парень из 143 квартиры

Минхо закрыл очередную вакансию, в которой предлагали мешок камней за фулл-тайм в офисе, вовлеченность и полную отдачу компании, и тяжело вздохнул. Все же очередной тред в твиттере про то, как легко, прикладывая всего лишь кучу усилий, но на любимой работе, можно зарабатывать очень много денег в месяц не мотивировал, а вгонял в депрессию. Ладно, возможно, расстраивал не тред, а состояние рынка, которое не особо располагало вакансиями авторов. Родители, конечно, говорили учить математику, но Минхо никогда их особо не слушал. Не слушал не по причине бунта против взрослых, скорее от того, что любимые мама и папа не смогли стать авторитетом и примером счастливого взрослого и успешного родителя. Они были хорошими людьми, со своими взглядами и представлениями о мире. Странноватыми, по мнению Минхо, и не совсем верно доносимыми. Справедливости ради, с каждым новым ребенком у них все лучше получалось быть тем самым успешным взрослым и хорошим родителем. Возможно, Минхо просто не повезло, потому что он был средним. Минхёк из чудесного первенца превратился в завсегдатая рехабов уже в 20, в то время как пятилетнюю Мину отдали в церковную школу недалеко от дома, обещая и пророча самое светлое будущее. Минхо же выпустили из гнезда учиться в столице, но с условием, что он будет жить у дяди под его круглосуточным наблюдением. И вот теперь Ли Минхо, не совсем понимающий, как жить эту жизнь и мечтающий о свободной студенческой жизни с новыми людьми, тусовками, случайными связями и вечным похмельем весь период обучения, вынужден подрабатывать у дяди. Минхо был согласен стать продавцом в магазинчике в вечернюю смену, баристой в кофейне после пар, барменом в ночную смену, флористом на полставки, да хоть почтальоном в раннюю смену в субботу — кем угодно, только бы иметь свободное время, чтобы просто жить. Но дядя, самых честных правил, заставил Минхо выйти на замену тетушки Чо и сидеть консьержем многоквартирного дома, которым владела его компания. Консьержем. На целый месяц летних каникул, как только кончилась сессия. Минхо. Которому был всего 21 год. Да, все именно так. Спасибо мама, спасибо папа, спасибо дядя. Минхо был, конечно же, благодарен за такую невероятную возможность прожить юность. Так он и оказался запертым в спичечном коробке, переделанным под квартиру. Из интерьера: одно панорамное окно с решеткой с видом на клумбу перед подъездом, одно окно-форточка с дверцей внутрь подъезда, старый телевизор, холодильник, переносная плита на две конфорки, немного посуды, крохотная душевая комната, диван-кровать — слава богу без клопов — и много-много, очень много, уныния, отчаяния и ненависти к своей семье. Добро пожаловать. Минхо был в гневе, брыкался, орал, крушил все вокруг, крыл самым отборным матом всех вокруг, потом разрыдался и принял свою участь. Главной особенностью всех без исключения членов семьи было упрямство. Переспорить или переубедить отца, если он что-то решил, было просто невозможно. С мамой было проще, но чаще в конце каждого спора она начинала плакать и читать монолог о неуважении, так что этот вариант Минхо сразу отбросил. Дядя, в целом, мог как дать подзатыльник, так и отказаться от содержания. Что значило бы жизнь в общаге, работу на полставки, бессонные ночи, свободу…то, что Минхо хотел. В понимании отца это бы означало возвращение домой — вот этого Минхо не хотел. Приняв ситуацию, Минхо подумал, что найти подработку плюс-минус по профессии будет неплохо, но терпения на перелистывание вакансий «пиши правда очень много в дружном коллективе в офисе с бесплатными конфетами и чаем, но получай ничего» не хватило. И вот он тяжело вздыхает, бубнит себе под нос и думает, что бы сделать со своей жизнью здесь и сейчас, чтобы получить миллиард, тоже здесь и сейчас, слезть с родительского обеспечения насовсем и стать наконец-то счастливым. Он потягивает айкос, качаясь на стуле и тупит в окно. То, которое с видом на клумбу. — Извините? Стук в маленькое окошко, на этот раз подъездное, чуть не доводит Минхо до инфаркта. Ах да, он все еще консьерж на замене. Он старается вернуть равновесие и состроить самое вовлеченное в ситуацию лицо, чтобы не выдать свое витание в облаках с потрохами. — Да, слушаю. — Не подскажите на каком этаже 143 квартира? — На третьем. Из лифта налево. Минхо отвечает без особо энтузиазма и закрывает окошко прежде, чем пришедший успевает полностью произнесли «спасибо». Парень закатывает глаза и начинает бубнить себе под нос. Одним из его хобби на новом месте работы стало разглядывание жильцов и их гостей. Он не просто старался запомнить внешность и имена каждого человека, живущего в «его» подъезде, но и людей, которые периодически к ним приходили. Это упрощало жизнь, потому что видя знакомое лицо на экранчике от камеры наблюдения, он мог без лишних «Добрый день, к кому вы и в какую квартиру?» просто нажать на кнопку и открыть дверь. Минхо не был расположен к общению с незнакомцами, которых видел по два, а то и чаще, раза за день, поэтому не мог точно сказать кто и чем жил. Зато точно знал, что по пятницам каждые две недели в 280 квартиру ходит мастерица по ресничкам к госпоже Шо, раз в месяц к большой многодетной семье из 417 квартиры приезжает клининг, а тетушка Чо, та самая, которую он сейчас подменял, принимает внуков в 300-ой квартире каждые выходные. Да, Минхо не знал судеб своих временных соседей, зато любил поразмышлять и нафантазировать им самые невероятные истории. Всем, кроме одного. В 143 квартире на 3 этаже жил молодой парень, чьего имени Минхо еще не знал. Он просто жил свою жизнь, они еще ни разу не поговорили за все время, как Минхо въехал, но парень уже бесил до скрежета зубов. К нему практически каждый день ходили новые люди. Кого-то он выходил встречать, кого-то провожал с милой улыбкой и объятиями, кто-то третий приходил и уходил сам. И эти люди всегда выходили с воодушевленным, счастливым или просто довольным лицом облегчения. Задорно прощались с Минхо, что он не всегда слышал через закрытое окошко, но точно мог видеть, пока провожал гостей подозрительным взглядом. Некоторые уходили глубоко ночью, когда Минхо уже спал. Это он вычислил так как не видел своими глазами, как те выходили бы из подъезда. В целом, его правда не волновали чужие дела или жизнь подъезда — к слову он так и не вступил в чатик дома. Дядя настаивал, говоря, что его племянник «глаза и уши подъезда». Но Минхо посчитал, что переживет без просьб к квартире N трахаться потише. Да, дела его не волновали, но почему-то в глубине души он не хотел быть свидетелем работы притона на своем рабочем месте. Может и не притона. Видеть, как живет проститут тоже в его планы не входило. Почему наркотики или секс за деньги? Ну, а кто еще будет приглашать к себе домой незнакомцев почти каждые сутки? Правильно, только человек падший. Примерно так Минхо и рассуждал. Кроме того, парень из 143 квартиры выглядел довольно ярко — точно наркоман, как сказала бы тетушка Чо — синие волосы, проколотый нос (септум и правое крыло), пирсинг в левой брови и микродермал чуть ниже глаза, еще и колечко в губе. А еще татуировки. Много татуировок, украшающих, наверное, все тело. Минхо редко видел жильца дома с голыми руками, но чёрно-белые рукава плавно перетекали в картинки на спине и прятались за тканью его свободных маек. Можно было только предположить, что у молодого человека забиты и ноги, а может и пресс. Парень одевался в темное, рваное и многослойное даже летом. Несмотря на отталкивающие сочетания, одежда всегда была чистая и выглаженная. От него приятно пахло — это Минхо выяснил, когда заходил однажды следом в подъезд и попал под шлейф легкого цветочного аромата. Сосед был вежлив, не здоровался, но кивал Минхо каждый раз выходя из дома. Но вот его образ жизни очень напрягал и интриговал. Неужели кто-то и правда меняет партнеров каждый день? Он был прям бисекусалом из мемов «у нас в два раза больше выбора». Минхо это бесило. А под злостью он прятал зависть. Правда пока сам не понимал к чему. Минхо любил себя и знал себе цену. Одевался спокойнее, но не менее красиво, у него был роскошный кэжуал в одежде, слегка отросшие волнистые каштановые волосы, ноль татуировок или пирсинга. Но он тоже следил за собой, всегда выглядел с иголочки и уверенно носил более тяжелый глубокий аромат сандалового дерева. Но Минхо не был свободен, не здесь и сейчас, а вот его объект интереса вполне себе выглядел как тот, кто живет так, как сердце велит. Конечно, знать этого наверняка Минхо не мог, но он чувствовал именно так. Глядя на незнакомца с третьего этажа хотелось аж глубже вздохнуть. Он был похож на ночной прохладный ветер, на пустую магистраль — на гонку 220 по трассе с открытым окном летней ночью. Им хотелось дышать. Хотелось дышать с ним. И вот именно это раздражало Минхо больше всего остального, потому что ощущение от себя парень мог описать, как запах пыльной библиотеки, который точно не хочется пускать в каждый уголок легких. Минхо провел слишком много времени за рассуждениями о своем «соседе». Он успел вздремнуть, поиграть несколько часов в геншин, но все еще возвращался к синим волосам и красивым татуированным рукам. Он начинал злиться на себя, потому что ненавидел, когда его на чем-то или ком-то клинило, что бывало довольно часто, кстати. Он знал, что это его самая слабая сторона, но ничего не мог поделать с собой. Он мог зациклиться на новой вещи, фильме, идее или на человеке. Последнее раздражало сильнее всего, потому что если купить шмотку, конкретный напиток в конкретном месте или посмотреть очередную распиаренную документалку о динозаврах он мог самостоятельно, то вот получить себе человека, на котором зацикливался, — никогда. Это сводило с ума. Рассуждения, чрезмерные и совершенно пустые, сегодня не отпускали Минхо даже