Общее откровение

      «День сегодня такой длинный, скучный» — Евгения Владимировна с нетерпением ждала обеденного перерыва. Да, ей было интересно заниматься новым делом, и вся тема с космосом довольно увлекательная, но как же невыносимо долго тянутся часы в жаркий летний день. Кто бы мог подумать что в самом начале лета земля превратится в духовой шкаф. Да и работа в тесном, пыльном блоке, без кондиционера внутри, — то ещё удовольствие. Ее рабочее пространство больше напоминало дедовский сарай, закиданный всяким хламом. Уже на третий день стены начали давить, а ощущение времени в полумраке потерялось среди непонятных вещей. Небольшая передышка — вот что действительно выручает.       О, слава всем Богам, которых только придумало человечество! Обед! Евгения стремительно покинула рабочее место. Лабиринт коридоров (направо, налево, ещё раз налево?), несколько длинных лестничных пролетов, металлические перила и незнакомые лица навстречу, с таким же безразличным металлическим отливом в глазах. Почему-то редко встречаются окна. Кофейный автомат и несколько человек возле него. И вот уже показался залитый лучами пол на первом этаже. Поток холодного воздуха в спину от кондиционера, разъезжаются двери и наконец-то свежий воздух. Ах, как слепит солнце!       Теперь торопиться некуда. Вокруг пахло раскаленным асфальтом, и только иногда залётный ветер приносил запах прелой травы. Евгения уже начала жалеть что не взяла солнечные очки или хотя бы воды. Но возвращаться обратно казалось не меньшей пыткой, чем терпеть жару. Бежевая плитка отражала лучи, и все вокруг казалось безграничной пустыней, где впереди в небе, как божество, повис солнечный диск… Все беспокойные, нервные мысли усмирились и сами собой разбежались по складкам мозга. Тягучий воздух вгонял в тело ленное ощущение. Почему-то хотелось спать…       Толпа у кофейного автомата уже успела разбрестись по своим делам, и остался только один страждущий бодрящего напитка. Уставший взгляд пилил кнопки автомата, выбирая между американо и латте. Но на короткое мгновение карие глаза глянули в окно и заприметили одинокую фигуру на улице. В голове пронесся совет: «Присмотрись к ней… крепкая». Теперь он был уверен — латте. Два стакана.       Евгения уже начала чувствовать себя ящерицей на раскалённом камне, когда сзади послышались тихие шаги. Она машинально обернулась. Константин Андреевич поровнялся с ней и не сразу прервал молчание. — Хоть бы головной убор надели, напечет же голову, — вкрадчивый голос начальника сразу вернул Евгению из пустыни на бежевую плитку. — А сами-то. Мужчина промолчал и едва улыбнулся краешком губ и предложил стакан кофе.       Солнце одинаково безжалостно относится ко всем людям. Константин Андреевич почувствовал как грудная клетка превращается в жерло вулкана, а из головы почти валит пар. Пиджак висел на плечах раскаленным грузом. Каждый вдох обжигал слизистую, перед глазами маячили блики. — Константин Андреевич, вам вредно кофе пить. Тем более на жаре. Давление подскочит, что я буду делать с вами? — Зато вам можно, пейте, — мягко парировал он. В голове у Евгении повис ненавязчивый вопрос. Она даже не обратила на него внимания, но тот все больше завладевал сознанием: «Что ему нужно?». Спрашивать напрямую было бы нетактично. Да и зачем, если на самом деле ей нравится его компания. — Сердце посадите, — с почти безразличным тоном сказала она. — Это уже мое дело, - Константин Андреевич держал оборону. Она не первая, кто говорит ему об этом. — Мне, знаете ли, иногда страшно за ваше здоровье. Мало того что кофе в таких дозах, так ещё и сигареты вместо завтрака, обеда и ужина, — хоть говорила она шутливым тоном, но, как говорится, в каждой шутке есть доля правды.       Волин чуть было не спросил у нее: «А вы врач что ли, что о моем здоровье печетесь?», но вовремя вспомнил, что это действительно так. Она врач. Хирург. Она не работает в Роскосмосе, и находится здесь не так уж и долго, и рано или поздно перестанет появляться в его жизни. Эта мысль пришла неожиданно, открывая глаза на кое-что новое в себе — неприятное чувство неизбежности. Сколько может продлиться вся эта история? Ну, недели две с половиной. И часть уже позади. Волин почувствовал себя камнем на дне реки, когда вода, как поток времени, плывет так скоро мимо тебя, а ты не в силах повлиять на течение. — А вы не за меня бойтесь, а за Богданова. Ему нужнее.       За нескладным разговором и прошел весь перерыв. Беседа, вязкая от множества пауз, оставила странное послевкусие. С коротким прощанием оба разошлись по рабочим местам, и за весь день больше не виделись.              ***       В самом конце дня в темном коридоре показалась фигура человека, и Евгения немного притормозила. Тусклое освещение только подчеркивало усталость на его лице, но искры в глазах не могла заглушить никакая темнота. Он остановился, закрывая собой проход. — У меня только один вопрос. Вы готовы лететь в космос? — эти слова Константин Андреевич произнес с короткими паузами. Он внимательно следил за реакцией Евгении. Это их последний шанс. Он ещё сам не определился, как отнестись к такому повороту событий. Сомнения не покидали его голову и по ночам, отчего синяки под глазами стали заметнее.       Евгения несколько секунд обдумывала то, что услышала. Взглядом она искала в его лице ответ на вопрос: «Это не шутка?». Но он ждал ответа, и нервная улыбка появилась на ее лице. — Сегодня не могу, а завтра готова, — немного сбивчиво ответила она. — Отлично. Я сообщу вам более точную дату полета, — он развернулся и исчез на ближайшем повороте, оставив девушку в одиночестве.       ***       Солнце слепило глаза сквозь окно автобуса. Мимо пролетали степные пейзажи, едва заметные стада баранов и других животных. В скафандре достаточно трудно шевелиться, поэтому Евгения сидела неподвижно, чтобы не потерять удобное положение. В голове ещё не укладывалось, что уже через час она улетит с этой планеты. Ехать оставалось недолго…       Волин рассказывал что-то про первый полет в космос, про Гагарина. Но из этого рассказа она мало что запомнила. Все мысли были заняты предстоящей операцией. Только сейчас холод разлился под ребрами и тысячи «а вдруг» вихрем летали в голове. Впереди уже виден Байконур. По телу пробежала мелкая дрожь, а ладони похолодели. Девушка как смогла пошевелила руками, но эффекта от этого не было. Почему сейчас стало так страшно? Константин Андреевич и сам сидел на иголках, поэтому ее волнение для него было более чем очевидно. Он прервал свой рассказ. — Мы будем ждать вашего возвращения, Евгения Владимировна. Я понимаю, что вы боитесь того, что будет на орбите. Но знайте, что из всех кандидатов вас выбрали не случайно. Я видел, что Олег доверяет вам, весь состав доверяет вам. И я доверяю, — он попытался найти нужные слова, чтобы отвлечь ее от навязчивых мыслей. Евгения поблагодарила, слабо улыбнулась ему и снова отвернулась к окну. Значит, ей доверяют все? Ах, было бы так же легко доверять самой себе!       Волин откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Он и сам порядком волновался, но не смел показать этого. Медленно выдохнул… И так же медленно вдохнул… Теперь лучше. На глаза падал яркий свет, и на закрытых веках играли тени. Он не выспался сегодня, но сейчас он ни за что бы не смог уснуть. Хотя Волин выглядел расслабленным, все органы чувств у него работали как никогда. Он слышал тихий шепот на другом конце автобуса, скрип камей под колесами, свое дыхание… Но только одно он не хотел слышать сейчас — собственные мысли. Они навевали страхи, каких не было раньше. Смутная тревога призраком витала в сознании. И позитивные мысли, как пластмассовые маски, пытались скрыть ужас разыгравшегося воображения.        ***              Операция продолжалась, а Константин Андреевич незаметно ушел в свой кабинет, не выдерживая долгого ожидания, тем более мало что понимая из происходящего. В общем ажиотаже этого никто не заметил, а закрытые жалюзи помогли скрыться. Кресло промялось под его телом, но надо заметить, что без единого скрипа. В тусклом свете лампы блеснула бутылка крепкого напитка. Коньяк медленно полился в бокал, огнем отражаясь в его стенках. Рука немного дрогнула. Рот обожгло, и тепло прошло по глотке. Волин по привычке начал медленно крутиться на кресле. Голову сдавило тяжёлым грузом мыслей. Он не заметил, как во рту у него появилась дымящаяся сигарета. Когда окурок полетел в утиль, он уже тянулся за второй. Но он долго крутил ее в пальцах, разглядывал, хмурился. И раздавил ее в кулаке. Табак посыпался на пол, а то что осталось от сигареты, он вдавил в пепельницу… ***       Несгораемая капсула с грохотом приземлилась. Волин наблюдал за ней с вертолета и все ждал сигнала от космонавтов. Но они молчали. Он ощутил странное волнение и тяжёлое чувство между животом и грудью. Когда он сам опустился на землю, даже несмотря на строгий костюм и парадные туфли, он побежал к капсуле. Крышка люка поддавалась тяжело. Наконец Волин справился с ней и заглянул в люк. Изнутри на него смотрели две пары глаз, моргающие от яркого солнца. От его выдоха взметнулась пыль в воздухе. На несколько секунд повисло молчание, а вокруг уже толпились журналисты, сотрудники Роскосмоса, врачи. Евгения видела только тяжело вздымающуюся грудь и искреннюю улыбку на лице Волина. И почему-то улыбалась сама.       