Жизнь Марии

Июль 1991 года       Она думала, что девочка, которая родилась в семье, где есть старшие братья, всегда будет под защитой.       Но в её семье – это не так. Безусловно, родители любят всех детей, но братья – отдельная история.       Вечные драки, разбитые носы, синяки – последствия, которые оставались на лицах и телах детей после жестоких битв.       Хоть девочка и была младшей из всех детей, у нее был самый жесткий характер. Даже ее старший брат Миша, в силу того, что он парень, да ещё и придерживающийся своих теорий и принципов, не настолько жёсткий.       Маше одиннадцать лет и она уже поняла, что мир может быть очень жесток. В школе её дразнили, даже били. Она отстаивала свои позиции, мнение и получала за это. Поэтому характер Горшенёвой был совсем не детским для ее возраста.       С Мишей у девчонки была разница в семь лет, а с Лёшей — пять. Братья у Маши были талантливы, она и правда так считала, да ещё и очень харизматичные. Зависть в её ещё совсем юном сердце поселилась давно. Плохое чувство, но оно было единственным, взрослым и настоящим для девочки на тот момент.       Двадцать второго июля Маша спокойно читала книгу. Она очень любила читать, отдавая предпочтение сказкам.       Родители уехали на дачу, оставив младшую на братьев. Правда, никто за ней и не следил в силу возраста. Парни гуляли со своими друзьями, развлекались. У Маши не было друзей, да ей и никто не нужен был. Она сама прекрасно проводила время.       Постепенно на улице темнело, и Маша уснула в своей крохотной, но уютной комнате. Её пижама – старые треники от Лёши и рубаха с разрезанными рукавами от Миши. Ей было в этом комфортно. Маша уплывала в царство Морфея и тихо посапывала в подушку.       Резкий звук заставил девочку соскочить с кровати, в испуге замерев у кровати. Медленно проходя вперёд к двери, она увидела свое отражение в зеркале и чуть не упала в обморок от страха. Нет, Мария не была уродлива, просто полумрак и растрепанные волосы сделали своё дело.       В свете уличных фонарей глаза девчушки стали ещё зеленее. Она пригладила свои темно-каштановые кудрявые длинные волосы, чтобы не выглядеть зловеще. Хотя если к ним в квартиру пробрался вор, то это только поможет и усилит эффект.       Маша тихо подошла к двери и прислушалась к исходящим снаружи звукам. Она отдалённо слышала мужские голоса, песни, бренчали гитары, отбивался ритм об мебель. Девочка поняла, что это кто-то из её братьев привел свою свору музыкантов. Ей это очень сильно не понравилось, поэтому дверь из комнаты Маши открылась с таким грохотом, что скорее всего данный взрыв бешенства ребенка слышал весь дом.       Она вбежала в гостиную в прескверном настроении. Ей не привыкать ругаться с братьями, они знали её характер и если Маша злилась, то она превращалась в мощного тяжеловеса. Увидев знакомое убранство, а также компанию взрослых мальчиков, она остановилась, тяжело дыша:       — Что здесь происходит? — зло прошипела девочка. На её вопрос обернулось пять голов. Миша, завидев сестру, сразу же напрягся и удивлённо глядел на девочку тупым взглядом.       — Махыч, что ты тут делаешь? Разве не должна быть на даче с предками?       — Ещё раз спрашиваю: какого лешего тут происходит?       — Репетиция, — весело ответил светловолосый парень с гитарой, его карие глаза игриво смотрели на ребенка.       — Мне всё равно. Я хочу спать. Миша, если вы не дадите мне этого сделать, ты сам знаешь, что из этого выйдет.       — И что же? — темноволосый парень с барабанными палочками усмехнулся, не воспринимая всерьез угрозы маленькой девочки. Но Миша знал, что если сестра угрожает, то потом в своём шкафу он может обнаружить разрезанные вещи.       Не может же восемнадцатилетний парень робеть перед одиннадцатилетним ребенком. Но друзья Михи не знали, какой бывает в гневе его сестра, они вообще не знали её.       