ночью. Образ парня маячил не только в голове, но и перед глазами. Последний «клиент» вышел из 143 квартиры где-то около семи вечера. Такой же довольный, как и остальные. Минхо краем уха услышал, как объект его интереса давал какие-то рекомендации «по уходу» второму парню всю дорогу от лифта до улицы и улыбался самой сытой улыбкой на свете. После этого он еще трижды покидал подъезд: сначала вышел в магазин в соседнем доме, потом сидел курил на лавочке у подъезда, там же что-то долго и звонко обсуждал по телефону. Минхо было откровенно скучно, поэтому, наполненный пренебрежением и сквозящей злостью на самого себя, он максимально презрительным взглядом, сверлил парня через окно все то время, пока он не ушел. А ушел он куда-то ближе к полуночи. «Боже, как можно столько ебаться?» — Минхо фыркнул себе под нос и со злостью задернул занавеску на окне. Да, иногда трезвость ума и критическое мышление покидали прекрасную голову Ли Минхо. Ближе к середине ночи его отпустило, он смог отвлечься и даже повеселел после болтовни с лучшим другом по фейстайму. Они буквально два часа обсуждали новую фотосессию их любимой кпоп-группы и пищали словно самые заядлые фанючки на тиктоки с отвратительно прекрасным фансервисом. Они прервались, потому что Феликс, заряженный и чрезмерно вдохновленный, ушел монтировать новый эдит к фанфику, который дописывал Минхо. Да, они были взрослыми парнями, Феликс подрабатывал в компании отца, пока учился на видео-оператора, а Минхо покорял вершины сценарного искусства. Но это вообще не останавливало их от «девчачьих» увлечений и обсессий. Иногда Минхо думал, что невозможно быть более гейским геем, чем был он сам, но потом просто выбрасывал очередной стереотип в мысленную урну и шел заниматься своими делами. Слишком возбужденный и впечатленный он вышел из своей каморки немного развеяться и подышать, но развеялось, причем моментально, только воодушевление. Все светлые чувства затмило раздражение, а плохо скрываемая сучесть гордо вылезла вперед, расталкивая воспитанность и чувство такта. На лавочке у подъезда сидел его все еще безымянный раздражитель, курил и смотрел в небо. Он выглядел уставшим и, кажется, обеспокоенным. Минхо пытался убедить себя в том, что ему все равно, но мерзкие мыслишки осуждения сами лезли в голову. Люди не сидят на холодной лавке посреди ночи и не смотрят на звезды, когда у них все отлично. Они спят. Одни или с кем-то. Минхо буквально закипал, поэтому решил сделать ход в своей ментальной игре с самим собой. Он постоял какое-то время у двери, поразглядывал своего компаньона по ночной прогулке к подъезду и решил, что больше не хочет молчать. Тупо? Да. Эгоистично? Конечно. Узнать, что случилось, чтобы потешить свое эго? Определенно и прямо сейчас. — Не будет сигареты? — он подсел на другой край лавки с максимально непринужденным и незаинтересованным видом, будто внутри него не плясали черт. — Ты вроде не куришь сигареты. Парень ответил слегка опустив голову, но не смотря на Минхо. — Пф, если собираешься выкурить пачку в одного, так и скажи. — Не собираюсь, — он улыбнулся одним уголком губ и полез в карман за пачкой, — просто видел, как ты куришь сено. — Сено? Сигареты воняют в сто раз хуже. И я даже не про дым, ходишь потом, чувствуешь вонь на руках, на волосах, на одежде. Буквально превращаются в пепельницу. К тому же, производители уже давно добавили новые вкусы стиков, ароматизированные вообще не пахнут. Минхо задрал голову в победном жесте, хотя откровенно говоря, он был больше похож на индюка. Собеседник тихо рассмеялся себе под нос и продолжил уже чуть громче, готовый убрать пачку сигарет обратно в карман: — Это тебе больше не нужно, как я понимаю. — Еще чего, давай уж раз предложил. — Я не…ладно, — он протянул руку Минхо. Тот умело выудил сигарету, прикурил и откинулся на спинку лавки, передавая пачку обратно. Теперь уже Минхо разглядывал небо. Звезд было видно не так много, и сияли они совсем неярко из-за городского освещения, но за некоторые глаз все равно цеплялся. Прохлада и свежесть летней ночи помогали оставаться бодрым. Они сидели молча, и Минхо словился на том, что тишина вполне комфортная. Похоже, его план быть саркастичной осуждающей сучкой провалился. Парень, сидящий рядом ощущался безопасно, поэтому пустая агрессия на него слегка поутихла. Появился интерес, который он хотел выразить максимально спокойной. — По-моему, это уже третья сигарета только за то время, что я тебя видел. — Пятая. — Решил убиться? Давай не в мою смену, не хочу разбираться со скорой, полицией и все такое. Тем более ночью. — Ты можешь просто сделать вид, что спал всю ночь, как нормальные люди. Выйдешь и удивишься, как ни в чем не бывало. — Я все еще глава дома, — он сказал это и захотел рассмеяться. «Тоже мне глава дома, сижу, нажимаю на кнопку открытия двери дни напролет». — Кстати, — парень выкинул очередной бычок в урну, стоявшую рядом и посмотрел на Минхо, — возможно, меня это не касается, но сколько получают консьержи? — О, вот это тебя и правда не касается. — Ты не сильно старше меня, и раз выбрал все лето заниматься именно этим, я подумал, тебя тут держат горы денег. Он хмыкнул, давая понять, что не хотел задеть или обидеть. — Ну и ересь, ясное дело, что меня тут держат не миллионы. — Я просто пытаюсь поддержать диалог. — Когда ты молчал, было лучше. Он осекся и отвернулся. Это было грубо. Минхо понимал, что это было очень грубо, но этот парень сказал, что задумывался, почему же он вынужден все дни торчать взаперти. Минхо банально растерялся. — Эм…скажем так: не то что бы мне капец как нравится сидеть в спичечном коробке все лето. Мой дядя глава по управлению жилищного чего-то там. Он посчитал, что посадить своего племянника следить за порядком — отличная возможность вырастить меня достойной личностью. Сидящий рядом рассмеялся и сочувственно посмотрел на Минхо. Тот подумал, что у парня добрая улыбка и красивые губы. — Почему ты позволяешь кому попало целовать эти губы? — Что? — Что? — Да, ты сказал это вслух, Минхо. — Откуды ты знаешь мое имя? — В чате дома писали, что на смену тетушки Чо выйдет новый консьерж. — А. Минхо молился, чтобы парень дал ему возможность спокойно съехать с темы и не задавал других вопросов. — Я, кстати, Хан Джисон, — он протянул руку навстречу. — Я…ладно, я не знал. Приятно познакомиться? — Да, это и говорят люди при новых знакомствах, — он снова улыбнулся, и его улыбка была несправедливо прекрасной, — так вот, ты сказал, что я целуюсь со всеми подряд? Хан не выглядел враждебно, он был просто слегка шокирован, ситуация скорее забавляла, нежели злила. Минхо оторопел и растерялся. Он часто говорил невпопад какие-то несвязные вещи, но то всегда было осознанно. Здесь же организм просто подвел его и изверг все мысли вслух. Какой-то френдли фаер получился. Джисон все еще ждал ответа с легкой улыбкой. Минхо вздохнул. — Так, я постараюсь быть максимально тактичным. У тебя красивая улыбка, и в моменте я подумал, что раз ты…ну, — это было сложно, Минхо правда искренне не хотел оскорбить Джисона. В конце концов не ему судить, возможно, парень выбрал такой вид заработка не просто так, сам-то он тоже не с энтузиазмом заходил на рабочий пост, — в общем, к тебе каждый день приходят разные люди. И я, конечно, не осуждаю, потому что я не знаю твоей ситуации, но в общем и целом. Как бы это сказать-то? Джисон рассмеялся в голос, гортанно и очень громко. Он откинул голову и прикрыл глаза, затем поднял руки и спрятал в них лицо. — Ты подумал, что я проститутка? Боже, — он снова зашелся в приступе смеха. Затем отдышался и продолжил все так же весело, — итак, расставим все точки над и. Я работаю тату-мастером. Мне не хочется платить за аренду помещения, поэтому я бью у себя. Если тебе станет от этого легче, то скажу, что у меня отдельно оборудованная комната со всем необходимым для работы и спальня, которую я закрываю во время сеансов. Люди приходят, я делаю им тату, они уходят. — Оууу. — У меня же бывает по 4 человека за день. Какой вообще выносливостью нужно обладать, чтобы выдержать такое, — он снова рассмеялся, — восприму за комплимент. Боже, Бин просто умрет со смеху. — Не стоит насмехаться надо мной, в конце концов ты сам производишь такое впечатление. — Эй, я смеюсь не над тобой. Наверное, занимайся я чем-то другим, то подумал бы что-то похожее. Или про притон. — Такой вариант тоже был. Но ты не похож на наркомана, так что его я быстро отбросил. — Не все барыги сами употрябляют, — Минхо зырнул на Хана злым взглядом. Меньше всего в жизни он хотел погружаться в суть работы притонов, ему хватило брата наркомана, чтобы понять, что ничего здорового в этом явно нет, — просто говорю. Джисон поднял руки в капитулирующем жесте и снова улыбнулся. Еще несколько таких сверканий зубами и Минхо будет готов признаться, что, кажется, словил краш. — Так, уже довольно поздно. Не пора ли в кроватку? — Не держу тебя. — Я все еще не хочу разбираться с органами, увозящими твой труп. — Да не собираюсь я убиваться. Я забыл ключи у друга, жду пока он притащит сюда свою жопу. — Что-то он не торопится. — Ну, он не самый расторопный. Но, справедливости ради, я позвонил не в самый, эм, удачный момент. — А. Ну, с девушками бывает сложно. — Наверное, но его парень та еще заноза в заднице. Хан снова рассмеялся, а Минхо чуть не словил микроинфаркт, потому что на упоминании девушки Джисон сказал «наверное». Да, Ли Минхо опреденно словил краш на парня из 143 квартиры. И был готов признаться, что именно это чувство, вернее зацикленность на внешности, на желании узнать поближе и сделать своим, скрывались под раздражением. Минхо часто «влюблялся» в кого попало, просто потому что ему могло понравиться лицо, цвет волос, телосложение или внешний вид вместе взятый. Это нельзя было назвать влюбленностью или заинтересованностью, потому