***
2 года назад Итачи поморщился от неприятного холода и стал медленно раскрывать свои глаза. Во сне он сменил позу и теперь лежал на животе лицом в подушку. Повернув голову набок, Учиха начал медленно приходить в себя и рука на автомате потянулась на другую сторону кровати, где должна была лежать Изуми. Но не нащупав женское тело любимой, сон как рукой сняло. Было очень странно, что в такой час его невеста не лежит рядом с ним в постеле, мирно посапывая. В голову лезли неприятные мысли, из-за чего парень уже спустя несколько минут стоял в коридоре. Заметив открытую дверь в комнату Шисуи, Итачи не церемонясь вошел внутрь и как и ожидалось, никого там не обнаружил. Сговорились что ли? Нахмурив брови, он потер переносицу, ощущая легкое раздражение от всего происходящего. Покинув комнату брата, он пошел на поиски жены. Когда он оказался на первом этаже, до его слуха начали доноситься непонятные звуки, похожие на шлепки и еле уловимые стоны. На миг замерев на месте, Итачи начал обдумывать все возможные варианты развитий событий. Все зависело от того, кто там так безрассудно и бесстыдно занимался сексом. — Ши…суи! Ах! — Тише, нас могут услышать. Что за…***
Наши дни — Брат, я войду? — не дожидаясь ответа, Саске зашел в комнату Итачи, обнаружив того на кровати. Он лежал на спине, глядя в одну точку на потолке. Признаться честно, Саске немного испугался этого пустого и безжизненного взгляда старшего брата. — Прости, братец, я сейчас не в настроении общаться, — несмотря на подавленное состояние, Итачи все же сумел улыбнуться, припоминая, как в детстве Саске точно так же приходил к нему во время непогоды, боясь громких звуков грома. — И все же, — в его глазах появилось сочувствие, и Саске, стараясь не быть слишком навязчивым, аккуратно присел на край кровати. — Я думаю, что нам стоит поговорить. — Что ты хочешь услышать? — понимая к чему приведет этот разговор, его голос похолодел, а еле уловимая улыбка покинула его лицо. Саске очень сильно уважал и всегда равнялся на Итачи, и видеть его в таком состояние было просто ужасно. В последний раз такое было года два назад, при разрыве с Изуми, когда брат впал в депрессию и неделями не выходил из комнаты. Тогда он и покинул организацию Анбу из-за внезапно появившейся эмоциональности. А это, как всем известно, просто недопустимо в Анбу. Настоящий боец должен быть хладнокровен и непреклонен. И если до всего произошедшего у него это отлично получилось, то с появлением влюбленности Итачи потерял свой превосходный навык и вернуть его было уже не так просто. Но плохо ли это или хорошо, решать только самому Итачи. — Я не знаю, — протянул Саске, — мне просто хочется узнать, что случилось? Когда я покидал комнату, все было хорошо, но уже спустя десять минут… — Хватит, Саске, я понял, — он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов. — Ничего особенного не случилось, просто я уже настолько сошел с ума, что попросту не могу доверять женщинам, кроме мамы. Я ни с того не сего начал давить на Сакуру, обвиняя ее во лжи, — Итачи потупил свой взор на сильный дождь за окном, заканчивая свою речь небольшым кашлем. Саске удивленно уставился на брата и нахмурился: — Обвинил Сакуру? Итачи, — непривычно строгий голос младшего брата по отношению к нему вынудил Итачи повернуть голову в его сторону, — ты ведь, как и я, знаешь Сакуру, — Саске уловил заинтересованность брата и продолжил: — Она очень сентиментальна и ранима, всегда много плакала. У нее бойкий характер, но как бы там ни было, она все принимает слишком близко к сердцу, и поверь, твое обвинение будет стоить тебе долгих извинений перед ней. Да и она не заслужила такого, ты ведь это знаешь, — Итачи понимающе кивнул. — Просто поверь мне, эта девушка