***
— Ты всë ещë здесь. Через щели в потолке пробивались потоки света, освещая пещеру достаточно, чтобы Маргери могла разглядеть еë с большей чëткостью. Санса сидела перед ней, скрестив ноги и плотно обернув плечи грязной шерстяной шалью. Очевидно, она всë-таки чувствовала холод. Одной из деталей, которая бросилась Маргери в глаза, был клочок пыльно-розовой ткани, туго обмотанный вокруг глаз девушки. Волосы Сансы выглядели аккуратно расчëсанными, несколько прядей выбивались из-под повязки на глазах, ярко-медные в мягком солнечном свете. Уголки еë губ дружелюбно приподнялись, как будто она была рада компании. — Зачем на тебе это? — не могла не спросить Маргери теперь, когда была уверена, что еë не выгонят из пещеры, как только взойдëт солнце. Санса слегка коснулась ткани, как будто только что еë заметив. Пожав плечами, она немного отвернула лицо. Хотя еë глаза были скрыты от взгляда Маргери, а уголки рта лишь слегка опустились, она выглядела невыразимо печальной. — Я была проклята убивать любого мужчину, на которого посмотрю. — Я не мужчина, — возразила Маргери, хотя и не совсем понимала зачем. Еë замечание вернуло немного юмора в поведение девушки, между ними, казалось, вспыхнула искра, когда Санса усмехнулась. — Я прекрасно осведомлена. Когда она заговорила, на еë щеках появился румянец, что само по себе показалось Маргери очаровательным; для того, кто встретил еë так холодно, рассвет, казалось, пробудил в ней теплоту, что было совершенно неожиданно. Возможно, она просто жаворонок, предположила Маргери с юмористическим смешком про себя, задаваясь вопросом, спала ли Санса вообще прошедшей ночью. — Ты, наверное, голодна, — заговорила Санса отрывисто, словно устыдившись своих манер ведения домашнего хозяйства. Она не сделала попытки уйти, а просто указала налево от Маргери, где на чëм-то, похожем на раскалëнные угли, стоял горшок, на поверхности которого пузырилась смесь кремового цвета. — В котле каша. Ешь столько, сколько хочешь. Я ничего ни для кого не готовила уже… — Я уверена, что это прекрасно, — перебила Маргери с улыбкой, которую девушка даже не могла увидеть, затем встала и направилась к еде, которой собиралась позавтракать. Отравленной пища не пахла, не то чтобы Санса была из тех, кто прибегает к такому. Она казалась гораздо более прямолинейной, хотя ни в коем случае не бестактной; она была похожа на женщину, у которой под одеждой было спрятано как минимум два ножа. — Спасибо, Санса. «На самом деле это довольно мило», — отметила про себя Маргери, потянувшись за одной из глиняных мисок, которые были расставлены для неë в аккуратный ряд. Для обитающего в пещере монстра Санса определëнно казалась более организованной, чем можно было предположить. Отбросив в сторону свою недоверчивую натуру, она заставила себя насладиться этим единственным подарком, который был ей дан. В отличие от тех, что исходили от поклонников, служанок или знакомых, с этим не было связано никаких ожиданий. Она была свободна, когда бы ни решила уйти; у неë было больше самостоятельности в этой пещере, чем она могла когда-либо мечтать иметь дома под бдительным оком отца, бабушки, советников, кузенов и «друзей». Здесь Маргери могла выбирать. — Очень вкусно, — отметила она вслух, как только съела ложку. — Это семейный рецепт, — пробормотала Санса в ответ, сидя в нескольких футах от неë. Она заправила прядь волос за ухо, впервые с момента их встречи выглядя нервничающей. Это было почти так, как если бы она хотела продлить общение. — Моя мама научила меня еë готовить. — Должно быть, она хорошо готовила, — заметила Маргери с тайной улыбкой, хотя Санса не могла её видеть. — Это и сейчас так, — чопорно возразила Санса, и Маргери почувствовала, как еë брови взлетели вверх. Значит, еë мать была жива, но не жила здесь. Возможно, Санса пришла сюда, чтобы избавить свою семью от той же участи, что и еë; освободить их от бремени необходимости защищать еë; оградить их от смирения с тем, что дочь станет изгоем. Это мог быть любой из этих вариантов или просто