что он цеплялся за оболочку, не узнав человека достаточно. Поэтому он называл это крашем. Феликс смирился с тем, что Минхо стабильно клинило на красивых парнях, поэтому он только вздыхал и надеялся, что друга отпустит как можно скорее. Он называл эту стадию «очередной кошмар», потому что по большому счету все, к кому Минхо испытывал то или иное чувство, рано или поздно оказывались огромным рэд флагом. Вернее не оказывались, а были таковыми изначально, что Минхо также умело и стабильно игнорировал. Сам он это называл желанием жить жизнь и чувствовать чувства. Даже если они были невзаимны и разрушительны. Как следствие, какого-то опыта выстраивания здоровых стабильных отношений у Минхо не было. Феликс считал, что история с Ханом — очередной минховский прикол, поэтому не выражал никакого мнения вслух, просто выслушивал периодическое нытье и не удивлялся, что буквально за сутки «долбанный чел-шлюха с третьего этажа» превратился в «милашку». Так оно всегда и было. Он действительно искренне переживал за близкого друга и желал ему только счастья. А еще опыта, который позволил бы перерасти уже «крашей» и двинуться дальше в серьезные отношения, о которых Минхо мечтал и о которых плакал особенно тяжелыми вечерами. Хан Джисон на самом деле оказался милашкой. После ночной посиделки они даже немного подружились. Вернее, он стал открыто здороваться с Минхо, перекидываться фразочками и заранее предупреждать о том, кто и во сколько должен приехать на тату. Не без издевки. Но Минхо тоже был остр на язык, поэтому у них образовались неплохие взаимоотношения из подколов. Иногда по ночам они выходили на лавочку и курили в комфортной тишине или обсуждали прошедший день. В основном Джисон что-то рассказывал, а Минхо просто слушал, потому что все его дни были похожи один на другой. Иногда ему казалось, что он попал в День Сурка или временную петлю. Только время не остановилось, а все так же мимолетно шло, сжирая его годы, пока он просиживал старенькое кресло. Из этих посиделок Минхо узнал, что Хан рисует с детства. Его лучший друг еще в школе привил ему любовь к тяжелой музыке, которая подразумевала вызывающий внешний вид и эстетику агрессивности, даже когда лирика повествует о разбитом сердце. Где-то в 15 этот же лучший друг набил ему первый партак — лого их любимой группы на щиколотке и первую букву имени тогдашнего парня Джисона. Вторую он, к слову, забил, стоило ему взять в руки машинку, а первая — все еще причина для гордости (как бы сильно она не поплыла за годы). Парня осенило, что можно отлично монетизировать свое хобби в 17, тогда же он ударился в изучение этого вопроса: читал иностранные статьи, подписывался на блоггеров, которые рассказывали о техниках, покупал книги об истории татуирования и стилях, купил первую машинку. Начинал с фруктовой кожуры, искусственной кожи и даже кожи свиней перед тем, как перейти на живых людей. Первые работы выходили не очень, он все еще не совсем понимал технику, потому что время шло, татуировки становились все популярнее, а действительно стоящей информации было все меньше. Никто не говорил ему, что иголка входит на нужную глубину, когда ты чувствуешь пальцами второй руки легкую вибрацию кожи. Он учился всему сам, на изуродованных, как он выражался, людях, которым бил и за бутылку пива, и за пачку сигарет, и за минет. Но со временем становилось все лучше и лучше, и вот он здесь, работает на себя, умеет и в минимализм, и в олдскул, и в блэкворк, и во все остальное. Минхо слушал, сидя с открытым ртом, потому что все это Хан рассказывал с таким упоением и блеском в глаза, что становилось завидно. Минхо казалось, что свое увлечение он никогда не монетизирует. Он, конечно, ничего для этого и не делал (скроллинг вакансий не в счет), но ему также хотелось бы сидеть и самозабвенно рассказывать о своей любви к сочинительству. Хоть он и считал себя графоманом. Еще Минхо узнал, что Джисон интроверт и не особо любит общаться с людьми, даже несмотря на то, что профессия обязывает быть общительным и в какой-то мере публичным. Это важно даже не столько для нарабатывания аудитории и привлечения новых посетителей, сколько для безопасности. У Хана было два близких друга, про которых он, казалось, готов рассказывать часами просто потому, что они вдохновляют его, и много знакомых. Порой он находил приятных собеседников даже среди своих посетителей. Тогда сеансы проходили в разы комфортнее. Минхо в этом смысле полностью понимал Джисона. Он не был фанатом больших компаний из миллиона знакомых, с которыми можно поговорить примерно ни о чем. Его близких друзей также было всего двое, один из которых жил за границей и прилетал в гости раз в год, дай бог. Минхо с Джисоном на удивление быстро нашли общий язык. Их ночные разговоры больше походили на рассуждения обо всем и ни о чем. Хотя они порой делились чем-то более личным, постепенно раскрываясь друг другу. Со временем они стали прогуливаться по району, иногда зависали на детских площадках и просто много разговаривали. Это был один из таких вечеров. Джисон очень вымотался, потому что день был долгим, а клиенты попались не самые приятные. Он спустился к Минхо ровно в 9, когда его официальный рабочий день подошел к концу, постучал в окошко, весело погремел двумя бутылками пива и махнул пачкой чипсов. Они немного прошлись для приличия, обсуждая банальности, и присели на бульваре. — Тебя точно никак не вытащить днем? Может есть выходные или что-то типа того? — Хан с надеждой задал вопрос, уже зная ответ. — Точно. Мне самому не очень нравится гулять только ночами. Хотя я могу спросить у дяди, может он все же сжалится. — Было бы славно! Хочу вытащить тебя в жизнь! — Джисон улыбнулся и, чокнувшись с Минхо, сделал небольшой глоток. Минхо улыбнулся. Ему тоже очень хотелось просто выехать куда-то. Сидение на одном месте убивало. — Расскажи, куда бы мы пошли. — У меня есть масса вариантов. Я хочу покататься с тобой на аттракционах, объесться сладостями и умереть от диабета. Или сходить в паб, где отличный крик и просто огромные бургеры. Или можно было бы просто часами гулять по городу и заходить во все мои любимые кафешки. Или посидеть в твоей любимой кофейне. Блин, да куда угодно дальше спальника, серьезно. Минхо грустно вздохнул. Он был согласен на все варианты, и можно даже в один день. Но ничего из этого нельзя было осуществить ночью. — Звучит как то, о чем я мечтаю. — Завидую. — Ты можешь осуществить все это, чему тут завидовать? — Ты мечтаешь о простых вещах. — Пф, это поверхностное, — Минхо замолчал, подбирая слова, — я боюсь реальной жизни. Поэтому все, что делаю — бегаю от нее и прячусь в мечтах и обсессиях. Как-то так работает моя голова, все, чего мне бы хотелось, я называю мечтами, чтобы не расстраиваться, если не получится. Потому что само понятие мечты подразумевает нечто удаленное, то, для чего нужно приложить усилия, хоть какие-то. Иногда хочется, чтобы эти усилия за меня сделал кто-то другой, а я просто оп, и получил желаемое. — Не пробовал просто жить моментом? Чтобы было хорошо здесь и сейчас? Ну, чтобы сократить свой путь до желаемого и понять, что довольно многое в жизни можно получить, если просто протянуть руку. — Как-то не выходит, это я и пытаюсь тебе донести. — Чего бы ты хотел прямо сейчас? — Хм, — Минхо призадумался. День был и правда долгим, а еще липким и душным, потому что солнце палило так, что даже открытое окно и прохлада подъезда не спасали, — я бы хотел искупаться где-нибудь, чтобы просто смыть духоту. — Поехали, — Джисон встал, выбросил бутылку и пустую пачку чипсов, — вставай, поехали купаться. Тут недалеко есть небольшое озеро. — Ты с ума сошел? Сейчас ночь. И ты только что пил. — Господи, полбутылки пива не в счет. А ночью даже веселее, идем! — он протянул руку, пытаясь поднять парня с лавки, но Минхо сопротивлялся. — Как мы поедем? Куда? Это звучит как самая тупая идея. — У меня есть машина. Тут недалеко. И да, возможно, идея не самая здравая, но зато ее можно реализовать здесь и сейчас, — Хан тащил Минхо к подъеду с улыбкой во все 32 зуба и горящими глазами, — доверься мне. Минхо нечем крыть. Он был слишком шокирован скоростью развития событий, поэтому просто плелся за Ханом. И пытался мыслить рационально. Они вернулись, Джисон ушел к себе, дав Минхо инструкцию, чтобы он не забыл взять полотенце и сменное белье. Минхо немного потряхивало, пока он собирался. Внутри все сжималось как от предвкушения, так и от страха. Он никогда еще не делал ничего подобного, это звучало, как нечто совершенно глупое, безрассудное и смахивающее больше на сценарий слащавого лакорна. Минхо не был легким на подъем, порой его приходилось уговаривать даже просто пойти в бар посидеть с друзьями Феликса. Но их он недолюбливал. К Хану его тянуло словно магнитом. С ним было весело, спокойно и комфортно. Он излучал уверенность в каждом слове и действии. Он попросил довериться и, почему-то Минхо был готов полностью отдаться ему. Они были знакомы несколько недель, но все это время парень пил своего собеседника, как заплутавший путник посреди пустыни пьет воду. Хан Джисон как-то слишком быстро стал для Ли Минхо глотком воздуха, тем самым весенним сквозняком, ворвавшимся в переполненную библиотеку. — Готов? — Джисон постучал в окошко, чем немного напутал и без того нервного Минхо. Парень выглядел чертовски хорошо, стоя посреди ночи в пустом подъезде в желтом свете лампы. В черной худи, шортах и с рюкзаком за спиной. Его красила не одежда, пирсинг и даже не синие волосы. Он был красив своей аурой и энергетикой. Минхо залип на мгновение, после широко улыбнулся и дал знак ждать его на улице. — Ты не говорил, что у тебя есть машина. — Как-то к слову не пришлось. — М, — Минхо снова занервничал, осознавая все же ситуацию, — ты точно в состоянии сесть за руль? — Минхо, — он