***
- Джини, ты как?.. - тихо прошептал Сынмин, легонько погладив старшего по спине, когда они укрылись в незнакомом переулке. Хёнджин тяжело дышал. На его глазах выступили слёзы. За ними уже давно никто не гнался. Они были в безопасности! Но дрожь в теле не спадала, а отвратительный голос всё так же звенел в голове. - Нормально... - не искренне произнёс Хёнджин, осторожно притронувшись к отрезанной части волос. После он поднёс свои пальцы к лицу - на них была кровь. - Вот же тварь... Даже когда я сбежал от него во второй раз, малая его часть осталась на мне. - Что это за человек? - неуверенно спросил Сынмин. Он не знал, чем может помочь Хёнджину - но его вид изводил его. - Мразь из прошлого, уничтожившая мою жизнь. - сквозь зубы процедил Хёнджин. - Хах, боюсь, что эта история получится слишком затянутой, поэтому забей. Можешь идти домой. Прогулка испорчена, прости... - Какая к чёрту прогулка?! - не сдержался и закричал Сынмин. - Или ты думаешь, что я так просто возьму и оставлю тебя здесь?! - осознав, что он начинает давить на и так взбудораженного Хёнджина, он стал говорить полу шёпотом. - Если не хочешь - можешь не говорить мне ничего. Но если я могу тебе помочь - то попроси. Попроси, расскажи, доверься - мы одна команда и тебе не нужно держать это всё внутри. Несмотря на попытку сдержать спокойный тон, слёзы выступили из его глаз. Хёнджин не мог поверить в его слова. Такой строгий саркастичный Сынмин сейчас хотел помочь ему... Ему, из-за которого они чуть не попали в огромные неприятности. "Я натворил такую херню, а он... а он отказывается оставить меня и уйти... Хах... Сынмин сейчас такой же глупый, как и... Он. Эх, всё-таки мы с мамой безумно похожи" - думал Хёнджин, смотря на него. - Ладно, как скажешь... - тяжело выдохнув пробормотал Хёнджин. - Но тут нужна предыстория, потерпишь? - Рассказывай, Джини... - мягко произнёс Сынмин. - Моё детство прошло в этом чёртовом переулке. - начал Хёнджин, опустив глаза вниз. - За один год он очень сильно изменился, поэтому я сразу его и не узнал. Но раньше он не был "чёртовым", ахах, правда.. Мой отец был хозяином небольшого бара. Доходы были очень плохи, пока туда не пошла работать мама... Так они и познакомились. Мама была танцовщицей, её движения были легки и пластичны, а улыбка освещала ранее мрачный и нелюдимый бар. К тому же, она была безумно красивой женщиной, очаровывающей мужчин одним взглядом. Постепенно бар стал самым людным и любимым во всём районе. Многие ухаживали за ней, обещали безбедную и беззаботную жизнь. В ответ они всегда получали милую улыбку и лёгкий смех. Но ни на одного из них она не смотрела так же, как на папу...... Он не был хорош собой, беден, да и ещё все сторонились его. Но только он был способен искренне рассмешить маму. Она говорила, что влюбилась в него почти сразу, даже не понимая, почему. Постепенно дела в баре шли лучше, и вскоре появился я. Наша семья жила прямо там, мы были не бедными, но и не богатыми. Зато в абсолютной любви... Мне нравилось сидеть рядом с папой за барной стойкой и смотреть на маму, когда она танцевала - настолько красивыми были её движения... я и сам начал повторять их за ней, ахах. Сначала они с папой смеялись, а потом она даже научила меня им. Самыми счастливыми моментами моей жизни были те, когда мы вечером, после закрытия бара, танцевали вместе с мамой для папы.. Потом он обязательно должен был пошутить, чтобы снова услышать мамин смех... Они никогда не ссорились. Папа ни разу не приревновал её к посетителям, потому что чувствовал, как она любит его. Поэтому всегда прощал ей другие недостатки, потому что любил маму не меньше... - Твоя семья невероятна, Джини... - с лёгкой завистью и грустью сказал Сынмин. - Мы и правда были счастливы... - улыбка Хёнджина испарилась, когда он продолжил. - До появления в нашей жизни Панджоня. Панджонь - это и есть тот тип, с которым мы столкнулись с тобой. Он глава одной из маленьких преступных организаций, но всё равно был хорошо обеспечен. И конечно же, его заинтересовала моя мама. Она отказывала ему несколько раз. Но как и поступают настоящие твари, он решил пойти на крайности. Когда мне было 12 лет, в одну из ночей папы не было дома, и этим воспользовался Панджонь. С ножом в руке он пришёл к нам с мамой и потребовал от неё, чтобы она выбрала: её тело и верность или же моя жизнь. Молча закрыв меня в комнате она вышла с ним в коридор. - после сказанного Хёнджин сильно прикусил