***
Хлопок нумератора! — и мы свободны. Я так точно. Из нас выжаты все соки. Моя сперма стекает с поясницы Камиля, его размазалась по простыне. Оргазмированный фреш с пылу с жару изволите? Режиссер сегодня словил какой-то зверский припадок: орал, как не в себя, подгонял, будто рогатый скот, в общем, бесновался на все сто. Устроил представление, достойное звания «в него вселился сатана». А мы что? Мы отрабатывали, как могли. И знаете, если бы мы вдруг переусердствовали и сдохли на съемочной площадке, я бы хотел, чтобы нас похоронили в позе шестьдесят девять. Увековечили нашу игру в любовь. Так же, как маньяк Джон Гейси, знаменитый клоун-убийца, двух несчастных, которые пали от его рук. Только нашим маньяком стало бы порно. Недурно. Каждому свое. — Хорошо постарались! — режиссер тянет большие пальцы вверх. — Жаль, что ты уходишь, Мишель! Жаль. Глаза Камиля округляются, но он быстро придает взбеленившимся чертам отрешенный вид. Наспех накидывает халат и ретируется с площадки. И что это за реакция такая? Мастер безразличия удивлен? Бред какой-то! Честно, я бы тоже ломанулся следом. Нет. Не в погоню. Просто я имею желание поскорей очистить свое бренное тело от налипших человеческих жидкостей. Смыть с себя режиссерские указания и посторонние взгляды. Очиститься от лжи. Но откуда-то нарисовались добровольцы с напутственными речами и вопросами. Короче, просто так порнотабор меня не отпускает. Как мило, мать его! Вот и стою, выслушиваю. Вежливо улыбаюсь, а сам прикидываю, как бы покультурней улизнуть от всего этого балагана. Ай-нанэ-нанэ, блин! Наконец, вырвавшись из лап порнообщества, торопливо топаю в душ. Камиля нигде не видно. Испарился, словно мираж. Что же, возможно, пришло время проснуться. Проплакаться и шагать дальше. Увольте! Не хватало еще и слез… Я вымученно смотрю на свое отражение: с влажных волос капает вода, в голубых глазах — весь тлен бытия. Да уж, радость куда-то явно убежала. Наверное, за Камилем, черт его подери! Камиль, Камиль, Камиль… Сколько можно? В жизни грядут перемены, а я застыл на месте. Не могу отпустить чужое из своих загребущих рук. Мне ничего не обещали, я ничего не обещал. Зачем понапрасну трепать и без того задравшиеся извилины? Михаил, забудь обо всем и двигайся вперед. Он не попрощался, не спросил, что к чему… Сумасбродный поводырь удрал. Теперь справляйся самостоятельно. Пора прозреть! Тяжело вздыхаю, ерошу волосы полотенцем и отворачиваюсь от зеркала. Таким меня оно и запомнит — разбитым и обреченным. Впрочем, пусть это все дерьмо останется тут. Вместе с моей влюбленностью… Контракт расторгнут, было и прошло. Наступил подходящий момент, чтобы очистить кроссовки от собачьих фекалий. Я победно выйду за порог студии и наощупь побреду в новый мир. И обязательно прогну его под себя. Ну-ну. — Почему ты не сказал мне, что уходишь? Здравствуйте, едрить! Камиль подкарауливал меня в коридоре. Какой непредсказуемый поворот. — Как-то не получалось… — коротко пожимаю плечами. — Мы же трахались постоянно. Я слишком увлекался твоими оргазмами. Да и тебе разве не плевать? Молчание. — Знаешь, мне дали роль в фильме. Повезло. И я тебе говорил, что свалю. Чего так удивляешься? — Просто я… — Отношения наши ты никак охарактеризовать не можешь. Да тебе и не надо. А я не смогу спокойно жить с мыслью, что тебя трахают другие. И не надо мне затирать про работу! — я резко останавливаюсь и холодно смотрю в каре-зеленые глаза. — Есть что еще сказать? Гнетущее молчание. — Камиль, что между нами было? Что нас