механизм адаптации для родителя, которого она не совсем хотела отпустить. Маргери не решалась настаивать на дополнительной информации, поэтому просто отправила в рот ещë одну ложку каши. Казалось, что между ними прошëл ещë один момент, повисший в воздухе, прежде чем Санса заговорила снова. — Я убью его для тебя, если ты этого хочешь. — Возможно, я попрошу тебя об этом, — Маргери предпочла шутливый ответ из-за удивления, которое она испытала, несколько тронутая тем, что совершенно незнакомый человек предложил сделать для неë подобную вещь, тогда как еë отец хотел продать еë тому мужчине, от которого она сбежала сюда. — Я хотела бы увидеть его голову на копье. При этих словах Санса ухмыльнулась, и это зрелище было почти ослепляющим. Это было в равной степени прекрасно и убийственно; она была убийцей, какой бы прекрасной ни была еë внешность. Почему-то Маргери не была напугана этим, как раньше, когда такую же склонность к насилию демонстрировали мужчины. Она предположила, что это потому, что она стремилась только отомстить и защитить, а не причинить боль, как это делали многие мужчины, которых она знала. — Я могла бы превратить его в щебень, если бы ты этого пожелала. — Это было бы потрясающее зрелище, — Маргери почувствовала, как на еë губах заиграла ухмылка при мысли об этом. — Ты бы разбила его статую молотком или оставила это мне? — Конечно, я предоставлю тебе такую честь, — ответная улыбка Сансы была пропитана игривостью, скорее застенчивой, чем робкой теперь, когда они перешли к шуткам друг над другом. Щëки Сансы порозовели от радости, и Маргери представила, что в уголках еë глаз появились морщинки от этого. Интересно, они голубые или зелëные? — подумала она. — Я бы не хотела, чтобы тебе причинили вред, Маргери. Или любой женщине, если уж на то пошло. — Значит, я не первая попавшая в беду девица, которую ты спасла? — Маргери преувеличенно ахнула, положив руку на сердце и пытаясь сдержать смех. — А я-то подумала, что я особенная. Санса фыркнула, словно нашла эту идею забавной. — Я бы не осмелилась назвать тебя девицей в беде. Кроме того, — она снова вздëрнула подбородок, словно напускала на себя фальшивый вид ради Маргери. Это было странно мило, как будто она хотела утешить еë, делая вид, что знает, что делает, хотя, вероятно, она не разговаривала так с другим человеком месяцами, если не годами. — Я думала, ты здесь, чтобы спасти меня. — Возможно, нам было предназначено спасти друг друга, — возразила Маргери, изо всех сил проверяя почву на предмет флирта. Она западала на симпатичных девушек, что расстраивало еë семью, поэтому ей приходилось скрывать свои увлечения. Вспомнив всех мужчин, которые злорадствовали о том, как они спали как с русалками, так и с монстрами, и видя на другой стороне пещеры, как губы Сансы приоткрылись от удивления, она испытала лëгкое волнение, которое могло соперничать с гордостью любого из этих лжецов. В ней было что-то милое, манящее, чему Маргери не могла так долго сопротивляться, как ни пыталась. — Что ты думаешь об этом? Сансе потребовалось несколько секунд, чтобы подобрать ответ. — Это будет зависеть… — осторожно начала она, поразительно дипломатично для женщины, которая превращала мужчин в камень, чтобы сохранить свою жизнь. При этих словах Маргери наклонилась вперëд на своëм месте, аккуратно сжимая миску в руках. Каждое движение было преднамеренным, рассчитанным, и всë же еë сердце колотилось так, как будто никогда не остановится. Она почувствовала внезапное трение в воздухе — радость, ставшую наэлектризованной, которая могла очень легко испортиться, если она не будет осторожна. Возможно, это было ошибкой — попробовать свои силы во флирте с известным существом. — От? — Как ты собираешься спасти меня, во-первых, — это прозвучало так, будто на еë губах был готов смех, на случай, если Маргери возьмëт свои слова обратно или почувствует желание убежать, — и действительно ли ты думаешь, что играть с женщиной, которая может превратить тебя в камень, — хорошая идея? — А ты бы сделала это? — спросила