Долг крови

— Не смей вмешиваться! Это мой бой! — крикнув предупреждение другу, Саске бросается на брата. — Берегись… Но Итачи не дает закончить угрозу. Атака Саске слишком самоуверенна и открыта, чтобы уклоняться или блокировать ее. Достаточно просто поймать того на упреждении. И Саске захлебывается криком от лаконично удара старшего брата. Под ехидный комментарий напарника Итачи вздергивает мелкого за ворот, впечатывая задыхающегося мальчишку к стене. И снова ошибка. Даже не продышавшись толком, Саске скашивает глаза на брата. Этого достаточно, чтобы Итачи смог поймать неосторожного отото в иллюзию, и бедняга замирает в его руках. Он уже было тянется к самому уху брата, но останавливается. На лестничном пролете, ведущем на первый этаж гостиницы, не дойдя до этажа пары ступенек, стоит незнакомый мужчина в каком-то аляпистом хаори, шортах и шлепанцах-гета, с умильной улыбкой глядя на братьев Учиха. — Какая нежная любовь! — подпирая стенку коридора плечом, благостно сложив руки на пузе, комментирует он недовольный взгляд Итачи, брошенный в его сторону. — Здрасти! На нём нет протектора, и всё же обычный гражданский не рискнул бы не то что лезть в разборки шиноби, даже оставаться рядом. Этот же наоборот, делает шаг вперёд, поднимаясь на этаж, и, заглянув за угол, приветственно машет рукой настороженным ниндзя. Джирайя хмурится в ответ, сместившись так, чтобы закрыть Наруто от возможного нового противника. Кисаме тоже разворачивает корпус так, чтобы в случае чего успеть среагировать на новую опасность, но и не упустить из виду саннина. Хлопнув в ладоши, человек принимается улыбаться приторной улыбкой навязчивого продавца, словно не замечая настороженной готовности бойцов. — Вы продолжайте, не стесняйтесь! — вновь обращается он к Итачи. — Я подожду! — Чего? Итачи внимательно следит за размашистыми движениями незнакомца, пытаясь угадать момент атаки. В том, что она будет, старший из Учиха не сомневается, вопрос только: когда? — Ну… — чужак подходит почти вплотную. Приглядевшись к попавшему под действие клановой техники младшему брату добавляет: — По-видимому, окончания воспитательного процесса. Все с той же идиотской улыбкой он заглядывает в глаза уже самого Итачи. Отступник ниндзя давно забыл, когда люди рисковали вот так в открытую смотреть ему в глаза. Либо чужак — беспросветный тупица, либо это намеренная провокация. — Кто ты? Что тебе надо? Итачи едва удерживается, чтобы не перевести взгляд на Саске. Ему нельзя показывать волнения за брата. Это может испортить его легенду. — Я?! Я Нимрог. Имя звучит странно, режет слух обилием рычащих, заставляя внимательнее вглядываться в крупные, словно рубленые, черты лица. Они тоже чужие, непривычные настолько, что заставляют гадать, из каких далеких мест прибыл в Отофуку этот человек. Чужак протягивает было ладонь для рукопожатия, но, проследив взглядом, что руки Итачи заняты, виновато кхекает. — А нужен мне заложник… Можно двух. Громкий смех напарника Итачи прекрасно отражает нелепость слов незнакомца, но отпустить ехидный комментарий Кисаме не успевает, его опережает джинчуурики: — Заложник?! И меня ты тоже хочешь похитить?! — вопит Наруто, выскакивая вперед. — Даже не думай, что сможешь меня победить! Саннин, бросив недовольный взгляд на подопечного, все же не тратит время на смену позиции, просто дергает джинчуурики за ворот куртки назад. Похоже Наруто слишком порывист и не до конца понимает всю опасность ситуации. Впрочем, чужак не спешит нападать на носителя девятихвостого демона. Вместо этого он беспардонно тыкает пальцем на братьев