Lonely

      Холодные руки хватают девушку за предплечья и тянут к себе в полной темноте, прижимая сильнее и сильнее к телу своего хозяина. Спокойная и покорная, она ждёт последующих действий, смотря куда-то вперёд, в невиданную даль, пустоту, почему-то слегка улыбаясь. Ей нравится холод, исходящий от таинственного объекта, пальцы которого вырисовывают узоры на её обнажённом теле, оставляя белые следы на и так бледной коже. Как же ей давно не хватало подобного: этой хватки, этих плавных движений, этой тишины, которой придерживался её партнёр, этих незримых взглядов в полумраке, — ей всего этого не хватало. В том числе и Его целиком.       Она прижимается к нему сильнее в желании утонуть в этих его холодных, леденящих душу прикосновениях, которые заставляют её чувствовать себя на седьмом небе от счастья. А он в это время всё жёстче хватает её за талию, сжимает её до хруста костей, намекая, что он опасен для неё, но ей плевать. Ведь эта боль ничто по сравнению с той, которую он ей нанёс морально, уйдя из её жизни жестоким образом, оставив её одну с внутренней пустотой, сжирающей её целиком.       «Убей меня, заморозь меня своим холодом, сломай мне кости, загрызи до смерти, но побудь со мной. Дай мне ощутить тебя...» — шепчет она, смотря пустым взглядом вперёд, в эту темноту, в надежде, что он не оттолкнёт её, не отстранится от неё, не оставит снова умирать, дав ей погрузиться на самое дно океана страданий, которое с каждым метром вниз становится всё чернее и чернее.       А он слушает её и молча выполняет просьбу. И, кажется, это успокаивает девушку. Она закрывает глаза, острым носиком упираясь в крепкое плечо, которое когда-то ей казалось таким хрупким и костлявым. Он изменился, возмужал, а может и нет — может это просто очередной плод её больной фантазии.       Девушка начинает прерывисто дышать, а её тёплое дыхание ударяется об его тело, как о скалу, и, отражаясь, разносится по её коже. Теперь ей не холодно. Она согревает его своим горячим телом и, кажется, эта его мёртвая хватка ослабевает, становится нежнее, становится такой, что свойственна живому человеку. И это вводит её в замешательство. Это сигнал? Он отпускает её? Он уходит? Уже?       Девушка вцепляется в него, прижимается к нему, дрожит от страха, всхлипывает, а он опускает свои холодные руки и берёт её за плечи, отталкивая от себя. Она вновь что-то шепчет, конвульсивно мотая головой, ногтями проводит по его спине, пытаясь зацепиться за его лопатки, но не ощущает их. Кажется, он растворяется, снова исчезает в забвении, и единственное, что она чётко ощущает, так это его холодные руки на своих плечах, которые медленно, но уверенно отстраняют её от себя. А потом и вовсе пропадают, ничего не оставив.       И вот она снова одна в полном мраке падает в отчаянии и ревёт, сжавшись в клубочек. Он оставил её снова без предупреждений, оставил страдать, хотя сперва дал ей надежду, подарил пару прикосновений, даже просьбу выполнил... и исчез как ни в чём не бывало. Не об этом её сердце мечтало. Не этого хотела она, убитая, съеденная, растерзанная собственной жизнью и оставленная на произвол судьбы. А слёзы льются, подобно водопаду, из её глаз. Слёзы — это её верные друзья, несмотря на то что она никогда раньше не плакала.       Холодок пробегает по её коже, оставляя красные пятна вдоль позвоночника, заставляя девушку заёрзать и напрячься от дискомфорта. Снова холодные руки пальцами касаются её личика, ловя мелкие капли так осторожно, будто те сделаны из хрусталя. Она открывает свои глаза, ощущая эти прикосновения, и поворачивает свою голову, пытаясь найти его в этой темноте, но не видит. А создание продолжает касаться её лица: ладонью руки он аккуратно обхватывает её щеку и подушечкой большого пальца медленно проводит под глазом, вытирая слезу. Она покорно прикрывает веки и наслаждается его движениями, медленно поворачивая голову в сторону его касаний, чтобы прочувствовать его ладонь носиком, губами, всем лицом.       Он же обхватывает голову девушки, играя с её короткими волосами, притягивает к себе и нежно целует ледяными губами, изредка покусывая её дрожащие губки. Эшли не сопротивляется. Она, наоборот, стремится продлить эти прикосновения, отчего обхватывает руками его скрытую в этом мраке шею и прижимается всем своим тёплым телом к нему.       