не такая как другие. Ей слишком совестно поступать так с тобой или с кем-либо. В общем, просто знай, что тебе незачем ее подозревать, — почувствовав ноющую боль в спине, Саске лег на бок, опираясь на локоть. — Хм, — Итачи же наоборот принял сидячее положение. — Саске, я задам тебе один вопрос, который решит многое. Ты готов на него ответить? — его глаза слегка прищурились и получив от брата одобрительный кивок, спросил: — Ты хочешь ее в жены? Саске ожидал нечто подобное, но как бы он не отрицал этого, вопрос все ровно застал его врасплох, что очень отчетливо отразилось на его побледневшем лице, вызвав тихий смешок у Итачи. Поняв, что брат еще не готов отвечать на такой вопрос, он кое-что добавил перед тем, как встать с постели и покинуть комнату: — Знаешь, Саске, мы ведь не глупые, нам всем уже давно понятно, что среди нас она доверяет только тебе. Ты говоришь, что Сакура другая, но это не отменяет того факта, что она с легкостью может влюбиться в любого из нас. Так что мы решили отступить. Отступить и дать вам обоим шанс на счастливую жизнь, Саске. Не профукай его.***
Она спала в легкой майке и шортах. По краям виднелась неширокая строчка кружева, ткань которую он просто обожал. Впоследствии того, что Сакура очень активно двигалась во сне и тем самым спихнула с себя почти все одеяло, его взору было открыто все самое интересное. Несмотря на темноту, он, благодаря хорошему зрению, уловил еле заметные очертания ее сосков, что выпирали сквозь шелковую ткань майки. Одна из лямок медленно сползла вниз, а сама майка задралась вверх, открывая вид на плоский и наверняка мягкий живот, который вздымался от ее тихого дыхания. Как же ему хотелось прикоснуться к этой гладкой и чистой коже, чтобы оставить на ней свою пометку. Ему хотелось истерзать, укусить, порезать — просто сделать больно. Шорты были ей слишком велики, а посему слегка приспустились до нежно розовых трусов с бантиком по середине. Совершенно неожиданно Сакура забормотала что-то и начала переворачиваться на живот. Это действие не хило так напугало ночного посетителя, и он на мгновение перестал дышать, замерев на месте, надеясь, что все обойдется. Теперь все стало еще откровеннее. Грудь было уже не видно, но на замену сосков его внимание привлекли ее упругие ягодицы и пышные бедра, пробуждая в нем дикое желание отшлепать их как можно жестче. В ночной тишине раздался звук, расстегивающейся ширинки, а следом и тяжелое дыхание наблюдателя. Он активировал Шаринган, дабы запомнить каждую деталь, и облизнулся, а его взгляд стал куда более похотливым, чем прежде. Достав свой — уже давно пульсирующий и твердый член — он прошелся по головке, размазывая предэякулят, и, не желая больше ждать, принялся быстро двигать ладонью, не отрывая своего дикого взгляда от спящей девушки. Он едва сдерживался от стонов и от того, чтобы не подойти к ней и не всунуть в ее — наверняка узкое и девственное — влагалище свое хозяйство, разорвать там все и услышать громкие крики о помощи. От одного только представления об этом он готов был кончить, но увы, удовольствие продлилось недолго, ведь по сбитому дыханию девушки и подрагивающим ресницам он понял, что Сакура вот-вот проснется. Не обращая внимание на свою эрекцию, он покинул комнату через открытое окно, не оставив после себя и следа. Я чувствую, что тут кто-то был. Эта первая мысль, которая пришла в еще сонную, но рассудительную голову Сакуры. Однако даже если она об этом подумала, это не значит, что она ее осознала. Когда девушка приняла сидячее положение, заметила открытое нараспашку окно и занавеску, развевающейся на холодном ветру. Черт! На улице же буря! Когда она подбежала к подоконнику, желая побыстрее закрыть окно, то ничего кроме темных