а Рёко повернулась к ней. Ируму по-прежнему передёргивало всякий раз, когда они пересекались взглядами. — Джунко получила талант бессмертия Киригири Акиры, который передаётся через кровь. Вся наша информация подтверждает, что обладатели этого таланта становятся и его носителями с возможностью передать его дальше. Ты была исключением, так как получила непосредственно ткань Акиры, но теперь и твоя кровь, если мы используем этот термин, заражена. — Она хочет наделить бессмертием 77-й класс, чтобы их нельзя было убить? — Вряд ли её волнуют их жизни. Представь, что капля заражённой крови попадёт в донорскую сеть. Ирума прищурилась. — Разовьётся что-то вроде эпидемии, и весь Токио станет бессмертным. — Верно. А теперь представь, что Джунко синтезировала талант таким образом, что он будет усваиваться, например, через кожу, если не воздушно-капельным путём. — Она сможет заразить весь мир. — Помимо неотвратимого хаоса и войн, которые нам обеспечены, через несколько лет все заражённые умрут, так как кроме Акиры никто не мог выжить с таким талантом достаточно долго, — мрачно говорила Рёко. — Вероятно, эта генетическая мутация произошла не в первый раз, но лишь его тело смогло приспособиться к вирусу бессмертия — другие умирали в раннем возрасте, и мир о них так и не узнал. Теперь Ирума понимала, почему Рёко, Рантаро да и все остальные выглядели такими пришибленными. Бессмертная Джунко со всеми талантами — не настолько ужасно, как то, что она сделает со смертельно-бессмертным вирусом. — Я ничего в этом не понимаю, но вроде такие исследования проводятся десятилетиями. Если она начнёт с донорских сетей, мы об этом узнаем и сможем изолировать заражённых. До массовой эпидемии есть время. — Не забывай, что у Изуру есть огромное количество талантов, в том числе гениальных медиков и биологов. Я не могу предсказать, как быстро она увеличит заразность вируса, но счёт будет идти на часы. — Как мы собираемся её остановить? — Ирума села на противоположный стул, разгребая часть бумаг и подпирая голову рукой. — С моим талантом можно обнаружить её, пока не стало слишком поздно, но там ещё ребята из Академии. Мне не хватит удачи на всех них. — Скорее всего, у нас будет только один шанс, — улыбнулась Рёко, — и я рада, что ты хочешь нам помочь. Теперь у неё не было выбора. Когда оказалось, что Джунко реально хочет уничтожить весь мир, вопрос участия Ирумы в этой войне отпал сам собой. Куда бы они с Каэде ни сбежали, велик риск того, что жить им будет попросту негде. — У тебя есть план, — Ирума закусила губу, — Супер Аналитик? — Конечно, — рассмеялась она, — будем надеяться, из меня выйдет неплохая актриса. Рантаро вернулся через десять минут с двумя алюминиевыми банками в руках, которыми гордо потряс перед Ирумой. — Смотри, что нашёл! Подумал, что от кофе меня тошнит уже — не могу пить растворимый — а тут через дорогу был автомат, как в Академии. Будешь колу? — Спрашиваешь, — улыбнулась Ирума, ловко выхватывая брошенную в воздух банку. — Наконец-то ты понял, что газировка лучше всего заходит в жару. — Учусь понемногу, — добродушно буркнул он и кивнул на выход. — Пройдёмся? Я не вылезал из этой коробки с самого утра. Рёко-тян? — Вам лучше поговорить наедине. Я пока улажу кое-что. Подмигнув им обеим, Рантаро шутливо толкнул Ируму в бок и первым вышел в коридор. Ирума не осталась в долгу и прошла вперёд, задевая его плечом. Они чуть не опрокинули друг друга с лестницы — прямо в объятия столпившихся внизу работников комитета нацбеза. Рантаро тут же преградили дорогу, но он с воплями «У МЕНЯ ПЕРЕРЫВ!» поднял руки вверх и протиснулся к выходу. Пока бедняга организовывал свой сиюминутный побег, кто-то схватил Ируму за руку и вытащил из толпы. Грузный мужчина в заляпанной рубашке держал за запястье, и ей пришлось считать про себя горящих овец с головами Джунко, чтобы не сорваться. — Ирума Миу, да? Подружка главного? — Чё надо? Будь это хоть главный детектив в городе или армейский генерал, от ответного рукоприкладства её останавливало