Мёртвое сердце

      Мы с Аль-Хайтамом сидели в гостиной, он читал какую-то книжку, а я листал каналы на телевизоре в поисках чего-то интересного. Но, честно говоря, сегодня там показывают всякую скучную херню. Серьёзно, политика, новости, какие-то молодёжные сериальчики, тупые любовные драмы и всё такое прочее... Бред какой-то. Я выключил телевизор, откинул пульт в сторону и развалился на диване.       — Скучно-о, — протянул я, а после обратился к Хайтаму, — может, в картишки?       В ответ я получил короткое «Нет» и, обидевшись, мысленно послал его куда подальше, а после продолжил снова пялить в потолок.       Гробовую тишину, раннее царящую в комнате, прервал внезапный звонок в дверь. Мы с Аль-Хайтамом несколько секунд спорили, кто пойдёт открывать, однако после моего: «Я всё равно не встану с дивана, плевать мне», он сдался, положил книгу на стол и пошёл в сторону прихожей, понимая, что со мной спорить бесполезно.       Раздался щелчок, оповещающий о том, что Хайтам открыл входную дверь. Сразу же после этого я услышал чужой мужской голос, но слов различить, к сожалению, не смог. Ещё когда я услышал звонок, думал, что это приперлись Сайно или Коллеи, которые, наверное, решили, что прийти без предупреждения будет хорошей идеей. Более никто из знакомых мне в голову не пришел, хотя бы потому, что больше ни у кого нет надобности заявиться к нам, а Альбедо сейчас на работе, да и у него ключи с собой имеются. Услышав голос того мужчины, я сразу понял, что мои догадки насчёт Сайно и Коллеи были ошибочными. Тогда я понятия не имею, кто это.       Через какое-то время в гостиную вернулся Аль-Хайтам. Я глянул на него, думая, что он сейчас сам расскажет мне, что это был за человек, но он молчал. Долго молчал, смотря в пустоту невидящим взглядом. В конце концов я спросил у него об этом сам. Из-за моего вопроса он вернулся, скажем, "в реальность", и медленно проговорил:       — Из Фатуи. Альбедо искали.       Я резко вскочил с дивана, и сердце моё забилось сильнее от страха. Я чувствовал, как оно бьётся в моей грудной клетке, готовясь в любой момент выскочить из нее. Неужели они его нашли? Хотя, чего я спрашиваю, если припёрлись, значит, действительно нашли, глупый вопрос. Но почему так быстро, ведь всего год прошёл? Хотя, учитывая их связи, они могли и гораздо раньше узнать о том, что Альбедо жив.       — И что? Что ты им сказал? — Спросил я, а сердце моё с каждой минутой начинало биться с новой силой.       — То, что должен был.       — То есть? — Мои руки непроизвольно сжались в кулаки от постепенно нарастающего гнева.       — Я сказал им, что он сейчас на работе, и дал адрес школы, — он произносил это достаточно спокойным тоном. Подобное свойственно для него, однако у меня все равно создавалось впечатление, что ему вообще плевать на все. И на Альбедо, и на то, что может произойти, и на все остальное. Хотя, возможно, это действительно так.       У меня появилось неимоверное желание с размаху ударить ему по лицу так сильно, чтобы он больше не смог встать, ходить, да и в принципе нормально существовать. Тут же я заметил, что он виновато отвёл взгляд и поджал губы. И это дало мне понять, что, на самом деле, ему было не всё равно. Видимо, он действительно жалеет о том, что рассказал им обо всём. Однако меня это не остановило.       — Они убьют его, ты понимаешь?! — Я невольно и постепенно повышал голос, переходя на крик.       — А что мне оставалось делать? Они бы в любом случае его нашли, — его брови сошлись к переносице. — Да и неизвестно, что бы сделали с нами, откажись мы отвечать. Им лгать бесполезно. Я думаю, ты поступил бы так же.       — Нет, я не поступил бы так же, потому что, в отличии от тебя, не только о своей шкуре беспокоюсь, — я прошёл мимо него, направляясь в прихожую, но он внезапно остановил меня, схватив под локоть.       — Если ты собираешься их остановить, то вынужден тебя огрочить. У тебя ничего не выйдет, — я резко отдернул руку. — Помешай ты им, и они прихлопнут тебя, как мошку. Максимум, что ты можешь сделать, — это попробовать дозвониться до Альбедо.       Мне хотелось возразить ему, но, обдумав всё, я неохотно пришёл к выводу, что он всё же прав. Помешать я им не смогу, до школы вряд ли доберусь раньше их, да и, если бы это вообще было возможно, помочь Альбедо явно вне моих возможностей. Остаётся только один вариант — позвонить ему и предупредить. Рассказать обо всём, может, он что-нибудь да и придумает.       