Самый яркий оттенок чёрного

      2018 год. За час перед сообщением Сынмина в групповом чате.       Хёнджин шёл по улице сам не свой. Сейчас он думал только о Чонине, который, по его мнению, после их разговора стал любить больше только старшего, а не себя самого. Ему было тяжело принять заботу других, но он всё равно старался тянуться к свету из непроглядной мглы. Хотя даже не замечал, что иногда для старших он сам был лучом света в тёмном царстве.       Хёнджин знал, что после одного разговора Чонин вряд ли смог бы забыть своё прошлое в один момент. Оно вечно будет стоять грузом на его плечах. Но со временем, верил старший, благодаря настоящему и будущему, он станет достаточно сильным, чтобы больше "не прогибаться" под его весом. Таким образом Хёнджин успокаивал себя, стараясь думать о том, что он всё-таки может быть хотя бы кому-нибудь полезен.       Сообщение от Сынмина "оставь меня в покое" рассчитывалось им не как что-то обидное или оскорбительное. Скорее, как само собой разумеющееся. Теперь Хёнджин думал, что тот проводил с ним время из жалости, узнав о его трагичном прошлом. "Это как когда мы плачем над героями фильмов.. Но мы же не хотим дружить с ними или, тем более, не влюбляемся в них." - думал про себя он, заходя в парк.       Сейчас ему хотелось бы окунуться в старые воспоминания, связанные с этим местом, когда их дружба с Ханом и Феликсом только начиналась. Постыдно, но очень приятно. Колкая мысль тут же сняла мягкую улыбку с лица: "А дружат ли они со мной вообще? Или тоже надеятся, что я отстану от них?.." - со стеклянными глазами Хёнджин подошёл к озеру. Он внимательно смотрел на своё отражение, видя только красивое лицо. Но было ли в нём что-то ещё?       Даже во времена, когда он ещё не успел встретиться с Бан Чаном, к нему подходили знакомиться девушки, хоть его внешний вид оставлял желать лучшего - жизнь впроголодь оставляла свои отпечатки. Но ни одна из них не продолжала общение на большем, чем поцелуи или секс. Никто не хотел сблизиться с ним, хоть он и пытался отдаваться новым людям с полной. "Я - красивая оболочка, внутри которой только скучная пустота..". Слова Сынмина словно вытянули всё то, что он пытался спрятать.       С неприятным осадком он сел на корточки, посмотрел ещё раз на своё отражение, которое было особенно замечательным при вечернем свете, и со злостью ударил по глади озера. "Лучше быть уродом снаружи, чем отвратительным внутри!" - думал он, пытаясь выдать из себя хотя бы одну слезу. Но он не мог и не хотел плакать из-за себя. Его накрывала только жгучая ненависть. Единственное, что заставило его снова замереть и пригнуться к успокоившейся воде, это воспоминание о матери. Они были безумно похожи, и только за это он благодарил своё лицо. Даже маленькая родинка под левым глазом, которую так любил его отец, передалась ему.       И тогда он вспомнил разговор с матерью.       - Джини, ты знаешь, - нежным голосом в один из уютных семейных вечеров, говорила она. - что означает родинка под глазом у тебя и меня?       - Нет, мам! - любопытно воскликнул Хёнджин, когда ему было лет девять или десять. - Это что-то классное?       - В Китае это признак божественной красоты и изящества, Джини. Теперь твоя задача очаровывать каждого, кто увидит тебя! Но тебе для этого и стараться не нужно. Ты самый замечательный!       - Ого... Так вот почему ты у меня самая красивая!       - Да, Джини, ахаха. - мама мягко улыбнулась и провела пальцем по его щеке. - Но в Японии родинка под глазом имеет совсем иное значение.       - Какое же? Я не буду таким же красивым, как ты? - взволновано крикнул маленький Хёнджин, вытянув брови домиком.       - Конечно будешь, не переживай! Ох, я надеюсь тебя коснётся только китайское поверье. В Японии говорят, что человек с родинкой под глазом обречён на страдание и слёзы. - она прижала его к своей груди, и осторожно погладила по голове. - Я хочу чтобы ты, мой милый мальчик, мог выдержать любой удар судьбы, а слёзы текли с твоих глаз, только от сильной радости...       - Или от смеха!!! - улыбнулся Хёнджин, зажмурив глаза. - Ты же постоянно смеёшься до слёз из-за папы!       - Так так так! Что это вы тут о грустном? - вмешался в разговор отец, посадив Хёнджина к себе на колени. - Хоть я и признаю, что китайцы чертовски правы! - осторожно поцеловав жену и сына в лоб, он ярко улыбнулся. - Но мы же живём в Корее, дорогие мои! У нас родинка под глазом - признак удачного и счастливого брака! Поэтому, Джини, посмотри на маму - она, я надеюсь, рада, что выбрала такого сурового мужчину, как я!       - Мама счастлива!! Я это знаю!!! Да и ты вовсе не суровый! - серьёзно воскликнул Хёнджин, стукнув кулачком по его ноге. - Значит, меня тоже полюбят за красоту и я буду счастлив??       - Влюбляются не из-за хорошенького личика, Джини... - пощекотав носом щёчку Хёнджина, мать крепко обняла их с мужем. - Ты обязательно найдёшь того, кто увидит в тебе больше, чем твоё лицо. Я верю в это!       - А он обязательно будет некрасивым? - прищурив глазки Хёнджин внимательно посмотрел на отца. - Как и папа?       - Ахаха, Джини, нет! - рассмеялась мама и потрепала его по волосам. - Для тебя этот человек будет самым прекрасным, даже если весь мир назовёт его уродом. Потому что он будет любить то, что внутри тебя, а не снаружи!       "Видимо, мама ошиблась на мой счёт... Но, как это не странно, каждая из легенд оказалась для неё явью: по корейскому поверью она и правда обрела счастливый брак; по китайскому - божественное очарование; и по японскому - в последние годы своей жизни она не провела ни один день без слёз... Мир намного сложнее, чем я мог себе тогда представить. Или же я просто не подхожу этому миру" - с нежной грустью воспоминания о родителях, Хёнджин опустил руку в озеро и осторожно водил ей по воде. "Красивый, не значит счастливый. Это два совершенно разных понятия. Может, мне стоит перестать строить из себя хорошего человека?.."              - Джини... - позади раздался знакомый голос.       Сынмин давно заметил его, но не решался подойти. Только сейчас он понял, что могли значить его последние сообщения. Посыл был иной и вызван сильной злобой за то, что Хёнджин грозился уйти из команды. То, что старший посчитал как вырвавшееся презрение, было задумано Сынмином с другой интонацией.       "Теперь, ты оставишь меня в покое?" приравнивалось к "теперь ты бросишь меня?". Но желание младшего всегда выливать важные для себя вопросы в шутку и суровый сарказм, стало непроглядной пропастью. А когда он узнал, что Хёнджин влюблён в него, стало ещё хуже. Поэтому ему было стыдно подойти к нему и начать разговор. Но переборов себя, он сделал шаг вперёд.       - Джини, прости. - снова повторил Сынмин, делая ещё два шага вперёд.       - Не стоит извиняться. - Хёнджин обернулся с улыбкой и подмигнул. - Я просто хочу посидеть один. Спасибо за заботу.       Это слово "забота" заставило Хёнджина снова отвернуться и опустить голову. Забота приравнивалась к жалости, а жалость - к отсутствию интереса к нему. Сынмин опустил глаза и решил уйти. Но в следующее мгновение им обоим пришлось забыть о тяжёлых мыслях и собраться.       Земля начала гудеть, а вода покрылась волнами. Прямо из неё начало вылезать чёрное нечто таких же огромных размеров, как кпосэн со звуковой способностью. Но он не мог бы не заметно сидеть в озере, потому что оно недостаточно глубокое для него. "Как?... Откуда?.." - пронеслось в мыслях у испуганных парней.       Хёнджин сразу потянулся за телефоном, но потом вспомнил, что оставил его в общежитии. Сынмин сделал тоже самое, но резкая боль в голове заставила его остановиться. Он и до это ощущал неприятную для себя атмосферу, весь дрожал, но воспринял это как собственное нестабильное моральное состояние. Глаза были ослеплены яркими вспышками, несмотря на то, что света нигде не было. Демон направился прямо на него и замахнулся лапой, но Хёнджин успел создать заклинание, окатившее его огромной волной.       Этот кпосэн был более агрессивным, чем тот, которого они встречали ранее в парке - теперь у них не было ни малейшего шанса на отступление. Несмотря на удобную для себя позицию рядом с огромным количеством воды, Хёнджин понимал, что вдвоём им не справиться. Особенно учитывая то, что Сынмин был прижат чрезмерным давлением монстра. Единственное, что он мог сделать - тянуть время до прихода опытной спец.группировки.       - Хёнджин, эта тварь тоже со способностью! - закричал Сынмин, пытаясь сдерживать всё сильнее сжиравшую его боль. - Я чувствую её влияние на себе!..       - Да я так и понял. - пытаясь сохранять рассудок воскликнул Хёнджин. - Значит, сейчас мы имеем дело с проекцией, отлично... Я постараюсь его сдержать, а ты напиши хотя бы кому-нибудь!       - Прости, Джини.. я не могу. - кровь в жилах Сынмина закипала от давления кпосэна, голова разрывалась, а не подъёмное тело прижато к земле.       Этот кпосэн был намного сильнее. Намного яростней. И намного умнее. Осознав то, что все атаки Хёнджина зависят от озера, он создал огромную проекцию, запечатавшую его и парней в непроглядном кубе. Несмотря на то, что эта была всего лишь иллюзия, Хёнджина накрыла безумная паника. Он не чувствовал воду. Его словно отрезали от единственного шанса на выживание. Это был конец.       