Она для него источник тепла, а он старается охладить её пыл и возбуждение, которые лишь возрастают с каждым его касанием. Он отстраняется от её губ, слыша её разгорячённое дыхание, и своими тусклыми глазами смотрит в её — томные, полузакрытые и устремлённые на него. И парень, понимая свою партнёршу, осторожно кладёт свою руку ей на грудь, ощущая её сердцебиение, которое учащается с его очередным холодным прикосновением.       Дрожь пробегает по телу девушки, а её трезвый разум медленно застилает тёмная пелена. Ей нравится знать, что он рядом и что он трогает её чаще, чем, возможно, она себя за всю жизнь. Ну или нравится обманываться, утешая себя ложными мыслями о его истинных намерениях.       Переполненная грешным желанием быть искушённой тем, кого больше нет, она закрывает глаза и губами осторожно приближается к его невидимой в этом мраке шее. Невидимой и холодной, твёрдой и гладкой. Она медленно исследует его от небольшого выступа на гортани до выпирающей косточки на плече, проводя кончиком языка, после чего впивается губами в его кожу и аккуратно посасывает её, надеясь оставить след, который она не увидит, который не увидит уже никто.       Парень лишь подушечками пальцев касается её хрупкой спины и проводит по её хребту сверху вниз так нежно, насколько он может. И хоть его холодные руки, сотворившие единожды ужасные вещи, нарисовавшие окровавленные картины в том доме, изредка вздрагивают из-за жестокости, сам он всегда будет стремиться показать ей лучшую свою сторону.       Девушка отстраняется от его плеча и на ощупь ищет его губы, которые хочет поцеловать, покусать и разодрать до крови лишь бы насытиться им. Больше ей не нужна его нежность и робость. Она желает увидеть его грубость, жестокость и стремление овладеть ей, как можно скорее. Но он скрывает это, боясь навредить любимой. Страх окутывает его, сильнее подавляя в нём животные инстинкты, отчего он отстраняется от неё, но не убирает рук с плеч.       Эшли, чувствуя дрожь в его руках, кладёт на них свои и, взяв его пальцы в ладони, подносит к своему лицу. Она целует их и проводит по ним языком, изредка посасывая кончики, что несколько будоражит парня, хоть в темноте этого и не увидишь. И она пронзает своим взглядом тёмную пелену, смотря вперёд, где, возможно, расположены его глаза, с целью установить этот невозможный зрительный контакт. Но тщетно. Он всё так же скрывается во мраке. Боится? Но чего?       Призрак её желаний отстраняется от неё, но не исчезает. Он пальцами проводит вокруг её талии и со спины прижимается к ней, обхватывая руками грудь. Кончик его носа блуждает по шее девушки, а губы одаряют кожу дорожкой поцелуев, от которых Эшли вздрагивает. Она запрокидывает голову назад и несколько вбок, давая своему незримому возлюбленному больше места, если так потребуется, и он принимает её предложение в два счёта, языком проводя от плеча до мочки уха. Его правая рука опускается ниже, подушечками пальцев надавливая на кожицу, пока не доходит до самой тайной, сокровенной части любой женщины.       Дрожь пробегает по телу Кэмпбелл, когда он начинает гладить её. Его губы у самого её уха нашептывают сладострастные слова, от которых ей сносит голову, а рассудок медленно застилает тёмная пелена. Она покусывает свои губы в предвкушении последующих действий со стороны своего партнёра, после чего облизывает их, возбуждённо проводя языком с левого уголка на правый. Теперь её руки тянутся к нему: Эшли проводит ладонями по его бёдрам, нащупывая каждый мускул. На миг ей кажется, что это и вправду дурная её фантазия, но это сразу же забывается — она-то знает с кем она. И будучи одурманенной своими извращёнными мыслями, полностью теряет рассудок, отдаваясь Фишеру.       Его пальцы проходят меж ног Кэмпбелл и касаются лепестков, будоража её. Волна возбуждения проходит по всему телу девушки, покрывая его гусиной кожей, как после погружения в холодную воду. Но всё это переходит в удовольствие, когда он закидывает её ногу себе на бедро и продолжает исследовать тайные закоулки её образа. Его пальцы проникают глубже и касаются её изнутри, отчего из уст его возлюбленной срывается первый стон, ласкающий его слух. Другой рукой он мнёт грудь Кэмпбелл, а губами продолжает покрывать её шею красными отметинами, что-то шепча ей, что-то, чему она не уделяет внимания, сфокусировавшись на ощущениях.       