***
— Говорю: убийство квалифицированное, — глоток горячего кофе бодрит, помогая настроиться на работу. Вот только напиток, сам по себе, немного горчит, из-за чего приходится скривиться, осматривая содержимое стакана. — Откуда такие доводы, если ты даже труп ещё не видел? — парень хмурится, косится на приятеля и расставляет руки в бока. Перед ними длинная лента, ограждающая место преступления от других людей. Жертва впереди накрыта тканью и рассмотреть, в каком она виде, не удаётся. — Знаю, — Рюноске отложил неудавшееся кофе на ближайшую поверхность. — Не видишь? Ткань в некоторых местах проваливается, значит, на жертве есть порезы. По крайней мере, пару глубоких точно. Ацуши ещё не успел сориентироваться, как его коллега, по совместительству - напарник, направился в сторону группы полицейских, обсуждающих что-то весьма активно. Это пугало. Обычно всё происходило менее оживлённо, но сейчас, когда вокруг собралась такая суматоха, где каждый стоял с взволнованным, даже испуганным лицом, где-то в глубине души начали зарождаться сомнения касательно того, а не пройдет ли это утро по-другому? Проморгавшись несколько раз, Накаджима нахмурился из-за своих же мыслей и поспешил за Акутагавой. Не хватало ещё получить от него порцию фраз о том, что он, такой медлительный, мешает его работе. Да кто тут кому ещё мешает? С витрин магазинов ещё не успели снять рождественские украшения, многие люди всё ещё чувствовали новогоднее настроение, разъезжая по заснеженным дворам на санках и лепя снеговиков, а на весьма оживлённой улице произошло… Такое. Редкие прохожие (остальных разогнали сразу же, как только приехала первая машина) удивлённо оглядывались, вытягивали шеи, дабы узнать что-то новое, а после рассказать всем знакомым. «Сегодня я видела убитого человека, представляешь! В жизни никому такого не пожелаю…» Тёмная ткань покрылась тонким слоем снега, поэтому каждый подходивший аккуратно смахивал его на землю, приподнимая края и заново фиксируя состояние. Рюноске присел на корточки, перед этим кивнув одному из коллег. — Как я и говорил. Квалифицированное… — Акутагава чуть-чуть приподнял край, исподтишка взглянул на напарника, прозрачно намекая на свою безоговорочную правоту. — Ты проспорил. — А когда это мы успели поспорить? — парень, успевший уже поздороваться почти со всеми, кто присутствовал, расставил руки в бока, гневно хмуря брови. Но, как бы не хотелось признавать, напарник был прав. На руках виднелись ужасные порезы, было похоже на то, что преступник сначала отрезал руку, а потом пришил обратно, словно живой человек для него был лишь плюшевой игрушкой. Ответ не последовал. Рюноске уже выпрямился и был готов спросить у других полицейских касательно дела. Их мрачная аура также настораживала, поэтому парень сделал мысленную заметку спросить и об этом. Но, увы, этого ему не дали сделать: за спинами послышался знакомый шум мотора, а вскоре появился и его хозяин. Рыжая макушка явно выделялась среди общей массы, так что узнать в приехавшем Чую не составило труда. Ацуши вместе с Акутагавой сразу же развернулись к нему лицом, здороваясь почти одновременно, после чего переглянулись. Глаза яростно метали искры и значило это только одно — они вновь ментально ругаются и, похоже, на этот раз темой было то, кто первый сказал приветствие. Накахара тем временем лишь хмуро кивнул, рассматривая бумаги, которые ему поднёс один из коллег. Исходя из его внешнего вида можно предположить, что встал он недавно, скорее всего, по звонку от начальства. Об этом говорило и до сих пор его сонное состояние и то, что, по факту, у него сегодня был законный выходной. — Уже осматривали? — он наконец-то посмотрел в их сторону, выгибая бровь. Выражение лица было то ли растерянным, то ли злым. Второго, правда, больше, но многие уже привыкли, так что не стоило удивляться. Но, всё же, вновь было не по себе. — Мы сами только недавно прибыли, — начал Ацуши, почёсывая затылок и кидая взгляд обратно на накрытый труп. Рюноске лишь молча подтвердил его слова кивком. — А… Не подскажите, что здесь происходит? Нам толком не объяснили, когда вызывали. — Неудачный год, — Чуя тяжело вздохнул, убрал доклад в сторону и сложил руки на груди. — Снова явления маньяка, прославившегося как раз такими случаями. Жёсткое убийство и нарисованный смайлик рядом. Какой год уже поймать его не можем… Напарники переглянулись. — А… — не успел Ацуши и слова сказать, как детектив уже ушёл, оставляя вопросы без ответов. Всё время забывает, что работы у таких, как Чуя, явно больше, чем у патрулирующих офицеров. Неужели Акутагава тоже таким станет? — Дело не наше, так что не думаю, что это особо важно. Да и на труп не мы первые выехали, — снова этот тон, разъясняющий всё будто маленькому. Как же это порой бесит. — Ну и что, что не наше? Мы так же под угрозой этого ублюдка. Надо знать хоть что-то. Да и ты, детективушка будущий. Принимай опыт и запоминай, — Рюноске, если и хотел что-то высказать, так и не смог. Ещё один детектив подозвал их, как новичков, учиться всё фиксировать. Ну и что, что они проходили это в Академии, а после и с наставниками? Нужно же на кого-то скинуть бумажную волокиту...***