туч, холодного ветра и валяющихся везде листиков да веток не обнаружила. Неужели все закончилось? Хотя холод ужасающий, а эти тучи настолько темные… видимо, это затишье перед настоящей бурей… Быстро закрыв окно, она огляделась. Теперь в уже более менее спокойной обстановке, Сакура осознала, что света опять нет и комната погружена во тьму. Ее ночная лампа, которую она включала каждую ночь, больше не светила, а когда до нее начало доходить, что за ней кто-то наблюдал— почувствовала дикий ужас и страх. Успокойся. Тебе просто показалось, это просто сон. Тут никого не было. А окно наверняка служанки открыли… просто чтобы проветрить… Эта темнота давила на нее со всех сторон, и чтобы убедится в своих догадках насчет света, Сакура подбежала к светильнику в попытке снова включить его. Но как и ожидалось, никакой реакции не последовало и это стало последней каплей. Слезы сами потекли по щекам и уже спустя несколько секунд Сакура пустилась сильно реветь, не имея возможности остановится. В ее голове начали невольно проскальзывать воспоминания о сегодняшнем вечере: Итачи, обморок и ее истерика. Хоть это было не самое лучшее, о чем она могла думать, эти мысли отвлекали ее от темноты и страха, что к ней вновь кто-то придет. В коридоре послышались поспешные шаги, и Сакура окаменела всем телом, чувствуя дикий страх. Голова перестала ясно думать, а руки затряслись. Но, к ее удивлению, эти шаги с каждой секундой становились все тише и будто бы дальше, отчего она бесшумно выдохнула. Может никто еще не спит? Сколько времени вообще прошло? Не успела она расслабиться, как звук новых шагов донесся из коридора. В этот раз шаги были не такие быстрые и громкие, но было ясно, что этот человек направляется прямиком в ее комнату. Ее напряженный и заплаканный взгляд уставился на медленно открывающийся дверь. Сжавшись от страха, Сакура уткнулась лицом в колени, обхватив их руками. Какая же я слабая… — Сакура? — Обито с осторожностью заглянул в спальню, придерживая в руках свечку. — Обито? — поняв, что угрозы никакой нет, она выдохнула и подняла на него свои заплаканные глаза, повторив: — Обито! — вскочив с пола, Сакура кинулась ему в объятия и со слезами на глазах начала невнятно шептать, что ей страшно. — Тише, тише, успокойся, опасности нет, — он моментально понял всю ситуацию и закрыв за собой дверь, подхватил дрожащую девушку на руки, передав ей свечку, чтобы держала. Он уложил Сакуру на кровать и, выхватив из ее рук огонек, поставил его на тумбу, лишь бы ей было спокойно от хоть и маленького, но все ровно света. Расправив одеяло, он улегся рядом с Сакурой, позволяя ей придвинуться к нему вплотную. Обито чувствовал ее шумное и горячее дыхание на своей жилке. Его рука, обнимающая ее за талию, сжалась еще сильнее, подавляя неконтролируемую дрожь. — Что случилось? Что тебя так напугало, цветочек? — осторожно спросил Обито спустя несколько минут, убедившись, что девушка рядом с ним успокоилась. — Цветочек? Почему цветочек? — шмыгнув покрасневшим носом, она подняла голову и удивленно уставилась на него. Из его груди вырвался смешок, и он улыбнулся. Переместив руку с талии на щеку, Обито начал поглаживать мягкую кожу, тем самым вытертая былые слезы: — Потому что ты такая же… красивая, — но вслух он этого не сказал. Его лицо вытянулось, и, словно что-то вспомнив, Обито слегка отстранился, убирая свою теплую ладонь с ее лица. — Какая? — она нахмурилась — ей не понравилась эта пауза и странная перемена в настроении. — Ну ты… тебя же Сакура зовут, верно? Сакура, как цветочек сакуры. Поэтому цветочек, это же логично, — он попытался перевести все в шутку и улыбнулся, но судя по ее лицу, Обито понял, что она ему не поверила, однако вопросов задавать не стала, чему он