Маргери, нерешительно вставая, словно опасаясь спугнуть пугливого оленя, и ставя полупустую миску рядом с собой. Как и ожидалось, Санса непоколебимо сидела на месте, ничуть не смутившись внезапной сменой тона. Маргери медленно приблизилась к ней на шаг, а затем ещë на один. — Ты когда-нибудь прежде убивала женщину? — Нет, — выдохнула Санса, наклонив голову, чтобы определить источник голоса Маргери и повернувшись на месте к ней лицом. Как только она произнесла это слово, Маргери направилась к ней и едва успела усомниться в собственном здравомыслии, как девушка с огненными волосами тоже встала, оказавшись на расстоянии всего лишь дыхания от неë. Санса была выше, чем помнила Маргери, и намного выше, чем она себе представляла. Маргери облизнула пересохшие губы, не в силах удержаться, чтобы не проследить взглядом за изгибом губ Сансы, задаваясь вопросом, какими они были бы на вкус, если бы представился шанс. — Никогда. Маргери сделала паузу всего на мгновение. — Ты когда-нибудь раньше целовалась с женщиной? — С твоей стороны самонадеянно думать, что я бы этого хотела, — пошутила Санса, однако в еë голосе слышалась какая-то неоднозначность, которую Маргери не могла точно определить; страстное желание, чтобы к ней прикасались, обнимали и лелеяли, и не только как к возлюбленной. Она была одинока, это было ясно видно, но и Маргери тоже. В еë жизни за пределами этой пещеры еë окружали люди, и всë же она была очень одинока. — Но я хочу. Дрожащая рука поднялась, чтобы коснуться щеки Сансы, и Маргери почувствовала, как божественность и земля одновременно тянут еë сердце в разные стороны. В Сансе было что-то такое, что заставляло еë чувствовать себя живой; как будто не каждый человек в мире был лжецом, потребителем или змеëй в том или ином качестве. Она полагала, что самый чудовищный из мифов оказался самым милым. Еë лицо было прохладным на ощупь и приятным, как мрамор, и кончики пальцев Маргери теребили края повязки, туго затянутой вокруг лица Сансы. Это было настолько нереально, что Маргери подумала, не замëрзла ли она насмерть во сне и не мерещится ли ей это. Еë большой палец скользнул по скуле Сансы, и ощущение было таким же реальным, как и всë, что она когда-либо чувствовала. Девушка, «монстр», согласно историям мужчин-идиотов, рассказываемых по всей стране, прерывисто вздохнула. — Это нормально? — спросила Маргери, наклоняясь вперëд, словно еë тянула какая-то неведомая сила. Губы Сансы были розовыми, воплощением красоты, которую художники во всëм королевстве еë семьи пытались запечатлеть в своëм искусстве. Как кто-либо мог познать истинную красоту, если он не смотрел в лицо такому божеству, как она? Поверх ладони Маргери легла рука, притягивая еë ближе. — Да, — прошептала Санса, поглаживая костяшки пальцев Маргери с нежностью, на которую, по еë мнению, не был способен ни один человек. Через несколько секунд их губы соприкоснулись, это было волшебством и безумием одновременно. Они едва знали друг друга, и всë же это был лучший поцелуй, который Маргери когда-либо ощущала. Она услышала резкий вздох девушки, когда углубила поцелуй, желая большего облегчения, которое они нашли друг в друге. В поцелуе появился намëк на отчаяние, когда Санса, всегда сдержанная и жëсткая, потеряла свой стержень и провела рукой по волосам Маргери, зарываясь в словно сотканные из золота локоны. Маргери опустила свободную руку на талию Сансы, сжимая обнаруженную там кожу и восхищаясь еë нежностью. Она была воплощением совершенства, и Маргери не могла насытиться ею; она была у неë под кожей, в еë костях, в еë сердце одновременно, и она не хотела этого никогда потерять, чем бы это ни было. Мысль о расставании с ней казалась невыносимой, немыслимой, как будто еë поцелуй был ответом на все вопросы, который задавала себе по пути сюда Маргери. Еë губы были сладкими, как глазурь на пирожных, которые Маргери брала с кухни у себя дома всякий раз, когда у неë собиралась компания, и от неё пахло духами и теплом. Спустя мгновение они отстранились друг от друга, ровно