«раскинувшись во сне, прикрыв руками веки,
ветвишься ты в ночи, с пустынею в родстве,
я знаю лишь одно: что утром в эти бури
я упаду лицом и задохнусь в песке.»
⚜️subheim — foray⚜️
— Какого Сета ты натворила!? — толчок кулаком по двери распахнул её с диким грохотом. Рэммао даже не оглянулся, дабы скрыть от свидетелей разговор, от удара дверь захлопнулась обратно. — Сколько можно тебе говорить и просить, быть осторожной с эпистатом! — Да, осторожна, как никогда. — резко с издёвкой ответила Эвтида, прекрасно понимая, что охотнику она уже попалась, но хотя бы не как черномаг. Реммао отмерял небольшую комнату шагами, растирая ладони, словно пытаясь таким образом найти решение созданной проблемы Эвтидой. Она и без него понимала всю серьезность ситуации, но в чем её вина, если эпистат с первого дня их встречи не спускает с нее глаз? — Эвтида, ты наверное не понимаешь всю скверность нашего положения. Эпистат - фараоновский бастард, ищейка, и считаться он не станет, ни с кем из нас. В нем нет жалости или сострадания, его поручение — это найти людей, которые возомнили себя жрецами и истребить каждого. Ты слышишь? Ис-тре-бить. — Реммао понизил голос до зловещего скрипа. — А что если он не просто охотник, Рем?… — Эвтида приложила ладонь к лицу, немного успокаивая покалывание в глазах от усталости и завела волосы назад. — Поясни. — приказным тоном выпалил Реммао, но не дождавшись ответа, громче продолжил нотации. — Нижний Египет сейчас живая мишень, Эва, нам надо перестраховываться и не светиться перед охотниками, а ты сама лезешь в лапы! Я не могу наблюдать за тобой двадцать четыре часа в сутки, но как ещё тебя просить не приближаться!? — Рем нервничал от того, что Эвтида что-то узнала о эпистате, его раздражала даже единая мысль о том, что положение может ещё больше усложниться. — Я была некоторое время назад у эпистата, хотела выведать информацию о нас, раскрыл ли, идет ли слух, кто под подозрениями… Реммао побледнел. — Ты… что? — Это ещё не всё, наставник. Мужчина не знал куда деть свои руки, то касался лба, то прикрывал рот, то упирал их в бока. Эвтида не давала покоя душе, видимо не только Амена, но и всех окружающих её людей. Рем лихорадочно осматривал комнату и спустя мгновение нашел то, что прострелило его нервной дрожью. «Инпу» - надпись, выскобленная кровью на стене, к которой прислонялась Эвтида во время выхода из своего тела. Девушка вот-вот хотела признаться близкому человеку, но она проследила за его взглядом и удивилась не меньше его. Возможно, во время отсутствия её души, даже тело отчаянно пыталось всячески вымолить благословение бога царства мертвых… Реммао в два шага подошел к Эвтиде, рассматривая её руки. — Ты, козья башка, ты не могла! — обнаружив след от пореза на ладони Эвтиды, выругался Рем. — Если мы все будем сожжены из-за тебя… Сожжение, одно из тяжких наказаний, так для мира живых, так и для мира мертвых, ведь разрушения физической плоти не оставляет шансов выжить в загробном мире. Это окончательная смерть… И души, и тела. Заслуживают ли черномаги подобной участи? Да, так считают охотники и весь Верхний Египет, ведь искусство магии доступно исключительно приближенным фараона, жрецам. — Мне уже нечего терять, Рем, я решила воспользоваться любыми способами. Я получу свое наказание на рассвете. — Нам не нужно ничем пользоваться, Эвтида. Нам необходимо слиться с обстановкой в лагере, и заниматься тем, зачем нас сюда привезли, ремеслом. НЕ БОЛЕЕ, ЭВТИДА! НЕ. БОЛЕЕ! — голос Реммао нарастающе срывался на крик. — Он не просто охотник, Рем, я повторюсь. И Эвтида рассказала: о невероятной рассеивающийся ауре, о том, как эпистат все таки заметил её, о том, как он прикоснулся к её астральному телу, и о том, как ему хватило сил не отпускать её. Реммао устало выдохнул и зажмурил глаза. Вроде бы в чем сложность - не соваться куда не надо и выполнять свое ремесло? Они бы смогли выстоять этот поход, но ведь… Эвтида. — Инпу здесь не властен? — переспросил Рем. — Приблизительно, но смысла не меняет. Реммао, он не… Он не просто бастард, он не просто охотник, он не просто фараонов лазутчик. «И я боюсь даже представить не кто, а что Он на самом деле…» — мысленно продолжила Эва. Предполагать и рассуждать на эту тему глубже не осмелились оба, только тревожно переглядывались, в замешательстве и растерянности отводили глаза. Неопределенное время Эва и Рэм молчали, и какое счастье иметь людей рядом, с которыми можно просто молчать, и пусть напряжение не спадало, но со временем всегда приходит осознание неизбежного. Эвтида разожгла кифи, исконное благовоние Фив, цветочно-ладанный эфир, сотворенный лучами самого Ра, переоделась в легкую