Я стал быстро осматривать со всех сторон диван, на котором раннее оставил свой телефон, и внезапно подумал о том, что Альбедо, возможно, не ответит на мои звонки. Мы поссорились два дня назад. Хотя, я не думаю, что это можно назвать ссорой, я ведь просто выплеснул всю свою агрессию на него. День был не совсем удачный, однако я понимаю, что это вряд ли оправдывает все мои слова, которые я имел смелость сказать ему тогда.       Найдя свой телефон, я уселся на диван и всё же предпринял попытку ему дозвониться, а в голове всё ещё прокручивал те слова, что сказал ему два дня назад. Внезапно мне стало так больно. Я ведь даже не успел перед ним извиниться. ***       — О, Архонты, да как же ты достал уже со своим нытьём! — Выпалил я, взглянув на Альбедо, который удивлённо хлопал глазами, явно не ожидая от меня подобных слов.       — Ты чего? — Спросил он тихим голосом, а меня это ещё больше взбесило.       — Да ничего, я блять просто не понимаю, почему ты постоянно жалуешься на свою чёртову жизнь?! У людей проблемы и похуже бывают! — Я заметил, как он нахмурился, но всё равно продолжил, — некоторые в нищете сдыхают, в холоде, черт возьми, потому что у них жилья нет. У тебя же есть всё, Альбедо, всё!! Крыша над головой, работа, ты живёшь в достатке, все конечности у тебя на месте, ты никакой не инвалид! Что, сердечко у тебя больное, хочешь сказать?! Честно, не заметил каких-то серьёзных проблем! Нет, ну я, конечно, не медик, но вряд ли у тебя там всё так серьёзно, как ты постоянно говоришь. Ты же блять ещё и употреблять успеваешь. Разве, будь у тебя всё так серьезно, ты бы стал делать себе ещё хуже?! К тому же Фатуи уже год живут радостные, потому что думают, что ты сдох тогда, а ты в это время ревёшь от мысли, что в конечном итоге сдохнешь! Представляешь, все мы когда-то сдохнем, но я же блять не ною из-за этого!       Я немного помолчал, наблюдая за его реакцией. Её не было, и это меня удивило. Альбедо из тех людей, которые не дадут себя в обиду, но сейчас он просто смотрел на меня, а мне казалось, что на его глазах наворачиваются слезы, но я все равно продолжал:       — Почему бы тебе вместо своего нытья не помолиться и не поблагодарить Архонтов за то, что ты выжил тогда?! За то, что ты вообще, черт возьми, появился на этот свет! Но нет же, мы лучше будем ныть, ебать мозги всем вокруг и себе в том числе.       На несколько секунд повисла гробовая тишина, которую через какое-то время прервали тихие шаги Аль-Хайтама, входящего на кухню. Он тяжело вздохнул, а Альбедо, наконец, произнес:       — Выговорился? — Это прозвучало так по-издевательски, что мне захотелось вновь накричать на него. Я будто со стеной разговариваю, ему вообще что-ли всё равно?       Я снова посмотрел на него и понял, что мне всё же не показалось. На его глазах действительно наворачивались слезы. И теперь я понимаю, почему. Потому что он не ожидал услышать подобные слова именно от меня. Если бы он услышал это от другого человека, то, возможно, проигнорировал или стал бы защищать себя. А мне он доверял как человеку, которому всегда мог высказаться, который постоянно его выслушивал и поддерживал. А теперь я накричал на него за то, что он просто высказал всё, что творится у него на душе. Это больно осознавать, учитывая то, что Альбедо никогда не расскажет о своих проблемах и переживаниях постороннему человеку или тому, кому не доверяет. Он даже Аль-Хайтаму столько не рассказывает, сколько мне.       Но, в конце концов, я разве не имею право тоже высказаться? Почему я должен терпеть его нытьё, если мне оно неприятно? Хотя, честно, я даже не понимаю, почему меня это так раздражает. Наверное, я просто ужасный друг.       Альбедо прошел мимо меня и направился в коридор, скрываясь за углом. Через какое-то очень короткое время я услышал громкий хлопок дверью со стороны его комнаты. Аль-Хайтам мельком взглянул на меня, вздохнул и ушел к Альбедо, так же громко хлопнув дверью. Спустя какое-то время я захотел зайти и посмотреть, что они там делают, но, дернув за ручку, понял, что дверь заперта. Что-то в груди кольнуло, и я вновь рассердился. Судя по всему, они явно не хотели, чтобы я внезапно зашел в комнату, помешав им переговариваться, раз за разом повторять только то, что я придурок, который обесценивает чужие проблемы.       