настолько, чтобы можно было дышать, однако рука на еë ладони осталась неподвижной. Маргери судорожно вздохнула, не осознавая, что задерживала дыхание, и подняла голову, чтобы ещë раз коротко поцеловать Сансу в губы. — Я хочу увидеть твои глаза, — пробормотала она, не подумав, и прокляла своë легкомыслие, когда Санса напряглась в еë объятиях. Маргери знала, что подобные проклятия нужно было как-то разрушать, и еë прежняя решимость увидеть еë живьём сменилась необъяснимым желанием увидеть еë счастливой. — Ты сказала, что убивала только… — Ты можешь умереть, — огрызнулась Санса, еë голос был грубее, чем во время их последнего разговора, а губы скривились, как будто она испытывала отвращение к самой себе за то, что вообще была проклята таким недугом. На одну секунду всë вокруг них погрузилось в тишину, за исключением потрескивания углей под котелком с кашей и равномерного капания воды на пол пещеры. — Я не смогу жить в мире с самой собой, если наврежу тебе. Я причиняю вред только тем, кто… никогда тем, кто мне небезразличен. Я не могу причинить вред тебе, никогда.Часть 1
29 июля 2023 г. в 06:00
Слабый отблеск света от еë факела был единственным, что освещало вход в пещеру, в воздухе витала лëгкая влажность, пока она шла вперëд. Еë сандалии были пропитаны грязью и сажей, а поношенный плащ, изодранный в клочья, казался тяжëлым на плечах. Она ловко обошла лужу перед собой, но еë рука невольно дрожала. Возможно, она была дурой, придя сюда, не имея ничего, что могло бы еë защитить, кроме сладких слов и сердца, полного сострадания к чудовищу, которого боялись даже самые храбрые воины; существу, которое могло бы при желании с лëгкостью убить еë.
Она с любопытством осмотрела проход перед собой, внимательно изучая замысловатые углублëнные бороздки в стенах, как будто они могли подсказать ей, куда идти. Судя по всему, существо должно было быть здесь. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она отправилась на поиски, движимая отчасти злобой, а отчасти чувством вины перед собственной совестью.
Она была здесь не просто так: ради попытки, из-за которой она наверняка будет проклята в глазах богов за то, что так предала свою семью — он скоро отправится в погоню, порученную ему еë же отцом: совершить убийство, замаскированное под предлог отдать еë руку тому, кто сможет проявить себя героем среди людей, как будто убийство существа может сделать его достойным еë. Еë губы поневоле скривились, когда она пробиралась через расщелину, ведущую к более узкому проходу, пламя еë факела колебалось, пока она исследовала глубины пещеры. Если ей суждено было встретить здесь свой конец, она сомневалась, что кто-нибудь когда-нибудь еë найдëт.
Эта мысль была столь же неприятной, сколь и успокаивающей.
Она слышала об этом: Горгона, чудовище, человекоубийца со змеями вместо волос. Она была настолько отвратительной женщиной, что мужчины, искавшие еë, чтобы бросить вызов, убить или переспать, якобы мгновенно превращались в камень, и о них больше никогда никто не слышал. Он шëл с бронзовым щитом, данным ему самими богами, чтобы обезглавить монстра любой ценой. Маргери не могла позволить этому случиться; было ли это вызвано добротой еë сердца или еë эгоистичным нежеланием вступать в ещë один брак, она не могла сказать.
Важно было то, что она находилась здесь.
Маргери пересекла порог пещеры, и путь разветвился на две широкие тропинки. Еë волосы прилипли к щекам, с них всë ещë капала дождевая вода, когда она перекладывала факел из одной руки в другую. Вокруг по-прежнему была тьма и, казалось, что она никогда не рассеется. Каждый еë шаг отдавался эхом громче предыдущего, и малейший звук заставлял еë оборачиваться, словно она собиралась противостоять монстру, которого стремилась защитить сама. Еë сердце колотилось так, как будто им владела сильнейшая из армий, его нервный стук заглушал ровное журчание воды, эхом разносившееся по замкнутому пространству. Она пнула ногой камешек, пытаясь найти утешение в том, как он запрыгал по каменному полу под ней.
