_______________________________ Получено в 13:56. _______________________________ Стало быть, инспектор?
_______________________________ Отправлено в 13:57. _______________________________ Не нужно применять свои фокусы на мне, братец. Да. Доставлено
_______________________________ Получено в 13:59. _______________________________ Мне это ни к чему. Почему он?
_______________________________ Отправлено в 14:00. _______________________________ А почему Джон? Доставлено
_______________________________ Получено в 14:03. _______________________________ Справедливо. Я могу помочь с чем-нибудь?
_______________________________ Отправлено в 14:05. _______________________________ Шерлок, я слишком хорошо тебя знаю. С чего ты решил помогать мне? Доставлено
_______________________________ Получено в 14:12. _______________________________ Мы какие-никакие, но братья, Майк. К тому же, у меня есть план.
Холмс улыбнулся, положив газету на гладкую лаковую поверхность стола и поднялся со своего стула. Инспектор все еще увлеченно печатал отчет, когда чужие ладони властно легли на его плечи, слегка сжимая их и заставляя расслабиться напряженные мышцы. – Грег, скажи мне, кому ты отдаешь предпочтение? Мужчинам или женщинам? Лестрейд в очередной раз нажал мимо нужной клавиши, слепо уставившись в яркий монитор, который освещал его лицо в этом полутемном кабинете. Уж что-что, а такого вопроса инспектор точно не ожидал услышать, тем более, от Майкрофта. – Эм… Я не уверен, но… – он откашлялся, чувствуя, как пальцы вжались в мягкую ткань пиджака. – Я не думал об этом. – Но кто-то тебе нравится, – отозвался Холмс, не спрашивая, а утверждая. «И, черт возьми, он прав», – мрачно усмехнулся про себя Лестрейд, понимая, что оказался в самой настоящей паутине, которую сам и сделал, пытаясь свести детектива и его блоггера. И что же теперь? Теперь он вынужден думать о самом себе и Холмсе, что стоял позади него, чуть слышно дыша. Итак, что мы имеем: один умный, ничем не уступающий своему брату, мужчина, в руках которого сосредоточена огромная власть и который оказывает весомое и решительное влияние на все и вся. Красив, горд, властен, целеустремлен и прямолинеен, а также всегда добивается своего. И еще один мужчина: строгий, верный, выполняющий свою работу и не задающий никаких вопросов, серьезный, но не настолько умный и внимательный, как первый. И то, как он сейчас тормозил, это только подтверждало. – Тогда даю тебе несколько минут, чтобы определиться, – прошептал на ухо Холмс, лаская кожу теплым дыханием, от которого по телу пробегали незнакомые приятные мурашки, и вышел из кабинета, набирая какой-то номер телефона. Как только фигура Майкрофта скрылась за дверью, инспектор позволил себе сползти под стол, молясь, что все это всего лишь больные игры его воображения. «Несколько минут, чтобы определиться с ориентацией? Холмс, ты такой же псих, как и твой братец! – подумал Грег, все еще пребывая где-то под столом. – Думай-думай, Грег, сохранность твоей задницы зависит только от тебя». Странный жар, который больше напоминал раскаленный металл, струящийся по венам и попадающий в самое сердце, распространялся по всему телу, пока мозг пытался лихорадочно принять единственно верное решение. Один шанс из тысячи, один человек из семи миллиардов. Ответ был очевиден и ясен, как яркое безоблачное небо в жаркий летний день, и Грег, ерзая на мягком стуле, теперь судорожно и с придыханием ждал появления Майкрофта. Холмс не заставил себя ждать, тихо зайдя в кабинет и все еще глядя в экран своего мобильника. Серые глаза с легким, почти незаметным голубым оттенком у радужки внимательно посмотрели на инспектора, а на губах появилась улыбка. – Итак? – он сделал несколько шагов и сел на край стола возле Лестрейда, вопросительно глядя тому в глаза. – На чем остановился? – Думаю, я все-таки отдаю предпочтение мужчинам, – ответил Грег, заливаясь пунцовой краской и мечтая провалиться сквозь землю прямо вместе с этим стулом. – Замечательно. – Почему? Майкрофт улыбнулся чуть шире, как гениальный преступник, совершивший самую дерзкую в истории кражу, и наклонился к лицу инспектора, замерев лишь тогда, когда их носы почти соприкоснулись друг с другом, а теплое прерывистое дыхание слилось в одно целое. – Потому что я отдаю свое предпочтение тебе. Мягкие губы требовательно и властно впились в другие, податливые и влажные, охотно отвечающие на поцелуй, руки обвили шею, а длинные пальцы задевали белоснежные волосы на затылке. – М-м-м… Мне? – протянул инспектор, как только губы Холмса ретировались на его шею, оставляя на ней едва уловимые поцелуи. – Я так и сказал. Майкрофт выразительно посмотрел в карие глаза инспектора и положил руки на свои колени, пока