был благодарен. И вместо выяснений этого странного поведения, Сакура решила рассказать Обито о всем случившемся, включая ту странную ситуацию с окном и тревожным чувством, будто в ее комнате кто-то был. — Когда я упала в обморок, никто ведь не открывал мое окно? — Я не знаю, потому что почти что сразу пошел в свою комнату. Да и после твоего обморока прошло уже больше трех часов, — он перевернулся на спину задумавшись. — Но вряд ли бы кто-то стал этого делать, учитывая эту ужасную погоду. Сакура кивнула и также задумалась. Минуты три каждый блуждал в своих раздумьях, пока Обито не задал один интересующий его вопрос: — Почему ты так сильно боишься темноты? — он перевернулся набок и приготовился слушать длинный рассказ о причине ее фобии. Она сделал тоже самое и с минуты просто молчала, разглядывая красивое лицо парня напротив. Когда их взгляды пересеклись, она слегка покраснела и отвела взгляд в сторону, начиная рассказывать событие из детства: — На самом деле тут нечего сверхъестественного нет. Просто когда я была маленькой, родителям не с кем было меня оставить, и поэтому они частенько оставляли меня дома одну, лгав мне, что скоро придут и по пути купят мне сладости. Хотя на самом деле они шли на работу, на ночную смену, — ее голос стал немного тише, и когда она почувствовала тугой ком в горле, замолчала, собираясь с мыслями. Обито терпеливо ждал, примечая, как старательно она пыталась успокоить себя, не желая давать волю слезам. — Как ты понимаешь, они не возвращались так скоро, как обещали, и в итоге в такие времена я была вынуждена засыпать в одиночестве. А таких времен было много. Мне всегда было страшно, всегда мерещились монстры и тому подобное, — она вновь посмотрела ему в глаза. — Они часто меня обманывали, и я помню, как в подростковом возрасте начала испытывать к ним легкую ненависть. Но я их все равно люблю, — она замолчала, ожидая реакции от парня. Обманывали, значит? Обито с угрызением совести отвел взгляд в право, не желая показывать Сакуре свою жалость к ней. Как ты после такого свыкнешься с той мыслью, что они снова тебя обманули? А ты ведь даже не подозреваешь об этом… — Обито? — он помахала перед ним рукой, сдвинув брови. — А? Прости, я просто задумался, — он тоскливо улыбнулся и вновь по хозяйски приобнял ее за талию. Это произошло на автомате. Обито и сам не ожидал, что выйдет настолько неловко. Они оба уставились друг на друга, но она не отстранилась, наоборот, прижалась еще сильнее, полностью доверяя ему себя. — Спокойной ночи, Обито — Спокойной ночи… цветочек Но он знал, что этой ночью вряд ли сможет уснуть. Разум не хотел забывать ее слова о том, что родители часто обманывали ее. Он знал, что правда рано или поздно вскроется наружу, но готова ли она к этому? Сможет ли она с этим жить? Не умрет ли ее душа от такого удара?***
Полгода назад В небольшом доме Харуно, удобно устроившись на диване, сидели несколько людей: Обито, Мадара, Фугаку, Микото и Кизаши и Мебуки. Никто ничего не говорил, и когда молчание затянулось, хозяйка дома смущенно предложила всем чай. — Да, давайте… — Нет, спасибо, лучше перейдем сразу к делу, — нагло перебив своего брата Обито, Мадара, достав из сумки некоторые документы, протянул их Кизаши. — Это что? — внимательно изучив документ, мужчина вместе с супругой нахмурились. — Доверенность о том, что пока Сакуре не исполнится 20 лет, вы даете нам право быть ответственным за нее. Другими словами, это как некое опекунство, только неофициальное. Далее, следующий документ является Договором, в котором мы расписали все наши условия. Оба документа вы должны подписать, а позже мы вручим вам деньги и через полгода мы, грубо говоря, забираем Сакуру, — Мадара откинулся на спинку дивана, внимательно