Первую половину дня они провели на убийстве, и новости о загадочном маньяке будоражили. Нет, парень и раньше слышал о зверских убийствах, но не слишком интересовался. И вот теперь он столкнулся с этим на работе, причём на первом же вызове сегодня. Его пугало то, что этого загадочного смайлика не могут поймать столько лет, но и одновременно ему нравилась возможность быть тем, кто может его поймать. Шансов мало, но они есть. Этими мыслями Ацуши поделился с напарником, на что тот только хмыкнул и повертел у виска, мол, лучшие копы города поймать не могут, а он только пришёл такой хороший и обязательно поймает. Уже завтра, на первом же вызове, ага. У них десятиминутный перерыв, рядом щёлкает зажигалка и дым идёт прямо на него. Парень поворачивается на Рюноске, высказывая все свои мысли одним лицом по поводу придурка, дымящего везде где только можно и нельзя. Кажется, кто-то не доживет до конца смены. Он молча пил кофе, наслаждаясь вечерней погодой. Солнце светит, люди куда-то спешат, букет роз в мусорном баке, а жаль, красивые. Ребёнок счастлив шарику, мужчина достаёт оружие и передаёт другому парню, курица по акции... Оружие. Ацуши выпадает из транса, доставая рацию и пихая в бок напарника. — Это Шесть-Адам-Двадцать, два подозрительных парня с оружием на пятой авеню, рядом со сквер-парком, — после кладёт руку на кобуру и направляется прямиком к двум парням. — Полиция! Лицом на землю, руки сцепить за головой! — один из парней испуганно замер, явно не понимая, что делать. И явно новичок в криминальном мире, а вот другой, бывалый, кинулся бежать. Но силы не равны, коп с подготовкой против чувака, который даже в качалке ни разу не был. Ацуши кинулся за ним, пока другого вязал Рюноске, но не успел пробежать и двадцати метров, как повалил мужчину. — Руки за голову! — парень убирает оружие, заковывает смирившегося, вроде как ирландца, и сообщает по рации. Вот тебе и десятиминутный перерыв. Зато можно подкалывать злого Акутагаву, который не успел докурить. В принципе, это то, чем он и занимается по пути в участок.***
На оформление всех документов ушло достаточно времени и, сделав выбор в пользу себя любимых, они сдали снаряжение и камеру. Ну а смысл выходить на какие-то полчаса? На стуле уже крутился Дазай, явно отправивший своего новичка за кофе или какими-нибудь бумагами, но, заметив подходивших напарников, заметно повеселел. — О-о-о, мои любимые новички! — Ацуши закатил глаза. Такое ощущение, что даже через десять лет тот будет звать их новичками. — Как смена? Как утренний вызов? Детектив ЧуЧу вроде ничего не рассказал вам толком, — детектив, видимо, был слишком погружен в работу, раз ничего не высказал по поводу прозвища. Видимо, и спать он тоже будет тут. — Почти ничего не рассказал, офицер, — Рюноске подал голос, и был он таким угрюмым, что на языке снова зачесались шутки, но будто увидев это на его лице, тот зло зыркнул. Ну и ладно, Ацуши всегда успеет, им вместе еще работать и работать. Хотя, когда-нибудь Акутагава его доведёт, и доработать они не успеют, ведь в инвалидной коляске работать тот вряд ли сможет. — Прекрасно! Тогда садитесь поудобнее, — к ним подошел Тачихара со стаканчиком кофе. — А он сейчас принесёт ещё два кофе. Рассказ будет длинным! Парень выдохнул. Он явно не горел желанием слушать истории, когда можно пойти домой и принять горячую ванну, отмываясь ото всех наркоманов, которых сегодня ловил. У Акутагавы явно было такое же мнение. Радовало то, что сегодня не пришлось копаться в каком-нибудь мусоре в поисках выброшенного пистолета, чтобы в итоге наткнуться на игрушечный. Ну, а если ему принесут кофе, то он готов задержаться ещё минут на двадцать. В конце концов, информация о маньяке будет полезна. Тачихара, смирившийся со своей судьбой, снова ушёл, а Осаму, поиграв бровями, отпил кофе. — Итак, дело было так. Я тогда был ещё совсем зелёным, мне было примерно столько же, сколько и вам, я только-только выпустился из-под крыла наставника. В одно прекрасное утро диспетчер сообщает о том, что парень вышел погулять с собакой, наслаждался видами... Дазай запнулся, увидев раздражение на лицах младших. — Ну, короче, наткнулся на труп, тот был охренеть как изуродован, и он вызвал копов. Мы ещё с просто офицером ЧуЧу тогда неподалёку были, приехали, и видим этот ужас. Ну, ужас для него, тот сразу блевать ушёл, а мне было очень интересно. Мужчина отпил кофе, глядя на заинтересованные лица. — Отрезанные конечности, которые снова пришили, обрезанные волосы и бумажка со смайликом. Тогда все посчитали это простым убийством из мести, но, когда на следующей неделе, в этот же день, нашли такой же изуродованный труп ребёнка... Именно тогда забили тревогу. Наша дорогая Йосано определила, что эти