Учиха. — Не, я за этими! — Глупая шутка. Да ты и сам глупец, — цедит Итачи. Вот теперь началось. Чужак разрывает дистанцию, делая шаг назад. Тратить время на контратаку Итачи не выгодно, куда проще сработать на опережение. Тем более, что клановым техникам Учиха достаточно того краткого мига, когда противник неосторожно встретится с ним взглядом. Привычное покалывание в глазах сигнализирует Итачи об активации техники иллюзий. Только проверенная годами техника дает осечку. Ясность взора чужака не гаснет, его воля не ломается под натиском иллюзии Итачи. Вместо этого он встречается взглядом с такими же, как у него самого, горящими красным глазами. А затем резкая вспышка бьет по глазам, дезориентируя. На периферии слуха раздается крик саннина: «Бездонная глотка!». Нужно разорвать дистанцию, отскочить, уйти из зоны атаки. А потом… Потом, кажется, он просто моргнул. Ветер бьёт в лицо, а его самого подбрасывает. Перед глазами плывут разноцветные круги. Голова ватная, и сходу понять, где он, не получается. Но щебет птиц и лучи солнца, пробивающиеся сквозь прорехи в облаках вкупе со звоном капель под ногами напарника, помогают сориентироваться: они за пределами поселения, движутся прочь от постов, кажется, на северо-запад по широкой реке. Кисаме, заметив, что напарник очухался, притормаживает, а затем опускает Итачи на воду. — Рад, что вы пришли в себя. Всё тело горит, собственная чакра клокочет в жилах, словно вскипевший чайник, из-за чего концентрация сбивается, и он уходит под воду с громким всплеском, щедро глотнув воды от неожиданности. В итоге наверх его выдергивает рука напарника. — Похоже, я поспешил с выводами, — замечает Кисаме и вскидывает Итачи обратно на плечо. — Привал. — Погоня? — уточняет Итачи, едва получается отплеваться. — Смею предположить, что Листу сейчас не до нас, — туманно замечает Кисаме. В два прыжка достигнув берега, мечник позволяет Итачи соскочить самому. Вот только ноги дрожат так, что приходится тут же сесть. Кисаме присаживается рядом на мелкий речной песок, задумчиво загребая прозрачные крупинки широкой ладонью, пропуская сквозь пальцы. Их едва различимый шелест отсчитывает секунды, пока Итачи приходит в себя. — Что произошло? Мечник не спешит с ответом, задумчиво скользя взглядом по речной ряби. Скрестив руки, он тяжело упирается предплечьями в колени и молчит. Итачи ждёт, но пауза затягивается, приходится окликнуть напарника по имени. Встрепенувшись, Кисаме выныривает из своих мыслей и запускает руку в отворот плаща, доставая незапечатанный конверт. — Это вам. Точнее, вашему отцу. Итачи хмурится и, забрав конверт, достает письмо. Вот только язык послания ему не знаком. Возможно, шифр. — Я убил своего отца. Именно этот факт его биографии обеспечил Итачи место в преступной организации, сделав его не только предателем Конохи, но и отметив более страшным клеймом отцеубийцы и навсегда закрыв ему дорогу в родное селение. — Я помню, но вот его, кхым… кредиторы иного мнения, — Кисаме снова отворачивается и продолжает рассказ. — И эти двое, несомненно, смогли произвести впечатление. Признаться, не ожидал, что вас можно столь оперативно вырубить. Пока первый отвлекал внимание, второй смог подобраться к вам вплотную. Честно говоря, я совершенно не понял, что это была за техника. Я до атаки его даже толком рассмотреть не успел. Едва уловимая тень и резкая вспышка света. И всё! Старик попытался что-то активировать, но неудачно. Итог: вы и ваш брат без сознания. А чужую технику они просто выжгли, воняло, с вашего позволения, просто омерзительно. Хоть у меня желудок крепкий, но