Иногда в братьев летели книги, канцелярия и просто игрушки. Родители думали, что её прокляли, раз такой маленький розовощекий ребенок превратился в демона. Никто не понимал, что девочка так привлекала к себе внимание, пыталась найти поддержку, а не получать постоянные наставления и укоры за все свои действия.       — Ой, Поручик, лучше не задавай эти вопросы моей сестре. Она — настоящая дьяволица. — Последнюю фразу Миша произнес шёпотом, чтобы его слышали только друзья. — Реально… Зверь… Парни.       Молодые люди заржали, хватаясь за животы. Они просто не могли понять, почему их друг, весь такой крутой и брутальный, холодеет от ужаса перед ней.       Маша злилась. Но она не могла бороться против такого количества взрослых мальчиков.       Её недетский ум уже крутил в голове план мести. Она глядела большими зелёными глазами по сторонам.       Девочка заметила возле брата парня с светлыми растрёпанными волосами. Он сидел, сосредоточившись над тетрадью, и губами зажимал колпачок от ручки. Глаза его бегали по разлинованному полотну. Казалось, что юноша совсем не дышал, выводя буквы.       Маша завороженно смотрела на него. Картина маслом. «Он настолько сосредоточен, поэтому не шутит надо мной?» — Задавалась вопросом девочка.       Она начала расслабляться и успокаиваться. Не понимая, почему это происходит, Маша просто отошла назад. По телу начали бежать мурашки и подниматься температура. Прилив неожиданный и неоднозначный.       «Что это такое?» — Пронеслось в юной голове.       Она не слышала шум голосов, которые смеялись над ней, ничего вокруг. Только тишина, в которой ярко выделялся звук скрежетания ручки по бумаге. Девочка чуть расставила ноги, чтобы устоять на месте и не грохнуться в обморок. Парень внезапно поднял глаза от своего творения, случайно столкнувшись взглядом с юной особой.       «Какие красивые глаза…» — У обоих возникла одна и та же мысль.       Но блондин быстро перевёл взгляд на друга и сказал:       — Миха, у меня готовы две песни.       — Ты чё, серьезно? — Он выхватил у друга тетрадь и быстро пробежался глазами по написанному, — Во, ты – гений, Андрюх, ё-маё. Это ж надо, две песни накатал!       Андрей и сам не понял, как это вышло.       Пока шел спор между Горшком и его сестрой, очевидно, что она в его породу, целиком и полностью, на него круто напало вдохновение.       — Да, что-то вдохновение пришло.       — Вот это я понимаю – мозг! — Восхищённо поддержал второй длинноволосый блондин. — Дай глянуть.       Парень с гитарой вчитался в текст и удивлённо поднял густые брови:       — Блять, да это же шедевр!       — Балу, тут дети! — заметил кудрявый молодой человек, который сидел рядом с ним.       — Пардонте, — он поднимает руки, капитулируя, — но по-другому не могу сказать! Волшебно! А нет, могу!       — Да ладно вам, парни. Это всего лишь наброски. Тут многое нужно поправить.       — Не скромничай, Андро, — Миша рассмеялся, — ты не только хорошо рисуешь, но и стихи пишешь. Может уже и исполнять начнёшь?       — Мих, нет. Я же говорил, что у меня ни слуха, ни голоса нет. Это будет не очень, да и на гитаре не так давно научился играть. Могу составить компанию ребятам в исполнении песен.       — А мне кажется приятный голос. У тебя получится, — молодые люди совсем забыли о присутствии девочки, которая все это время наблюдала за восхищением друзей. Они подняли на неё глаза и удивлённо уставились.       — Ты тут все ещё? Ё-маё, иди дрыхнуть, мелкая! Мешаешь! — отмахивается Миша.       — Зачем ты её выгоняешь? — сразу же заступился парень с густыми бровями. — Лучше познакомь нас.       — Мы не на светском мероприятии, но он прав, — Маша указала в сторону парня, — где твои манеры?       Она говорила и рассуждала, как взрослая девушка. Это поразило друзей. Они от такой грамотной дерзости открыли рты.       — Это моя самая злющая на свете сестра – Мария Юрьевна Горшенёва. — представил он девочку друзьям.       — Привет! — хором ответили парни.       — Очень приятно, — смутилась девочка.       — А вы?       — Это мои друзья: напротив меня – Яша, справа от него – Саша, но можешь звать его Балу, посередине стола сидит – тоже Саша, чтобы их не путать, называй его Поручик, а это – мой друг, с которым мы познакомились в реставрационном училище – Андрей, можно, просто Князь.       Девочка приветственно всем кивнула. Она заинтересованно всех рассматривала, а потом спросила:       — Мальчики, а вам сколько всем лет?       — Что, жениха выбираешь? — съязвил брат.       — Да. А ты мне предоставил их как сутенёр. — не отставая, сказала Маша.       — Откуда она вообще знает такие слова в своем возрасте. А как красиво дерзит, даже ты, Андрюха, так не можешь. — Князь махнул рукой, но с интересом вгляделся в лицо Маши.        Не похожа на братьев.        Да, такая же темноволосая, но черты слишком миловидные, прелестные ямочки на щеках, пухлые губы и огромные зелёные глаза. Ну кукла прям. Вырастет – сможет пойти в модели.       Князь только лишь умилялся ребенку напротив. Он понимал, что глядя на девчушку, в голове появляются разные образы ведьм, принцесс и героинь его вымышленного мира.       Дерзкий характер никак не сочетался с внешностью. Просто милейший ангел с дьявольским нутром.       — Мы все уже взрослые дяди, — в шутку сказал Балу.       — Судя по вашим разговорам, которые вы обсуждали до того, как я вторгалась, это не совсем так.       — Горшок, у неё огромный потенциал в будущем. — заметил Яша.       — Чё?       — В размазывании по стенке одними только словами. — добавил Балу. — Ты невероятно интеллектуальна, Мария.       — Не то что Горшок! — подколол его Поручик. Снова начался оглушительный гогот.       — Он тоже очень умный, — констатировала Маша.       — Вот видите, ё-маё, даже злюка считает меня умным.       — Но не всегда, — съязвила девочка.       Снова смех. Молодые люди были поражены настолько дерзкому маленькому человеку.       Они говорили долго, Маша была всё время с ними и обсуждала различные темы. Ей было интересно со взрослыми, которые рассуждают как дети. В общем, парни остались в восторге от маленькой ведьмы, а она не совсем, но пообщаться можно.       Эти восемнадцатилетние парни никогда не утомляли серьезную Машу. Наоборот, они дарили ей кучу позитива и волшебства.       Девочка любила сказки, а их песни именно ими и являлись. Она была в восторге от каждого написанного текста, от каждого отражающегося смысла в сказочных аллегориях и сравнениях. Человек, который писал такие тексты был гением. Она очень сильно им восхищалась.       Иногда он ловил вдохновение в неожиданных местах: метро, магазинах, даже в санитарных комнатах, но чаще всего либо дома у Миши, либо у себя.       Когда Князь был дома у Горшка, всё время там была его младшая сестра, которая всегда с интересом просматривала написанные им тексты. Когда психовал и кидался рукописями, она подбирала их, бережно стряхивала пыль, и с особым шлепком кидала возле него. Когда выматеривался, она закрывала уши и не слушала. Уходила в свою комнату и запиралась там.       Ему было нехорошо и неплохо от её присутствия, она не надоедала, а просто сидела рядом, делала уроки или читала. Он иногда советовался с ней насчёт правильной рифмы или синонима.       Спрашивая это всё у ребенка одиннадцати лет, было не стыдно, наоборот интересно, как отреагирует она на «милые» сказочки. Она реагировала по-взрослому: то плакала, то смеялась, будто понимала, что происходит в данной истории.       