следя за реакцией Харуно. — Мы не знали, что нам придется покинуть деревню и наш дом. К чему это вообще? — пройдясь по условиям, Кизаши недовольно оглядел гостей. — Мы понимаем, что вам тяжело это дается, но и вы должны понимать, что пока вы будете в деревне, появится много рисков, Кизаши-сан, — в пол голоса пояснила Микото. — Но что мы ей скажем? Разве она ничего не заподозрит? Сакура не глупая ведь, — Мебуки обеспокоено посмотрела на Микото. — Это уже не важно. Первое время она даже не будет знать о вашем переезде и о нашем контракте, а дальше мы уже сами во всем разберемся. Вам не нужно за это беспокоиться, — в разговор вмешался Фугаку. — Как мы можем не беспокоиться? Она ведь наша дочь, — Мебуки отпустила голову вниз, всхлипнув. — И когда же мы увидим ее снова? Вы ведь не запретите нам видеться с ней? — она с огромной надеждой в глазах посмотрела на Микото, ожидая получить утвердительный ответ. Женщина обменялась взглядом с мужем и, пожав одним плечом, кивнула: — Мы не изверги, дорогая. Если Сакура захочет, она сможет увидеться с вами. Но, к сожалению, это должно произойти только после рождения наследника. Тогда она хотя бы точно останется с нами и не сбежит к вам. — Понятно, хотите нашу дочь ребенком привязать? — Кизаши покачал головой и тут же добавил: — Остался всего один год до ее двадцатилетия. Думаете, за это время она сможет привязаться к вам, родить ребенка и не сбежать при первой же возможности? — Я повторюсь, это уже наши проблемы, — уже более сурово повторил Фугаку. Оба родителя поняли, что спорить с этими людьми бесполезно. Им осталось надеяться на лучшее и единственное, что их радовало, так это то, что их дочка будет под защитой и никакие недруги из прошлого ей не навредят. Они еще долго расспрашивали о всех нюансах и думали. Изучали документ и плакали. Но в конечном итоге все подписали и собственноручно продали свою дочь. Дальше без лишних прощаний или разговоров, Учихи вручили им деньги и покинули дом, оставляя подавленных Кизаши и Мебуки размышлять о случившемся.***
Когда Обито вошел в свою комнату после тяжкой встречи с родителями Сакуры, он тут же услышал стук в дверь. Ожидая нечто подобное, он вяло произнес: — Заходите уже. В комнату вошли все его племянники и уселись на свободные места — кто куда. — Рассказывай, как все прошло? Что в итоге? Они подписали? — первым отозвался Саске, нетерпеливо ерзая на кресле в углу комнаты. И Обито рассказал все с самого начала, ничего не утаивая от них. Это решение они обдумывали уже несколько месяцев, и вся семья, включая некоторых приближенных из клана, знали, что уже совсем скоро Сакура Харуно станет Учихой — женой одного из сыновей. Ведь никто не сомневался, что ее родители подпишут контракт ради спасение жизни своего единственного дитя. Такое событие проводилось впервые — раньше всех девушек выбирали строго в пределах клана, чтобы сохранить силу Шарингана. Но времена меняются — все совершенствуется.***
Наши дни Сакура уже давно спала, в то время как Обито, как он и думал, продолжал думать и вспоминать те события. На часах было уже пять часов утра. Все давно спали, а за окном вновь началась сильная буря. Дождь барабанил по окнам, создавая успокаивающую мелодию. Мирное дыхание рядом убаюкивало, как и ровный стук ее сердца. Перед тем как уснуть, Сакура попросила Обито, чтобы тот взял ее за руку и не отпускал, пока она не уснет. Он исполнил ее желание и вот, Сакура спит, а Учиха по прежнему сжимает ее ладонь, не в силах отпустить. В конце концов, его веки сами начали закрываться, однако перед тем как уснуть, у него в голове пробежалась одна мысль: Ты ведь даже и не подозреваешь, что мы все обо всем знали. Даже Саске, которому ты веришь больше всех… Прости нас.