даже меня чуть не вывернуло. Короткий спор: кто из вас двоих ценнее… Кисаме делает паузу, а затем продолжает непривычно тихо: — Примечательна была, на мой взгляд, аргументация: «Мелкие ценнее, к тому же, он ключник». О каких ключах речь, вы в курсе? Что это вообще значит? Посмотрев на напарника, отступник Тумана ждет. Но Итачи лишь качает головой в знак того, что ему нечего добавить, и тот рассказывает дальше: — А потом… Второй отдал мне письмо, сказав, чтобы вы потом передали послание вашему отцу. На замечание саннина, что вы убили его, второй лишь усмехнулся. А вот Нимрог… вы не поверите! Он просто развёл руки — и никаких печатей. Без светового шоу в этот раз, но на втором этаже ударной волной все стены снесло в ноль, хотя из людей никто не пострадал. Интересные ощущения, я вам скажу: будто бы сквозь тебя проходит такая мягкая теплая волна, а вот стены и крыша от неё разлетелись буквально в пыль. Но самое примечательно началось дальше… Тот, что назвался Нимрогом, — Кисаме, словно зачерпнув ладонью воздух, поднял руку. — Взлетел над Отофуку. И начал орать на весь город, понося на чём свет стоит вашего родителя. Если опустить подробности, то смысл его речи можно свести к тому, что ваш отец — бесчестный негодяй, непомнящий своих долгов. И если ваш родитель не внемлет голосу разума и чести, то — цитирую: «Я вернусь и лично вырву твоё сердце, уничтожу всё, что тебе дорого и выжгу твой дом дотла». — Это всё? — В целом, да. Речь была весьма длинной, витиеватой, но мало информативной. А потом они оба исчезли, прихватив с собой Саске. Снова был световой спецэффект, которым, как я подозреваю, они прикрыли свою пространственно-временную технику. Я же поспешил забрать вас и тоже ретироваться. Как оказалось, это было весьма мудро, через пару минут пришла вторая волна. Нам повезло, вам — так в особенности. Я, признаться, тоже предпочёл полежать тихонечко где-нибудь без сознания. Город накрыло этакой, если говорить литературно, леденящей волной ужаса. Хоть я и успел выскочить за стены, нас зацепило уже, так сказать, на излёте. А вот тем, кто попал в эпицентр, я искренне сочувствую. Вой стоял такой, что я, если бы не был свидетелем происходящего, не поверил бы, что люди способны издавать такие звуки… Хотя, анализируя сейчас, я не готов поручится за адекватность моей оценки ситуации в тот момент. На этом, собственно, всё. — Как выглядел второй? — Невысокий, худощавый, светловолосый, резкие черты лица. Глаза красные, я даже в первый момент решил, что он ваш родственник, но томое не разглядел. Оружия нет, как и хитай-ате. Одет в гражданское. Высокие сапоги… — прикрывая глаза, вспоминает Кисаме приметы напарника Нимрога. — Из тонкой тисненой кожи без каблука. Монов и других отличительных знаков тоже нет. Ничего примечательного. — Бред! — Возможно. Но эти двое сильны и, похоже, настроены серьезно. Итачи прикрывает глаза, пряча от напарника свою растерянность. — Мы должны доложить Лидеру, — поясняет свою мысль мечник. — Не то чтобы меня беспокоила судьба Листа, но вот судьба носителя девятихвостого несколько волнует в свете текущей ситуации и наших планов. На его глазах был похищен его напарник. АНБУ облажались, подпустив сначала нас, а потом тех двоих. Его попытаются спрятать или хотя бы усилить охрану. — Коноха славится силой своих бойцов. — И вы были одним из них, — тонко улыбается в ответ Кисаме. — Ты забываешься! — осаждает его Итачи, резко открывая глаза и позволяя опасной тяжести своего взгляда задержаться на напарнике. — Я?! — в притворном удивлении вскидывает брови туманник и тут же примирительно