две жертвы очень страдали, но не могли даже пошевелиться, им было вколот тетродоксин и адреналин. И всё! Никаких улик, следов, отпечатков. Семь лет его не могут поймать. Идеальное убийство, идеальный маньяк. Многие уже отчаялись и пытаются его найти не чтобы наказать, а чтобы просто выполнить работу. Наверное, только некоторые всё с тем же рвением пытаются что-то сопоставить и найти смайлика. Такие, как Чуя например. Он и детективом в первую очередь стал, чтобы этого искать. Ацуши даже не заметил, как к ним присоединился Тачихара, который с таким же интересом слушал. Парень никак не мог поверить, что вообще нет улик, даже намёков на что-то похожее. Это ж сколько людей было опрошено, сколько теорий построено и тупо ничего. Абсолютно. Это пугало. Не понятно, кого сторониться, ведь через неделю могут и его поймать, а после в пытках убить. Не известно, с кем нужно быть осторожнее, и кого в первую очередь подозревать. Женщина, мужчина, старый, молодой... — Ну всё, ребятки! — офицер хлопнул в ладоши спустя пару минут размышлений. Все трое вздрогнули. — Едем домой и в кроватку, смотреть прекрасные сны. Завтра обязательно зайдите к Йосано и взгляните на труп! Дазай потрепал каждого по голове и ускакал к столам детективов. Либо чтобы помочь, либо докопаться до бывшего напарника. Второй вариант больше походил на Осаму. Первым опомнился Ацуши, вспомнив о мягкой постели. Трупы трупами, убийцы убийцами, а сон по расписанию. — Ну, спокойной ночи…? — Рюноске кивнул и тоже встал. Они копы, многого уже насмотрелись за год? и какой-то маньяк не может их так напугать, зато мог Тачихару. Тот поступил на службу пару недель назад, а уже такое услышал. В Академии всё совсем по-другому, и таких подробностей почти никогда не рассказывают, а после отпускают новичков свободно плавать в мир жестокости и зверства. Напарники двинулись в сторону раздевалки, оставляя новобранца в своих думах. — Как думаешь, он привыкнет? Акутагава поднял глаза от созерцания пола, тяжело смотря на напарника. Ответ был очевиден. — Не думаю, что к этому можно привыкнуть. Можно только относится к этому, не принимая близко к сердцу. Но, как сказал капитан нам вначале службы: если вы совсем перестанете испытывать чувства — уходите, — он вздохнул, открывая свой шкафчик. У Ацуши появилась идея, и он поспешил бы её рассказать, но вовремя прикусил язык. Они вряд ли помогут Тачихаре, а играть роль поддержки, на данный момент, из них никто не хочет. Да и принять все прелести этой работы каждому надо самому. Если не справился, то что ты вообще забыл на этом месте? Переоделись и вышли они в тишине. У них негласное правило - после работы уходить молча и лишь кивать на прощание. В честь тех, кто мог пострадать, и тех, кто пострадал. Каждая секунда дорога, и виноваты будут они, если кого-то ранят или чью-то сумку не вернут хозяйке. Такая у них, нет, у всех копов, судьба. Всегда надо быть готовым и не думать, что дома ты в безопасности, но он сам на это пошёл и готов принять всё. Накаджима, подходя к машине и на всякий случай озираясь, не видел главного. Того, кто со смехом наблюдает за такой «осторожностью». Не увидел, но почувствовал. Обернувшись, он попытался присмотреться, но ничего не заметил. Именно поэтому маньяки действуют в тёмное время суток. Но, сославшись на то, что из-за сегодняшнего дела у него всякое мерещится, он побыстрее сел в машину и завёл двигатель.***
На утренней планёрке всё было как обычно. Сержант советовал смотреть в оба, ведь преступники сами не придут к ним в лапы, хотя, вспоминая вчерашнюю ситуацию с двумя парнями, Ацуши бы не был так уверен. Советовал Дазаю не гонять новичка каждые десять минут за кофе, а нормально работать. Ему самому посоветовал не разбивать снова машину и под конец желал всем удачи. Под общий шум он вышел, но не заметил рядом с собой вечно чем-то недовольного офицера Акутагаву. Был только очень довольный Рюноске. Удивлённый Ацуши попытался вспомнить все те моменты, когда проигрывал в спорах, не пропустил ли его дня рождения, хоть напарник его не любит и вряд ли бы был довольным в этот день, но мало ли… Просмотрев ещё десятки вариантов, пока они шли за снаряжением, он не выдержал. — Ну, рассказывай уже! — он принял свою сумку и уже хотел было взять сумку напарника, но тот сам её схватил. Чудеса! И ведь ещё даже не весна... — Не понимаю, о чём ты, — Рюноске хмыкнул, перекидывая сумку через плечо. Как всегда не многословен. Ладно. Не сейчас, так позже тот ему обязательно все расскажет. Всегда рассказывал. А даже если будет сопротивляться, то у парня есть хорошие способы для разговора. С Рюноске как с преступниками - где-то надавить, что-то сказать и вся информация на тарелочке. Правда тот злой потом, как собака, но что поделать. Проверка машины на повреждения, проверка салона на наркотики, оружие, деньги и остальное, убранные сумки в багажник и Рюноске за рулём, что очень раздражало, ведь тот заведет шарманку про то, как надо