связывает? — Секс. — Он робко отводит взгляд. Обидно? Безумно, но куда деваться… — Что ж. Секс так секс. Прощай, Камиль. Тишина. В итоге Камиль так останется здесь, среди прожекторов и камер, ассистентов и гримеров, членов и вагин, на пропитанной похотью постели. Останется моим печальным воспоминанием. А что до меня… Может, на этот раз повезет. Прощай, Камиль. Неудачник желает тебе удачи. У всех свои заморочки. Я покидаю порностудию и отважно выхожу в Парижскую ночь. Прошлое за спиной, будущее впереди. Надеюсь, счастливое. Два такси разъезжаются в разные стороны. Прямо как мы с Камилем. Разбитое сердце ноет в груди, но я не плачу. Я проснулся — и под веками сухо. Влага тоски запечатана внутри, под ребрами. Опухоль намокнет, прогниет и скоро отвалится. Моя любовь меня не добьет — только ранит. Шрам затянется, а Камиль так и останется далеким воспоминанием. Что же не везет в любви повезет в игре. Увольте! По горло уже наигрался. — Миша! Я вздрагиваю и замираю. Рассеяно вслушиваюсь в торопливый топот. — Подожди! Камиль обегает меня и тормозит напротив. Ух ты! Прямо бежал? Не от меня, а ко мне. Поразительно! Что за чудеса такие творятся? Эй, там, на небесах, вы ничего не перепутали? — Это не было всего лишь сексом! Просто, просто… Он нервно облизывает губу, его глаза бегают, а дыхание сбилось. Очаровательно-то как! — Я зависим, понимаешь? Я сраный сексоголик. Порно стало для меня выходом из ситуации. Да, я слабак. Я не могу, как ты, взять и свалить. Так хотя бы все стабильно. Я боюсь, если уйду, будет еще хуже. Трахаться с кем-нибудь в подворотне? Пожалуйста! Ты сам знаешь! Правда, с тобой это было бы по-другому… Я боюсь, что сделаю тебе больно. Боюсь, что только тебя мне будет мало. Я… — Камиль опять опускает глаза и молчит. Боже! Какая ирония. Еще один неудачник. Комедия — не меньше. — Я хочу быть с тобой, но не знаю как. Теперь я различаю в этих блядских искорках в каре-зеленой радужке испуг и искренность. Поводырь передо мной дрожит от страха, сам напрочь лишенный способности видеть. Вот к чему было то надтреснутое слишком. Теперь мне все понятно. Будто на меня пролилась вселенская мудрость. Окатило, так окатило! Я, мать его, прозрел! Аллилуйя! Нет, конечно, ситуация пикантная. Возможно, даже патовая, но… Я в деле! Сердцу не прикажешь. Блаженно улыбаюсь и беспомощно качаю головой. — Ладно. Что-нибудь придумаем. Я медленно приближаюсь к Камилю. Нежно цепляю острый подбородок, заглядываю в эту блядскую бездну в зрачках и целую. Что же… Опускайте занавес! На часах 12:55. Время без пяти минут12:55
25 августа 2023 г. в 22:47
Скарабей принесет фараону удачу. По его воле возродится солнце на небосводе и озарит золото песков. Коснутся ли когда-нибудь и меня рассветные лучи фортуны? Или я так и останусь бродить в кромешной тьме? Нет! Я не собираюсь вечно торчать где-то на дне, но… Увольте!
— У тебя новые шторы?
Я бесцеремонно развалился на плюшевом диване. Одна стопа касается пола, другая пристроена на подлокотнике. Затылок ласкает атлас пятнистой подушки. Руки мирно скрещены на груди. Я весь — сама расслабленность. Хотя не так уж мне и спокойно… Дзен я до сих пор не постиг. Загадки не разгаданы, ответы не найдены. Камиль стоически молчит, но отлипать от меня, судя по всему, не планирует. Я у него практически прописался. Такие дела. В жизни сплошные непонятки, но все же есть веский повод для благоговейной надежды на лучшее. Об этом позже. Мне влом разглагольствовать. Я не суеверный, конечно… Ой, в балду!
— Да. На барахолке выцепила. Нравятся?