лишь нежелание доставлять Рантаро ещё больше проблем. Мужчина, от которого воняло сигаретами, фыркнул и сжал кулак. Воображаемая Ирумой овца вместо того, чтобы перепрыгнуть через забор, влетела в него и ударилась головой. — Начальство вас покрывает, милочка, но будьте уверены — все ваши преступления учитываются. Когда мы разгребём эту кучу навоза, имейте при себе телефончик хорошего адвоката, если не хотите сесть на пожизненное, — вещал он, пока Ирума, широко раскрыв глаза, тянула из него всю удачу. Её оказалось не больше, чем остатков пива на дне выпитой банки, которая, похоже, и оставила след на его рубахе. — Знаю я таких! Вас и тюрьма не исправит, сразу казнить нужно, тьфу! — Закончил, дядя? — Ты как со мной разговариваешь, малявка? Чему вас учат в этих ваших академиях?! Для тебя — Киндаичи-сан! — Ах, простите, Кинтама-сан, — Ирума дёрнула руку, но держал он крепко, зато от обращения побагровел до оттенка варёной свеклы. — Хотите меня посадить — пожалуйста, имеете право, но сейчас уткните свою жирную задницу в самый дальний угол и смотрите, как малявки решают ваши взрослые проблемы. Ах да, не советую садиться за руль в ближайшую неделю — не удивляйтесь, если после череды красных светофоров вам навстречу полезет целоваться грузовик. Всего доброго. Отдавив ему ногу, Ирума смогла вырваться и, пропуская мимо ушей его ор, вырвалась наружу. Рантаро улыбался и махал ей со скамейки через дорогу под навесом у небольшого магазинчика. Сжав банку, чтобы не дрожали руки, Ирума перешла дорогу прямо на красный. — Ты какая-то злая, — удивился он и машинально вскрыл колу, которая радостно забрызгала ему всю шею и футболку. — Да блин! Рисуясь, Ирума от души потрясла свою банку, щёлкнула открывашкой, но не пролила ни единой капли. Рантаро завистливо отпивал своё. — Полезный талант у тебя. — Махнёмся? — Вынужден отказаться, Ирума-химе. — Верный выбор, Амами-доно. У них был вагон тем для обсуждения, но замолчавший Рантаро явно был рад возможности хоть немного побыть в тишине, так что Ирума болтала ногами и смотрела, как пара голубей с недобрым видом приглядываются к лысине идущего мимо прохожего. — Я так и не поблагодарила тебя, — сказала она через пару минут. — Даже не начинай. Всё ещё не уверен, что поступил правильно, — Рантаро подошёл к автомату и купил огромный шоколадный батончик, который тут же зажевал. — Никто не мог сказать, какая ожидаемая продолжительность жизни выше — у Ирумы-тян с обычной операцией или с той, где я прошу о помощи отца. — Я дожила до сегодняшнего дня, а ночью подцепила от Джунко бессмертный сифилис, — фыркнула она. — Думаю, ты сделал для меня максимум. — Ха. Я буду бороться за то, чтобы эту штуку именно так называли в официальных документах. — «Вспышка бессмертного сифилиса в центре Токио унесла миллион жизней», — сообщила Ирума тоном диктора новостей. — Да, мне нравится. Кроме той части, где все умирают. — Обычно людям нравится именно эта часть, — Рантаро присел рядом и протянул шоколадку ей, но она отказалась. — Видео с «казнью Камукуры Изуру» уже стало самым популярным в интернете. Какие-то школьники в Америке даже решили казнить одноклассника и подожгли его парту, но обошлось, а это только первый такой случай. — Людям нравятся казни? Типа, мы уже не в средневековье. — Что изменилось, кроме технологий? Это всё ещё завораживающее зрелище, — Рантаро уныло пожал плечами. — Я не такой пессимист, но Отонаши-тян говорит, что даже если мы избежим распространения бессмертного сифилиса, в мире может начаться эпидемия и похуже. — Звучит, как что-то из фильма. Кажется, этого Джунко и хотела. — А самое тупое? Расхлёбывать это придётся мне. Он кинул пустую банку в урну и развалился на скамейке, поглядывая на облачное небо. Ночные тучи отступили, но прогноз погоды был во всех смыслах туманным. — Ты не можешь передать эту должность кому-то? Той же Кируми? — С радостью! Именно это я и пытаюсь сделать, но ты же понимаешь, какой это бюрократический ужас, — простонал Рантаро. — Отец в момент