водить и не разбивать машину. Ежедневный ритуал, вошедший в привычку наравне с чисткой зубов. Патрулирование началось как обычно. На ту самую букву с. Видимо, у всех преступников какое-то правило насчёт утра. Те же воры посылок утром спят, а они, вот, работают. Хотя, Ацуши не хотел бы работать в ночную и каждые две минуты видеть кого-нибудь убегающего. Ему хватило пару таких смен вначале своего пути. Ацуши глянул на Акутагаву. Тот не покурил перед выездом, и даже слова не сказал про вождение. — Меня раздражает твоя довольная физиономия. Может уже объяснишь? — Что? Я не могу быть довольным чем-то в такое прекрасное утро? — он повернул голову, намекая своим взглядом на то, что если Ацуши вздумает ляпнуть что-нибудь похожее на «нет», он его придушит. Парень скептически посмотрел на напарника и, ничего не боясь, произнёс вполне логичное: — Нет. Не придушил, но одарил таким взглядом, будто Накаджима только что признался в измене Родине, поджоге его собаки и убийстве трёх человек. Но, всё же, где-то внутри Акутагава хотел поделиться своим счастьем. — Ладно. Во-первых, сегодня я могу не бояться, что ты перевернёшь нас на машине. Во-вторых, сержант Уильямс дал добро на мою просьбу провести день с детективом, — в этот момент его глаза засияли, и Ацуши понял, что с довольным Рюноске будет сложнее, чем с обычным. — Он сказал: раз планируешь в будущем им стать, то будет полезно. — Ну, мои поздравления! Но я запомнил первый пункт твоего хорошего настроения, — он недовольно фыркнул, отворачиваясь к окну. Нет, ему не обидно, но для вида надо. Ацуши понимал, почему ему так не доверяют управление машиной. Ведь разбивал он их довольно часто. Но это ведь во время преследования и даже не специально! И плюсов того, что он за рулём, куда больше. И опыт большой, лет девять так точно, и маневрировать хорошо умеет, а на своей машине вообще ни разу в аварии не попадал. Не водитель, а золото. Рюноске включил радио, которое вещало о погоде. Улица покрыта тонким слоем снега, но небо было чистым и солнечным. Немногие люди вышли сегодня на улицу, наслаждаясь теплом дома. Идеальная картина с тихим районом. Ему бы тоже стоило снять дом в подобном месте, а то ночью не всегда удаётся выспаться из-за ночных жителей. И ведь их даже не пугает коп в квартире напротив. Да, по-любому надо съезжать. Во всей этой композиции выделялось только одно. Точнее, один человек впереди, который что-то снимает на свою камеру. По форме, вроде как, электрик, но зачем ему камера? Решил бросить работу и податься в фотографы? Вряд ли. Счётчики у мусорного бака обычно не стоят, а значит, есть только один вариант. И этот вариант был отвратительным. Они проехали мужчину, и парень заметил, что именно снимает этот человек. В окне была девушка, лет двадцать на вид. Та, ни о чём не подозревая, переодевалась. Парень резко поднял голову, привлекая внимание напарника. — Ты глянь, что этот гаденыш делает! — Ацуши берёт в руки громкоговоритель, пока напарник врубает короткую мигалку и разворачивается. Произносит: — Полиция! Оставайтесь на месте и поднимите руки! — мужчина, поняв, что запахло жареным, ускорился, но, дав сигнал Акутагаве, тот поравнялся с мужчиной, и Ацуши открыл дверь, которая и повалила с ног ублюдка. Выскочив из машины, он тут же выхватил наручники и заломил тому руки. Отвратительное начало дня. Напарник думал точно также и с презрением подобрал камеру. Целая гора отснятого. Разные девушки, разные дома. Рюноске поморщился, показывая это всё Ацуши. У него не нашлось цензурных слов описать этого человека. А извращенец, видя всё это, произнёс: — Ну что? Возбуждает же, мужики? — Накаджима считает себя спокойным и уравновешенным человеком, старается ни с кем не ссорится, предпочитая выяснить всё спокойно, не лезет в драку без необходимости, но сейчас очень захотелось пару раз врезать преступнику. Чтоб тот навсегда запомнил и оставшуюся жизнь молчал. Его останавливали только правила, а в участке, он уверен, все поймут, если задержанный приедет подбитый. Акутагава, прочитав всё по лицу, поспешил сбавить градус, пока не стало хуже. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде, — тот сказал это таким ледяным тоном, что у Ацуши мурашки забегали. Но он был благодарен тому, что напарник сгладил ситуацию хотя бы немного. В машине извращенец не молчал, а наоборот, усугублял свою ситуацию, расспрашивая их о любимом порно, о их предпочтениях и другой мерзости, но Ацуши старался это всё игнорировать, и напряженно смотрел в окно, постукивая пальцем вплоть до самого участка. Его безумно бесят такие люди. Будь это простой грабитель, он бы задержал без вопросов и даже проверил, чтобы тот не стукнулся головой. Но такие входят в отдельную категорию ублюдков, которым хочется дать промеж глаз. Уже в участке Акутагава попросил знакомого офицера подменить их, и отвёл парня в пустую комнату допросов. — Я знаю, что ты об этом думаешь, и полностью солидарен с тобой, но на