Он делает поступательные движения пальцами, заставляющие Эшли вздрагивать от каждого его прикосновения. Мягко. Нежно. Осторожно.       Легким поглаживающим движением она ведет свою ладонь вверх вдоль его бедра, не разрывая контакта, после чего осторожно касается его предплечья и, плавно скользя по нему вниз, кладет свою ладонь на тыльную сторону его руки. Помогая. Направляя.       Но этих прикосновений ей мало. Как и ему.       Внизу живота мягко ноет, требуя большего. Чувствуя, что и он уже не в силах терпеть, она инстинктивно прижимается к нему сильнее и поворачивает голову в его сторону, щекой наткнувшись на его длинные растрепанные волосы (когда в последний раз она их касалась?). Легкий стон, томный взгляд в незримую темноту и ее дыхание ему на ушко дают ему немое, но четкое разрешение – она чувствует его. Она жаждет его.       На миг он ее отпускает, вызвав в ней смешанные чувства, которые вновь сменяет пламя страсти в предвкушении дальнейших действий, стоит ему только осторожно уложить её на спину, попутно целуя ее искусанные губы, посасывая их, вкушая каждую капельку крови. Наслаждаясь ею без остатка, словно это в первый и последний раз. И он знает, что Эшли думает так же, позволяя ему делать это с ней.       Он мягко прерывает их поцелуй и, соприкоснувшись своим лбом с ее, шепотом просит раздвинуть ноги шире, на что она отвечает ему согласием в виде исполнения его просьбы – беспрекословно, медленно, словно испытывает его, хотя на самом деле дразнит себя. Жест простой, но сколько волнения и интриги в него вложено. Сколько желания…       Теперь просит она.       А он беспрекословно выполняет.       Сладостная нега окутывает Кэмпбелл целиком, заставляя забыться в его сильных руках, успевших изучить каждый дюйм ее тела, и Сал не торопится её прерывать. Парень даёт ей возможность привыкнуть к нему, ощутить его несколько иначе, и как только она вновь устанавливает с ним мнимый зрительный контакт, нежно кладет свои ладони ему на плечи и ногами обхватывает его торс, он продолжает движение. Сначала медленно, наблюдая за её реакцией, а затем, видя в ней взаимную тягу и нарастание желания, быстрее и напористей.       Его губы блуждают по её груди, не оставляя без внимания самые чувствительные места, его волосы щекочут кожу, вызывая улыбку, его дыхание, некогда бывшее холодным, как в стужий день, распаляет её. Даже не видя его, она знает, что он улыбается, ведь для этого не нужны глаза. Его улыбку она слышит.       Его руки крепко держат девушку за ягодицы в то время как её – оставляют царапины на его плечах, спине, распаляя. И он понимает её, слушает её дыхание, сердцебиение, подстраивается под её темп, а она в свою очередь направляет его, ведёт или позволяет ему вести, лаская его слух стонами наслаждения, прерывающимися глубокими поцелуями вплоть до жадных вдохов.       Она выгибает спину, запрокидывает голову, издавая очередной стон, чувствуя, что близится к пику, и лишь сильнее сжимает его за плечи, ногтями впиваясь в его невидимую плоть. Легкая судорога пробивает её, что не ускользает от его пронзительного взгляда, скрытого в темноте. Стоит ей произнести его имя с мольбой об ускорении, как он вновь выполняет её просьбу, стремясь приблизить момент их возвышения.       Миг. Подобно разряду электрического тока их тела пронзает яркая вспышка наслаждения, сносящая все сомнения в реальности происходящего. Больше нет никаких просьб, нет потребностей, нет сожаления. Есть лишь томная услада, приятная слабость и ощущение спокойствия.       Он мягко целует её в губы, в прикрытые глаза и осторожно укладывает на спину, стараясь не причинить боль.       Она же, зная, чем все может закончится, силится разомкнуть веки, дабы не дать ему уйти, но, кажется, все её попытки тщетны. Его голос всегда будет для неё загадкой, детской сказкой перед сном, после которой все погружаются в мир Морфея, сладко посапывая. И этот голос сливается с тишиной, не то желая скорой встречи, не то прощаясь навсегда:       – Спи, Эш… Твой, Сал, – последнее, что слышит она, пока мир не станет вновь реальным.       Холодная постель, тикающие настенные часы и ночное прохладное дуновение ветра, проникающее в темную комнату через открытое окно. Снова одиночество. Снова дом, милый дом.