добавляет. — Примите мои извинения. Я, знаете, тоже был несколько выбит из колеи случившимся. Каковы ваши планы? Кисаме кивает на конверт. — Мой отец мёртв, — чеканит Учиха. — Я не сомневаюсь в ваших навыках, но было бы неплохо получить хоть какую-нибудь информацию об этих двоих. — Это не твоё дело! Итачи встаёт. Надо двигаться дальше. И хотя циркуляция чакры в теле еще и не пришла толком в норму, демонстрировать свою слабость даже перед напарником недопустимо. Вход. Выход. Древняя формула «Наблюдай. Анализируй. Действуй» помогает сосредоточится: Кисаме кое в чём прав, им надо в убежище. Итачи ловит темную прядь волос, настырно лезущую в глаза, и привычным жестом заправляет ее за ухо. Мадара давно шпионил за кланом Учиха и Конохой, возможно, у него есть нужная информация. Письмо Нимрога надо расшифровать, там должна быть информация о долге и месте встречи с похитителями. Если бы Третий хокаге был жив, у Итачи был бы доступ к архивам. Но теперь дорога туда для него закрыта. Миссию по внедрению в Акацуки он получил лично из рук Хирузена, и больше в селении никто не знает о том, что он шпион, а не просто нукенин. Разве что, возможно, еще Данзо догадывается, но рассчитывать на помощь бывшего начальника Итачи бы не рискнул. Расстались они очень плохо. Не стоило и сомневаться, что глава Корня не забыл угроз Итачи. В общем-то только ради того, чтобы напомнить бывшему советнику о том, что Саске все еще под защитой Итачи и заодно предупредить совет об опасности, грозящей уже джинчуурики, он предпринял эту безумную в своей дерзости операцию. А теперь Саске похищен, и Итачи даже не представляет с чего начинать поиски. Значит, придётся поговорить с легендарным Учихой. — Не совсем так, но, — между тем, словно размышляя вслух, продолжает беседу Кисаме, неторопливо вставая следом. Мечник берет паузу, прежде чем оформить свою мысль. — Мне любопытно. Вы не оставите это просто так. Гордость ли будет тому причиной или любопытство — мне не принципиально. В любом случае, я готов оказать вам содействие в данном деле. Никогда раньше не сталкивался с такими бойцами и даже не слышал о таких техниках. Убить их было бы интересно. В этом весь Кисаме, его интересуют только возможность влезть в драку с достаточно сильным противником. Беседа окончена, дальше они двигаются со своей максимальной скоростью. Это позволяет Итачи практически полностью высохнуть после незапланированного купания. Тренированные с раннего детства шиноби могут двигаться с поразительной скоростью, об их способностях складывают легенды. Для гражданских шиноби — едва ли не демоны ночи, обладающие чуть ли не магическими умениями. Но на практике все это результат тренировок, позволяющих бойцам использовать собственную энергию ки, как смертоносное оружие. В итоге останавливаются они для следующего привала только глубоко за полночь, когда в низинах и по воде стелется жиденький, белесый туман. Разводят небольшой костёр. Сняв ещё влажную обувь, Итачи пододвигает её к огню, тем самым обозначая, что дежурить будет первым. Кисаме без лишних разговоров засыпает, завернувшись в плащ, хотя обычно не упускает случая поболтать перед сном. Похоже, мимолетное столкновение с техникой чужаков далось мечнику тяжелее, чем он показал. Самому Итачи намного лучше, и, если бы не беспокойство за младшего брата, он бы и вовсе чувствовал себя отлично. Перед самым рассветом к Итачи на рукав садится жук, неторопливо переползая на протянутую ладонь. Насекомое едва ощутимо щекочет кожу, вырисовывая на более чувствительном запястье знакомый шифр: «Захочешь поговорить. Приходи».