тебя уже косятся как на больного. Поэтому давай, вдох-выдох, и ты снова лапочка мальчик, — Ацуши глянул на напарника и облегчённо выдохнул. Да, ему и правда не стоит так реагировать. А то если все эмоции будут уходить на таких вот, то ничего не останется. Он кивнул, усаживаясь на стул. Ладно, две минуты перерыва ему не помешают, а после, как и сказал Рюноске, надо снова стать «лапочкой мальчиком» Стоп. Это он сказал? Ацуши вскинул голову и со смешинкой в глазах спросил. — Ты считаешь меня лапочкой? — как же ему захотелось запечатлеть это лицо. Сначала непонимание, после возмущение, а под конец его фирменный взгляд: «тебе не жить за такие мысли». Ацуши не выдержал и рассмеялся. — Боже, придурок, не я. Тебя весь отдел таким считает, и я уверен, что за его пределами тоже. — Ну я понял, понял, — он со смехом выбежал из допросной, пока в него что-нибудь не прилетело, и отправился к автоматам за кофе, по пути приводя себя в порядок. А то не хватало на капитана в таком неряшливом виде наткнуться. Кофе снова горчит. До поступления он считал, что горький кофе и пончики - это клише во всех сюжетах про копов, но, как оказалось, ужасное кофе и любовь к пончикам - правда. По-любому всем им вживляют какой-нибудь чип с правилами: не бить первым, не открывать огонь без необходимости, ненавидеть кофе и любить пончики. Но зачем тогда продолжать его пить? Да чтобы дожить до конца смены и не заснуть при задержании какого-нибудь наркомана. Он рассматривает участок, подмечая более менее знакомые лица. Вон там офицер Коё со своим новичком; чуть дальше детектив, от которого по спине бегут мурашки — Фёдор; лентяй офицер Уильямс и многие другие. Не то, чтобы он всех их считал друзьями и общался с ними, но раз уж они в одном месте работают, приходится включать свои коммуникабельные навыки и здороваться при встрече. К автоматам подошёл незнакомый мужчина, из-за чего ему пришлось немного отойти. Вероятно, чей-нибудь адвокат. Не то, чтобы он относился к ним плохо, просто должность обязывала иметь некую враждебность. В принципе, защитники прав тоже так думали, и не спешили перекидываться любезностями. Ацуши для приличия постоял ещё пару минут, смакуя кофе, после чего направился к напарнику. Перерыв немного затянулся и его, за то что он просто стоит и прохлаждается, по головке никто не погладит.***
Ограбление банка. Что может быть хуже? Только сопровождение какого-нибудь богатенького человека. Но тут всё по стандарту из раза в раз: два или три человека вламываются и наставляют пушки, не замечая, что сотрудник моментально нажимает на беззвучную тревогу. Кидают сумку и, пока деньги складывают, приезжают копы. Они пытаются бежать, но попытки тщетны. Чаще всего это те, кто только-только вылетел из-под родительского крыла и, насмотревшись фильмов, идут делать глупость, которая погубит всю их жизнь. Они думают, что из-за таких крутых с пушками, помахав ими, все встанут на колени, а после они сами свалят в какой-нибудь Лас-Вегас с сумкой деньжат. Ацуши уже смешно, когда такие думают, что они единственные и неповторимые совершили ограбление века, а то, что попались - это всего лишь маленькая неудача, после которой они нагнут всю тюрьму, выйдут и будут совершать набеги на более крупные банки. Рюноске припарковал машину чуть дальше, и они побежали ко входу в банк, оставаясь и дожидаясь их у дверей с разных сторон. Всё же есть шанс того, что они начнут стрельбу, увидев копов, и хоть Ацуши очень сомневается по поводу того, заряжены ли они вообще, но рисковать не стоит. Он видит, как два грабителя, которым, по виду, ещё и двадцати одного нет, забирают сумку и направляются на выход. Переглянувшись с Рюноске, он кивает напарнику. Только-только они ступают за пределы банка, их сразу же хватают, выбивая из рук оружие. Рюноске начал зачитывать права, но не успел и двух слов сказать, как парень его перебил: — Не двигаться! Вы имеете право хранить молчание! Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Если у вас нет денег на адвоката… — Накаджима не думает, что у них, в принципе, есть деньги даже на чипсы. — То вам будет представлен государственный. Вам понятны ваши права? — Ацуши сказал это очень быстро, улыбаясь тому, что именно он это сказал, не дав напарнику и слова. Акутагава зло глянул на него, но он только пожал плечами, как бы намекая, что тот снова проиграл в импровизированном соревновании, о котором решил не предупреждать оппонента. Да, это всё формальность, ведь даже если не будет понятно, их всё равно заключат под стражу. — А я говорил тебе, гению, который не задумывается над последствиями, что эта идея - хуйня! — Так надо было лучше говорить, кусок дебила! Ацуши только глаза закатывает на перепалки двух идиотов, и ведёт более тощего из них в машину. Оружие, действительно, оказалось не заряженным. И куда они планировали с таким снаряжением уйти? Глупость. Нет, не подумайте. Ему только в радость браться за такие лёгкие вызовы, ведь