Очень долгое время молодые люди собирались у себя на квартирах, пока это не надоело родителям. Те больше беспокоились за убранство квартир, когда они собираются там. Поэтому молодые люди чаще стали уходить по вечерам в клубы и на репетиционные базы. У Миши своя группа. Правда, название девочке никогда не нравилось, слишком простое для таких текстов. Название должно отражать сказочность их репертуара.       Маше было интересно, куда парни уходят. Ведь Миша всегда приходил под утро и в приподнятом настроении.       Девочка имела незаурядный ум, поэтому вычислить место обитания парней было не сложно. Она подслушала разговор Лёши с Мишей. Они договорились, что соберутся там на следующий день. В предвкушении она подготовила себе одежду и легла спать.       В томном ожидании прошел день Марии. На каникулах время идёт очень долго, поэтому, позавтракав, она села читать книгу.       Ближе к вечеру Маша собралась, сказав маме, что пойдет в детскую библиотеку, а сама направилась к месту встречи друзей.       В Ленинграде стояла знойная жара.       Девочка довольно долго ждала мальчишек. Насколько она помнит, они же ещё и работают, чтобы купить новые инструменты.       Работали взрослые люди, чтобы они могли исполнить свои мечты без помощи посторонних. Девочка искренне считала так.       Из-за угла появились пятеро молодых людей, то выразительно разговаривали и смеялись. Губы Маши сразу же вытянулись в улыбку.       Спрятавшись за ближайшую к входной двери бочку, она была элементом декора или же стойка для охраны, решила послушать их интереснейшие рассуждения.       — Этот петух назвал меня шутом! Ну и я не растерялся и втащил этому уроду! — рассказывает Миша, с восторгом смотря на кулак.       — А потом мы подрались с остальной частью консерватории. Я думал, что нам пизды дадут, если честно. — задумчиво произнес Андрей.       — Ё-маё, не хватало ещё от этих аристократов получить. Ваще не кайф.       — А чего вы убежали потом? — спросил Балу.       — Да Миха начал гитарой лупасить одного из этих. Я его оттащил, мне гитару жалко было.       — Если бы я о его бошку сломалась гитара моя, уебал бы нахуй. А потом бы сел, но был бы прав. Они слишком много треплются и считают себя какими-то проповедниками. Блять! Взбесили, нахуй.       — Мих, ну согласись, зато это было весело! — заметил Балу.       — Весело-то весело, но мне тоже досталось. Мне какой-то народник балалайкой по спине пизданул! — наигранно возмущался Князь.       Гогот такой сильный, что уши закладывало:       — Миха ещё успел отобрать скрипку у того мудака, но потом так бережно её положил на лавочку во дворе, что я даже умилился. Сказав, что инструмент не причём! — Андрей показал этюд со скрипкой артистично, что все упали со смеху. Даже девочка, наблюдавшая за ними.       — Вот кто у нас тут шут! — воскликнул Поручик.       — Да все мы тут такие! — отмахнулся Князь.       — Ага, а я — король шутов. — Миха надел на голову невидимую корону. — Андрей, ты предлагал сменить название группы, ё-маё, предлагаю его! Звучит!       — Да, с Андрюхиными стихами, нашей музыкой, мы произведем фурор! Для этого нужно хорошее и говорящее название. Можно оставить «Король шутов», мне нравится. — заключил Балу.       — Предлагаю обсудить это в клубе, мы уже опаздываем. — поторапливал всех Яша.       Молодые люди друг за другом зашли в разрисованные железные двери. Каждый страстно обсуждал, какое все-таки название лучше. Андрей шел последний, чуть остановился у дверей и замер оглядываясь вокруг. Все это время ему казалось, что за ними следят.       Девочка притаилась, сердце бешено билось, но она старалась унять его глубоким дыханием. В итоге, не обнаружив никого, спокойно зашёл во внутрь.       Внутри юного тела бешено играл адреналин. Она знала, что совершает безумство, но все же решила прошмыгнуть вовнутрь.       Тихо закрыв за собой дверь, перед ней предстала картина, напоминающая самые отвратительные её сны: помещение с разрисованными стенами, тусклое освещение, узкие коридоры. Запах в этом месте был отвратителен, её живот начало крутить, а подступающие позывы она постаралась заглушить. Как они могут находиться в таком отвратительном во всех отношениях месте?       