Лесной пожар

— А как тебе этот красавчик? — задорно спросила жёлтая бабочка по имени Маргарита, указывая пальцем на одну из страничек в журнале «Playbutterfly», на котором красовался полуголый жук, томно смотревший на читательниц со страницы журнала. — Ну, не знаю. Витя Клопович посимпатичнее будет. — усмехнувшись, ответила её подруга. — Да ты что! Эта жирная биомасса? — Марго, у него вес 72 при росте 175. — Вот именно! Ты же знаешь мои принципы! — Да, знаю. Ты мне много раз о них рассказывала. Да и тот парень, который заморил себя голодом, чтобы тебе понравиться наверняка знает о них не понаслышке. — Сам виноват! У него вместо лица была одна большая жировая складка! Для бабочек это был совершенно обычный день. Подружки, как обычно, сидели на цветке, обсуждали журналы, украшения, погоду. В общем, рутина. В этот раз, их разговор зашёл на тему одного из фанатов бабочки Марго, который поддался её словам про то, что он слишком жирный, и ради неё попал в больницу с крайней степенью истощения организма. К счастью, он выжил, но последствия анорексии (плохая кожа, слабые кости и т.п.) ещё долго будут на нём сказываться. Если не всю жизнь. Но Марго вся эта ситуация даже показалась романтичной. Дескать, как мило, что он ради дамы решил идти на такой великий подвиг и менять себя. Но когда его родители начали надоедать бабочке с угрозами суда и требованиями компенсаций, она как только не проклинала этого самого парня. Ей даже пришлось отдать им свои самые дорогие бусы, чтобы они отстали (и то, они поначалу даже не хотели брать их, но ей удалось убедить их, что это — самое дорогое, что у неё было). — Девочки, вы это видите? — шокировано спросила Элина, указывая на столб дыма, идущий со стороны пруда. В ответ, бабочки отвлеклись от своей оживлённой беседы и взглянули в сторону, в которую указывала их подруга. Помимо дыма, в уши бросался крик, который, впрочем, из-за далёкого расстояния, бабочки слышали плохо, и не могли понять, кому они принадлежат. — Ты так удивлена дыму? — спросила бабочка в голубом. — Наверное, Вупсень с Пупсенем опять в индейцев играют. Костёр разожгли, представляют, как сжигают неверных. Будто в первый раз такое. — Просто мне кажется он какой-то слишком большой… — Если бы это был пожар, то уже давно все поднялись бы на уши. А так — всё замечательно, воздух прекрасен, да и вообще, не отвлекай нас от важной беседы! Ну так вот, если родичи этого кретина опять явятся ко мне с требованиями… Подружки Элины попытались успокоить её, по большей части, чтобы она им не мешала. Но Элина нутром чувствовала, что что-то здесь не так… И когда столб дыма стал ещё более густым, любопытство окончательно разорвало её, и она полетела в сторону источника дыма. — Элин, ты куда? — удивлённо спросила Марго. — Девочки, этот дым меня напрягает. Мне надо посмотреть, что там вообще творится. — Ну как скажешь. Бабочки решили не обращать особого внимания на свою подругу и продолжили разговаривать. Элина же, подлетая к очагу дыма, услышала, как кто-то кричит. Ещё немного — и перед её глазами предстала следующая картина — куст покрыт пламенем, из него издаются жуткие крики, а напротив всего этого Вупсень в полном ступоре смотрит на Лунтика, который чуть ли не на коленях умоляет его о чём-то. А после этого, гусеница берёт его за уши, кидает на землю и ожесточённо лупит по лицу. В страхе от всего этого безумия, Элина обернулась и помчалась обратно к цветку, на котором сидела она с друзьями. — Элин, ты чего? — Т-т—т-тт-ам! Огонь! — крикнула Элина, запыхаясь и стоя на коленях. — Что?! — одновременно воскликнули бабочки. — Быть такого не может. Сейчас посмотрю — бабочка в красном направилась туда же, откуда вернулась Элина, и также с ужасом вернулась обратно. — П-п-правда о-о-гонь… — Надо срочно бежать! — крикнула Марго. — Куда? — спросила бабочка в голубом. — Куда-нибудь! В Жуковград! В Термитостан! Главное, чтобы мы остались целы! Пока шли ожесточённые споры о том, что делать в условиях фактического апокалипсиса, пламя уже дошло и до того цветка, на котором сидели бабочки. — Похоже, придётся искать другой цветок для наших