закатил глаза, пока закидывал рюкзак на заднее сидение, — я не хочу тебя ни к чему принуждать. Если ты совсем против, мы можем остаться дома. — Я не против. Просто уточнил. — Я обещаю, что тебе понравится. Прыгай! Как Джисон и говорил, дорога до места занимала минут двадцать. Минхо старался не смотреть на спидометр, чтобы лишний раз не убеждаться в том, что они пару раз нарушили ПДД. Хан любил погонять, но делал это редко, на пустых трассах и чаще в компании друзей. Минхо он решил не пугать «шашками», хотя на дороге пару раз встретились такие же молодые и безбашенные. Они ехали по четырехполосной дороге почти в одиночестве, Минхо рассматривал пролетающие мимо частные домики и слушал музыку. Хан поставил какую-то чилл-подборку и иногда покачивал головой в такт. Они резко свернули на разбитую грунтовку, и лицо Джисона сменилось сосредоточенным напряженным. Он сел чуть ровнее, уложил обе руки на руль, свел брови и старался ехать максимально аккуратно, объезжая каждую яму и камень. Он явно любил свою машину и не хотел потом платить за ремонт подвески. Минхо держался за потолочную ручку над окном и смотрел на водителя. Он рассматривал его сосредоточенный профиль, прямой нос, пухлые губы — парень слегка прикусил нижнюю — на щеки. Джисон правда был привлекателен и совершенно точно во вкусе Минхо. Он спустился глазами ниже на крепкие руки и грудные мышцы, даже сквозь ткань худи было видно, что парень в хорошей форме. Минхо засмотрелся, задумался о татуировках. Они уже выяснили, что рукава Хана плавно перетекали в композицию на спине, но пока у Минхо не было возможности внимательно разглядеть каждую картинку, спросить, есть ли в них какой-то смысл или это только эстетическая составляющая. Ему резко захотелось прикоснуться, невесомо провести кончиками пальцев по коже — насколько он знал, некоторые чувствуются, если провести по ним, он должен был выяснить этот вопрос. — Карета прибыла, господин, — Хан развернулся и одарил Минхо нежной улыбкой. Тот безмолвно поблагодарил за то, что парень не акцентировал внимание на том, что Минхо пялился все это время, — идем. Джисон вышел из машины и начал вытаскивать вещи. Пока Минхо выползал, начал осматриваться, и не смог не признать, что здесь красиво даже ночью. Они остановились недалеко от крохотного песчаного пляжа с мягким входом в воду, обрамленного невысокими деревьями и пышными кустами. Искусственно созданное озеро совсем небольшое, поэтому таких спусков было всего два: их и на противоположной стороне. Вокруг негустой лес, поэтому хорошо видно крыши частных домов. Слышен только звук цикад и шелест деревьев. На часах около 3 утра, вдали зарождается рассвет, но луна все еще отражается в воде. — Не поможешь мне? — Джисон уже достал горелку, два раскладных стула и разложил на них полотенца, — Нужно развести огонь, чтобы не замерзнуть. — Ты в курсе, что это небезопасно? — Минхо бубнил, но все же шел к месту, готовясь искать сухие ветки. — Мы все уберем, как только соберемся, — он подошел к Минхо и взял его за руки, покачивая, — расслабься, ладно? Я делал так не один раз. — Расслабиться и довериться более опытному? Обещаешь, что не сделаешь мне больно? Минхо улыбнулся, а Хан закатил глаза и несильно ударил по плечу: «Дурак». Лето выдалось жаркое, поэтому найти сухие ветки и выжженную траву не составило труда. Они смастерили небольшой костер и развели огонь, не быстро, но все же удачно. У воды довольно прохладно, и Минхо задумался, насколько вообще высока температура озера. Костер потрескивал и правда согревал: «Наверное, все будет в порядке». Пока он рассуждал, а не закончится ли их поездка температурой и Колдрексом, Джисон уже разделся и теперь стоял в одних боксерах. Минхо поднял на него взгляд и его переклинило. Хан очень хорош собой: его тело и правда в отличной форме, широкие плечи, узкая талия, отличная жопа (как Минхо подметил минутой ранее) и крепкие бедра; почти каждая часть его тела покрыта объемными татуировками. Они сливаются в единый черный костюм, надежно обволакивающий все тело. Когда парень разворачивается к нему лицом, Минхо отчетливо понимает, что влип по самую макушку. Проколотые соски — последнее, к чему он мог подготовиться. «Блять», только и проносится в его голове. — Не спи, замерзнешь, — Джисон щелкнул пальцами перед его носом и заставил вернуться в реальность. Черт, а этот парень хорош, и знает насколько. Минхо чувствовал себя тупым подростком, который только вчера принял свою ориентацию, а сегодня ему впервые показали голое тело. А ведь Хан еще даже не полностью обнажен. Минхо натурально сходил с ума. — Я смотрю, тебе не терпится. — Еще бы! Но один я не полезу, так что поторопись, принцесса, скоро часы пробьют рассвет, и это уже не будет ночным купанием. — Главное, чтоб карета не превратилась в тыкву, — он усмехнулся и поднялся, чтобы начать раздеваться. — Эй, ты сейчас пытаешься оскорбить мою детку? — Боже, так ты из этих… — Из этих-этих, давай уже. Хан сложил вещи и двинулся в сторону воды, давая Минхо чуть больше личного пространства, чтобы не смущать. Очевидно, тот не привык раздеваться перед каждым встречным. — Оу, тебе не понравится, — он заговорчески улыбнулся подошедшему Минхо, и тот заранее подготовится бежать, если Хан решит начать брызгаться, — вода ну, мягко говоря, не комнатной температуры. Минхо не успевает сказать и слова, как тот глубоко вздыхает и резко ныряет с головой. Джисон вынырнул чуть дальше от берега, громко матерясь сквозь смех. Минхо не может не улыбнуться в ответ. Он медленно окунает ноги в воду и отпрыгивает, словно кот. — Пиздец. Джисон, это очень плохо. Она буквально ледяная! — Пофиг, все не так плохо. Давай, чем быстрее ты окунешься, тем быстрее станет тепло. — Я не полезу, — он продолжал отходить от воды и максимально сопротивлялся. Минхо точно не хочет лезть в ледяную озерную воду посреди ночи, как бы весело то не звучало для кого-то третьего. — Давай же! Не бросай меня одного. — Не дави на меня! — Ты сам этого хотел. Они перекрикиваются еще парочкой фраз, пока Джисон плавает туда-сюда в радиусе метра, а Минхо пытается собрать всю волю в кулак. Откровенно говоря, ему правда хотелось окунуться. И он правда сам этого хотел. Он зашел по щиколотку и отметил, что вода хоть и ледяная, зато прозрачная. Видно галечное дно и подводные растения. Хан смиренно ждет. Он подмерз, но не торопился вылезать, пока Минхо не присоединится к нему хотя бы на пару минут. Он протягивает руки навстречу и Минхо, тот, последний раз ругнувшись себе под нос, берет Джисона за руки и проплывает к нему. Встретившись, они первым делом обнимаются и громко смеются. — Ты сделал это. Я горжусь тобой. — Ладно. Все н-не так уж и п-плохо, — Минхо трясет и он клацает зубами от холода, хотя находится в воде секунд тридцать от силы. Джисон улыбается и заставляет его хотя бы немного подвигаться. Его губы уже посинели, но зато ему весело, а в глазах плещется счастье. Они какое-то время купались поодаль, но затем Джисон подплыл к Минхо и снова соединил их руки. Они были полностью под водой, в позе креветок, чтобы было не так холодно. Оба дрожали и стучали зубами, но не могли скрыть откровенную радость, все время посмеиваясь. — Одна твоя мечта исполнена. Что т-ты чувству-у-ешь? — Х-холод, — он смеется, — мне н-нравится, несмотря ни на что. А-а ты? — Думаю тоже исполнить одну свою хотелку. — Как-к-ую? — Эту. Джисон подплыл ближе и нежно накрыл губы Минхо своими, перекладывая его руки себе на талию. Минхо теряется, но только на мгновение. Теперь он не знает, от чего конкретно его трясет: от холода воды или от того, что все внутри скручивается тугим узлом. Хан переместил свои руки на его плечи и придвинулся ближе, хотя, казалось бы, куда еще. Он целовал нежно, без напора сминал губы и не спешил. Минхо дрожал в его руках, мечтал, чтобы этот момент не заканчивался никогда. — Пора вылезать, — Джисон нежно поправил выбившуюся прядку Минхо и потянул его на берег. Они дрожат еще сильнее, пока холодный воздух облизывает кожу. Кутаются в полотенца и греются у костра, стоя вплотную. Минхо стучит зубами и пытается максимально расслабиться, чтобы скорее согреться. — В такие моменты я вспоминаю людей на Титанике. — М? — Хан агрессивно обтирается полотенцем, разогревая кожу. — Ну, настоящих пассажиров. Им было в миллион раз холоднее, потому что температура воды в Атлантическом океане в ту ночь была всего два градуса. А еще они умирали. Так что мои страдания не идут в расчет с их. — Звучит вполне логично. Помогает? — Нет, на самом деле. Но так я хотя бы заставляю свое тело расслабиться, чтобы не тратить энергию на дрожь. — Дрожь наоборот позволяет быстрее согреться. — По-моему, наоборот. Мышцы напрягаются и… Ладно, не могу сейчас здраво соображать. Пофиг, они все равно уже умерли, а мне надо просто согреть свою жопу. — он кутается в полотенце сильнее, пока Джисон мягко смеется. — Согласен. Мне нужно переодеться. Прошу не судить о моих размерах, в конце концов мне все еще холодно. Минхо закатывает глаза и надеется, что Джисон не разглядит в этом смущения, — Я не буду подглядывать. Минхо сел на стул, опустил глаза вниз и смотрел на огонь, пока Хан ловкими движениями снимал мокрую одежду, повернувшись к нему спиной. Как бы он не язвил и не смущал Минхо, в конечном итоге парень оставался крайне тактичным и соблюдал личные границы. Минхо млел. Он ожидал, что тот окажется очередным факбоем без царя в голове, но чем дольше они общались, тем сильнее он убеждался в обратном. Они все еще не были близки, но у Минхо уже сложилось стойкое ощущение, что они знакомы всю жизнь. Он все еще совершенно не понимал, что у Джисона в голове, каким будет его следующий шаг, но почему-то был готов на все, что бы ты тот ни выкинул. Джисон надел шорты, худи и сел на стул напротив Минхо, придвигаясь ближе