совершеннолетия назначил меня заместителем, которому отойдёт место главы всего отдела при его смерти, и пока он был главным, я с этим ничего не мог поделать. Вспомнив мудилу-детектива, Ирума фыркнула: — И что, нормально этим старикам, что ими командует вчерашний школьник? — Они меня терпеть не могут, — рассмеялся Рантаро. — Только привыкли уже. Знаешь же, отец толком не старел, а после какого-нибудь сложного задания мог прийти, сбросив на вид десяток лет. Мало кто был в курсе его реального таланта, но особая генетика нашей семьи была эдаким секретом Полишинеля. Думаю, они считают, будто я тоже вечно молодой и всесильный. — Разве нет? У тебя же его кровь. — Я чёрт знает, как это работает, но мне не передалось и капли его таланта. К тому же, вы с Эношимой-тян не помолодели после клинической смерти, да? Думаю, это была его особенность, почему он и не умер так быстро, как тот изобретатель. — Как ты вообще относишься к тому, что твоего отца растерзали на потеху всей Японии? — Ирума приобняла бывшего одноклассника, слишком хорошо зная, что его внешнее спокойствие едва ли имеет что-то общее с тем, что внутри. — Не хочу нести банальщину, но вряд ли это легко. — Как-как… никак. Мы никогда не были особо близки. Он сразу понял, что из меня достойного преемника в этом деле не выйдет, поэтому почти всё время проводил с Нозоми-тян. А, да, это моя старшая сестра. Я её искал, если помнишь. Вот у неё-то талант и проявился. Ирума почти не слышала, чтобы её друг рассказывал о своей семье, хотя с таким отцом и набором генетических болячек в этом мало удивительного. — Ты так и не выяснил, что с ней? Рантаро покачал головой, приобнимая её в ответ. — Она пропала во время одной из поездок. Может, её поймали и пустили на опыты или того хуже… может, она сбежала от такой «роскошной» жизни. Отец не был удивлён. — Да он сам пытался убиться не один раз. — Угу, — Рантаро прикрыл глаза. — Вот и пришлось мне её подменять. Если бы не Тоджо-тян, я бы давно скопытился. — Хочешь, попробуем потом её найти? — Ирума легонько его толкнула. — С моим талантом это возможно. — Я… не знаю. Сейчас трудно думать о чём-то другом. Наверное, нам пора. Каждая минута на счету, но если бы я не отдохнул хоть немного, то сошёл бы с ума. Спасибо, что составила компанию, Ирума-тян. — Не за что. Это тебе спасибо за компанию. За всё это время. Он хмыкнул и взъерошил ей волосы. — Рёко-тян займётся последними приготовлениями к её, признаюсь, странному плану, а нам стоит вернуться в больницу. Отец вгрохал кучу денег в исследование своего таланта, так что по анализу твоего тела можно будет сказать, в каком состоянии ты находишься и сколько ещё раз сможешь вернуться из мёртвых. — Мне никто так и не объяснил, в чём заключается этот план, — поморщилась Ирума, — и что должна буду делать я. — Э-э-э, тебе он всё равно не понравится, а ещё мы, как бы это сказать… импровизируем. Мы ждём хода Джунко, и только потом станет понятно, как ей вообще можно помешать. Наверное, даже Супер Аналитик не может предсказать все действия другого Супер Аналитика, если у него есть куча других талантов и целый класс Академии Надежды под рукой. Рёко будто знала всё наперёд, но даже с ней они оставались в неведении. Ирума не понимала, к чему ей готовиться, и не готова была узнать оставшуюся продолжительность своей жизни. — Надеюсь, я ещё успею побыть с Каэде после всего этого, — тихо сказала она. — О, кстати, поздравляю! Как твой друг, обязан сообщить, что у тебя ну очень специфические вкусы в девушках. Сначала Эношима-тян, теперь эта мадама. — Да не нравится мне Джунко! — оскорбилась она. — Мне и Каэде не… уф. — Я бы на твоём месте сказал ей всё, что нужно сказать, — заметил Рантаро, когда они перешли дорогу и остановились у стеклянного здания. — Не знаю, что произойдёт сегодня и кто будет потом писать мои мемуары, не говоря о твоей ситуации, Ирума-тян. — Ты прав, но… Она вздохнула и обняла его. Рантаро мало изменился за пару лет: загорел, чуть подрос, но рядом с ним было всё так же легко и глупо в самом лучшем смысле. Пока у неё есть Рантаро и Тенко и даже Кируми, она всё-таки не решится сбежать на край света, с Каэде или без неё. — Главное, чтобы ты потом ни о чём не жалела. — Я знаю, Рантаро. Я знаю.***