Тяжесть скафандра давила на уставшее тело, но твердая рука надёжно поддерживала ее. Волин крепко держал Евгению под локоть и говорил на ухо какие-то поздравления. Из-за шума вспышек и выкриков толпы было не разобрать его слов, но на душе было тепло от них. От переполнявших эмоций было тяжело говорить что-то в ответ. Девушка улыбалась в камеру, скользила глазами по всем этим людям. Нетерпелось поделиться своими ощущениями. Не написать сухой отчёт, а поговорить по душам с другим человеком. Рассказать, как она волновалась, боялась, плакала. И как приятно было чувствовать твердую землю под ногами и надёжную руку на талии.       Участники событий уже позировали для фотографов, все восторженно делились эмоциями, пожимали руки, улыбались. Волин подвёл Евгению к месту съёмки, смахнул пыль с ее скафандра. Ему оставалось только занять свое место. На последок он оставил на руке Евгении горячий, быстрый поцелуй. На фотографиях тех, кто успел запечатлеть это мгновение, осталась самая искренняя улыбка за этот день и отпечаток нежной благодарности. ***       А после снова покатились обычные будни. Дописали последний отчет о проделанной операции. Приняли все поздравления. Евгения последний раз шла по коридору, по длинной лестнице, мимо кофейного аппарата, непривычно пустого а этот день. Последний раз перед ней раскрывались автоматические двери этого здания, и холодный воздух из кондиционера обдувал спину. На бежевой плитке отражались лучи садящегося солнца. Она шла привычным маршрутом до остановки, но рядом с ней появилась знакомая фигура. Как и в тот день, он подошёл неожиданно и очень тихо. И снова он нарушил молчание. — Вы пешком или на транспорте? — Если не придет автобус, то пешком. — Может, я вас подвезу? — это звучало скорее как просьба, чем как вопрос.              Евгения согласилась, и они мчались на дорогом автомобиле по трассе до ее дома. Разговор шел приторно вежливый, плюшевый. И обоим хотелось сказать что-то, но не находилось нужных слов. Возможно, потому что сейчас им действительно есть что сказать друг другу по-настоящему важного?       Волин поймал себя на том, что очень часто поглядывает в зеркало, в котором отражается девушка. Ее прямой нос, голубые глаза с печальным взглядом. И снова появилась мысль, что он видит ее в последний раз. Может, если ехать медленнее, то он чуть долшье побудет с ней?       Но вот они уже подъехали к нужному подъезду и настал час прощания. Они встретились взглядами, и это значило для них больше, чем слова. Каждый искал ответ на один и тот же вопрос, но видел в глазах другого только отражение себя. Но они так и не поняли, что именно это и было ответом. — До свидания, Константин Андреевич. Спасибо, что подвезли. — До свидания, Евгения Владимировна. У вас ведь остался мой номер? Звоните, если потребуется помощь, — и как он надеялся, что какой-нибудь прокурор снова потревожит ее покой, только чтобы она позвонила. ***       Ночь была длинная. Луна была высоко, а Евгения все сидела на кухне и пила давно остывший чай. Вместо сна она думала о своем ближайшем прошлом и будущем. Закончились приключения, и пора возвращаться в привычное русло. Где-то во дворе скулила собака, навевая ещё более тоскливую атмосферу. Поговорить пока что не с кем. Все что оставалось делать — это просматривать фотографии и вспоминать всех людей, которые на такой короткий миг появились в ее жизни. Они, как падающая звезда, только сверкнули своими взглядами и улыбками, и тут же погасли, и вряд-ли когда-нибудь судьба снова сведёт ее с ними. Один снимок она увидела в сети впервые. Она и не знала, что умеет так улыбаться. И что их успели заснять, пока Волин целовал ей руку. Заголовок под фото она читать не стала. Ей не хотелось знать, что об этом думают другие люди. Но, вероятнее всего, ей не хотелось осознавать, что другие заговорили о ее чувствах раньше нее самой. Оставалось надеяться, что время протрет новые дыры в ее душе, и все это останется только на фотографиях и в воспоминаниях. Она не раз перечитывала его номер. Пересматривала фото. И уже смирилась с мыслью, что этот человек неведомым образом вытеснил Сережу из ее сердца. Заменил старую тоску на новую. И только иногда она вспоминала ощущение его губ на своей кисти, и огонь надежды от сердца снова опалял ребра изнутри.