***
— Ну прошу-прошу, сделай, — молила Бьянка. — Я же тебе ещё в прошлый раз сказала, что не буду делать привязку для твоей мимолётной любви, — сказала я, продолжая делать попытки читать книгу. — Это не мимолётная любовь, я чувствую, — сказала Бьянка и замолчала. — Почему бы тебе самой этим не заняться? — Ты лучше специализируешься на приворотах, а я долго прокопаюсь. К тому же остался одно лето, прежде чем мы разлучимся. — Голос Бьянки с молящего, сменился вновь на наглый. Я устало вздохнула, взглянув на сестру. Она рассматривала выгравированный на золотых рамах у стены рисунок. — Ладно. — Отказываться который раз было бесполезно, поскольку Бьянка не устанет упрашивать. — Только сейчас же покинь мою комнату. Бьянка радостно поблагодарила меня и убежала. Было неприятное чувство. Я никогда не любила привораживать, но на похождениях Бьянки сильно отточила этот навык. Я не могла ей отказать, хотя стоило оттачивать именно это. Просидев в комнате ещё пару минут, смотря в одну точку, я решила прогуляться по особняку и поразмышлять над будущим. В одном из коридоров были развешаны картины моих предков. Практически весь род со стороны отца был развешан вдоль всего коридора. Я медленно проходила мимо них. Я никогда сильно не всматривалась в портреты, но сейчас почему-то решила сделать это. Одна из самых первых и самых старых картин, вероятно откуда и пошел этот род, сильно привлекла моё внимание. На картине были изображены мужчина и женщина. Последняя где-то даже имела схожесть со мной, но я пока не поняла где. Я взглянула на их имена, которые были подписаны на раме. «Ксавье Нуар и Элизабет Гилберт-Нуар» Женщина выглядела более чем несчастной. Её взгляд угнетал, поэтому я решила пройтись дальше. Вскоре, быстро пробегая глазами по другим портретам, я дошла до картины, где была детская версия моего отца со своими родителями. Своих бабушку и дедушку я не видела, но знала, что они проживают недалеко от города, в своём небольшом поместье, куда они съехали по собственному желанию. То ли к такому решению их подтолкнуло наше с Бьянкой рождение, то ли что-то ещё — непонятно. Самый последний портрет был со мной, родителями и сестрой, который нарисовали незадолго до эпидемии. Только сейчас я заметила, что перед портретом с моим отцом и моими бабушкой и дедушкой, пропущено приличной расстояние, куда мог вместиться ещё один портрет. Как раз в тот момент, когда я вглядывалась в стену, пытаясь понять насколько я права, в этом же коридоре появилась моя мама. — Дарси, что ты тут делаешь? Скоро обед, — говорила она, идя ко мне, при этом приподнимая подол платья. — Почему здесь пропущено место? Тут должна быть ещё одна картина? — проговорила я, взглядом показывая на смутившее меня место. Мама оценивающе глянула на это. — Не думаю. Скорее всего просто не рассчитали расстояние, допустили ошибку. Если тебя сильно смущает, я могу приказать тут же исправить, чтобы их перевесили, как надо. Только следует посоветоваться с отцом. — Нет, не стоит, — я помотала головой. — Не надо ничего менять, пусть будет. — Я напоследок взглянула на пустующее расстояние и проследовала за матерью в столовую.***
Приворот был сделан, Бьянка счастлива, Брендон не очень. От одной проблемы я отвязалась, но мысли о жизненном пути всё же оставались при мне. Зал моего рода я изучила, но то пустующее место весь день не давало мне покоя. Возможно, это просто ерунда, из-за которой я попросту забиваю себе голову, но нутро подсказывало, что надо найти ответ на этот вопрос. Бесцельное блуждание по дому привело меня к лесенке на чердак. Я с детства знаю, что там хранятся все ненужные и, возможно, сломанные вещи. Там и мои детские вещи, мебель и другой ненужный хлам, который зачем-то оставляют пылиться на чердаке. Хотя, с другой стороны, зачем ещё нужен чердак? За лестницей не ухаживали и не чинили уже много десятков лет, ибо она выглядела слишком старой и хрупкой. Я шагнула на одну ступеньку, а затем на вторую. Вроде всё было в норме. Третья уже