губу и крепко впился ладонью в лезвие ножа, который он так и держал всё это время. - Какой же падонок, блять. - обычно не говорящий матом Сынмин был безумно зол. - Джини, мне очень жаль. Подожди, что ты делаешь?... - увидев руку Хёнджина он быстро выхватил нож и положил её к себе на колени. На внутренней части ладони был длинный порез, из которого сильно сочилась кровь. Сынмин грустно посмотрел на старшего, раскрыл его рюкзак и достал от туда бутылку с алкоголем. - Забей. - Хёнджин попытался убрать руку, но Сынмин вернул её на место, промывая алкоголем и перевязав своей рубашкой. - Не забью. - строго сказал Сынмин. - Я знаю, тебе не приятно вспоминать это... Прости, что влез не в своё дело. - Всё в порядке. - тяжело выдохнув, Хёнджин продолжил. - Тогда я не понимал, что происходит за дверью... Но мама плакала, поэтому я бесполезно сидел и рыдал. Через несколько минут послышался голос папы и грохот. Мама забежала в комнату, забрала меня и убежала. Но я успел увидеть отца с ножом Панджоня в его руке... Позже отца посадили в тюрьму, а нам пришлось продать бар, чтобы оплатить "моральную компенсацию". Через несколько лет папы не стало. Но эта мразь осталась жива. Более того - Панджонь выкупил наш бар за отданные нами ему деньги. Узнав об этом мама начала сильно болеть. А после смерти папы совсем слегла. И чтобы покупать еду и лекарства, я пошёл работать. Мне было тогда 16 лет. Но кому нужен высокий худощавый подросток, не способный ни на что?! Только самому дьяволу. После месяца безуспешных поисков работы я пошёл просить помощи у старого папиного друга. Он жил рядом с баром, поэтому я хорошо знал, где его дом. Увидев меня он с криками сразу прогнал меня. Но на улице меня встретил дьявол во плоти. - Панджонь? - тихо спросил Сынмин. - Да. - Хёнджин попытался сжать в кулак раненную руку, но младший аккуратно, но крепко держал её. - Сначала он решил, что перед ним стоит моя мама. Я был безумно похож на неё. Но рассмотрев меня повнимательнее он залился противным хохотом. "Эх, малыш Джин, ты решил вернуться?" - сказал он мне тогда. Точно так же, как и сегодня днём, блять. После он начал расспрашивать меня о жизни, о маме, а я, идиот, рассказал. А потом он сочувственно предложил мне работать у него в баре. В нашем, сука, баре. - Ты отказался? - с надеждой пробормотал Сынмин, которому было очень тяжело морально слушать эту историю. - Нет. - прохрипев ответил Хёнджин. - Это была моя единственная надежда. Маме становилось всё хуже, поэтому я был готов на всё. Панджонь спросил меня, могу ли я так же танцевать, как и в детстве... И в итоге он напялил на меня парик и выпустил к пьяным зверям. Я помнил из детства, что папа всегда охранял маму, чтобы никто и пальцем её не посмел тронуть... И все посетители знали об этом, поэтому они только восхищённо любовались её движениями. Но... но при этой твари никаких правил не было. Единственное, что запрещал Панджонь - раздевать меня. И то, только из-за того, что тогда они могли распознать во мне парня. Но их грязные слова и прикосновения были в рамках дозволенного. Хотя один раз меня подкараулили и попытались изнасиловать - защищая себя я и воспользовался в первый раз способностью. Поэтому для самообороны я стал её развивать. И блять, самое обидное: я это делал не для того, чтобы они ничего со мной не сделали - а чтобы Панджонь не вышвырнул меня!... - Ты рассказывал об этом матери?.. - Сынмин не мог подобрать никаких слов для поддержки, поэтому всё это время он только безостановочно вытирал слёзы рукой. А этим вопросом он попытался вывести Хёнджина из этих жгущих его душу подробностей. - Чтобы она так же сидела рыдала? - с усмешкой сказал Хёнджин, слегка сжимая больной рукой кисть Сынмина. Ему было тяжело вспоминать об этом, но он знал, что это всё в прошлом. И поэтому сейчас его больше волновало красное лицо младшего. За мгновение улыбка снова сошла с его губ. - Ни за что в жизни бы не рассказал. Я придумывал тысячу отговорок, только чтобы ей было легче принимать заработанные мною деньги. "Коллектив хороший, мам!" или "мне сегодня решили заплатить побольше, правда здорово?" кричал я ей с порога, стараясь скрыть заплаканные глаза. Но она всё равно чувствовала, что я её обманываю. Волнение за меня её в конечном итоге сожрало - спустя год со дня, когда я начал работать у Панджоня, она умерла. И блять... Это самое херовое... Знаешь, какая у меня была реакция, когда я увидел её недвижимое