к костру. Он смотрел в упор взглядом полным интереса, он рассматривал, любуясь. Минхо объективно очень красив, хотя и не осознает этого до конца. Когда Джисон впервые увидел нового консьержа, войдя в подъезд, он буквально замер на месте без возможности сделать шаг, сердце на секунду остановилось, пуская по телу мурашки и скручивая внутренние органы. Он видел парня всего пару секунд, но его образ больше не покидал голову в тот вечер. Люди не бывают настолько красивыми, а ведь он видит множество парней и девушек разного возраста каждый день. Он встречал сотни других людей, смотрел в тысячи глаз и слышал, наверное, миллион историй за всю свою жизнь, но таких как Ли Минхо он не встречал никогда. Он завораживал и казался абсолютно недосягаемым. Джисон никогда не витал в облаках, жил моментом и старался ощущать жизнь здесь и сейчас. Но Минхо вначале показался ему той самой звездой, до которой не добраться, потому что человечество еще не научилось передвигаться сквозь световые года. Хан смотрел, как огонь отражается в черных глазах напротив. Смотрел на красивые черты лица, на котором игрался свет от костра. Смотрел и не понимал, как смог все же прикоснуться к чему-то настолько прекрасному в его понимании. Минхо просто подсел к нему на лавку посреди ночи, но Джисон увидел шанс. Наладить общение, подружиться, а может даже закончить это чем-то большим. — Я возьму кое-что в машине, не скучай. Джисон подмигнул и встал со стула. Минхо понял намек, и стоило тому отойти на пару метров, как он тут же принялся быстро растирать кожу и переодеваться. «Боже, почему он такой» — Минхо скулил внутри. Джисон открыл дверь машины, и Минхо услышал, что тот снова включил музыку. Парень старался сделать эту поездку максимально комфортной и непринужденной. Он вернулся и плюхнулся обратно на стул, вытягивая руки к огню. Минхо захотелось близости. Он подвинул свой стул ближе и сел плечом к Джисону, тот ничего не сказал, только слегка толкнул подсевшего. — Сон~а, думаю я хочу еще кое-что, — Джисон повернулся на собеседника, в глазах отражался огонь, но этот был не от костра, он шел изнутри, — расскажи про свои татуировки. Джисон начал с ног. Он описывал каждую, объяснял, что она значит (в некоторые он все же вкладывал определенный смысл), рассказывал, в каком она стиле и когда была сделана. Какие-то он набивал себе сам, но большинство у друга в студии. Он пересказывал самые абсурдные случаи и самые тупые методы, которыми расплачивался за работу. Минхо слушал, завороженный и слегка вдохновленный. Он внимательно рассматривал картинки, подсвеченные костром, и хотел прикоснуться до коликов в кончиках пальцев. Когда Хан снял толстовку и снова остался топлес, Минхо не сдержался, нежно провел по узорам на груди. — О, — лицо Минхо выражало детское удивление, — почему они не чувствуются? — Джисон усмехнулся, он вообще смеялся, кажется, 90% времени. — Они набиты профи. Качественные тату не чувствуются через кожу, потому что пигмент загнан на необходимую глубину. Только партаки или некоторые перекрытые работы можно ощутить. Дай руку, — он взял Минхо за запястье и поднес к своей шее чуть ниже левого уха; Минхо затаил дыхание. Между ними было меньше 10 сантиметров и парень буквально чувствовал чужое дыхание на своей коже. Он прикрыл глаза и провел кончиками пальцев по нежной коже, четко ощущая небольшой рубец. — Раньше там была какая-то уродская роза, которую я набил по глупости будучи в дрова, — он хихикнул, — мастер, к слову, тоже. Потом я закрыл ее, но из-за того, что это изначально был полный кошмар, она до сих пор ощущается. Джисон уже отнял свою руку от ладони Минхо, но тот все еще нежно проводил по тонкой коже. Он слегка наклонил голову и зарылся пальцами в отросшие волосы. Джисон прикрыл глаза и глубоко вздохнул, на что Минхо лишь сократил расстояние между ними, снова припадая к пухлым губам. Между ними искрило, это было очевидно даже сквозь пелену их непринужденного совершенно платонического общения. Чаще всего людей цепляет внешность, как бы сильно многие ни старались оставаться в белом пальто, большинство все равно лукисты. Гораздо важнее, произойдет ли дальше щелчок, чтобы из пустой похоти и страсти взаимоотношения могли перерасти в нечто большее, чем физическое влечение. Даже если изначально Минхо с Джисоном начали общение не на почве желания, их тянуло друг другу, и факт, что они неплохо сходились характерами, был тем самым элементом, служащим сцепкой между незнакомыми людьми. Минхо очевидно хотел Хана, тоже можно сказать и о самом Джисоне. В данном месте и в данное время Минхо в очередной раз переклинило. Джисон не делал ничего такого намеренно, он просто был самим собой, знающим, что он хорош как в долгих, порой бессмысленных разговорах, так и в соблазнении. Но он не пытался специально завладеть вниманием Минхо, тот сам дарил его, временами неосознанно. Джисон видел, как тот заглядывался. Это льстило, хотя он бы и сам смотрел на Минхо часами, просто вглядываясь в мельчайшие детали. Поцелуй становился все напористее, глубже, наполнялся страстью. Минхо не мог не заметить, насколько сладко целоваться с Джисоном. Он все еще ощущался как ветер, но на вкус напоминал белую малину, его натурально хотелось сожрать, чем Минхо и занимался. Они все еще сидели напротив друг друга, Джисон в одних шортах и полностью одетый Минхо. Его руки блуждали по голой груди, цеплялись за проколотые соски, чем вызывали тяжелые вздохи, которые он умело сцеловывал. Джисон позволял изучать свое тело, свои же руки он уместил на крепких бедрах Минхо и периодически сжимал, гладил через ткань джоггеров, но оставался на достаточном расстоянии от паховой зоны. Он все еще не знал границ дозволенного, поэтому сдерживался. Минхо спустился поцелуями на шею, слюнявил, кусал, но не оставлял следов. Джисон дышал все тяжелее, расплываясь на тканевом стуле. Одной рукой он зарылся в темные пряди и сжал особенно сильно, когда Минхо прикусил ключицу, на что получил удовлетворенное мычание. Они исследовали рты друг друга отстраняясь лишь чтобы вздохнуть, но тут же сталкивались обратно, не желая прерываться более, чем на секунду. Жар голой кожи контрастировал с холодным предутренним воздухом и отрезвлял. Начало светлеть. Минхо присел на корточки между ног Джисона, продолжая покрывать открытую кожу мокрыми поцелуями. — Позволишь мне, — он спустился к резинке шорт и поднял голову к лицу Джисона, тот выглядел опьяненным и взволнованным одновременно. — Уверен? — Джисон~а, — Минхо закатил глаза, — не знаю, с чего вдруг ты решил, что я недотрога, но если я не оцениваю твои шутки про дрочку, еще не значит, что не умею сосать хуи. Я спрашиваю уверен ли ты. — Чертовски уверен. Джисон наклонился за очередным поцелуем, после чего приподнялся, чтобы приспустить шорты и откинулся на спинку, стоило Минхо взять в руку твердеющую плоть. Джисона прошибло мурашками, он выдохнул сквозь зубы и закрыл глаза. Минхо сплюнул и несколько раз провел рукой, распределяя влагу, доводя член до полностью эрегированного состояния, а затем окольцевал припухшими губами головку. Джисон громко выдохнул, он не знал, куда деть руки, это отвлекало. Минхо посасывал, игрался языком вокруг венчика головки и слегка задевал зубами расщелину. Джисон резко дернулся, после чего Минхо прикрыл зубы и опустился до половины. Он смотрел на Джисона, старался считывать эмоции, слушал дыхание, чтобы находить наиболее чувствительные места. Тот прикусил нижнюю губу и крепко сжал кулаки. Минхо сделал несколько поступательных движений головой, постепенно опускаясь, пока не уперся носом в короткие волоски на лобке. Сверху послышался стон, Минхо отметил это и повторил фрикции. Он упивался звучанием Хана, тот тяжело дышал, поскуливал и не сдерживал стоны, когда Минхо брал глубже. Челюсть начала затекать, и Минхо уложил одну из рук парня себе на макушку и поднял глаза. Джисон уставился на него непонимающим взглядом, на что Минхо только тихонько кивнул и прервал зрительный контакт, расслабляя горло. Джисон толкнулся на пробу. Не получив сопротивления или отголосков дискомфорта на лице снизу, он качнул бедрами увереннее. Затем снова и снова. Он сжимал темные пряди, удерживая на месте. У Минхо по подбородку текла слюна, смешанная с предэякулятом. Джисон смотрел на покрасневшие щеки, опухшие губы, на то, как Минхо периодически закатывал глаза, ощущал нежной кожей тихие стоны. Он бездумно гнался за разрядкой, рассматривая самого красивого человека, сидящего между его ног, держал его волосы и готов был взорваться от чувств. На особенно глубоком толчке Минхо резко распахнул глаза и дернулся, их взгляды снова столкнулись. Джисон увидел бездонное наслаждение, покрывшее глаза пеленой и это стало последним, что его сдерживало. Он не успел предупредить даже стоном, убрал руку и постарался отстраниться, но Минхо остался неподвижным. Минхо еще несколько раз провел по члену и отстранился, сплевывая куда-то под ноги. Затем он поднялся, не отрывая взгляд от Джисона, уже лежавшего на несчастном стуле, напоминающего желе. Он глубоко дышал и смотрел из-под прикрытых век. Минхо потянулся, разминая затекшие конечности, и полез в рюкзак за влажными салфетками, чтоб привести себя в порядок. Он вытер лицо и кинул пачку Хану на живот, парень начал приходить в себя и резко осознал, что должен помочь и Минхо. Тот заметил его копошение и остановил, ткнув рукой в грудь. — Я все, не стоит напрягаться. — Ты спустил нетронутым? — Минхо лишь пожал плечами и стал соображать, есть ли ему во что снова переодеться, — Настолько понравилось? — Нахал, — Джисон снова рассмеялся, Минхо, смирившись, что домой ему придется ехать в грязном белье, плюхнулся на стул и закурил. — Прости. Ты хорош. Очень, — Джисон прикурил сигарету, — спасибо. — Не за что. Кстати, размер — не главное. Хан злобно зыркнул