помощь нужна всем, не зависимо от того, какой вызов. Но, в таких случаях помощь нужна преступникам, а помогать плохим ребятам он не любит. Хотя, учитывая его будущую работу, он как раз таки и собирается помогать таким. Как-то он спросил офицера Коё, какого это даже немного помогать преступнику, пока ты под прикрытием? Она тогда задумалась и произнесла, что никак. Ведь это всё ради дела, а не ради выгоды преступника. Ацуши тогда подуспокоился, но всё равно не выбрасывал эту мысль из головы, иногда возвращаясь к ней. Парни на заднем сиденье совсем помрачнели, видимо, только сейчас осознавая, во что вляпались, и что они действительно в полицейской машине едут в участок. Всегда в таких случаях он благодарил себя, что не стал таким же и поступил в Академию. Также он благодарил родителей, что вдалбливали в его голову его будущую жизнь, как преступника. — Знаешь, — Акутагава сделал драматичную паузу, прежде чем продолжить. — Поговаривают в участке, что ты тот еще имбецил. — От такого заявления ни с того ни с сего у него аж глаза на лоб полезли. Кто-то из парней сзади хмыкнул, а Ацуши уставился на напарника со смесью непонимания и непонимания. — Ну-ка, объясни, что ты имеешь ввиду. — Ну, что тут ещё объяснять? Ты взял и перебил меня! Это уже доказывает, что ты имбецил. Ну и много других случаев. Как ты, например, перевернул машину в разгар Рождества, и испортил всё праздничное настроение. Остальные в участке точно так же думают, я уверен. Так вот оно что. Офицер, которого пули не задевают, задело то, что его перебили и то, что ему испортили настроение. Ребята сзади, несмотря на свою ситуацию, с интересом наблюдали за разрастающийся перепалкой. Пусть смотрят, ему как-то все равно. Он бы хотел ответить что-то в духе «о нет, бедному мальчику не дали заглянуть в носок», но передумал и, ухмыляясь, ответил: — Только сегодня утром ты сказал, что я лапочка, и все в участке меня таким считают, а сейчас утверждаешь другое. Ты уж определись, лапочка или имбецил, пока я тебя как-нибудь не назвал. Рюноске от возмущения аж закашлялся, пока неудачные грабители смеялись, как в последний раз. Ну вот и всё, один-один. Месть за вчерашнее прошла более чем успешно. Осталось только сложить руки пистолетиком и выстрелить воображаемыми патронами, сказав при этом «Бам, сучка», но он пока не настолько отбитый коп. Да и тем, кто камеры просматривать будет, такое представление вряд ли нужно. Когда Рюноске всё же прокашлялся, он повернул к нему голову, как бы намекая, что ему не жить. Ох уж этот взгляд. Его это уже не пугает. Видит по десять раз на дню. — Ты у нас скорее имбецил на девяносто девять процентов со смесью одного процента лапочки, — говорить по поводу того, что сам так не называл, он не стал, принимая свою оплошность. — Как скажешь, котик! Обещал назвать? Обещал. Один из парней сквозь смех произнес «уделал», и залился новой порцией смеха, будто его не в полицейский участок для заключения везут, а на какой-нибудь стендап, и он просто решил послушать заготовки. — Уймитесь там уже! — Акутагава рявкнул это очень раздражённо, так, что парни почти сразу же замолкли, продолжая тихо хихикать. Будет, что рассказать сокамерникам. Ацуши был доволен. Доехали до участка они дальше в тишине, хоть он и хотел сказать, что так и в аварию можно попасть, если за рулём представлять способы расправы, но не стал. А то ещё рассердится и точно перевернёт машину. И тогда его точно закинут в черный список, и не будут пускать не то что за руль, но и, в принципе, в машину, говоря, что тот приносит неудачи. Хотя черный котик тут точно не он. Месть его настигла потом при оформлении, когда напарник по-тихому смылся. Ну и ладно, зато он полностью удовлетворил своё желание, это точно того стоило. На оформлении он заметил Дазая, который сам выполнял работу, а не скинул на новичка. Поразительное явление, что Ацуши боялся за то, что сегодня моментально всё растает и начнется глобальное потепление. Не то, чтобы бывший наставник Рюноске был ленивцем, но как все знали, бумажную работу тот не жаловал, а уж проверку ботинок и подавно. — Офицер Ацуши! Давно не виделись! Как начало смены и где мой прекрасный бывший ученик? — и всё это он сказал с улыбкой, пока проверял явно вонючий ботинок какого-то пенсионера. Забавно. Рядом с довольно старым преступником сидит совсем молодой. Ему даже интересно, что тот такого натворил. Газонокосилку соседа разбил и отказался выплачивать из-за маленькой пенсии? — Ну, пару часов точно не виделись. А Акутагава у нас отлынивает, ведь ему не понравилось прозвище, — грабитель, которого зовут Джоном, снова хихикнул, и на фото получился довольным жизнью, будто попасть в камеру было его заветной мечтой. — А вы чего тут? Где Тачихара? — Ну-у, он тоже отлынивает. Видимо, за компанию с твоим напарником. А я вот хороший полицейский, работаю не покладая рук! — если бы Дазай не был занят, то обязательно бы показал бицепсы с самоуверенным лицом. Накаджима