Мэрион воздушной поступью сокращает расстояние от винного шкафа до дивана. Да, у нее есть винный шкаф. Потрясающая женщина!
— Ну-у… Необычные…
Я без понятия, что еще сказать про эту драпированную феерию с бабочками, птичками и незабудками. Вот честно.
— Подвинься! Развалился, как у себя дома!
Мэрион легонько пинает меня по икре мыском пушистого тапочка, а затем ставит на журнальный столик два бокала с вином. М-м, Рене Клеман… мое любимое.
Я таки заставляю свою расслабленную тушку принять положение сидя. Хватит довольствоваться горизонтальной безмятежностью. Хорошего понемножку, как говорится.
— Вот так-то лучше!
Мэрион торжественно плюхается на диван. Элегантно перекидывает ногу на ногу.
— Угощайся.
Она выразительно указывает на бокалы. Шелк на пижамном костюме колышется в такт ее театральным движениям. Сама изящность! Не женщина, а божество какое-то… Не перестаю дивиться стати Мэрион. Она покруче самого выдержанного вина, величественней сраной Эйфелевой башни и ценней всех сокровищ Лувра. По крайней мере, для меня. Каждому же свое.
— Обожаю тебя, Мэрион!
— Мишель, ты головкой ударился, что ли, об подлокотник? — она заинтересованно взирает на меня, словно на городского сумасшедшего, случайно забредшего в ее обитель.
— Так это правда. И еще. Извини, что так неожиданно напросился к тебе, — я машинально тянусь за предложенным мне угощением.
— Тебе я всегда рада! Больше, чем доставщику пиццы. Вот ее я готовить так и не научилась, — Мэрион недовольно поджимает губы цвета вишни. Да-да, она во всеоружии даже дома. Восхитительная женщина!
— Я вообще зачем приперся-то…
— Видимо, на диване полежать.
— Не угадала, — невольно прыскаю я. — Интуиция сбоить начала?
— Все в порядке с моей интуицией, Мишель. Она неубиваема.
— Меня взяли.
На долю секунды воцаряется гробовая тишина. Мэрион хищно прищуривается, разглядывает меня с нескрываемым любопытством, как пьяного мима в парке. Потом расплывается в счастливой улыбке.
— На роль? Я просто чуть было не подумала… Ну, знаешь, кто там вас разберет в этом порнотаборе, — она виновато пожимает плечами, а я откровенно ржу.
— Нет. На мою задницу никто не покушался, — я вытираю слезы.
— Ух! Подожди, подожди. Дай дух переведу, — Мэрион активно обмахивает себя ладонями, точно опахалами.
— Кстати о порнотаборе. Оттуда я ухожу. Режиссер уже знает. Изобразил томное сочувствие. Сказал, что всегда будет мне рад. Ну-ну. В общем, сегодня засвечусь там последний раз. Надо финальную сцену отснять.
— Аа-а! Я знала, что так будет, Мишель! Знала! — Мэрион визжит от восторга, словно маленькая девочка, впервые откусившая мороженое. — Иди ко мне! Давай обниматься! — руки в обрамлении шелка радушно раскрываются в пригласительном жесте.
Кто я такой, чтобы отказывать столь потрясающей женщине? Правильно, песчинка под ее каблуком. Я послушно двигаюсь навстречу предложенным объятиям. Нет! Ну я действительно заслужил поглаживаний по головке, что и получаю. Спасибо, Мэрион!
— Та-а-к. А как обстоят дела с твоей зазнобой? Ой, мы забыли выпить за чудесные новости!
Она празднично поднимает бокал, а я возвращаю филейную часть на нагретое место. Поворковали — и будет. Ранее уже говорил: хорошего понемножку. А то так можно и с жиру начать беситься. Что-то я посыпал фразеологизмами… Да уж, Михаил, стареешь потихоньку. Или дань родине таким образом отдаешь? Пф-ф, увольте!
Мы чокаемся бокалами. Звон стекла ласкает слух и подпитывает надежду на, прости господи! — удачу. Мечтать не вредно.
— За тебя! В этот раз ты точно сорвешь куш! Я чувствую! — Мэрион залпом допивает вино.