Дрожащими руками он постарался собрать часть воды из воздуха, но создать сильное заклинание из этого количества было невозможно. Отчаянные попытки одурманили его разум. Тревога схватила его в свои цепкие лапы. А тварь постепенно приближалась к ним, наслаждаясь своим преимуществом. Ей нравилось смотреть на отчаянные попытки своих жертв сделать хоть что-то.       - Если я возьму хотя бы ещё немного воды из воздуха - мы умрём. Её слишком мало. - тихо и строго произнёс Хёнджин, смотря стеклянными глазами на мучения младшего. - Ты можешь что-нибудь сделать?       - Я... пытаюсь... - прохрипел Сынмин и откашлился кровью. - Не могу... Прости...       - Есть ещё один способ. - решительно проговорил Хёнджин, продвигаясь к младшему. - Тогда, возможно, хотя бы один из нас выживет.       - Джини, прошу, нет... - Сынмин понимал, что единственное место, в котором старший мог взять воду - это его собственное тело. - Я лучше умру с тобой вместе... Нежели...       - А я не хочу умирать с тобой. - безразлично сказал Хёнджин, холодными глазами смотря на него.       Сынмин почувствовал, как ему резко стало хуже. В горле начало высыхать настолько, что он даже не мог закричать от боли, проходящей по всему телу. Последние силы, которые у него оставались, были украдены. Украдены безумцем, стоявшим перед ним. Тело то же, лицо то же, но взгляд... В нём читалось полное безразличие граничащее с отчаянием.       - Хах... я тебя понял... - беззвучно проговорил губами Сынмин, теряя сознание.       Хёнджин резким взмахом руки увеличил собранное им количество и направил в демона. Его тело было всё так же пластично, а движения легки и изящны, но теперь некому было смотреть на него горящими глазами. Призыв был достаточно мощным и быстрым, чтобы заставить кпосэна громко зареветь и выйти из проекции.       - Я и не думал, что правда получится. - тяжело выдохнув произнёс Хёнджин. - Точнее, я раньше не хотел пробовать брать воду из другого человека. Так уж вышло, прости.       Теперь в непроходимой комнате остались только тяжело дышащий Хёнджин, без сил упавший и облокотившийся на стену куба. И лежащий, словно труп, Сынмин, направивший свои не закрытые мутные глаза на него. Хёнджин не хотел поворачиваться к нему лицом, но давящая тишина и тяжёлый не моргающий взгляд заставили.       Но тут же он пожалел, что обернулся. В нём словно не было и надежды на жизнь - только иссушенная кожа, покрывающая тонкое тело, оставшееся почти без мышц. Словно мешок с костями. Его лицо было не менее ужасно: впавшие скулы, потрескавшиеся губы, огромные мешки под глазами, из которых они словно вываливались. Неприязненно сморщившись и осторожно вытащив телефон из тонких костлявых пальцев, Хёнджин написал сообщение в их общий групповой чат и бросил его обратно на безжизненное тело. В его глазах не было слёз, сожаления или сострадания, а только противное отвращение, от чего он только закрыл рукой его глаза и отвернулся.       - Когда то ты говорил, что мой смех из-за маминой смерти был оправдан... - с усмешкой процедил Хёнджин. - Что я не виноват в этом. А теперь... а теперь и сам умер только для того, чтобы я выжил!       Прокричав последние слова он упал на пол рядом с ним и залился страшным и жутким смехом. Ему казалось, что время остановилось. Он заперт в чёртовом кубе, а единственный его сосед - жестоко убитый им человек. Человек, любимый им ранее.       После вечности в заточении наконец -то он увидел лунный свет на своём лице и быстро подскочил. Проекция кпосэна развеялась после его смерти. А вокруг прежде стоявшего куба стояли девушки из спец. группировки "Дважды", тяжело дыша и приближаясь к освобождённым. Хёнджин безмолвно прошёл через них, не реагируя на вопросы и крики от увиденного ими бездыханного тела. Мимо него пробежал испуганный и шокированный Бан Чан, в движении призывающий заклинание. Остальная команда растерянно смотрела на приближающегося к ним Хёнджина. Они не могли узнать его, ведь мягкие черты лица обрели грубое и не свойственное ему выражение. Глаза пустые и отрешённые. Он прошёл сквозь них, всё так же игнорируя какие-либо слова, обращённые ему. Он не мог их услышать, в ушах был давящий шум, а вокруг стояла одна беспросветная пелена.       - Что с Сынмином? - донёсся до него громкий крик Хана, схватившего его за локоть.       - Умер, я так понимаю. - безразлично произнёс Хёнджин, смотря на него стеклянными глазами.       - Как... - не веря его словам спросил Чанбин.       - Благодаря мне. - холодно ответил Хёнджин с усмешкой, смахивая руку Хана. - Я - убийца!       И так же невозмутимо он оставил их, уйдя в не известном направлении. Парни не могли поверить в услышанное и побежали к Сынмину. Но увидев потерянное лицо Бан Чана и девушек, с отчаянной надеждой активно создающих новое и новое заклинание, они опустили свои лица и заплакали.