Но как бы она не рассуждала, любопытство пересилило, и она пошла по обшарпанному деревянному полу в сторону каких-то дверей. Ей с каждым шагом становилось все хуже и хуже. Эти запахи сводили с ума. Они сочетали в себе ароматы табака, кофе, пота, крови и мочи. Это давало поразительно отвратительный эффект.       Маша споткнулась о какой-то провод и полетела лицом вниз. Почувствовав острую боль, она всхлипнула. Обидно и неприятно. Ей хотелось выйти отсюда как можно скорее.       Она блуждала по коридорам, словно тень или приведение. Ей становилось тяжело дышать. Маша села посреди коридора, уставившись в одну точку. В туманной темноте она заметила фигуру, грозную огромную, направляющуюся к ней. Она отползла к стене, дрожа, держалась за уши, закрывая их от подступающей паники.       Лёгкой поступью приближался мужчина к маленькой тени в углу. Ему не было страшно, но он понимал, что здесь не должно быть никого постороннего.       Охранник клуба, услышав шум, когда девочка упала, вышел из своей каморки, решив осмотреть территорию. Он обнаружил шевеление в другом коридоре, где обычно репетируют всякие мелкие музыкальные коллективы. Приближаясь все ближе к источнику шума, он заметил фигуру, напоминающую ему ребенка. Призрак? Быть не может. Скептицизм победил, поэтому он решился придвинуться ближе.       Маше в это время казалось, что за ней пришел колдун или же вампир. Детский затуманенный мозг воспроизводил фантастические образы. Страх еще больше сковывал тело.       «Не смотри, не смотри!» — Шептала она уткнувшись в колени. А тень приближалась и приближалась. Ужас тянул к ней свои лапы, и она начала во весь голос, что есть мочи кричать.       В это время, в небольшой комнатушке, в конце коридора во всю шло обсуждение и подбор аккордов и нот. Балу перебирал струны, Поручик набивал ритм, Горшок и Князь обсуждали, как спеть тот или иной куплет. Они были так увлечены творчеством, что не услышали шум в коридоре, когда что-то или кто-то упал.       — Я тебе говорю, что здесь надо заменить строчку, ну не подходит она по рифме! Не подходит! — возмущался Андрей.       — Ё-маё, да ты зачем мне это доказываешь? Ты же пишешь их. Если тебе не нравится, то поменяй. Меня всё устраивает. Понимаешь, да? — спокойно ответил Миша на возбуждённый голос друга.       — Миха, тебе петь эти песни. Я хочу, чтобы они звучали красиво, чтобы сочетались с твоим голосом, музыкой.       — Ты, блять, романтик.       Андрей хотел возразить другу, но до них дошел крик о помощи из коридора.       — Вы это слышали? — соскочил Яша.       — Может, показалось? — Балу посмотрел на друзей удивлёнными глазами.       Снова крик.       Парни ломанулись к двери, буквально налетая друг на друга. Они выбежали в коридор, как и остальные посетители заведения. В коридоре стоял охранник в двух метрах от трясущегося тела.       — Помогите, тут человеку плохо, — он сам весь бледный, растерявшийся от безысходности.       — Кто это? — спросил патлатый неформал из соседнего зала.       — Я…Я не знаю. Ребенок какой-то. Она не подпускает к себе. Твердит, чтобы не проклинал её колдун, что ей было интересно, и она зашла сюда. Твердит про шута и короля что-то. В общем, сходит с ума.       Миша почесал затылок, не понимая, что нес мужик. Он сначала не разглядел в тусклом свете клуба знакомую фигуру.       Андрей на секунду задумался о странных бормотаниях ребенка. Но потом внезапно вспомнил о вечерах проведенных в квартире Горшенёвых, о беседах с его младшей сестрой.       Он рванул к Маше и сел на одно колено возле неё. Очень медленно стал тянуть руку к её оголенному плечику.       — Андрюха, что ты делаешь? — прошептал Балу.       — Это Маша Горшенёва. — быстро ответил парень.       — В смысле, блять? Чё она тут делает? — рявкнул Миша. Он подбежал к ней, резко поднял её голову от колен. И узнал. — Какого хрена ты тут делаешь?       Он трясет её, сам находясь в паническом ужасе от того, что его младшая сестра оказалась неизвестно где в столь поздний час.       Он переживал за неё, но не мог по-другому выражать свои эмоции.       Парень ещё больше трясет её, но она глядела на него пустыми заплаканными глазами и кричала.       Андрей, которого Миша оттолкнул в сторону, снова оказался рядом:       — Миха, отойди! Перестань на неё орать и трясти!       — Я сам знаю, что делать с сестрой родной!       — Миша, у неё паника! — грозно произнес Балу. — Отойди. Андрюха, ты знаешь что делать-то?       Молодой человек кивнул. Тогда его друг отошёл в сторону и нервно заходил по коридору. Андрей тихонько прикоснулся к плечу девочки, поглаживая его. Спокойно заговорил с ней:       — Маша, ты можешь победить всю нечисть. Помнишь, мы говорили с тобой, как это сделать? Просто нужно представить, что над тобой возникает волшебный купол. Он закрывает тебя от всего этого жестокого мира. Представь его. С каждым твоим глубоким вздохом он растет и растет. Давай... — девочка задышала спокойнее. — А теперь представь, как все вампиры, соприкоснувшись с куполом, превращаются в милых котят.       Она потихоньку оторвала голову от колен. Затуманенными глазами попыталась разглядеть того, кто её успокаивал. Постепенно, слыша приятный, размеренный баритон, тревога стала отступать, сменяясь головной болью. Глаза беспорядочно забегали, а тело начало выпутываться из тисков невидимых цепей.       Зрение восстановилось. Маша увидела перед собой обеспокоенные голубые глаза.       «Как небо…» — Пронеслось в голове. Она оглядела лицо перед собой. Заметив, что девочка начала реагировать, он слегка улыбнулся.       — Ну что, добро пожаловать обратно в наш мир. — Он поднёс руку к её голове и тихонько погладил. Его теплый взгляд до конца успокоил поражённую душу.       — Андрей? — хриплым голосом произнесла девочка. Все вокруг находившиеся люди, в том числе друзья Миши, с облегчением вздохнули.       Понимая, что с ребёнком все в порядке, разошлись. Кроме, пятерых парней, оставшихся наблюдать за девочкой.       Миша повернул голову и диким взглядом посмотрел на сестру. Он злился на неё, но ещё больше беспокоился.       — Маш, как ты тут оказалась? — тихо произнес Андрей.       — Мне было интересно, куда вы ходите и поэтому, всё разузнав, пошла за вами.       — Как ты внутри оказалась?       — Просто зашла.       — Ладно. Встать можешь? — он схватил её под руку и приподнял. Она еле стояла на ногах, голова снова кружилась, тело начало слабеть. Падение. Её подхватили сильные руки. — Видимо, не можешь. А что у тебя с носом?       — Упала, когда здесь бродила. — Виновато сказала Маша.       — Горе луковое. Миха, куда нести?       — На улицу. Я её на спине домой понесу. — раздражённо сказал брат. — Репетнули, блин, ё-маё!       — Мы вас все проводим, вдруг устанешь, а мы её сможем хотя бы подхватить.       Пятеро ребят вышли на улицу вместе с девочкой на спине у Миши. Шли, обсуждали выступления, стараясь забыть о сегодняшнем спектакле, устроенном Машей.       Горшок уже изрядно устал тащить сестру. Он весь истекал потом, поэтому девочку пересадили на спину Князю. Он хоть и был худеньким, но сила имелась, даже больше, чем у Миши.       Все это время Маша, которая ехала на спине у Андрея, вовсе не слушала никого. Ей было очень плохо, поэтому больше не было интересно их слушать. В какой-то момент, проходя мимо эстакады, шум машин заставил её открыть глаза. Она вспомнила, что хотела спросить.       Тонким голоском, стараясь говорить громче, Маша спросила у Князева:       — Вы выбрали новое название? — он понял, что Горшенёва находилась в клубе, гораздо долбше, чем все думали.       — Нет, пока остановились на «Король шутов».       — Тебе же не нравится оно?       — Нормально, но можно было бы придумать и лучше.       — Какие названия еще есть?       — Король и шут.       — Мне нравится. Оно более запоминающееся. Предыдущее тоже подходит под тематику твоих текстов, но это больше. А смысл вы можете придумать сами. Я устала рассуждать…       Андрей молчал. Он был в своих мыслях по поводу названия. Он обсудит это название с парнями.       — И ещё, Андрей. Почему ты только пишешь песни и играешь на гитаре? Не хочешь петь?       — Я же уже говорил, что у меня нет данных.       — Миша научился петь, хотя ему медведь на ухо наступил, и у тебя получится.       — Почему ты так веришь в меня?       — Потому что ты не плохой человек.       После этого разговора они молчали. Он шел в думах, а она просто задремала. Как маленький ребенок может так по-взрослому рассуждать?       Он был уверен, что в будущем этот ребенок ещё повлияет на жизни окружающих, бесповоротно и окончательно, в том числе и на его. 18 августа 1991 года.       После того случая в клубе прошел примерно месяц.       Страшные припадки и головокружения сопровождали девочку. Травма головы, полученная во время конфликта с одноклассниками сыграла огромную роль в болезни девочки.       Мама Маши решила отвести её в больницу в этот день. Нужно было понимать, что происходило с её ребенком.       Они сидели в очереди ко врачу. Маша читала книгу, которую для нее написал Андрей. Это было безумно интересно и захватывающе. История о девушке, которая попала к неизвестному в мире колдуну. О схватках и сражениях, о любви и ненависти.       — Что читаешь?       — Рукопись.       — Чью?       — Мне Андрей Князев дал почитать.       — Здорово, что ты наконец-то начала дружить с братьями, а то я переживала.       — Я не с ними дружу, а с их друзьями. Да и разве можно это назвать дружбой? Они ведь все совершеннолетние дяди.       — То, как они с удовольствием тебя везде берут, говорит об обратном.       — Они ни разу не брали меня на репетиции. Вот это обидно.       — Но ты же понимаешь, что они только начинающая группа. Им нужно свыкнуться.       — Мам, я не хочу ходить больше в эту школу.       — Ты так резко перевела тему. В чем причина?       — Есть причины. Не надо меня о них спрашивать.       — А как о них не спрашивать, если ты была совершенно здоровым ребенком, и тут раз, у тебя начались приступы.       — Всякое бывает. Я много падаю. — Уже начинала выходить из себя девочка.       — Это тоже нехорошо.       — Я читаю, мама. Ты меня отвлекаешь. Мама обидно глянула на дочь и решила, что не стоит продолжать разговор.       — Горшенёва Мария, — голос из кабинета врача.       — Идем.       Приём шел около сорока минут. Ее осматривали, расспрашивали о симптомах, посмотрели МРТ.       Здорова.       Это было очень странно, потому что у девочки явно со здоровьем не всё в порядке. Мама только хотела задать вопрос доктору, как в кабинет вбежала медсестра.       — Простите, что врываюсь на приём. Но срочные новости — в стране государственный переворот!       — Что? — мама в испуге закрыла лицо руками.       — Интересно. — заключает Маша. — За что боремся?       — За свободу! За демократию.       — Никогда у нас в стране не будет полной свободы и власти народа. Никогда! — будничным тоном произнесла Маша, будто сидела на политических дебатах.       — Давно она у вас такая умная? — поинтересовался врач.       — Как говорить начала, так сразу и выдает информацию, которую даже мы не знаем.       — Вот что. Советую вам посетить психиатра. Мне кажется, что она слишком гениальна для своего возраста.       — Я не псих! — возразила девочка.       — Ещё и агрессивная.       — Это вы неквалифицированный врач! — начала спорить мама. — Как вы, советский человек, с самой лучшей медициной в мире, позволили себе так выражаться?!       — Уже не советский, — вставила свои пять копеек Маша.       — Я прошу покинуть мой кабинет!       — Смотрите, как бы вы не покинули новую страну! — крикнула Маша и потянула маму за руку. — Пойдем, мам, эти ограниченные люди ничего не смыслят.       — Хамка! — крикнула доктор.       — Невежа! — ответила мама.       Они пулей вылетели из кабинета. Маша победно ухмылялась, что они смогли поставить неуча на место. Мама же тревожно тащила дочь домой по улицам, пока еще, Ленинграда.       — Я не понимаю, как государственный переворот? Какой страх, как дальше жить?       — Мам, новое время и новая история. Это же замечательно! «Перемен! Требуют наши сердца».       — Я не понимаю, Маш, чьи вы дети? Мы – советские люди! Папа – военный! Я – учитель музыки. В какого вы такие, даже не знаю, какое слово подобрать...       — Анархисты?       — Да! Именно. Эти ваши ещё певуны, которые пели про перемены. Мистически гениальны!       — А наши – сказочные идиоты! — девочка рассмеялась.       — Не знаю, по-моему интересный опыт.       — Чует мое сердце, мама, что они произведут революцию в музыкальной индустрии.       — Не говори это слово сейчас, а особенно в данной ситуации. — прервала мама рационально говорившую дочь. — Но ты права! Они у нас действительно произведут фурор. Месяц спустя.       — Маша! Послушай пластинку! — уговаривали ее ребята.       — Отстаньте, я не люблю музыку.       — Маша, ты от много отказываешься! — заискивал перед ней Балу.       — Почему я?       — Ты наш самый главный слушатель и критик! — констатировал Яша.       — Ой, да отстаньте вы от неё, блин. Не хочет, пусть не слушает, — раздражённо произносит Миха.       — Я послушаю, но при одном условии.       — Она ещё и условия нам ставит. — Закатил глаза Горшок.       — Первая изданная кассета будет моя. — и улыбается.       Парни захлопали в ладоши и быстро согласились.       Маша села поудобнее и включила магнитофон. Долго вслушивалась в голоса из приемника, в мелодию и слова. После того, как пленка закончилась, она долго сидела в задумчивости, а гости, которые ждали ее реакции, нервничали.       — Ну что, Маш? — спокойно спросил Андрей. — Совсем плохо, да?       — Качество записи — говно, — парни вскинули руки в отчаянии, — но содержание отличное!       Все вздохнули с облегчением.       — Ты зачем так пугаешь? Блин, ё-маё. Маха, тебе, блять, в критики идти, любого до инфаркта доведешь.       — Ребята, а кто поёт вместе с Мишей? Как дуэтом или на бэк-вокале?       — Князь, — похлопывает по плечу друга Михаил.       — Ваши голоса так хорошо звучат вместе! Молодец, Андрей, что послушал меня, — он подмигнул ей, а она улыбнулась.       — Вообще, я петь не умею, но на бэках вроде ничего звучит.       — Ну с опытом наверстаешь, — сказал Балу, — Ещё как соловей будешь потом голосить.       — Какая тебе больше всего песня понравилась?       — Не могу выделить какую-то определенную. Качество записи не очень. Но когда вы запишете его в студии звукозаписи, то будет шикарно.       — О, великая критикесса! Благодарим вас за отзыв о нашем скромном творении, — шутливо поклонился Саша Балунов, а все остальные подхватили.       — Дураки! — заливаясь смехом, Маша, чувствовала себя впервые за долгое время счастливой и здоровой.       Эти люди стали для неё важнейшими на всём белом свете. Хоть она и продолжала драться с братьями, но всё больше девочка интересовалась поэзией и музыкой.       Здоровье постепенно пришло в норму. И новых приступов не предвиделось на горизонте.       Пока что.       Потому что жизнь Маши только начиналась и обретала целостность и яркость. И неважно, какого оттенка будет её жизнь, важно, что всегда она будет яркой.       Поверьте, это будут интересные приключения.