только бровь поднял, явно скептически относясь к словам. — А что за прозвище ты или один из этих малолетних преступников ему дал? Парень махнул рукой, намекая, что это неважно, и глянул на грабителя стальным (как ему казалось) взглядом, чтобы тот молчал, заводя в камеру. Хотя, хотелось поделиться, но это же их фирменные разборки. Зачем выносить сор из избы? Второго он также быстро оформил, и уселся на лавочку вместе с Осаму. — Так что этот дедушка натворил? Украл чью-нибудь удочку? Нет. Ему действительно было интересно, потому что таких встретишь не часто. — А, этот. Пристрелил жену свою и изнасиловал труп, а после переоделся, как ни в чём не бывало, и уселся смотреть матч по бейсболу. А к нам обратилась внучка, которая вернулась за сумкой. Нет. Он не хотел этого знать. Зачем только спросил…***
— Гони по газону! — Ацуши указал рукой направо, где красовался ровненько уложенный газон посередине дороги, разделяя полосы. На нём лежал ровненьким слоем снег, из-за чего машина могла заскользить. — Вариантов нет! Если будем пытаться проехать сквозь эту толпу остолопов — упустим! Акутагава, полностью ушедший в погоню, кивнул и сдал назад, выворачивая руль. Сверху шумел вертолёт, контролируя угонщика, и прямо сейчас тот направлялся в туннель, где они могли его потерять, а этого допускать нельзя, пока с другой стороны не заедет подмога. Ацуши нервно теребил пальцами, готовый в любой момент выйти из машины и бегом догнать преступника. Здравый смысл останавливал, говоря, что тот не успеет. Голова болела от шума мигалок, вертолёта и иногда ругающегося Рюноске, но мысли о том, что они не успеют и ребёнка потеряют, затмевали всё это. Рюноске, тем временем, выехал на газон, помчавшись вперёд рядом с машинами недовольных граждан. Ну, конечно, им бы только до дома поскорее добраться и улечься на диван перед телевизором. Им плевать, что сейчас жизнь восьмилетнего ребёнка в опасности. Плевать, что они просто выполняют работу. Ацуши не может принять их безразличие, не хочет верить, что большинству всё равно. — Это вертолёт три, минута до того, как водитель въедет в туннель. Минута, повторяю, — по их сведениям, в туннеле преступник должен пересесть в другой автомобиль и смыться, как ни в чём не бывало. Частая тема большинства угонщиков. Но сейчас на него плевать. Не плевать на ребёнка, что абсолютно случайно стал жертвой. Сзади также слышно подъехавшую подмогу, но от тех, кто должен заехать в туннель с другой стороны, ничего не слышно. Было видно, как напарник напрягся, но ускориться ещё больше не мог. Слишком опасно. Себя погубят и ребёнка не спасут. Ацуши понимал опасность, понимал, что напарник не может вдруг взять и взлететь на машине, но нервы и решительность поймать ублюдка были выше. Парень отстёгивает свой ремень и ремень напарника. На его задумку меньше минуты, но он должен успеть. Обязан. То, что они оба небольшого телосложения, упрощало идею в разы. Парень отводит одну руку удивлённого Рюноске от руля и, слегка привстав, насколько это возможно в машине, пересаживается на колени, жестом прося развести ноги и как-нибудь, да пересесть на пассажирское. — Ты чё за за херню творишь? Убить и себя, и меня решил?! — несмотря на сказанное, Акутагава повинуется, разводя ноги, чтобы напарник мог перехватить управление. Ставит левую ногу на край сиденья и, держась рукой за соседнее место, привстаёт, наклоняя голову как можно ниже. Правой ногой он встаёт на пассажирское сиденье, сгибает и наконец-то пересаживается. Накаджима, не обращая внимания на копошение и ругательства, давит педаль газа, ускоряясь. — Ты вообще осознаёшь, что, если твоя неведомая мне идея не сработает, мы сдохнем, врезавшись в колонну?! — Рюноске почти кричит. Умирать ему ой как не хотелось. Особенно в аварии. А колонна уже видна, из-за чего в животе сворачивается тугой ком страха. Он доверял Ацуши, по-другому быть и не может, хоть они оба и отрицают это, но сейчас стало действительно страшно. Накаджима не отвечает, полностью погрузившись в управление. Скорость только растёт и вот, он уже видит нужную машину, обгоняет её. Про себя отсчитывает секунды и, когда та самая колонна уже перед ними, он резко поворачивает руль, давя по тормозам. — Прыгай! — Чт…? — даже не сообразив толком, Рюноске открывает дверь и выпрыгивает за пару секунд до того, как машина врезается в стену туннеля. Больно. Колени в кровь, ладони тоже. Проехавшись по асфальту, он не сразу встает, пытаясь понять, что сейчас произошло. Но мысли о том, что Ацуши мог не успеть, заставляют его подняться. Шипя от боли, Акутагава прибежал к разбитой машине, что, кажется, скоро загорится, и видит напарника, что, кажется, ещё сильнее пострадал. Рюноске больше спасла зимняя куртка, а вот парень носит более лёгкую одежду. Как бы не дошло до перелома… Также он видит нужную им машину и водителя, которого заковывают в наручники. Ребенок плачет на руках у офицера Уолтера. Он облегчённо выдыхает только