тело зайдя в наш подвал после работы? - Какая, Джини?.. - неуверенно произнёс Сынмин, смотря на красные "улыбающиеся" глаза. - Я засмеялся. Я БЛЯТЬ ЗАСМЕЯЛСЯ, ПОНИМАЕШЬ?! - Хёнджин резко подскочил со своего места и посмотрел сверху вниз на испуганного младшего. Но во взгляде Сынмина не было страха перед старшим - он словно говорил, что понимает и не осуждает его. Он боялся только за него самого. - Я был безумно счастлив тому, что смогу уйти из этого места. Безумно счастлив, когда мама лежала мёртвая рядом со мной. Я ненавижу себя за этот день до сих пор. Похоронив её, я ушёл с этого района и не возвращался туда до сегодняшнего дня. - Я уверен, что она понимает тебя... - сказал Сынмин, взяв руку старшего. - Я увидел твои настоящие чувства к ней. Она была прекрасной женщиной! И поэтому я знаю, что сейчас она живёт в доброй семье, переродившись в кошку. А та жизнь не могла продолжаться вечно, и она это чувствовала... - Да, ты прав. - выдохнув, Хёнджин тяжело опустился обратно на место. - После я обнаружил, что она перестала принимать лекарства. Она хотела умереть. Поэтому... поэтому я стараюсь не винить в этом себя, а только сволочь Панджоня. Я ни раз хотел убить его, но... - Я убью его. - взгляд Сынмина стал чрезвычайно серьёзным. В его глазах, ранее заполненных слезами и скорбью, теперь пылала жгучая ненависть. - Он не имеет права спокойно существовать на этом свете после сделанного. - Мини, перестань... - Хёнджин сильно испугался от такого настроя Сынмина. В вечерней темноте его лицо стало безумно похоже на лицо отца в тот день, когда он стоял с ножом в руках над Панджонем. Это сходство вызвало дрожь и новые слёзы. - Я познакомился с Чаном, когда пытался отследить Панджоня, чтобы убить. Но он меня остановил. Сейчас я безумно благодарен ему за это! Потому что не хочу, чтобы мои или тем более руки близкого мне человека были испачканы его желчной кровью! - Поэтому ты так отреагировал, когда почувствовал его кровь на своих волосах и пальцах? - немного успокоившись спросил Сынмин. - Да. - Хорошо, я тебя понял. Пойдём домой, уже поздно. К тому же, твоя рана... Мне тяжело на тебя смотреть, короче говоря. - не дожидаясь старшего Сынмин встал и пошёл в сторону организации. Пытаясь отшутиться он всё же не смог скрыть свою заботу. Хёнджин рассмеялся и подбежал к нему. Но внутри он не был спокоен - холодный и злой облик Сынмина всё ещё стоял перед глазами, а фраза "Я убью его" гудела в его голове.***
- Да сдался мне твой бинт, блять! - завопил Хёнджин, когда его после возвращения в организацию Сынмин с силой поволок в спальню за аптечкой. - Если Минхо ещё спит, то мы получим нечто намного ужаснее, нежели один небольшой порез! - Да знаю я, как он спит! - зло цокнул на Хёнджина младший. - Ага, из-за "небольшого" пореза моя белая рубашка не стала бы вся красной! Заходи первый. - Тебе надо - ты и заходи! - упрямо воскликнул Хёнджин, когда они подошли к комнате. - Хотя, погоди-ка... там вроде тихо. - Значит Минхо там нет, он всегда спит издавая какие-то странные звуки. - отрезал Сынмин, вспоминая как старший вечно мучился кошмарами. - Поэтому иди первый! Если я зайду, то ты тут же убежишь. - Ла-а-адно, раз ты так просишь, я не могу не подчиниться. - Хёнджин ехидно улыбнулся, в этот раз понимая, что сказал нечто двусмысленное. Немного боясь, он аккуратно открыл дверь. - АХАХАХАХА ЭТО ЧТО ТАКОЕ БЛЯТЬ?! Всё также тихо и мирно Минхо и Хан спали на кровати, вызвал сильный прилив смеха Хёнджина, который он пытался заглушить. Сынмин только недовольно закатил глаза. Успокоившись, Хёнджин достал телефон и сфотографировал спящих. - Нахуя тебе это?! - не понимающе спросил Сынмин. - Я люблю фотографировать и снимать видео. Хочу, чтобы эти воспоминания надолго остались у меня.... НО А ЭТОТ ПОЗОР БЕЛКИ Я БУДУ ЕМУ ПРИПОМИНАТЬ ВСЮ ЕГО ЖИЗНЬ АХАХАХАХХА!!! У нас же тут зарождение любви, как ты не понимаешь!!! - отсмеявшись, Хёнджин протянул Сынмину свой телефон. - Кстати о позоре Хана! Я сейчас покажу тебе его бывшую "возлюбленную" - ты точно обалдеешь! - Подожди-ка... - Сынмин удивился, когда случайно заметил себя в галерее Хёнджина. - Ты снимал меня сегодня, когда я бесился, идя впереди тебя? - Ты тогда так миленько танцевал... я не удержался! - немного смутившись, ответил Хёнджин. Сынмин ничего на это не ответил, осторожно зашёл в спальню и достал аптечку. Хёнджин попытался ещё немного отбиться от него, но в конце концов сдался строгому младшему.