* * *
Королевство Рондон, прошлое В детстве всем рассказывали невероятную историю Алл-Мера. Никто не боялся рассказывать детям о пытках, что он пережил, потому что это история о великом, о важном. Конечно, родители старались сгладить углы, однако считалось, что священную былину нужно передать точь-в-точь. Ибо Алл-Мер — бог, которому поклонялись, бог, который нес в мир добро… бог, в котором люди, как никогда нуждались. В самые тяжелые времена, кои переживал Рондон, люди вспоминали Алл-Мера. Того, кто за человечество готов был висеть на кресте и терпеть невероятные унизительные пытки. Но его жертва так или иначе все равно оправдалась. Да, некоторым древним богам это могло не понравится, но зато люди получили того, в ком нуждались всегда. Однако стоило потерять Алл-Меру свое физическое воплощение и в мире людей остались лишь его отголоски. И снова люди погрузились в печаль. Старые боги плохо слышали молитвы, а новые не появлялись. Да и такие простые, незамысловатые существа, как старые боги плохо понимали сущность человека. Им гораздо проще было создать кого-то особенного, того, в ком душа будет придерживаться идеалов только одного из богов… но давало ли это плоды сейчас, когда новыми богами никто уже не становился? Люди обладающие особенными душами плохо вписывались в общество. Часто их считали странными, родные открещивались от них, а они сами, не понимая своего божественного происхождения, уходили в монастыри, так и не раскрыв тайн мироздания. Но то ли это было, если нового вознесенного человечество рисковало вообще никогда более не получить? Те кто становились новыми богами не могли даже и на толику приблизиться к мученику Алл-Меру. К тому, кто страдал за человечество. Складывалось впечатление, что люди просто недостойны были понимания. Просто не могли быть столь же понятыми богами, как сами боги. Вероятно гнев божий копился веками, наполняя древний город под королевством Рондон, пылающим страхом. Кто-то знал о существовании богов чуть больше, чем простые люди. Об их обители и месте, куда ступит разве что только редкий смельчак. Только вот однажды в Рондоне родился ребенок необычайной красоты. Его назвали Ле’Гардом и вся жизнь его была окутана вниманием. За прошествием лет уже сложно понять откуда появилось пророчество, однако его строки так метко совпадали с историей Ле’Гарда, что это не могло не остаться незамеченным. Вскоре он и сам уверовал в провидческие строки, до конца, правда, не понимая для чего он собственно предназначался. Ясно было лишь одно: боги избрали его для некой важной миссии для всего человечества. Он был послан людям с небес для того, чтобы изменить весь мир. Только вот факт этот не давал избранному покоя. Его статус в обществе в самом деле помогал ему жить, но расплачивался он за это тысячей вопросов, на которые не мог дать ответа. Можно ли назвать такую жизнь адом, когда люди от тебя всегда чего-то ждут, а ты сам в точности уверен в том, что создан для чего-то значимого и великого, но более ты не можешь с этим ничего сделать? Этот вопрос остался бы открытым, если не воля случая. Ле’Гарду, как и всем Рондонским детям, тоже читали историю Алл-Мера. И мальчик представлял ее в голове во всех деталях и красках. Как люди приходили к будущему богу и находили упокоение в его речах. Как народ сплочался с легкой подачи этого поистине невесомого и доброго человека. Поначалу Ле'Гард не думал, что хотел бы стать новым богом или уж тем более новым Алл-Мером. Но его мысли были так схожи с мыслями мученика, что это всегда приводило его в восторг. В голове клубился рой мыслей, история Алл-Мера всегда вызывала в душе мальчика трепет. И вот, став старше, Ле'Гард все сильнее стал ощущать душевную связь с Алл-Мером. Его доброта и искренняя любовь к людям его прельщала. Это совершенно не тот новый бог, что нелюдим и уходит от привычной жизни, после вознесения туда, где позже его не найдут. Это, что-то, что совершенно не вязалось с принципом невмешательства богов. История Алл-Мера в самом прямом смысле вдохновила Ле'Гарда и он решил, что свою жизнь он проживет в соответствии с его идеалами. Пока он еще даже не подозревал насколько сильно это изменит его жизнь. А тем временем Рондон все сильнее утопал во мраке. Если не войнах, то в болезнях. Если не в нищете, то в голоде. Королевство словно бы увядало, а никто даже и не планировал, что-либо предпринимать. Ле'Гарду было больно на это смотреть. И с каждым днем его сердце сжималось лишь от осознания того, что его прекрасная родина пострадает из-за грязи королевского правительства и безжалостности богов. Мальчик решил, что раз пророчество твердит о его высшей цели для человечества, а страх за родные земли слишком велик, то он должен предпринять, что-то во имя своего народа. Его отца и мать до глубины души трогали его невероятные амбиции. Потому новость о том, что сын возжелал встать на пост святого рыцаря была очень хорошей для них.* * *