посиделок… — грустно проговорила Марго, вместе с подружками соскакивая с воспламенившегося цветка. — Если выживем. — ответила Элина. — *кхе* *кхе* Кошмар! Из-за этого дыма дышать совсем нечем! — закашливаясь, сказала красная бабочка. — Надо найти место, чтобы… — Внимание-внимание! Всем оставшимся в живых жителям леса! Ситуация выходит из-под контроля, более половины нашей родной земли уже горит! В связи с этим, объявляется срочная эвакуация в Тридесятый лес! В течении 30 минут прошу срочно собраться на поляне! Повторяю: объявляется эвакуация в Тридесятый лес! Всем оставшимся в живых срочно собраться на поляне! — Все это слышали? — Ещё бы не слышали! Валим отсюда, поскорее! Бабочки тут же полетели в сторону поляны, куда и приказал направляться Корней Корнеевич. Но вдруг, Марго остановилась, кое о чём вспомнив. — Ой! Я совсем забыла свой журнал! — жёлтая бабочка повернулась в обратную сторону, дабы забрать журнальчик, оставленный на цветке. — Марго, ты совсем дура??? — спросила одна из её подружек. — Тебе вообще плевать, что здесь повсюду огонь? — А что я без журналов делать буду? Я же тогда тоже умру! Не от огня, так от скуки! Не переживайте, девочки, от одной секунды взаимодействия с огнём ещё никто не умирал! Быстро подлетев к цветку, Марго забрала свой любимый журнал и также быстро улетела. Но столь странные жизненные приоритеты сыграли с ней злую шутку. Находясь в непосредственной близости от горящего огня, крылья бабочки сначала задымились, а затем и загорелись. Вскинув руки назад, она попыталась потушить пламя на собственных крыльях. Но вместо этого, она с криками упала на горящую землю. — Марго! Неет! — крикнула Элина с нескрываемой болью в голосе. Её глаза, а также глаза бабочки в голубом наполнились слезами, а ей самой не оставалось ничего, кроме как страдающе смотреть на всё это, прикрывая рот ладонью. — Сама виновата! — гневно произнесла бабочка в красном. — Голые жуки дороже собственной жизни! — Но мы не можем её так оставить! Надо ей помочь! Это же наша подруга! — А что мы сделаем? Понесёмся её спасать? Тогда мы сами загоримся! Не надо было лезть в огонь из-за сраных журналов — была бы жива и здорова. Не будем здесь задерживаться, давайте лететь! Нас Корней Корнеевич ждёт. Опустив глаза на землю, Элина вместе с остальными бабочками полетела в сторону, не обращая внимания на крики собственной подруги.

***

— Мне так страшно, Пчелёнок! — Не переживай, Мила. Я буду с тобой. Перепуганные от пожара Мила и Пчелёнок прятались под одним из кустов в отдалённом участке леса, который ещё не был охвачен пожаром. Треск огня и всеобщие крики были слышны даже на земле, чего уж говорить про охваченный дымом воздух. Мила вся тряслась от страха и ужаса, пока из её глаз ручьями текли слёзы. Пчелёнок был напуган ни чуть не меньше, но чтобы выглядеть лучше в глазах своей возлюбленной, старался выглядеть намного более мужественно. Получалось, правда, не особо хорошо, было видно, что он также был в панике, его глаза бегали из стороны в сторону, а градом шёл пот (впрочем, не столько из-за нервов, сколько из-за большой температуры в эпицентре возгорания). Но по сравнению со всё той же Милой, он действительно был спокойным, что свой эффект имело. — Ты мой герой! — сквозь придыхание сказала Мила, немного успокоившись от объятий и утешений её друга-пчелы. — Если бы тебя со мной не было, я бы даже не знаю, где я бы оказалась! — Да-да. — согласился Пчелёнок, немного смутившись. Прошло уже много времени, пламя пожара понемногу приближалось к засевшим в кустах ребятам. — Пчелёнок! Надо что-то делать! Иначе мы умрём! — Подмога точно должна прийти! По любому же идут спасательные, поисковые работы. — ответил Пчелёнок, нервничая всё больше. — Давай мы просто будем кричать о помощи! Нас тогда точно услышат! — Знаешь, а ты права… Эээээй! Кто-нибудь! Помогите! — Нам нужна помощь! Мы вот-вот сгорим! — Sos! Sos! На помощь! Несколько минут криков о помощи и даже нескольких смирений со своей «жестокой и несправедливой» судьбой дали свои плоды — сверху, из клубы дыба к ним взошёл контр-адмирал Трутнев. Вскинув ребят на плечи, он