на него. Минхо только рассмеялся, приподняв брови. Они сидели в комфортной тишине и смотрели на посветлевшее небо. Было облачно, вероятно, днем соберется дождь. Они быстро собрались, проверили, не остался ли после них какой-то мусор, залили тлеющий костер водой и двинулись в сторону дома. Джисон включил печку, согревая салон. Усталость от бессонной ночи и пережитых эмоций давила на веки, Минхо постоянно зевал, загипнотизированный пустой дорогой и высоким небом впереди. Джисон иногда поглядывал на него краем глаза и таял. Грудь распирало невероятным чувством уюта, которым был наполнен Минхо. Его хотелось завернуть в одеяло, накормить вкусняшками и никогда не выпускать из объятий, сердце защемило, и он снова перевел взгляд на дорогу. — Не хочешь перекусить? — М? , — Минхо потянулся, возвращая концентрацию, — 5 утра, в целом можно. — Прокатимся до закусочной? Я знаю одну круглосуточную с лучшим раменом. — Звучит отлично. Поставь что-нибудь бодрое, я засыпаю. — Как пожелает ваше величество. — Джисон усмехнулся и потянулся за телефоном. Они ели в машине под звуки пробуждающегося города, иногда поглядывая друг на друга, пытались настроить телепатическое общение, но все чаще просто корчили рожицы и посмеивались. Спать хотелось ужасно. Но горячая еда открыла на время второе дыхание, казалось, они готовы прожить новый день так и не ложась. Главное вместе. Никто не хотел, чтобы эта прогулка заканчивалась, даже несмотря на то, что они увидятся уже через пару часов: Минхо все также будет консьержем в подъезде, где на третьем этаже живет Хан Джисон. Но в моменте было слишком хорошо, слишком тепло, слишком нежно, просто слишком. Даже вернувшись к дому они просто сидели и курили у подъезда, переговариваясь о каких-то незначительных вещах, и не могли разойтись. Минхо ненавидел, когда ночь уступала место утру. Ему каждый раз хотелось подольше оставаться в прохладной, безлюдной тихой ночи, когда не существует ничего, только он и его мысли. Обычно ему было комфортно в таком уединении. Он мог прогуляться в одиночестве, почитать или посмотреть какой-нибудь триллер, потому что атмосфера была крайне подходящий. Иногда его накрывали тоска и скребливое одиночество, безысходность. Такие ночи он не любил, мечтая о том, чтобы скорее наступил день. Та ночь была особенно волшебной. Минхо действительно почувствовал себя чуточку свободнее, счастливее. Но ночная магия окончательно растворилась, когда жильцы начали выходить на работу, они кланялись, завидев Минхо все на той же лавочке у подъезда. У него засосало под ложечкой, начало сводить живот и конечности от того, как сильно ему не хотелось прощаться. Но приходилось признать, что часы все же пробили утро. Карета не стала тыквой, но он, кажется, вот-вот превратится в крысу, сидящую в переделанной квартире, смотрящую в одно окно, ждущую своего принца каждый вечер, чтобы снова почувствовать вкус свободы. — На следующей неделе меня не будет, — Джисон переплел их пальцы, прежде чем продолжить, — я уезжаю к родителям. — Хорошо. — Минхо крепче сжал ханову ладонь и уставился в ноги. — Но я обещаю писать тебе каждую минуту. — Хорошо. — Ты в порядке? — он перевел взгляд на Минхо и провел рукой по щеке, привлекая внимание. — Да. Немного утомился. Надеюсь, жильцы справятся сами, пока я подремлю часок-другой, — он улыбнулся уголком рта. — Без тебя — никак. Но я отпускаю тебя в сон. — Ну, раз ты отпускаешь, то тогда, конечно. Джисон рассмеялся. На самом деле он хотел поговорить совсем о другом, но все никак не решился. Потому что боялся нарушить то хрупкое, что было у них уже сейчас. — Перед тем как мы разойдемся, я, эм, хотел кое-что уточнить, — он нервничал и старался не смотреть на Минхо, хотя тот все так же пялился куда-то под ноги, — я не большой любитель одноразовых связей и…мы не так близки, но, эм… — Ну, — Минхо начинал раздражаться, но больше от волнения, потому что он и сам хотел кое-что уточнить, но трусил. Он был благодарен, что разговор начал именно Джисон. Тот вздохнул и продолжил увереннее. — Я понимаю, что мы знакомы не так давно, но между нами есть очевидная химия, поправь меня, если я не прав. — Ты прав, — Минхо развернулся и поймал глаза Джисона, переполненные волнением. — Мне очень комфортно рядом с тобой, нравится узнавать тебя, проводить с тобой время, даже несмотря на то, что мы не можем гулять сутками напролет. И я подумал, возможно, ты был бы не против, ну. — Да спроси уже, Хан Джисон! — Не хочешь попробовать построить что-то большее? — он выпалили это, не отводя глаз. Его трясло, но он был уверен в том, что чувствует и говорит. — Один хороший человек сказал мне, что иногда достаточно просто протянуть руку, чтобы получить желаемое, — Минхо улыбнулся, глядя на Хана глазами, полными нежности, — так что да, я буду твоим парнем, Хан Джисон. Ничего не обещаю, но попробовать стоит. Джисон пискнул и притянул Минхо для нежного поцелуя. Минхо улыбался и хихикал в чужие губы. Он старался казаться уверенным, но внутри все переворачивалось, в голове был полный беспорядок, и ему хотелось также попищать куда-нибудь в подушку. — Теперь пора все же расходиться, — Минхо отстранился первым, чтобы зевнуть. Джисон хихикнул и чмокнул его в нос. — Я зайду вечером? — Мои двери всегда для вас открыты. Они встали и направились к подъезду, все так же держась за руки и глупо улыбаясь. Через пару дней Джисон уехал. Он, как и обещал, постоянно написывал Минхо. Так тот узнал, что у родителей Хана живет милейшая собачка — парень буквально заваливал его фото и видео как она ест, спит, играется, просто гуляет и так далее. Минхо расцветал, как и их отношения. Между ними ничего не изменилось, кроме парочки милых прозвищ и сюсюканий. Минхо и не знал, что может быть таким, никогда особо не верил в конфетно-букетный период. Но в этот раз он буквально часами сидел и пялился глазами-сердечками в экран телефона и закидывал своего парня милыми стикерами с котятами. Феликс сказал, что они блевотно-сопливые, на что Минхо лишь гордо ответил: «Да, мы». Он был счастлив, наверное? По крайней мере засыпать и просыпаться стало немного приятнее. Ему не хотелось упасть в Джисона с головой и утонуть, он правда пытался сохранять трезвость ума, а потом тот рассказывал про посиделки с друзьями и присылал селфи с сердечками. Минхо даже призадумался распечатать парочку и завести отдельный биндер под них. А потом все же притормозил, поняв, что это все же чересчур. Нельзя настолько забываться. В конце концов, он уже не раз обжигался о красивых парней, и пока никаких гарантий, что в этот раз будет иначе, не было. Он старался не думать и не сравнивать. Просто чувствовать чувства, как Джисон и завещал. Это было приятно. В одну из ночей после очередной прогулки Хан набрал Минхо, будучи пьяненьким. Они долго хихикали, обменивались всякими милостями и пошлостями, чуть не перешли на вирт, но тема резко изменилась сама собой. Они разговаривали про свои главные жизненные ошибки, про страхи, под конец Минхо даже расплакался и честно выдал свою неуверенность, что их отношения не кончатся так же неожиданно и резко, как начались, рассказал про предыдущий опыт. Джисон сначала хотел утешить и наобещать любовь до гроба, но вовремя одумался и также искренне признался, что все же не может дать никаких гарантий, но будет очень стараться не стать очередным мудаком из историй про бывших. Минхо пообещал того же. Они не говорили друг другу, что любят, для этого было слишком рано, да и вес у этих слов для них обоих был чересчур велик. Они были еще слишком молоды, но уже не хотели наломать дров и, что важнее, поломать друг друга. Ценность и хрупкость души другого человека, уважение и трепет — вот, что связывало их крепче всего. Джисон должен был вернуться со дня на день, он так и не сказал, когда точно, но обещал написать, как будет выезжать. Минхо и не требовал отчитываться за каждый шаг, но было приятно, что такие мелочи важны в первую очередь для Хана. Это они тоже обсуждали, на что тот сказал, что ему не сложно просто держать Минхо в курсе своих передвижений, а Минхо пообещал сказать, если подобное станет его утруждать. Пока не утруждало. Он, как и обычно, работал. Правда за чтением нового детектива, когда в подъездное окно легонько постучали. — Хани! — парень помахал и широко улыбнулся. Минхо закопошился, отложил книгу и поспешил выйти к нему, — Я думал, ты задержишься еще на пару дней. Минхо вышел, прикрывая дверь одной рукой. Он спустился в подъездный холл, где его уже ждали самые теплые объятия. — Я соскучился, — честно признался тот. — Это тебе, — Минхо аккуратно перенес из-за спины букет и протянул Хану. — Цветы? Парень удивился, несмело принимая подарок. Это был небольшой букет разноцветных эустом с парочкой пучков гипсофил, перевязанный темно-синей шелковой лентой. Джисон застыл в немом шоке, его распахнутые глаза-бусинки искрились, словно маленькие фейерверки. — Ты как-то упомянул, что любишь цветы. Не знал, когда точно ты вернешься, но они хорошо стоят, а я купил их только утром, так что они совсем свежие. — Минхо… — он бросил рюкзак рядом и потянулся, чтобы подарить Минхо нежный поцелуй, — Спасибо, они очень красивые, я…я тронут. — Почему-то люди не привыкли, что парни тоже могут любить цветы, — он усмехнулся, — они такие же нежные, как ты. Даже если твоя внешность на первый взгляд агрессивная, внутри ты словно цветочек. Джисон простонал и зарылся носом Минхо в шею, чтобы скрыть свое смущение. Его буквально разрывало внутри, хотелось закричать, чтобы все вокруг узнали, насколько сильно он влюблен. Минхо приобнял за талию и чмокнул Хана в макушку. Так они и стояли какое-то время посреди подъездного холла, покачиваясь из стороны в сторону с закрытыми глазами, просто наслаждаясь теплом друга друга. — Не хочешь прогуляться? — Джисон уперся подбородком