Я сразу осознал свою ошибку и уже понял, что мне, возможно, не стоило этого говорить, однако какой-то неведомый голос внутри меня все время повторял, что я имел право на то, чтобы высказаться. Что я имел право заткнуть Альбедо. Но это всё равно не мешало неимоверно быстро расти моему чувству вины. Оно становилось всё больше с каждой минутой, что они сидели в этой чертовой комнате. И все время я задавался вопросом, как долго они ещё собирались сидеть там?       После того случая Аль-Хайтам и Альбедо не разговаривали со мной целый день, да и я тоже не собирался идти на диалог с кем-то из них. Однако чуть позже я решился на то, чтобы поговорить с Хайтамом обо всём случившемся, но тот сказал, что я должен говорить об этом не с ним, а с Альбедо, и, вроде как, перестал сердиться на меня, но я всё ещё не очень в этом уверен. А вот с Альбедо мне поговорить так и не удалось, я просто не смог. Столько раз пытался все с ним обсудить, но в последний момент просто уходил от этого диалога, а теперь, когда объявились Фатуи, я очень жалею о том, что так и не решился на это. О том, что вообще накричал на него тогда. Я ужасный друг. ***       Я нервно наблюдал за секундной стрелкой часов и, даже несмотря на это, уже давно потерял счёт времени. Кажется, прошло минут тридцать с того момента, как я пытался дозвониться до Альбедо. Телефон лежал передо мной с включенным экраном. Я судорожно каждые тридцать секунд просматривал историю звонков, в надежде увидеть пропущенный от Альбедо, который я, каким-то чудом, не заметил. Все это время, что ждал его звонка, я пытался хоть как-то себя успокоить. Уверял себя, что с ним все в порядке. Пробовал отвлечься, занявшись каким-то делом, но, за что бы я не взялся, сосредоточиться на этом у меня не получалось.       Время тянулось невыносимо медленно. С каждой минутой рос мой страх и уверенность в том, что Альбедо уже нет в живых.       Я стал все отчётливее видеть перед собой его смерть. Мой мозг напридумывал много разных вариантов того, как он умирает. Я чувствовал, как ему страшно. Как ему больно. И насколько же был невыносим для меня тот факт, что я не смог ему помочь.       Когда он рассказывал о своем прошлом, я лишь поражался тому, какие сильные и влиятельные люди окружали его, пока он был в бегах. Меня удивляло то, насколько силен был он сам. А что могу я? Ничего. Только лишь сидеть и наблюдать, как эта страна гниёт, прогибаясь под Фатуи.       Альбедо рассказывал о том, как мечтал отомстить предвестникам за все, что они когда-либо делали, уничтожить всю их организацию. Обойтись с ними так же жестоко, как и они обращаются с простыми людьми. Он добился поддержки и помощи у одной самой влиятельной семьи в Ли Юэ (Во время рассказа он называл их "Семья Ли", а я в то же время морщился от того, насколько же глупо это звучит). Все его планы оборвались из-за болезни, и он попал в больницу, где один из предвестников попытался его убить с помощью яда. Его спас Тигнари, который на то время был его лечащим врачом, а после отправил сюда, в Сумеру, уверив, что здесь Альбедо будет в безопасности. Не знаю, почему он был в этом так уверен. Все это звучит очень сомнительно, у меня присутствует стойкое чувство, что Тигнари что-то недоговаривает. Судя по его рассказам, у него уж слишком легко получилось подстроить смерть Альбедо так, чтобы о том, что он на самом деле выжил, не узнал никто.       Как у него это получилось? Почему ему это далось так легко? Как ему удалось так быстро привести состояние Альбедо в норму после покушения на убийство? Почему предвестник не убедился в том, что Альбедо действительно умер, и так безответственно подошёл к подобной работе? Почему Тигнари был так уверен в том, что в Сумеру Альбедо будет какое-то время в полной безопасности? Эти мысли не дают мне покоя.       Следующие несколько часов прошли как в тумане. Я лежал на полу, смотря в потолок, и рассуждал обо всем этом. Боковым зрением я замечал, как Аль-Хайтам на протяжении всего этого времени периодически заглядывает в мою комнату, будто бы хочет проверить обстановку. Со стороны это даже выглядит забавно.       Я не заметил, как заснул. Мне снился Альбедо и те слова, которые я наговорил ему пару дней назад. Снился его уставший взгляд и глаза, на которых наворачивались слезы. Снилась его смерть. Вся та боль, которую ему пришлось пережить. В этом сне я прошел вместе с ним через все трудности, что были в его прошлом, оберегал его от опасностей и проблем, закрывал своим телом, защищая от пуль. В этом сне я был чем-то стоящим. В нем у меня была возможность ему помочь. И даже так я не смог.