Открыв глаза, Каэде наблюдала за входной дверью. Снаружи что-то происходило: даже Гонта вышел и до сих пор не возвращался. Кажется, все уже поняли, что Джунко не было дела до раненных в госпитале. Кируми пересказала все прошедшие события и то, что у Рёко зреет какой-то план, но и она была вынуждена присоединиться к Рантаро и его группе, прибывшей в больницу. Ирума написала, что идёт на обследование, которое поможет узнать, сколько ещё протянет её тело. — Новенькая… — только и оставалось вздыхать Каэде, листая ленту новостей и надеясь, что в ближайшее время ничего не произойдёт. Рану на животе приходилось обрабатывать каждые пару часов, но в целом это было не так неудобно, как травма колена, которую она усугубила до такой степени, что едва могла ходить самостоятельно. В углу уже стояли принесённые Кируми костыли, но Каэде смотрела на них с отвращением. Не может быть, чтобы её останавливали подобные мелочи. Она пыталась расспросить Шингуджи подробнее о NeoWorld'е и системах его охраны, но он по большей части отмалчивался — был занят да и не хотел обсуждать подобное в переписке, какой бы защищённой она ни была. Сказал только, что преодолеть защиту сможет лишь «преданный член семьи Team DANGAN», а сам NeoWorld охраняет «лучший из лучших», кем бы он ни был. Каэде не сомневалась, что одолеет этого человека, если потребуется. Она чувствовала себя такой бесполезной и искусала губы до слезающей кожи, но ничего не могла сделать. Её лучшая попытка повлиять на ситуацию ни к чему не привела: Джунко и так не добралась до виртуальной реальности, зато Каэде вылетела с шахматной доски да ещё вынудила новенькую убить Анжи. Конечно, она её не заставляла, но не могла отделаться от едкого чувства вины. Разумеется, Ирума сделала бы это. Ещё услышав рассказ о баскетболистах, Каэде знала, что её подопечная в своих желаниях может зайти сколь угодно далеко. Она и Джунко попытается убить вновь, представься возможность, и наверняка умрёт за это. Прошлой ночью она выбрала не свою жизнь, а жизнь Каэде — самое никчёмное, что можно было выбрать. Наконец, дверь скрипнула. В открытую щель протиснулась сначала остроконечная шляпа, а затем красноносая Юмено. — М-м, — буркнула она, — здесь только ты. — Кого ты ожидала увидеть? — невесело усмехнулась Каэде. — Все остальные заняты важными делами. — Я думала, Ирума вернулась. — Почему? Грустно оглядевшись, девочка прикрыла за собой дверь, разглядывая Каэде. Она то и дело потирала нос и глаза, которые были такими красными, будто у неё случился внезапный приступ аллергии. — Почувствовала странную ауру. Каэде нахмурилась и посмотрела в окно, поворачивая затёкшую шею. — Думаешь, Джунко рядом? — Нет. М-м, — Юмено шмыгнула носом, — я вижу твою ауру. У неё было достаточно времени подумать за это утро, и она знала, почему «маг», в чьих способностях уже никто не сомневался, говорит это. Пустота покинула её вместе с оставшейся на ноже Анжи кровью. Увидев ночной Токио с его огнями, среди которых ярче всех сияла новенькая, Каэде не могла больше назвать себя Абсолютной Пустотой. Только, пожалуй, ради этого ей пришлось стать абсолютно бесполезной. — И какая она? — М-м. Не тёплая и не холодная. — А конкретнее? Иди сюда. Она протянула Юмено руку. Девочка подошла ближе, уже не скрывая крупные слёзы в уголках глаз, и пожала плечами, касаясь её пальцев. — Как будто ты задержала дыхание. Каэде кивнула и, вцепившись в край, осторожно села на кровати, придерживая перебинтованный живот. Дотянувшись, она вытерла слёзы Юмено и наклонила голову. — Что-то случилось? — Те-Тенко… вылечилась. Она не сразу поняла, что Юмено имеет в виду, но потом нужная мысль скользнула в горло тяжёлым комком. Каэде не испытывала к знакомой Ирумы такой привязанности, но прекрасно понимала, что ощутила эта девочка, которая