— Твои слова да в вселенной бы в уши. Аминь, — я тоже осушаю бокал.
— Все так и будет, верь мне. Та-а-к. Вернемся к зазнобе, — Мэрион деловито приосанивается. — Я вся во внимании.
— Темный лес, окруженный страшными тайнами. Как-то так. Замечу, он еще не знает, что это последняя наша с ним съемка. Да, опять с ним! Режиссеру понравилась наша игра в любовь, — я уныло качаю головой. — Доигрались, блядь! Не представилось случая рассказать благие новости — Камиль имеет привычку с порога затыкать мне рот своим языком.
— Какой страстный!
— Да пиздец!
— Что за грязная брань, Мишель? Я дама в возрасте. Как некультурно! — фальшиво сокрушается Мэрион.
— А тут иначе и не выразишься! И прекращай о себе говорить, как о старухе, Мэрион! — неодобрительно фырчу и продолжаю исповедь. — Вопросов Камиль избегает. А если вдруг удается что-то спросить, отвечает до усрачки витиевато. Сплошная загадка. Мол, думай, что хочешь, Миша, но не забывай трахать меня. Как-то так. Нерадужно. Не находишь? — я устало потираю виски.
— Ну, знаешь, мало ли. У всех свои заморочки. Любовь такая штука… Черт ее разберет. Главное не зацикливайся. Не думай, если с ним ничего не выгорит, что все. Не ставь на себе крест. Может он просто не твое. А нафиг тебе чужое?
— Чужого мне не нужно. Но сердцу не прикажешь. Я пытался. Тщетно.
— Я всегда готова подставить свое плечо, — тепло ухмыляется Мэрион. — Придешь рыдать ко мне. А может, благословения просить на брак. Кто знает…
— Пф-ф, я тебя умоляю, — сквозь смех говорю я. — Такие порносоюзы не для меня.
— Всякое бывает, — Мэрион многозначительно разводит руками.
— Увольте!
— Какой ты категоричный. Вот не перестаю поражаться факту, что ты снимаешься в порнухе. Это все не про тебя.
— Как ты там говорила? Дерьмо случается! — смирение презрительной гримасой отпечатывается на лице.
— Мишель, теперь все будет по-другому! Тебя взяли на роль. Радуйся! Это же прекрасно!
— Я радуюсь. Просто боюсь перерадоваться. Ослабить бдительность, так сказать. Понимаешь ли, непривычно. Мне так-то фортуна не улыбалась никогда. Вот неудачи и разочарование, да, мое.
— Брось! Забудь о них! Разберись уже со своей зазнобой и шагай смело вперед, навстречу новым возможностям. Уяснил? — Мэрион с безграничной строгостью тычет в меня наманикюренным указательным пальцем с узорчатым серебряным кольцом на средней фаланге.
Хорошо, мамочка, заметано!
— Спасибо, Мэрион, что бы я без тебя делал…
— Сдох бы в канаве.
— Вполне, — иронично хмыкаю я. — Ладно, пора мне. Режиссер не терпит опозданий. Тем более сегодня та-а-кой день.
— Избавления от греха?
Мэрион задорно хихикает, и мое настроение поднимается. Выползает из мрака. Да уж, мне триста лет, я выполз из тьмы… Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас? Неплохо бы. Михаил, куда-то тебя опять заносит. Все нормально же было. Ха-ха.
— Кстати, шторы все-таки заебись!
— Так и я о том же!
Мэрион снова обнимает меня, чмокает в щеку. Надеюсь, вместе с вишневым следом на коже сотрется и мое невезение. Ну-ну. Посмотрим, как карты лягут.
Под искреннее пожелание удачи я выхожу за дверь. Меня ждет Режиссер, Камиль и игра в любовь. Черная коломбина, павильон, пропитанный потом и горячим дыханием. Меня ждет секс. Я не люблю опаздывать, а на последнее свидание тем более хотелось бы явиться вовремя.
Что теперь будет с нами? Недолюбовники, недодрузья, недоактеры… К черту!
Смелый шаг вперед — и я выбрасываю лишнее из головы. Будь что будет.
sex ЛЮБОВЬ.