вытащил их из ада на поверхность. — Летать можете? — спросил Трутнев. — Вроде да. — ответили Мила со Пчелёнком, закашливаясь от кучи дыма. — Отлично. Значит, раз у вас есть крылья, то вы вместе с моими подчинёнными будете помогать искать других выживших. Времени у нас мало, когда закончите, летите на поляну, там и встретимся. Всё понятно? — Товарищ контр-адмирал, а кто будет командовать поисковой операцией? — спросил один из пчелят, что были в подчинении у товарища контр-адмирала. — А это хороший вопрос. Без хорошего командира нет хорошей работы — этому меня ещё дед учил. Но раз уж ты и спросил, то значит ты и… — Товарищ адмирал! Товарищ адмирал! У меня в школе круглые пятёрки по воинской подготовке! Я всё знаю о том, как командовать воинскими отрядами! Назначьте меня командиром, пожалуйста! — вопрошал Пчелёнок, влезая в разговор между контр-адмиралом и его подчинённым. — Я вообще-то контр-адмирал, а не адмирал. Не стыдно в званиях путаться? — недовольно сказал Трутнев в ответ на восклицания Пчелёнка. — Виноват, товарищ контр-адмирал. — с чувством вины ответила пчела. — Но знаешь, парень… Мне нравится твоё рвение. Даже среди моих бойцов не у всех такое рвение. Раз уж ты так хочешь, то так и быть, будешь командовать поисковой операцией. Тебе, как командующему повторю всё ещё раз. Когда оброешь весь лес и найдёшь выживших, лети на поляну. Будут какие проблемы или трудности, лети туда же, вместе разберёмся. Понял, боец? — Так точно! — крикнул Пчелёнок, приложив руку к голове, отдавая честь старшему по званию. — Отлично. Тогда за работу. Трутнев и ещё пара его подчинённых улетели, пока Мила, Пчелёнок и также пара подчинённых остались здесь. — Ладно, не будем задерживаться. — командирским тоном сказал Пчелёнок, стараясь подражать голосу Трутнева. — Слушайте, что говорил старший по званию — все на поиски выживших — марш! Все полетели искать выживших, как и скомандовал Пчелёнок. — Да, детка! — про себя ликовал Пчелёнок. В коей-то веке ему удалось принять командование, причём не в виде какой-то игры, а по-настоящему — из рук офицера. — Пчелёнок такой мужественный… И уверенный в себе… — думала про себя Мила, влюблённо вздыхая, летя рядом с другом-пчелой. — Может, зря я его постоянно из виду упускала?

***

— Итак, дети, на этом наш урок окончен, можете пойти поиграть. Но через 15 минут все возвращаемся сюда — будем рисовать крыжовник! — Хорошо, Букаша Мурашевна! После того, как урок математики у жучков закончился, все жучки-ученики Букаши Мурашевны разбежались в разные стороны, чтобы поиграть друг с другом, развеяться и повеселиться. Приготовив всё к следующему уроку, учительница принялась ждать учеников. — А снится нам трава, трава у дома… — напевала учительница, пока ждала деток. Но даже спустя пятнадцать минут, никто из её деток к ней не подходил. — Хм, странно. Вроде бы уже 15 минут прошло. Может, они забыли?.. Эй, дети! 15 минут уже прошло! Возвращайтесь сюда, крыжовник сам себя не нарисует! В ответ тишина. — Эй! Детки! Вы меня слышите? Вы там не потерялись? — продолжала кричать Букаша, начиная переживать всё больше. Ответа вновь не последовало. Букаша Мурашевна занервничала. — Что-то мне это не нравится. Пойду поищу жучков, может, заблудились где? Не успела Букаша Мурашевна отправиться на поиски деток, как вдруг она услышала крики. Крики издавались со стороны, и звучали они явно по-детски. Учительница сразу распознала в этих криках крики своих деток. — Дети? Дети! Букаша со всех ног побежала в траву. Она усиленно искала их всюду, в поисках она даже начала ходить кругами. Всё-таки, окружённая полностью травой, ориентироваться довольно трудно. Постепенно, помимо криков жучков издалека начали издаваться и другие крики. Но на них она никак не реагировала и вообще игнорировала. Ей было плевать на всё происходящее вокруг. Плевать, пока она не найдёт своих деток. — Дети мои! Не кричите! Я сейчас вас на… Метаясь по всему лесу, Букаша Мурашевна сама не заметила, как зацепилась ногой за какую-то травинку, не споткнулась и не упала, ударившись головой об так неудачно лежавший на земле камешек. От удара, она потеряла