— Людка, к семнадцати годам пора бы уже смириться, что ты не ахти, и всей штукатурки в мире не хватит, чтобы сделать из гадкого утенка редкостную красавицу, выходи! — Кислов со всей силы тарабанил в деревянную дверь ванной, будто вот-вот умрёт, или за ним гонятся голодные волки.
За полгода совместной жизни, точнее согласованного мирного сосуществования, со сводной сестрой, Милкой, Ваня смирился с её страшным занудством, любви к гороскопах и дурацким сопливым сериалам, но то, что по утрам и вечерами он никогда не мог попасть в ванную, выводило парня из себя.
— Я просила не называть меня Людмилой, а особенно Людкой! — процедила русоволосая, отодвинув шпингалет.
Покинув свое убежище, которое нагло захватила на целый час, прихорашиваясь перед собеседованием в местную газету, Мила швырнула сводному брату его черные носки.
— Ты должен мне три тысячи рублей за испорченные джинсы! — злилась миловидная девушка, размахивая перед самодовольным лицом сводного брата любимой парой белых джинсов, которые после стирки приобрели мышиный оттенок.
— Людка, почему я должен отстёгивать кровно заработанные, закрывая глаза на твою безалаберность? — ухмыльнулся Ваня, и отодвинул Милу в сторону.
— Барабан нужно проверять перед стиркой, недоросль, — демонстрируя свое превосходство, он легонько потрепал влажные пряди русоволосой, и скрылся за дверью ванной комнаты.
— Кровно заработанные, — закатила глаза русоволосая.
— Нашелся мне водитель локомотива, закладчик несчастный, — ворчала она, словно старая вредная бабка, следуя на кухню.
— Сегодня Надюха мне точно точно даст, под натиском природной обаятельности, неприступная крепость падет, — рассуждал Гена.
Развалившись в кресле на кухне, он завтракал обезжиренным йогуртом Милы.
— Под натиском природной обаятельности, неприступная крепость должна была пасть еще на первом свидании, а не через месяц, — улыбнулся Боря, и похлопал другу по плечу.
— Не боишься, что Милка снова поднимет вонь за свой йогурт? — поинтересовался Егор, выгнув бровь.
— В холодильнике еще есть, — отмахнулся Зуев.
— Только они не обезжиренные,— цокнула языком русоволосая, поставив чайник на плиту.
Взяв пачку чая в руки, Мила обнаружила, что она пустая, также не было ни сахара, ни лимона, ни на крайний случай, растворимого кофе.
— В чем причина вашего раннего визита? Убийство? Изнасилование? Переворот?
Девушка отвернулась к холодильнику, чтобы не показывать неприязнь к незваным гостям, и из разнообразия блюд, приготовленных Ларисой, пока они с отцом в пансионате, выбрала на завтрак красное яблоко.
— Это что такое? Вы в своем уме? Это моя новая статья! — заметив чашку чая на стопке бумаг, над которыми она пыхтела целую ночь, у русоволосой полезли глаза на лоб.
— Милок, без обид, но статья на любителя, у тебя бывали и лучше, — переглянувшись с друзьями, начал Гена.
— Я не спрашивала твоего компетентного мнения! — едва сохраняя самообладание ответила Мила, и принялась отряхивать крошки печенья со своей статьи, которую считала гениальной.
— Милка, мы же по-дружески, почему ты всегда принимаешь все в штыки? — Хэнкин покачал головой.
— Потому что девственница, — ответил Киса.
Он появился на кухне, на ходу вытирая голову полотенцем.
Громкое заявление ненавистного свободного брата вывели девушку из равновесия, она застыла на месте, не издавая ни звука.
— Как только отец с Ларисой вернутся, я им все расскажу о твоих подвигах! — протараторила Мила, и убежала в свою комнату.
***
Вечер того же дня
— Ублюдок! — зло проговорила девушка, поднимаясь по лестнице в квартиру.
Она снова и снова прокручивала в голове сегодняшний случай в издательстве
.
— Людмила, вы интересно пишите, у вас проглядывается свой стиль, но есть одно маленькое но,— седовласый мужчина отложил в сторону статью школьницы, которая хотела получить работу репортера.
— Какая? — спросила Мила, нервно теребя юбку.
— У вас отсутствует профильное образование,— Федор Степанович подошел к русоволосой, и откинул волнистые пряди назад, обнажив её тонкую шею.
— Но я могу закрыть на это глаза, — продолжил он, и расстегнул верхнюю пуговицу на тщательно выглаженной рубашке школьницы.
— Извращенец старый,— девушка не растерялась, и ударив мужчину коленом в пах, как учил Киса, выбежала из кабинета.
Застав в квартире шумную вечеринку, Мила не стала разбираться со сводным братом, и по примеру остальных принялась пить и танцевать, чтобы развеселиться.
— Нет, нет, нет, — проснувшись на следующее утро с сильной головной болью, девушка закрыла ладонями лицо, обнаружив рядом с собой брюнета, и то, что она была обнаженной.