Грег пытался понять, что пошло не так и почему «скромный государственный служащий» так внимательно на него смотрел. Лестрейд тепло улыбнулся и провел рукой по коротким волосам. – Ну, я весь твой, – он развел руками, показывая, насколько «твой». – А вот это ты зря сказал, – отозвался Холмс, снова целуя губы инспектора и притягивая его ближе к себе. «Слишком красив, нахален, умен, а я? А я влюбленный идиот, плавлюсь, как пломбир под июльским солнцем», – подумал Грег, действительно плавясь от требовательных пленительных губ, словно мороженое. Но сказать, что ему это нравилось – ничего не сказать. Холмс тоже полностью разделял не озвученное вслух мнение инспектора, упиваясь желанными губами, словно дорогим и выдержанным французским вином, которое было только в его, Майкрофта, распоряжении. От Холмса пахло дорогим одеколоном и не менее дорогим виски, вкус которого слабо ощущался на губах, и этот, присущий только ему, привычный запах, уносил прочь всякое смущение Лестрейда, как и какие-либо мысли из его головы. – Прямо здесь? – Я не против, – слабо отозвался инспектор, чувствуя, как ловкие пальцы расстегивают темные пуговицы его пиджака. – Мне давно хотелось это сделать. – А? Сколько? – мозг почти отказывался работать, растворяясь в пелене ощущений, которые накатывали теплыми нежными волнами. – Думаю, лет пять. – Пять лет? – Я терпеливый, – отозвался Холмс, бросив пиджак куда-то в сторону и переместив пальцы под белоснежную хлопковую ткань. – Но увольте, сударь, еще на год даже меня бы не хватило. Грег лишь тихо рассмеялся, зарываясь пальцами в рыжеватые волосы и чувствуя горячее дыхание на шее, пока Холмс водил руками по его спине, касаясь подушечками пальцев гладкой мягкой кожи. Казалось, что кабинет кружился вокруг и горел синим – нет, рыжим, – пламенем, опаляя своими языками обнаженную кожу. Тело дрогнуло, словно сквозь него прошлись несколько мелких разрядов тока, а после в голову пришла мысль, что на Холмсе слишком много одежды. Пальцы шустро расстегнули бежевую жилетку и кинули ее на спинку мягкого изящного стула. Майкрофт шумно выдохнул, накрывая ладони Лестрейда своими и пристально глядя тому в глаза. – Секунду. Ты актив или пассив? Грег задумался. Опыт у него, конечно, был. И, как ни странно, и с мужчинами, и с женщинами. Но четкую позицию он для себя не выбирал, ориентируясь на желания партнера. И глядя на Майкрофта, можно было сделать логичный вывод, что к пассивным партнерам он точно не относился. Холмс, видимо, тоже это понял и, не дождавшись ответа инспектора, спрыгнул со стола, меняясь местами. Теперь Грег был с ним практически наравне, сидя на столешнице из дорогого дерева и обхватывая ногами стройные – благодаря бесконечным диетам, – бедра. Он хотел было что-то сказать, но не успел: хитрое правительство тут же воспользовалось ситуацией и устроило небольшую локальную интервенцию. Некоторое время стороны боролись с переменным успехом, потом инспектор сдался на милость победителя, о чем ничуть не пожалел. Как он и думал, способности Майкрофта к языкам были поистине выдающимися. Майкрофт, с увлечением исследовал губами его подбородок, а инспектор мимоходом порадовался, что успел сегодня побриться. Сам он тем временем расстегивал на Майкрофте рубашку, пытаясь избавить его от бессмысленного в такой момент клочка ткани. И, если подумать, он давно об этом мечтал. Британское правительство пошло ему навстречу, передернув плечами, и рубашка мягко упала на пол, вслед за пиджаком и жилеткой. Теплые ладони скользнули по белым до прозрачности плечам, получив в ответ приглушенный вздох и легкую дрожь, что чувствовалась под руками. – Замерз? – Отнюдь, – почти промурлыкал Холмс, увлеченно разбираясь с пряжкой на ремне инспектора. – Ты потрясающий, – он посмотрел на него блестящими глазами и торжествующе расстегнул трижды проклятый ремень. Первым делом было решено избавить инспектора от штанов, что было почти милосердным поступком по отношению к самому почти сгорающему от нетерпения и желания Лестрейду. А потом Грег узнал о своей способности издавать новые, доселе незнакомые звуки. А что оставалось делать, когда это рыжее чудо вместо того, чтобы начать полномасштабный захват, скользнуло на пол, встав перед ним на колени и принялось вытворять своим ртом такое, что у инспектора перехватывало дыхание. «О, Господи!» – Майкрофт! – Лестрейд взвыл не своим голосом и ухватил его за уши, пытаясь остановить. Тот вопросительно поднял глаза, а инспектор едва не отдал богу душу за такое зрелище. – Ты смерти моей хочешь? – жалобно спросил он. – Мне, конечно, не пятнадцать, но… Майкрофт с сожалением выпустил военнопленных, напоследок облизнувшись. – Извини, увлекся, – ухмыльнулся он. – Уши отпустишь? – Только