была с ней близка не меньше, чем они с новенькой. — Чабашира не хочет оставаться в стороне, да? — Угу. Юмено не выдержала и бросилась к ней. Каэде пришлось сдержать девочку, чьи объятия, пусть и несильные, рисковали ей навредить. Она осторожно обнимала её и гладила по голове, разглядывая ту самую дверь, за которой происходило нечто, в чём они не могли принимать участия. Лишившись пустоты, Каэде будто заново обрела слух, но слышала она вовсе не окружающий мир. Эмоции других людей, которые прежде отскакивали от неё, начинали проникать в сочащиеся кровью раны. Слушая всхлипы Юмено, Каэде сжимала зубы, чтобы не заплакать самой. Они обе вздрогнули, когда дверь открылась — на пороге стояли Чабашира с Ирумой. Непрошенные слёзы чуть не хлынули, стоило новенькой на неё взглянуть. — Юмено-сан! Я вас везде ищу! — …Бакамацу. Каэде улыбнулась ей краем губ и отпустила девочку. Юмено прикрылась шляпой, но её уже сгребли мускулистые руки Чабаширы, которая с лёгкостью оторвала её от земли и прижала к себе. — Юмено-сан, простите меня, пожалуйста. Вы же знаете, я не могу-- Та всё не убирала шляпу, но затихла. Каэде видела, как она дрожит, и посмотрела на Чабаширу. — Побудь с ней. Девушка уже их не слышала — она бережно вынесла свою подругу в коридор, нашёптывая ей что-то, как засыпающему младенцу. Ирума закрыла дверь и придвинула к кровати стул. Она молча села, разглядывая Каэде с непонятным выражением лица и перебирая торчащие пряди волос на затылке. — Ты не только лежишь. — Ага. Я же говорила, скоро присоединюсь к тебе. — Ты же не собираешься тоже… — Ирума сжала кулаки. — Я не должна тебя останавливать, но… — Нет, новенькая, я не буду пить эту кровь. Всё равно от меня не будет пользы в том, чем вы занимаетесь. — Это самоубийство какое-то, — вздохнула Ирума. — Рёко хочет её подловить, но мне, кажется, расскажут всё в самый последний момент, иначе я откажусь. — Что помешает тебе отказаться и в этом случае? — Кто это сделает, если не я? — она грустно усмехнулась. — Либо мы все, как Тенко, рискуем жизнями, либо Джунко щелчком пальцев заразит весь Токио, включая тебя, бессмертным сифилисом. Каэде засмеялась и схватилась за живот. — Не смеши меня, мне нельзя! Всё нормально! — тут же сказала она, поймав напуганный взгляд Ирумы. — Но лучше поменьше смеяться. Отличное название, патентуйте. — Рантаро взял в работу. Закончив с очевидными темами для обсуждения, они снова замолчали. Несмотря на тикающий таймер, Каэде рада была потянуть время — она боялась, что новенькая, рассказав всё, просто уйдёт. — Ну… я бы спросила, с какой новости начать, но у меня нет особо хороших, — Ирума глубоко вдохнула. — Мне сказали, что мои лёгкие выглядят, как у заядлого семидесятилетнего курильщика. — И такие до ста доживают, — тихо сказала Каэде. — Да, если переходят на колодезную воду и бросают курить, либо им повезло с генетикой. В общем, если я больше не буду умирать и заниматься спортом, и вообще всё будет хорошо, мне дали семь лет. Каэде ждала, что всё будет ещё хуже, но надеялась на другое, поэтому на месте пустоты продолжали расцветать колючие иголки. — За убийство двух человек? Тебя ещё пожалели. Ирума тихо рассмеялась, но её улыбка быстро померкла. — Проблема в том, что из-за крови Джунко я получила ещё и бессмертный сифилис, а он тоже задействует ресурсы организма. В целом, у меня их много — мне всего девятнадцать, блин! — но лёгкие не выдерживают. Ещё парочка смертельных ранений, и всё. Совсем всё. — Парочка? Я думала, за столько лет исследований этот Амами Рен найдёт способ узнавать более точную цифру. — Для себя он её знал, — Ирума устало потёрла лоб, — а для точного анализа меня им нужно больше времени. Мою кровь и так пару лет исследовали, оказывается, но после сегодняшней ночи данные сильно устарели. — Значит, семь лет… — Каэде царапнула одеяло. — Могло быть и хуже. — Бакамацу, я… я иду бить лицо Джунко, а она почти наверняка ранит меня. Даже если это будет что-то несмертельное, регенерации плевать. Чем больше сил я