тогда, когда Ацуши подходит к нему и вымученно улыбается. — А ты говорил, что убью нас. Снова ты оказался не прав! Рюноске раздражённо закатывает глаза. Из-за этого придурка он переживал эту минуту? Только время зря потратил. — Не будь у меня сейчас разодраны руки, — казалось, они заболели ещё сильнее после упоминания, — ими бы и задушил тебя. К ним подбегает кто-то из отдела, и спрашивает о самочувствии и о том, что это вообще было. Пока Ацуши взял на себя роль главного отвечающего, Рюноске снова смотрит на ребёнка. Он рад, что эта грёбаная идея сработала. Да, им влетит от начальства, но это чувство спасения вдохновляет. Представляет эмоции матери этого ребёнка, когда та увидит его здоровым и целым, и он уже готов простить Накаджиму за этот случай. Парень приходит в себя только тогда, когда напарник машет перед лицом. — Поехали. Нас забросят в больницу, а оттуда уже к сержанту в кабинет… — он кивает и, отряхнувшись от грязи, садится в машину.***
Ездить на заднем сиденье с решётками Ацуши не привык, и казалось, что из-за разбитой машины его везут, как преступника. Он пытался отделаться от этой мысли, но сознание отказывалось. Слишком глубоко засели слова родителей, что он кончит, как они. Ступит на тёмную дорожку и, выйдя из тюрьмы, будет жить в полуразрушенном доме с кредитами и без работы. Он уже доказывает обратное, но эти мысли всё равно иногда сжирали. В больнице им обработали раны и ссадины, отмыли от крови и отпустили со словами быть осторожнее, ведь кто их будет спасать, если вдруг все копы начнут выпрыгивать из машин на скорости? Рюноске ещё буркнул, что скоро как раз и начнут, насмотревшись на поступок этого придурка. Сзади молчали, а вот спереди во всю обсуждали, что будет, если проглотить вилку. Ацуши не реагировал, ведь сами частенько всякую хрень обсуждали. Как хорошо однако, что все к подобному привыкли. Рюноске рядом задремал, пытаясь восстановить потраченные за сегодня нервы. Глядя на эту картину даже не появилось желание толкнуть и разбудить. Хотя, в иной обстановке он обязательно бы это сделал. Хотелось также лечь и задремать, но машина уже подъезжала к месту назначения и к месту его казни. В участке не было видно Дазая, который, обязательно уже всё узнав, похлопал бы и засвистел, гордясь, что его подопечному достался такой умный напарник. Остальным было в большей степени всё равно, и с вопросами они не приставали. Хотя, если учитывать его репутацию разрушителя машин, то должны были быть хотя бы смешки. Но не всё же вокруг него крутится? Постучавшись, они зашли, готовясь к самой страшной смерти, но Сержант одарил их просто хмурым взглядом. Две минуты никто ничего не говорил. Ацуши из-за чувства вины, Рюноске и сказать то нечего, а мужчина за столом что-то писал. И вот, наконец-то, послышались первые слова. — Ацуши, ты молодец, признаю. Но способ, который ты выбрал для задержания преступника… Он слишком опасен. Могли пострадать гражданские. Ребёнок, если бы водитель решил ехать напролом... Вы, в конце концов пострадали, но могли погибнуть. Ты понимаешь, как это было безответственно? — Да... — хотелось молча смотреть в пол, как в школе, надеясь, что виноватый вид поможет избежать наказания. Но сейчас он уже не школьник, провинившийся перед учителем, а вполне состоявшийся в жизни взрослый человек на работе, где поклялся защищать жизни. — Но тогда я лишь хотел задержать преступника и спасти ребёнка. Действовал по обстоятельствам. Я понимаю, что сделал, и готов принять должное наказание. Он смотрел прямо, не выдавая своего волнения. Ацуши понимал всю серьёзность поступка, но не мог поступить по-другому. — Никто серьёзно не пострадал, и это не только чудо, но и твои действия. Я не буду отстранять тебя от работы, но до конца недели ты будешь в приёмной фиксировать жалобы. Ясно? — кивок. — Ты, Рюноске, раз уж такая ситуация, будешь поставлен с Накахарой. Как мы и договаривались. Незаинтересованный Акутагава просиял. Он надеялся на такое не раньше, чем через месяц и на один день, но тут сама судьба под именем его напарника преподнесла такой подарок. — Спасибо, Сержант. — На сегодня свободны от дальнейшей работы. Теперь покиньте мой кабинет. Напарники вышли, направляясь в сторону раздевалок. Такое наказание и не радовало, и не огорчало, ведь могло быть и хуже. Но сидеть в приёмной и слушать жалобы на лающих собак соседей очень не хотелось. Но принимать надо достойно. Будто это не наказание, а его желание. Мало кто поверит, но главное ведь его собственное мнение. Верно? — Даже и не знаю, что с тобой делать. Благодарить или проклинать... — Ничего не надо. Проклинаешь ты меня каждый день, а благодарность от тебя будет чем-то невероятным. Я пока не готов к такому. — Ацуши действительно рад за него, но никогда не признаёт этого. — Считай, это мой план, чтобы наконец-то отдохнуть от тебя - злючки-котика. Дневная перепалка вызвала у него улыбку, а вот Рюноске передёрнуло. И снова этот убийственный взгляд…