если так, – отозвался Лестрейд и притянул Холмса к себе, покрывая лицо и губы поцелуями, лаская бледную атласную кожу руками и делясь внутренним огнем, который буквально вырывался наружу. Какое-то время они увлеченно целовались, сталкиваясь руками в стратегически важных местах: инспектор наконец-то добрался до пуговиц на правительственных брюках. Эти столкновения привели к тому, что Лестрейду вновь срочно потребовалось отдышаться. – Дай мне пару секунд, – сообщил он, хватая Майкрофта за запястья. Тот лишь послушно убрал руки, но быстро нашел им новое применение, запустив их инспектору в волосы. Длинные пальцы с нежностью перебирали отросшие седеющие пряди, а Лестрейд тихо млел и таял, уткнувшись носом Майкрофту в шею. – Отдохнул? – поинтересовалось правительство. – Можно продолжать? Майкрофт так и не дал ему ответить – притянул к себе и подхватил под бедра, увлекая куда-то вглубь кабинета, где обнаружился небольшой диван, освещаемый лишь редкими лучами уличного фонаря. Тела мягко легли на прохладную кожу, и руки Холмса быстро прошарили под парой подушек. Лестрейд с интересом посмотрел на тюбик с полупрозрачной жидкостью, а затем почти истерично хихикнул. – Пять лет, – улыбнувшись, напомнил Майкрофт и воспользовался содержимым тюбика, чувствуя, как ноги инспектора обхватывают его бедра. Рука скользнула между ягодицами, и Грег шумно выдохнул, изгибаясь в спине и двинувшись в сторону изящных длинных пальцев. Пальцы двигались медленно, не спеша и давая время привыкнуть, а серые глаза, сильно потемневшие от возбуждения, внимательно ловили каждое движение, каждый вздох, каждую мелочь, которая прочно оседала в памяти. Холмс принимал все, что инспектор мог ему предложить, и старался не остаться в долгу, заботясь не только о своем удовольствии. – О, господи… – Лестрейд зажмурился. – Это… это… Ощущения были захватывающими и непередаваемыми, не находилось слов, чтобы описать все то буйство чувств и гамму красок, в которые окрашивался мир вокруг него. – Грегори, – шумно выдохнул Майкрофт, замирая над инспектором и заглядывая в карие потемневшие глаза. – Я больше не могу. Лестрейд лишь согласно кивнул и почувствовал, как длинные пальцы одной руки крепко придерживают его бедра, а второй – обхватывают напряженную и изнывающую без должного внимания плоть. Пара мгновений, и инспектор выгнулся, пока Холмс начинал медленно набирать темп, двигаясь внутри него. – Двигайся, – прошипело британское правительство. – Или я за себя не ручаюсь… Лестрейд послушно последовал его совету, завороженно наблюдая, как Майкрофт закрыл глаза, закусив губу, и тяжело дышал, ускоряя движения. Это было потрясающе. Грег включил вторую передачу, двигаясь в такт с правительством и сдерживая едва ли не животные стоны и крики, а Майкрофт застонал сквозь зубы, впиваясь короткими ногтями в бедра инспектора. Грег глухо зарычал, хватаясь за обивку дивана, и с силой двинул бедрами, практически целиком и полностью насаживаясь на член, двигающийся внутри него. Холмс наклонился и прильнул к плечу, кусая его и заглушая этим гортанный крик. И для Грега это стало почти последней каплей, которая вот-вот сорвется, если что-нибудь не предпринять. И самое логичное, что пришло в голову инспектора – таблица умножения. Он не хотел сдаваться раньше времени, только ради самого Холмса. И таблица помогла. Британское правительство первым выкинуло белый флаг. Хотя, это была почти ничья – капитулируя, Майкрофт застонал так, что у инспектора просто-напросто снесло крышу, и подлое перевозбужденное тело тут же этим воспользовалось, быстро сравняв счет. Через двадцать минут, отдышавшись и более-менее придя в себя, Холмс, уже облаченный в свой костюм, ходил по кабинету, улыбаясь почти дьявольской улыбкой. – Закончи свой отчет и сразу ко мне, на Пэлл-Мэлл, – он накинул на себя пиджак и, подмигнув, вышел из кабинета, оставляя инспектора одного на ближайший час. Телефон пискнул, и на дисплее высветилось несколько входящих сообщений._______________________________ Получено в 16:37. _______________________________ Я все еще помню, где спрятаны вторые ключи от твоей квартиры.
_______________________________ Получено в 16:40. _______________________________ Кстати, я кое-что купил тебе.
_______________________________ Получено в 16:56. _______________________________ И я забрал пару альбомов. Покажу Джону.
_______________________________ Получено в 17:04. _______________________________ Все в пакете на твоей кровати. Все еще уверен, что он сдастся?
_______________________________ Отправлено в 23:48. _______________________________ 1:0 в мою пользу, братец. Спасибо, что не поленился сходить в магазин. Я куплю вам с Джоном что-нибудь в знак признательности. Доставлено