Вечер того же дня
— Вань, а почему Мила вдруг отказалась ужинать? — словно невзначай поинтересовалась Лариса, поглядывая на сына. — Откуда мне знать, — фыркнул брюнет, уныло ковыряя вилкой макароны. — Может сегодня звезды советуют близнецам воздержаться во второй половине дня от макарон, — не выдавая своего беспокойства, он попытался отделаться плоской шуткой. Впервые в жизни Кислов чувствовал вину за свой длинный язык. После ухода друзей парень еще долгое время слышал жалобный плач, который доносился из комнаты сводной сестры, но заглянуть к ней, чтобы успокоить, он так и не решился. —Что ты ей сказал? — Лариса заподозрила, что во время её отсутствия на работе между Ваней и Милой пробежала кошка. — Мам, ты уже намного лучше варишь макароны, — язвительно заметил брюнет. — Скоро и в приготовление полуфабрикатов тебе не будет равных. Он поставил опустевшую тарелку в раковину и направился в свою комнату, а за ним и женщина, словно хмурый караульный. — Я повторяю свой вопрос — что ты ей сказал? — Лариса не собиралась отступать, пока не выяснит правду. Скрестив руки на груди, она остановилась посреди комнаты сына, нетерпеливо постукивая ногой по полу. — Ма, ты будто не знаешь Милу, ей что не скажи, она сразу дует губы, — отмахнулся брюнет. — Которые на вкус словно спелая вишня, — мысленно добавил он. — Ваня! — женщина повысила голос, потеряв терпение. — Ладно, — парень начал рассказывать, виновато опустив глаза. — Это я так тебя воспитывала? — выслушал сына до конца, Лариса сначала испуганно закрыла рот рукой, а потом отвесила звонкий подзатыльник. — Мам, ты чего? — воскликнул Киса. Удар стал неожиданным для брюнета, потому что мать никогда не прибегала к физическому наказанию, даже когда Хэнкин впервые поймал его с наркотиками. — Не мамкай! — процедила сквозь зубы женщина. — Милочка же, — Лариса расхаживала по комнате, подбирая подходящее слово, чтобы описать состояние русоволосой. — С приветом, как и все в этой квартире, — проворчал Киса. — Ваня, Ваня, — женщина неодобрительно покачала головой. — Ты заметил, что Мила прописывает свой день, выставляет книги по алфавитному порядку, раскладывает вещи по цветам? — закусив нижнюю губу спросила она. — Говорю же, что с приветом, — Ваня цокнул языком. — Как тебе не стыдно издеваться над особенностями нездорового человеком, — Лариса одарила брюнета осуждающим взглядом, и неуверенно зашагала к комнате Милы. Поскольку Сергей был на дежурстве, женщина чувствовала материнский долг, чтобы поговорить с девушкой о случившимся, только она не знала, как начать нелегкий разговор. — Ты ж взывала меня к совести, придумав мифическую болезнь, да? — обеспокоено поинтересовался брюнет, остановив мать за руку. Женщина покачала головой. — На фоне сильного стресса у Милы проявилось обсессивно-компульсивное расстройство, — испытывая глубокую жалость, проговорила Лариса. — Она успокаивается, когда повторяет те или иные ритуалы, — объяснила она, смахнув слезу.***
— И почему мы с тобой раньше так не делали? — удивилась женщина, поглаживая девушку по голове. Удобно устроившись на двуспальной кровати, Мила и Лариса беседовали по душам весь вечер, не заметив наступление ночи. — Вы же приехали сюда в качестве женщины моего отца, а не няньки, — смущенно объяснила русоволосая. — А я думала, что ты меня избегаешь, — улыбнулась женщина. — Ларис, можете, ой, можешь, если тебе не сложно, научить меня краситься и красиво одеваться? — Мила нарушила затянувшиеся молчание. — Когда сверстницам мамы дарили первую губную помаду, моя отправилась в иной мир, а бабушка говорила, что девушку украшают знания, — сглотнув комок в горле, продолжила она. — Конечно, минутка, — спрыгнув с кровати, Лариса убежала в спальню, и вернулась с грудой женских вещей. — Я всегда мечтала о дочери, поэтому и сохранила свои юношеские сокровища, — с улыбкой на лице произнесла она, заметив озадаченность русоволосой. — Вот это в мелкую розочку на тебя как раз будет! Лариса стало воодушевленно прикладывать к девушке свои наряды. — Русый совсем не твой цвет, а вот рыжий! И надо что-нибудь делать с сеченными концами.