Минхо в грудь и уставился щенячьими глазами. — Хм, думаю смогу оставить свой пост на часок. — Отлично, тогда идем на свидание! — Джисон начал играться бровями и легонько похлопывал Минхо по ягодице. Тот скривился и прикусил губу в совершенно глупой игривой манере. Хан отстранился, оставив напоследок еще один поцелуй, и направился к лифту вприпрыжку. Минхо смотрел ему вслед, склонив голову на бок. «Как же я безнадежен». Пока Джисон собирался, Минхо решил приодеться. Даже сидя на вахте в качестве консьержа он старался одеваться прилично — запрыгивать в джинсы, как минимум, — чтобы хоть как-то разнообразить свое уныние и не встречать жильцов заляпанной растянутой футболкой. Но он ленился, поэтому 90% времени так и сидел в джоггерах и оверсайз футболках. Из всего, что было в его здешнем скромном гардеробе, он нашел только прямые укороченные брюки с кожаными вставками в виде лент, оконцовывающих бедра, и брендовую черную рубашку с коротким рукавом и белым узорчатым лого на лицевой стороне. Кожаные лоферы на грубой платформе все еще были главной изюминкой, но он решил дополнить образ кожаным галстуком. Собственно то, в чем он месяц назад вступил на пост. Минхо собрался и ждал Хана на их лавочке, потягивая айкос, как и всегда. Его парень вышел и застыл в проеме, придерживая рукой тяжелую железную дверь. Минхо улыбнулся и помахал ему рукой, чтобы тот отмер, но Джисон все так же стоял, сраженный. Это был первый раз, когда он видел Минхо не в домашнем или базовом. Сам Джисон выглядел не менее красиво: серо-черные вареные джинсы, белая декоративно рваная футболка, украшенная большими булавками, и косуха со множеством карманов и молний идеально подчеркивали природный шарм Хана. У Минхо тоже сперло дыхание, хотя он старался держать себя в руках и не палиться, как сильно ему нравится этот образ. — Рад, что мы на одной волне и оба под словом «свидание» поняли нечто большее, — Минхо рассмеялся, и Джисон наконец-то сдвинулся с места. — Детка, — он подошел ближе и с дикостью в каждом движении резко придвинул Минхо за бедра к себе, впиваясь в него жадным поцелуем. Массивная обувь на платформе сделала его чуть выше, — мне прям поебать на твою работу, я краду тебя и мы едем в ресторан. — Минхо рассмеялся и наклонился за еще одним поцелуем. — Ты тоже очень хорошо выглядишь. — Хотя знаешь, я передумал. Не хочу, чтобы кто-то еще видел тебя таким. — В обычный жизни я примерно так и хожу. — Катастрофа! Придется закрыть тебя в этом подъезде навсегда, — Минхо снова захихикал, — если серьезно, ты просто неотразим, Минхо. Я не видел людей прекраснее. Пришла его очередь стесняться. Минхо знал, что может выглядеть хорошо, в конце концов он следил за собой и не был обделен вниманием. Но комплименты Джисона попадали не в уши, а сразу в сердце. — На самом деле я ненавижу рестораны. Я бы просто выпил кофе и прогулялся, если ты не против. — Все, что захочешь. В данный момент, я готов положить весь мир к твоим ногам. — Ты безнадежен, — Минхо закатил глаза, но не смог скрыть скромной улыбки. Он переплел их пальцы и двинулся в сторону машины. Джисон широко улыбнулся. — Да, я. Они зашли в одну из любимых кофеен Минхо, перекусили, сидя на веранде с тяжелой плетеной мебелью, совершенно не подходя под эстетику заведения, не прекращая говорить и восхищаться друг другом. Затем немного прогулялись по центру города, осматриваясь и любуюсь суетой мегаполиса. Сделали несколько полароидов в будке для фото в нелепых шляпах, выходя безобразно влюбленными на каждом снимке. Покормили уточек в ближайшем парке, там же поели сладкую вату — одну на двоих, как в самых глупых фильмах о любви. И все время ходили, держась за руки, разговаривая о мелочах жизни. Они шли вокруг пруда, когда подол хановых штанов одернула маленькая девочка. — Что случилась, малышка? — Джисон присел на корточки, чтобы быть наравне с ребенком и обеспокоенным взглядом посмотрел на девочку. — Я… я не могу найти маму, — она утирала слезы тыльной стороной руки. — Ох, — парень на секунду растерялся и поднял глаза на Минхо, который так же впервые столкнулся с подобным, — давай попробуем найти ее вместе. Как она выглядит? Малышка постаралась вспомнить, во что была одета родительница. Она не побоялась Джисона, хотя его внешность все еще была довольно грубой. Минхо переживал, что кто-нибудь подумает, что они просто похитили ребенка. Но люди вокруг не обращали на них никакого внимания, хотя Минхо выглядел крайне обеспокоенным, высматривая в толпе женщину, которая подходила бы под описание. Они втроем вернулись туда, где ребенка последний раз видела мама, и решили подождать. Джисон снова присел на корточки и старался рассмешить девочку глупыми фокусами, чтобы как-то сбить уровень ее стресса. — Черён~а! — паникующая девушка подбежала к ним и кинулась обнимать и осматривать своего ребенка, — Прости меня, родная, я отвлеклась всего на минуту…повернулась, тебя уже нет. Ты ушла смотреть на белочку? Ты в порядке? — она осматривала дочь на наличие травм и сыпала вопросами. — Не переживайте, — Минхо подал голос, — она не поранилась. У вас очень умная дочь, она подошла и попросила о помощи. Женщина оторвалась от ребенка и рассыпалась в благодарностях и извинениях перед Минхо и Джисоном. Они немного смутились, но, убедившись, что все в порядке, сказав еще пару, что все правда в порядке, ушли в противоположную сторону. — В моменте я захотел от тебя детей. Они шли, держась за руки. На это высказывание Джисон резко остановился, замер, а затем громко рассмеялся до слезинок в уголках глаз. — Ты странный, в курсе? — Минхо лишь пожал плечами и развернулся полубоком к Джисону, — повезло, что мне нравится все странное. Минхо промолчал, и они двинулись к выходу, все так же крепко переплетая пальцы. Вернувшись в район, они снова не могли разойтись. Парни слиплись как пельмени и просто ходили кругами вокруг домов. На улице стемнело. Дул сильный ветер, наклоняя стволы деревьев, сгущались тучи. Где-то вдали гремело, местами небо озаряла молния. — Я люблю такую погоду с детства, — начал Минхо, — всегда напоминает апокалипсис, как в фильмах. Тучи сгущаются, вокруг тяжелая тишина, слышно только ветер, который сносит все вокруг. Небо будто злится на человечество, пуляет молнии и гремит. Но при всем при этом, я чувствую себя спокойно, потому что знаю, что дальше будет всего лишь очень сильный дождь, который прибьет городскую пыль и освежит природу. Ты ощущаешься как такая погода. — Затишье перед бурей? — Нет. Сильный теплый ветер летним душным днем. Но с тобой не страшно, — Джисон останавливается посреди дороги. — Уверен? — он снова пытается поиграться бровями, но видя, что Минхо серьезно, прекращает флирт и задумывается ненадолго, — Я бы сказал, что ты ощущаешься как лес после дождя. — Лес? — Угу. Причем густой, с плотно посаженными деревьями. Он может пугать, но стоит пройти вглубь, природа будто сама ведет тебя, прячет от города в своих еловых ветках. Они замолчали. Минхо на нос упали первые крупные капли. Он закрыл глаза и поднял голову к небу, вслушивался в шум природы. Их спальный район построили на границе леса, вырубив его половину. Минхо старался услышать громкий шепот того, что осталось. Джисон молчал, завороженно глядя на Минхо. Дождь усилился. Через пару минуту они стояли уже полностью мокрые в свете фонарей. Под ногами текло, воды было уже почти по щиколотку, но они так и не двигались с места. Наслаждались моментом, не хотели его потерять. Джисон обошел Минхо и встал напротив. Он подошел ближе, опустил руку на щеку, привлекая внимание. Минхо ластился, словно кот, отвечал на нежность и растворялся в моменте. Глаза заволокло дождем, приходилось промаргиваться, но им было все равно. Второй рукой Хан взял Минхо за ладонь и резко потянул вниз. Он лег на асфальт, по которому струилась вода, и взглянул вверх, приглашая лечь рядом. Минхо нежно улыбнулся, ложась рядом и снова переплетая их пальцы. Они почти всегда держались за руки. Минхо нравится такая тактильность, ему нравится, как джисонова рука лежит в его, нравится его горячая кожа. Хан повернул голову к Минхо, его лицо заливало водой. — Ты самый невероятный человек, которого я встречал, Ли Минхо. Он приподнимается и целует его. Выходит мокро, потому что дождь все еще льет с неба, и потоки воды проносятся прямо по ним. — Это был самый грязный поцелуй в моей жизни, — Минхо рассмеялся и принялся отплевываться. — Могу устроить погрязнее. — Так хочешь меня? — Ты даже не представляешь насколько. Но только если ты тоже хочешь, — он нежно улыбнулся. — Сейчас я хочу в горячий душ. — Пойдем ко мне? Уверен, что душ есть и у тебя, но я не хочу расставаться сейчас. Поднявшись, они начинают скидывать с себя мокрую одежду, стоит переступить порог. Джисон определенно закрыл очередную клишированную хотелку Минхо, но все же простуда не входила в их планы. Хан зашел в спальню, достал чистые полотенца, сменную одежду и босыми ногами побежал в душ. Минхо осматривался: квартира небольшая, но довольно уютная. Здесь красиво и, как Джисон и рассказывал, Минхо встретила небольшая комната, оборудованная под кабинет с кушеткой посредине, множеством белых шкафчиков и стеной, полностью обклеенной эскизами и какими-то фотографиями. Минхо хотел поразглядывать их, но Джисон возник перед его лицом быстрее, чем тот успел сделать шаг. — Составишь мне компанию? — Джисон трепетно поправил мокрые волосы и ждал ответа. — Что, даже без глупого флирта? — Сейчас я хочу, чтобы ты согрелся сильнее, чем подкатить к тебе. — Веди. У Джисона душевая кабина с прозрачными стенками, которые автоматически тонируются при закрытии. Удобное решение, если хочешь стильную ванную комнату, но любишь приватность. Минхо оценивал дизайнерские решения этой квартиры все больше. Горячая вода шумит и бьет по плечам, когда они снова