сознание, ничего не крикнув и не пискнув. Очнулась она уже на руках у Трутнева. Они уже находились на поляне для эвакуации, где вместе с ним и его братом были ещё несколько вовремя эвакуировавшихся (в том числе ранее упомянутые бабочки). — Проснулись всё-таки? — вздыхая, спросил Трутнев. — Вроде да… Стоп! Дети! Мои дети! Где они?! — начала кричать Букаша, вырвавшись из рук пчелы и довольно быстро встав на ноги после удара головой об землю. — Мы искали их, но нигде их не нашли. Детская площадка сгорела, домик жучков тоже. Их родителей мы тоже не можем найти. — Они погибли?.. — срывающимся голосом спросила Букаша Мурашевна, пока она вся не начала трястись, ноги — перекашиваться, а глаза — наполняться слезами. — Я говорю — мы их не нашли. Конечно, вероятность их выживания не велика, учитывая масштабы всего ужаса, но… — ОНИ ПОГИБЛИ! — во весь голос закричала она, после чего упала на колени и начала рыдать, прикрыв лицо руками. Все находившиеся на поляне обернулись в её сторону. Кто-то смотрел на неё с сочувствием, кто-то чуть ли не плакал вместе с ней, кто-то просто пожал плечами и продолжил заниматься делами. Трутнев лишь хладнокровно обернулся и оставил её в одиночестве, понимая в глубине души, что ей нужно как следует проплакаться. Впрочем, никто к ней не подошёл, не пожалел и не погладил по спинке. Да, всем было её жалко. А кому не будет жалко, когда умирают, по сути, твои дети? Но у каждого были и свои проблемы, каждый был в разной степени озабочен всей происходящей в лесу ситуацией. И в такой обстановке, кроме окидывания сочувствующим взглядом ничего лучше никто не может предложить.

***

— Товарищ командир! Весь Лесной патруль погиб, мы не справляемся с пожаром! Прошу вас, дайте команду отступить! — Не разбегаться! И не с таким справлялись! Продолжайте свою работу, иначе всех вас изгоню! После того, как огонь дошёл до муравейника, его обитатели отступили от своих принципов бесстрашия и непоколебимости, и, как и все, начали паниковать и разбегаться в стороны. Только командир муравьёв не терял надежды и приказывал всем расправиться со стихией. Для борьбы с ней, он выдал всем подчинённым по деревянной балке. По представлению командира, если ею бить со всей силы по огню, то тот быстро погаснет. Но он и знать не знал, что дерево с пламенем лучше не сталкивать. Итог — муравьи начали нести большие потери. Часть сгорела в попытках погасить пламя, часть просто по-тихому сбежала из леса. А часть отчаянно продолжала бить по огню деревянными палками, боясь опозорить свой народ и командира, в частности. — 114-й! Никто не давал команду прекращать бить в барабаны! — Я знаю, но… Я так не могу! Зачем мы вообще пытаемся потушить этот пожар, если он только больше становится? Нам надо эвакуироваться! — Ты предпочитаешь смерти вечный позор? Ты хочешь, чтобы наш гордый народ стыдливо убежал от преграды, вместо того, чтобы её преодолеть? Ты хочешь, чтобы наши имена вписались в историю как синоним слабости? — Я…. Я…. — Так прекрати же свои разговорчики! У тебя есть барабан, с помощью него и туши пожар! Покажи свою преданность великому народу муравьёв! Барабанщик, поглядев вниз и пустив слезу, безысходно побежал в огонь и наравне со всеми начал бить его, пытаясь потушить. Только когда почти все муравьи (включая 114-го) превратились в изуродованные от пожара бездыханные тела, командир понял, что что-то идёт не так. — Чёрт подери, похоже всё действительно серьёзно! Солдаты, меняем планы! Нам придётся временно отступить! — Надо было раньше об этом думать… — к командиру, стоявшему на возвышенности подошёл последний уцелевший муравей. Точнее, он даже не подошёл, а практически докарабкался до него. Его руки, ноги и вообще четверть всего тела была тёмной и покрытой синяками, а из его глаз ручьём текли слёзы. — Из-за твоего бездарного командования все погибли. У меня жена и сын в Тридесятом лесу, я обещал им, что прилечу к ним спустя полгода разлуки… Но теперь всё кончено. Ты отвратительный командир! Ты позор всего народа муравьёв! Тебя нужно судить! — Это конец. Простите меня, солдаты… Я подвёл вас. — с ломающимся голосом