скрипнула, внушая недоверие к данной конструкции. Я не стала медлить и быстро поднялась по лесенкам, которые одна за другой начали издавать неприятный звук. Перед моими глазами открылся вид старого, захламлённого и пыльного чердака. Из огромного круглого окна виднелась луна, свет которой освещал весь чердак, но даже так он выглядел жутко. Некоторые вещи были покрыты бело-серым полотном, а некоторые стояли просто так. Немного перемещаясь по чердаку, по незахламлённым участкам, краем глаза я заметила, как что-то сверкнуло. Я повернулась и увидела, как угол чего-то блестящего, закрытого полотном, отражал лунный свет. Я пробралась к этому предмету через различные преграды, образовавшиеся в результате сильной захламлённости. Я боялась упасть, так за этим последуют последствия в виде травм. Я скинула полотно с этого блестящего предмета. Это оказался портрет в золотой раме. Портрет моих бабушки и дедушки, но я не до конца разглядела, так как было слишком темно. Я решила вытащить эту картину на свет, но уже с помощью магии, ибо самой это сделать мне не удастся. Расположившись на полу, прямо под лунным светом, я стала рассматривать картину. На ней действительно были мои бабушка и дедушка, но не такие, как на картине с отцом. Помимо того, что они были моложе, вместе с ними, на руках у бабушки красовался маленький двухмесячный ребенок. Первая мысль была о том, что это отец, но цвет волос у ребенка был иным. Я решила найти надпись, чтобы убедиться. «Седрик Нуар, Эйш Райдер-Нуар и их дочь…» Имя дочери было расцарапано и его не было видно от слова совсем. Моя теория подтвердилась, это были дедушка и бабушка, но с ними не отец. Это был совершенно другой ребёнок. Пазлы сложились. Картина в том коридоре действительно отсутствует, валяясь при этом на чердаке, заставленная другими вещами. Другой вопрос: Почему она лежит здесь? Почему имя девочки расцарапано? Почему отец ни разу не упоминал о своей сестре? Это всё предстояло выяснить. Я тут же рванула из чердака обратно вниз, дабы допросить отца. По дороге возникали мысли о том, что, возможно, его сестра умерла ещё в детском возрасте, поэтому о ней нет упоминания, но правду узнать всё равно хотелось. — Отец, можно? — Я заглянула в кабинет отца. Он сидел за своим рабочим столом. Увидев меня он кивнул. — Ты что-то хотела? — безразлично спросил он. Отец никогда не отличался особой вовлечённостью в мою жизнь, в принципе, как и мать. — Да. У тебя есть старшая сестра? — сразу к делу перешла я. Отец удивлённо глянул на меня. — Нет. С чего ты взяла, что она должна у меня быть? — Просто… Я видела портрет на чердаке. Бабушка и дедушка вместе с маленькой девочкой. А в родовом зале как раз не хватает картины. — Я вызвала ступор, но в то же время неподдельный интерес у отца. В качестве доказательства я позвала его с собой на чердак, чтобы показать свою находку и он, на удивление, согласился. — Это было до моего рождения, — спустя долгое молчание, сказал отец, смотря на картину. Его голос был не такой холодный, как раньше. Я действительно смогла его заинтересовать. Видимо, и он не знал о своей возможной сестре. — Я ничего не могу сказать по этому поводу. Разве что посоветую тебе спросить об этом моих родителей. Я сам не могу их навестить, но ты можешь поехать, если хочешь. Я подготовлю карету. — Отец смотрел на меня. Я неоднозначно кивнула. Хотелось узнать правду, но пугала предстоящая поездка. Я никогда не видела своих бабушку и дедушку и эта будет первая встреча с ними, да ещё и при таких обстоятельствах. — Если всё узнаешь - расскажи мне. — Я впервые увидела отца таким потерянным. Он напоследок взглянул на картину и уже собирался уходить, но остановился. — Девочка на тебя чем-то похожа, — последнее, что он сказал, прежде чем покинуть чердак. Я осталась одна в раздумьях. Я смотрела на ребенка, пытаясь найти схожие с собой черты. С натяжкой можно было сказать, что цвет глаз и кожа с желтоватым оттенком были схожими чертами, но по младенцу трудно было полноценно судить.