целуются. Когда они просто обнимаются, отогреваясь. Пар постепенно заполоняет все пространство, оседая на зеркальных поверхностях, когда Джисон опускается на колени, а Минхо зарывается в его мокрые синие волосы. Минхо не мог не признать, что и в этом его парень хорош. Хан уделял больше внимания головке, помогал себе руками. Минхо держался за стену, ноги предательски подкосились, когда Джисон погрузил в него первый палец. Он упивался звуками Минхо, тонущими в потоке воды и старался сделать ему максимально хорошо. Джисон растягивал долго и трепетно, игрался, вводя пальцы постепенно, аккуратно раздвигал внутри, ища чувствительную точку. Минхо громко стонал и хватал ртом воздух, сильнее сжимал волосы, изливаясь Джисону на язык, когда три пальца снова прошлись по простате. Тот не упустил ни капли, не разрывая зрительного контакта. Минхо притянул его за новым поцелуем, жарким, нуждающимся, но больше благодарящим, чувственным. Минхо опустился на пол, Джисон сел рядом, смывая белесую жидкость со своих рук и потянулся за шампунем. Он намыливал своего парня, когда тот сидел, прикрыв глаза. Минхо выхватывал частички нежности и заботы даже в том, как Хан омывал его тело. Они снова целуются, долго, лениво, почти сонно, когда Джисон смывает с себя мыльную пену, готовясь выходить. — Останешься после ужина? — Джисон спросил, когда они лежали в его кровати и ждали доставку. Минхо был прекрасен в его вещах и с растрепанными волосами. — Мне не так далеко идти, — он смеется. — Ну и что? — Джисон перебил парня в попытке не дать мыслям Минхо разогнаться и дойти до четкого аргумента, почему он должен уйти. — Я не закончил, малыш, — тот дует губы, — даже несмотря на то, что мне не так далеко идти, я бы предпочел проснуться в твоей кровати. Джисон тихо стонет и утыкается Минхо в плечо. Он тает, он так безнадежно влюблен, что физически больно. Но Минхо не лучше. Это утро отличается от других, и Минхо думает, что хочет больше таких вот приятных пробуждений. Они долго валялись в тёплой кровати, пока солнце игралось на стенах комнаты и подсвечивало пыль. Джисон проснулся первым, немного смутился, потому что давно не прибирался. Он держал в идеальной чистоте рабочую комнату и старался почаще приводить в порядок остальное помещение. Но, видя рядом сонного, до невозможности мягкого Минхо с отпечатком подушки на щеке, его тревоги отступили. Он просто счастлив быть здесь и сейчас, рядом с тем, в кого он безнадежно влюблен настолько, что щемит в груди. Две подряд ничьи в кнб, и они уже заказывают круассаны и кофе из ближайшей пекарни в соседнем доме, потому что могут, потому что никто так и не решился первым вылезти из кровати. Они вместе чистят зубы, вместе идут в душ после ленивых утренних игр, вместе возвращаются в кровать и вместе признают, что они тошнотворно приторные. Но их это устраивает, а значит остальное не имеет ни малейшего значения. Минхо тянется рукой ко рту с последним кусочком завтрака и замирает. — Черт! Сколько вообще время? — Где-то около 13, а что, — Хан сделал паузу, а потом громко осознал, — черт! Ты же все еще консьерж на замене… — Я просто надеюсь, что в мое отсутствие не произошло ничего критичного. Ни у кого. Блин, если дядя узнает… Они быстро доедают и начинают собираться. Минхо немного тревожно. Его работа не самая важная в мире, но, в конце концов, он должен нести ответственность и выполнять даже тот минимум, который подразумевает такая простая, но все же работа. Джисон не лез с утешениями и не пытался подбодрить. Он ощущал часть своей вины, поэтому просто молча надеялся, что никаких последствий не будет. Минхо оставляет невесомый поцелуй на лбу Хана и спешит вниз. Его встречает открытое подъездное окошко и пустое кресло. В этот момент он начинает паниковать, потому что точно помнит, как закрыл его и задернул шторку (как нужно делать всегда, если уходишь со своего поста). Сложившаяся ситуация может значить только то, что вернулся дядя, увидел, что Минхо нет на месте и сел работать сам. И вот это точно ничего хорошего не предвещает. Минхо тихонько постучал в дверь и прошел внутрь. В нос ударил запах тяжелого парфюма. Женского. Шестерёнки в голове вращаются с невероятной скоростью в попытке понять ситуацию. Тетушка Чо вышла из небольшой ванной комнаты и одарила вошедшего широкой улыбкой. — Здравствуй, Минхо! — Здравствуйте! — он осторожно кланяется, — П-почему вы здесь? Я, эм… — Не переживай, милый, — женщина тихо смеется, — я вчера вышла в магазинчик и заметила, что тебя нет. Решила, что пришло время мне вернуться. — Ох, я поступил опрометчиво, уйдя без предупреждения. — Все в порядке, ты и так отлично мне помог, — Минхо кланяется еще раз, он старается выглядеть спокойным, но уши горят, а сердце бешено бьется в груди, — не переживай ты так, твой дядя ничего не узнает. — Эм, спасибо, — женщина снова легко смеется. — Думаешь, я никогда не была молодой? У Ёнхана свои методы воспитания, и я благодарна, что он так быстро нашел мне замену, когда я сказала, что мучаюсь со спиной. Но заставлять совсем юного племянника работать консьержем? Как ты провинился перед ним, милый? — она подмигивает ему, Минхо нервно улыбается, — он зайдет ближе к вечеру, а мне как назло нужно будет отойти на время. — Конечно, — Минхо считывает намек и мысленно благодарит вселенную за то, что вокруг него такие прекрасные люди. Оставшийся день прошел спокойно. Тетушка Чо напоила Минхо чаем и ушла, снова подмигнув, парень лишь скромно улыбнулся в ответ. Он осмотрел свое временное место жительства и решил прибраться, перемыть и так чистую посуду, высушить и расставить ее по местам, протереть пыль, вымыть полы. Помещение маленькое, а Минхо чистоплюй, поэтому большую часть времени он просто протирал и так чистые поверхности, складывал свои вещи, напевая какую-то приставшую мелодию, и надеялся, что дядя и правда останется в неведении его непрофессионального поведения. Кроме того, условный месяц, который на самом деле растянулся на полтора, так как Минхо приступил в июле, а на календаре была середина августа, подходил к концу. А это значит, что работать ему больше не придется, ведь и он без того большую часть летних каникул провел здесь. Они с Джисоном встречаются вечером. Ветер уже довольно прохладный, погода буквально за ночь резко вспомнила, что скоро осень. Они гуляют по району, снова держатся за руки, пока за их спинами горит закат. — Сегодня был мой последний рабочий день. Дядя сказал, что остаток каникул мне стоит потратить на подготовку к учебе, — он закатил глаза и усмехнулся, — не знаю, что у него в голове, но видимо он забыл, что в этом году учеба начинается только с октября. — Надеюсь, ты не напомнил ему об этом? — Джисон сильнее сжимает минхову руку в своей. — Нет, конечно! Минхо тихо смеется, а Джисон замолкает на какое-то время. Его окутывают тревожные мысли, но он не хочет нарушать спокойную атмосферу и утруждать Минхо своими переживаниями. Хотя они и договорились обсуждать все, что их беспокоит сразу, чтобы не доводить до точки кипения. — О чем думаешь? — Джисону все же повезло (или не очень), что за тот короткий срок, что они вместе, Минхо уже научился считывать его настроение. — О нас. Что будет дальше? — А что будет дальше? — Завтра ты вернешься домой и…что будет с нами? Минхо тихо смеется, останавливается и поворачивается к Джисону, на его лице играет свет уходящего дня. Он недавно покрасился, поэтому волосы все такие же темно-синие, но сейчас кажутся совсем черными. Минхо смотрит с нежностью и старается одним лишь взглядом и легким прикосновением к щеке забрать всю тревогу своего нежного мальчика. — У нас наконец-то будет больше времени, чтобы видеться, потому что я не буду прикован к старому креслу. Мы сможем ходить на полноценные свидания, как ты и хотел. — Но разве ты не… У Джисона на секунду все внутри падает. Он знает, что родители Минхо живут не в городе, помнит, что тот работает на дядю, но никогда не задумывался, где именно Минхо живет. Хан был настолько погружен в то, что его возлюбленный находится буквально в паре шагов от него, что даже не задумывался, что может быть иначе. Он задержал дыхание и был готов к тому, что Минхо сейчас скажет, что они — всего лишь летний роман, что пора двигаться дальше. — Хани, я живу в соседнем доме, — у Минхо в глазах озорство и нежность. — Чего? — Джисон захлопал глазами под громкий смех, — Господи, я уже подумал, мы — все! Почему ты никогда не говорил??? — Как-то к слову не пришлось. — Ты…ты просто невыносим, Ли Минхо! — он ударил его в плечо, — Я на секунду подумал, что сейчас потеряю любовь всей своей жизни, потому что ты не согласишься на отношения на расстоянии, а твое расстояние — соседний дом. Хан осекся, поняв, что сказал, и даже начал думать взять свои слова обратно, но Минхо заткнул его игривым напористым поцелуем. Они целовались посреди пустой дороги в лучах уходящего солнца и не могли оторваться друг от друга как физически, так и морально. Возможно, они прыгнули в эти отношения слишком быстро и необдуманно. Возможно, все это закончится так же неожиданно, как и началось, потому что огонь, который они зажгли друг в друге может потухнуть так же быстро. Возможно, они будут вместе так долго, как только смогут. Возможно, станут теми самыми одноклассниками, которые вышли замуж первыми, не достигнув и 25. Возможно, они разделят одно смертное ложе на двоих. Но все это только «возможно». Минхо не хочет думать о том, что может быть и чего точно не будет. Он счастлив здесь и сейчас, держа в своей руке ладонь человека, который будоражит его тело и разум сильнее всего остального в этом мире. Минхо все так же смеется и смотрит на Джисона с такой любовью, что становится нечем дышать, потому что Джисон смотрит так же. Но им повезло делить одно дыхание на двоих, потому что так у них точно останется воздух.