свободную тунику и устало упала на постель. Время - единственное, что неподвластно никому и оно утекало… Реммао решил остаться с ней. В поддержу или же для того, чтобы Эвтида ещё больше не натворила дел - только ему ясно. — Иди сюда. — Рем сел на край постели и уложил голову Эвтиды себе на колени. Девушка лежала на боку, спиной к нему, а взгляд прожигал дыру в двери, из которой она скоро выйдет на свою казнь. — Ра уже прогнал Хонсу, чтобы солнце на небе сменило луну? — безжизненно и сухо спросила Эва, все так же продолжая смотреть в одну точку. Она ощутила, как рука Реммао откинула её волосы с лица. — Ночь все так же черна, хабиби. — соврал наставник, вглядываясь в почти незаметно светлеющее пятно рассвета. — Может сегодня он не захочет выходить? В твою защиту. Эвтида грустно усмехнулась и положила свою ладонь на руку Реммао. Мизерное чувство покоя начало расслаблять, девушка не собиралась засыпать, но только потому, что хотела оттянуть пришествие назначенного времени. И все же, усталость взяла верх. В глубокий сон, конечно же, погрузиться она не успела, но что-то определенно снилось, грань между реальностью и дремотой была слишком тонкой. Эва чувствовала тепло Реммао, но так же ощущала приближающее присутствие Амена, словно он просто думает о ней, а девушка это чувствует. — Сними руки с её плеч. — голос Амена заполнил всю уютную комнатку Эвтиды. Пронизывающий взгляд господина направлен на пальцы Реммао, которые успокаивающе поглаживали девичью кожу. — Неприлично и некрасиво. Реммао не испытывал никаких романтических чувств к девушке, он был её наставником, учителем и другом, который всегда подхватывал её настроение и давал необходимую опору и поддержку, но Амен этого, конечно же, не замечал. Он видел в жесте Реммао нечто иное. Девушка слегка приоткрыла глаза и со злобой уставилась на эпистата. — Некрасиво - это врываться в чужие покои и подобным небрежным тоном разговаривать. — сонным недовольным голосом с ноткой дерзости сказала Эва, поднимаясь на руках. Реммао открыл было рот в удивлении, Амен пуще прежнего в недовольстве нахмурил брови. Молча подошел ближе, каждый его тяжелый шаг отдавался гулом. — Страх потеряла, писарь? — эпистату пришлось наклониться, чтобы взглянуть в глаза Эвтиде. Вскочив с постели, Эва тряхнула головой, отгоняя сонную пелену. — Извини, господин, во сне разговариваю. Не до конца пробудилась. — от чего-то Эвтида прикрыла грудь, прислонив руки крест на крест, прижимая ладони в районе подмышек. Дело вовсе не в ее одежде, девушка немного осела от строгого голоса эпистата, захотелось закрыться и обнять себя. И как же сложно каждый раз прогибаться под силой Амена, и иногда у нее получалось выстоять, но не в этот момент. Она была сломлена предстоящим и смущена предыдущим событиями… — Эвтида, рассвет. — выпрямился эпистат. — Пора. Показалось, что солнце приблизилось к Земле, выжигая всех и каждого… Но вспыхнула только Эвтида. Жар объял её тело, сердце тяжело билось о грудную клетку. — Мне нужно прощаться с друзьями? — Ни к чему. — Амен развернулся и с уверенностью направился прочь. — На выход. В походке эпистата было нечто такое, что придавало даже его плавным движениям тяжесть. Будто под каждым его шагом земля должна трещать по швам. В нем было внушительно и необычайно всё. И не только своим альбинизмом Амен выделялся из толпы и вселял страх в каждого. Реммао все это время молчал, но посчитал себя лишним. Он взял ладонь Эвтиды, кротко погладил тыльную сторону. — Если позволят, мы все будем рядом. — Наставник все еще держал руку, но под тяжелым взором эпистата отпустил и молча поторопился к двери. Этот жест тоже не остался незамеченным Аменом. Он снова слегка, почти незаметно, изогнул верхнюю губу, как бы в сдержанном оскале, а может даже в отвращении. — Тебя высекут. — продолжил Амен, пропуская Эву перед собой. Коротким кивком он указал девушке идти вперед. — Девять ударов плетью. Египтянка шла по небольшому проулку, с прямым уверенным взглядом, это все, что осталось от её смелости, ведь лопатками она ощущала, как великий эпистат смотрит ей в спину. — Чем предначертано это число? — Граница всех чисел. Число смерти, силы, энергии, войны, символ вечно возрождающегося бытия… — неторопливо пояснял эпистат. Девушка по голосу и интонации понимала, что Амен повествует все это с легкой насмешкой. Словно Эвтида должна что-то понять, но она все ещё не понимает к чему ведет фараоновский бастард. — Грань между жизнью и смертью. Закон равно…весия… — эпистат выделял слова, говорил загадками. — Число твоего возлюбленного бога - девять. Анубис, Эвтида. Анубис. И теперь девушка отчетливо услышала сорвавшийся с губ эпистата, смешок.