произнёс командир, глядя на то, как пламя медленно, но уверенно покрывает жилище муравьёв. — Бог простит… — тяжело вздохнув, искалеченный муравей замертво упал на землю. У командира не было слов. Он лишь ошарашенно смотрел на упавшего совсем около ног муравья. Лишь спустя немного времени ему пришла мысль бежать к единственному существу, которое могло бы как-то помочь в этой ситуации — Корнею Корнеевичу. Удачно для муравья, Корней стоял прямо возле входа в нору, держа в руках какую-то бумагу. По-видимому, какой-то план. — Корней Корнеевич! — крикнул муравей, приближаясь к гусенице. — Здравствуйте. А вы… — Весь мой отряд погиб! — снова крикнул он, перебив Корнея. — Да уж, сочувствую вашей утрате. — У меня ещё осталась плотина, построенная моим отрядом — нам нужно её уничтожить! — Боюсь, там слишком мало воды, чтобы ликвидировать такое обширное возгорание. — констатировал Корней Корнеевич. — Плевать! Все средства хороши! Дерево мой отряд погубило, пусть оно спасёт хотя бы всех остальных! — Погубило? Это в каком смысле? — Да какая разница! Скорее, к плотине! — Подождите. Мне надо понять контекст ситуации. Как дерево погубило ваш отряд? — Когда огонь дошёл до муравейника, я дал приказ муравьям взять в руки по деревянной балке и начать бить его прямо в очаг. Но почему-то всё пошло не так — все мои муравьи полегли один за другим. Я сначала подумал, что они просто ленятся и вообще недостаточно храбры, но по-видимому, дело во всей серьёзности ситуации! — Вы правда пытались потушить огонь деревом? — Да, а что? — Вещью, которая на раз-два возгорается от огня? — Неужели дерево настолько легко воспламеняется? — Ну да, потому что иначе лес бы не горел! — Корней Корнеевич начал терять терпение из-за скудоумия командира муравьёв. — Ладно, физику будем потом изучать! Давайте уже к плотине! — Если уничтожить плотину, то это не потушит весь пожар. Воды недостаточно! Я который раз вам об этом говорю. — Ну хотя бы немного его потушить! Сгладить последствия! Мне всё равно терять нечего, весь мой отряд погиб, пытаясь потушить этот сраный пожар! — Это ваши проблемы. Вас никто не учил тому, что нельзя деревом потуши- О, товарищ генерал! Вот вы где, а я только вас и жду! — Давно не виделись, Корней Корнеевич. Скорее, идём в нору, нам нужно подготовить план эвакуации населения. — Будет сделано! А-а-а, это… — Ты про тело, что у меня в руках? Я нашёл его возле пруда. Если верить моим источникам, то это — тело Кузи. — разъяснил генерал Шер, передав тело в руки Корнею. — Эх, умереть таким молодым… да ещё и такой мучительной смертью. Пройдёмте за мной. — сочувствующе произнёс Корней. Шер и Корней отправились в нору последнего, а командир муравьёв остался один, смотря на всё это дрожащими глазами и приоткрытым ртом. Немного постояв и потупив, он обернулся и пошёл. Медленно плетясь, он снова оказался рядом с муравейником, который уже догорал. Командир окинул взглядом его, трупы своих подчинённых, горящую траву. Последнее, на чём остановился взор — это труп последнего выжившего муравья, который облил командира грязью, прежде чем пасть смертью храбрых. Муравей сам не заметил, как на глазах его появились слёзы, после чего он убежал от всего этого подальше. Командир муравьёв сам не знал, куда бежать. Он остался единственным живым в лесу представителем своей расы. Паника полностью окутала его тело, о былой мужественности или храбрости не могло идти и речи. Все его солдаты погибли. Погибли по его вине. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Это конец! Это конец! Я отвратительный командир! — кричал муравей, повторяя эти фразы из раза в раз. Бегая по всему лесу, он набрёл на обрыв. Да, тот самый обрыв, с которого буквально несколько минут назад спрыгнул Пупсень. Муравей не стал останавливаться перед пропастью и оказавшись там, тут же спрыгнул вниз. Непонятно, специально командир сделал это или же в приступе нервного срыва он просто не заметил пустоты на своём пути. Этого мы уже не узнаем, потому что он уже летел вниз, на встречу своей смерти. — Это ваши проблемы. — промелькнуло в голове у муравья, прежде чем тот разбился вдребезги.