потрачу, тем меньшую цифру мне назовут, если я вернусь. — Когда ты вернёшься, — Каэде попыталась придвинуться к ней ближе, но Ирума сама подсела к ней на кровать. — Послушай меня, новенькая. Если у вас ничего не получится, и ты поймёшь, что проигрываешь, беги. Даже если ты умрёшь сорок раз и жить тебе останется двадцать минут, найди меня. Я найду способ дать тебе время. — Как?.. Ты не в первый раз это говоришь, и я тебе верю, но как ты это сделаешь, Каэде? Ты не всесильная, хотя для меня ты, ну… — она отвернулась. — Что ты задумала? — «Если я расскажу, ты откажешься». — Разумеется… Каэде уткнулась носом в плечо, потому что силы сдерживаться кончились ещё в районе озвученной цифры, но если новенькая увидит её слёзы, её уверенность окончательно разрушится, а в этом вся сила Ирумы. — Я не хочу что-то обещать, пока не сделаю это, но я обещаю это сделать. Просто выполни то, о чём я тебя прошу. Не умирай, даже если вы думаете, что спасаете весь мир. — Ты отлично знаешь, что я не мир спасаю. Каэде, я должна тебе сказать… Каэде изо всех сил зажмурилась и покачала головой, отстраняясь и вытирая слёзы, пока Ирума подбирала слова и смотрела куда-то в сторону. — Я знаю, что ты хочешь сказать. — Даже если ты знаешь, это не совсем то, пока я это не произнесла. — Ты глупая, да? — рассмеялась Каэде. — Думаешь, мне нужны от тебя какие-то слова? Письмо с сургучом и печатью, обручальное кольцо, свидание в токийской телебашне? — Это всё звучит довольно романтично, только ты перепутала порядок. — А ты романтик? — Каэде игриво наклонила голову. — Я уж думала, ты маньяк. — Ну, я… — Ирума сбилась со своей чертовски важной торжественной мысли и смущённо посмотрела на неё. — Мне нравятся романтичные вещи, только их как-то… стыдно обсуждать с тобой. — Потому что я буду над тобой смеяться? — Ты это и делаешь! — Я не хочу, чтобы ты говорила это сейчас, потому что иначе ты не вернёшься. Мы знакомы меньше недели, но я будто знаю тебя всю жизнь — и это я знаю точно. — Почему не вернусь? — У тебя не будет сожалений, новенькая, — Каэде сжала ворот её майки и сглотнула очередной комок в горле. — Стоя там перед Джунко, потеряв все свои девять жизней и думая, нанести ей последний удар или сбежать, если до этого дойдёт, ты останешься, потому что сможешь умереть без сожалений. Так вот, я тебе не позволю! — Каэде перекрикивала едва сдерживаемые слёзы. — Если хочешь такой смерти — умирай рядом со мной, а не перед Эношимой Джунко! Пока ты будешь там, насладись этим адреналином, но знай, что если решишь умереть, я всегда буду твоим последним сожалением. — Каэде… — Заткнись, Ирума. Просто заткнись… Новенькая не смогла бы поделиться с ней своей удачей, как и Каэде не могла дать ей пустоту, которой лишилась, но чего у неё всегда было в избытке — это уверенности. И она надеялась, что этим поцелуем, обычным и коротким, даст ей хоть каплю из своих безграничных запасов. Когда они отстранились, в распахнутых голубых глазах Каэде видела именно ту уверенность, которой Ирума огрела её по затылку в самые первые рабочие дни. Только теперь ей стало спокойно. В дверь постучали, тактично покашляли, затем заглянули в щёлку. — Я уверен, что прерываю, но нам пора, Ирума-тян, — сказал Амами, прикрывая лицо ладонью. — А, вы разговариваете, фух. Невинные какие. — Да ты что, парень, — улыбнулась Каэде, — она просто быстро одевается. Амами глянул на неё с уважением, и новенькая покрылась бордовыми пятнами и вскочила. — Я пойду, — это почти звучало, как вопрос. — Иди. И возвращайся. — Хорошо. До встречи, Каэде. — До встречи, Миу. Ирума застыла в проходе и ещё несколько секунд таращилась на Каэде, пока Амами буквально не вытолкал её из комнаты, заглядывая на прощание с усталой улыбкой. — Мы очень постараемся не умереть, Акамацу-тян! Давай, отдыхай, будем на связи. — Постой, Амами. — А? Поняв, что она хочет, он крикнул Ируме подождать немного и зашёл в палату, прикрывая дверь. Каэде глянула на костыли в углу и тяжело вздохнула. — Мне нужно попросить тебя об одолжении.