Однажды внимание мальчика привлекла таинственная книга. Как она оказалась в доме у родителей он не знал, однако почему-то ее таинственность была словно бы неоспорима. Ле’Гард открыл ее и взору его предстали страницы первого тома "Учения Гро-Горота" — древнего бога разрушения. Глаза читающего тут же засияли. Доселе он еще не пробовал сам читать подобного рода книги. Только вот на этот раз в его сердце было куда больше страсти к изучению связанных с какими-либо богами текстов. Ле’Гард тут же прикрыл книгу и огляделся по сторонам. Не хотелось ему, чтобы кто-то узнал его интересы раньше времени. Если родители будут расспрашивать его о прочитанном, то добром это явно не окончится. А ругаться мальчику не хотелось, тем более, когда мать с отцом так бесконечно гордились им. В книге рассказывалось о том, что разрушение — неотъемлемая часть созидания. Старый лес уйдет под землю, прежде чем у новых деревьев появится возможность прорасти. Любопытный бог разрушения скрывался среди людей, дабы не вызвать у народа панику, а его проявление было везде, куда не упадет взор человека. Но человеку бояться вовсе нечего, ведь не на него одного направлено разрушение. Оно везде. Ле’Гард отложил книгу, обдумывая строки. Что-то тут не вязалась, по его ощущениям. Древние божества казались ему слишком чуждыми и не такими глубокими личностями, как Алл-Мер. Зачем разрушать, что-то, если только в руках людей есть возможно начать возводить крепости? Возможно пройдет немало времени, прежде чем мальчик обуздает полученные знания. А тем временем Ле’Гард не оставил свое желание стать рыцарем. Для того, чтобы посвятить себя боевому искусству отец проводил с ним время часами напролет, обучая и наставляя сына. Ле’Гард никогда не был капризным или нежным. Вообще-то даже строгость отца никак не препятствовала его желаниям. Отцу просто-напросто не требовалась его бранить или наказывать, потому что юнец был абсолютно беспрекословен. Еще с самого детства отец знал, что Ле’Гард возжелает стать воином, потому и воспитывал его так, как подобает будущему рыцарю. Его искренне радовал сын, так как их стремления совпадали практически всегда. Именно из-за этого ему не показалось странным желание мальчика стать рыцарем, осознавая, что они вовсе не из дворянской зажиточной семьи. Но было, кое-что, что позволяло семье думать наперед и предполагать, что такой сложный замысел, как становление рыцарем мальчика, который не был рожден в благородной важной семье, был вполне себе осуществим. Пророчество. Практически весь Рондон был наслышан о древнем пророчестве, что однажды в мир придет ребенок, который вырастет, станет прекрасным длинноволосым юношей, который позже изменит мир. Возможно сам Ле’Гард был столь уверенным в себе во многом благодаря пророчеству. Оно было, как пара белых крыльев за спиной, кои своим светом затмевали любые сомнения. Придавали силу, были опорой. Возносили высоко над небесами и дарили легкость. Так Ле’Гард стал пажем для благородного господина. Такая должность не то, чтобы была ему приятна, но мальчик точно знал, к чему приведет его покорность и смирение перед своим будущем наставником. По обычаю родители отдали сына в рыцарскую семью. Ле’Гарда приняли с крайней охотой, ведь хозяева были осведомлены о непростом происхождении новоиспеченного подопечного. Мальчику было даже в, каком-то роде приятно, что везде и всюду его могли принять, если рассказать о своей избранности. Такие, как Ле’Гард давно нужны были этому погрязшему во мраке короловеству… с тех времен, когда этот бренный мир покинула надежда на спасение — Алл-Мер. Однако нянчиться с Ле’Гардом никто не собирался. Он был, в буквальном смысле слова, прислугой для своего господина и его жены. Помощь в уборке и готовке, а также грязной повседневной работе с каждым днем закаляли его силу воли. Он чувствовал, как сам становится выносливее и это придавало ему сил. А вот после проделанной работы, когда ему велели идти спать, мальчик открывал, припрятанную ранее, библию Алл-Мера и воображал, как в будущем станет великим человеком. Ему казалось, что Алл-Мер всегда рядом с ним и благословляет его, только что начатый, путь рыцаря. Помогает в самых сложных или печальных жизненных ситуациях и наставляет на путь истинный. И это придавало только больше сил юному пажу. Господин, в чьем доме он служил, порой просто-напросто удивлялся беспрекословному подчинению Ле’Гарда и отсутствием, каких-либо возражений. Зная, что в истинном своем роде — это все-навсего просто ребенок, каким бы ни было его происхождение, от него можно было ожидать чего угодно. Но только не от Ле’Гарда. Он был настолько послушен и воспитан, что порой господин сам проникался его светлой и чистой аурой. Ни он, ни его жена и заметить не успели, как в доме, после появления такого вот слуги, появилась необычайная легкость. Мальчик буквально одним только своим присутствием мог вдохновить уже опытного рыцаря на новые, светлые мысли. Потому отныне в доме к Ле’Гарду было самое уважительное и вероятно даже теплое отношение. Если бы не эта энергия, что вечно исходила от него, кто знает? Может и даже послушного ребенка не стали бы одарять такими почестями. И тем не менее мальчику еще многому предстояло научиться, так что понапрасну он не расслаблялся.