— Что ты здесь делаешь? — Звук голоса пронзил еë, как лëд, такой холодный, что почти обжигал. Он был мелодичным, но глубоким, успокаивающим, но пронзительным, пустым, но яростным. Это было по-своему прекрасно, больше, чем любая мелодия, исполнявшаяся для неë при дворе, и каждое произнесëнное слово, казалось, воспламенялось, как только слетало с губ.
Ей потребовалось всего мгновение, чтобы осознать, что она окутана тьмой, а факел, который она сжимала в ладони, стал холодным на ощупь. Пламя погасло без еë ведома, сделав Маргери совершенно уязвимой перед незнакомкой, стоявшей перед ней. На Маргери не было корсета, и всё же казалось, что у неë перехватило дыхание, когда еë губы приоткрылись в попытке произнести слова.
Молчание между ними затянулось.
— Тебе не следует здесь находиться, — голос женщины теперь был всего лишь шёпотом, меланхоличным и полностью поглощëнным тоской, которую Маргери страстно желала расшифровать. Она всегда одинаково любила головоломки и загадки, еë завораживало всë, что могло поставить еë разум в тупик. Этот голос, в равной степени покрытый сахаром и инеем, заинтриговал еë сверх всякой меры. Она не хотела ничего больше, кроме как увидеть его источник своими глазами, поддаться любопытству и заглянуть в глаза предполагаемого существа, чтобы узнать, была ли в этом мифе хоть какая-то капля правды.
— Я пришла предупредить тебя, — начала Маргери, пытаясь обрести уверенность, которую бабушка воспитывала в ней с тех пор, как она научилась ходить, и вздрогнула от дрожи в своëм голосе. Еë глаза начали привыкать к темноте, и всë же она не могла найти источник голоса, который так еë пленил. Она задумчиво облизала пересохшие губы и сделала неуверенный шаг вперëд. — Сюда идëт мужчина, чтобы отрубить тебе голову. Он хочет потребовать моей руки, убив тебя.
Смех, который издала Горгона, был резким и горьким, словно она вообще не умела смеяться. Звук поразил своей резкостью, как будто смерть не посмела бы коснуться еë в еë уединении.
— Я не боюсь ни одного мужчины. Уже нет.
— Я боюсь его, — искренне призналась Маргери, выложив тайну, которую хранила близко к сердцу покрытой слоями защитных лоз и колючек, словно имитируя розовый куст. Если бы она так и не выбралась из логова этого существа, ей давало некоторое утешение хоть раз в жизни признаться в том, что она действительно чувствовала. — Тебе следует бежать, Горгона.
— Это не моë имя, — еë голос больше не был ни громовым, ни угрожающим, а скорее тихим, как плеск прилива. Маргери не могла представить, как выглядела эта женщина, но ей становилось всë труднее соотносить еë голос с тем чудовищем, которым еë изображали люди. Теперь, когда они общались, было трудно представить еë кем-то иным, кроме человека, несмотря на то, что Маргери не могла видеть еë лица.
Она помолчала всего мгновение, прежде чем спросить:
— Тогда какое же?
Снаружи раздался удар грома, и внезапно существо оказалось перед ней. Маргери напрягла зрение, чтобы разглядеть его, хотя и подавила желание сделать шаг назад. Если ей суждено умереть сегодня, она умрëт; несомненно, это лучшая участь, чем еë альтернатива, и, по крайней мере, она пыталась спасти кого-то в процессе этого.
Когда Маргери увидела волосы, длинные, ниспадающие и рыжие, она едва заметила, что еë незажжëнный факел с грохотом упал на землю. Женщина перед ней выглядела удивительно похожей на человека. В еë волосах не было змей, на коже не было чешуи, на лице не было кривой ухмылки, с которой она надвигалась на невольных жертв… она была всего лишь девушкой.
Предполагаемое чудовище вздёрнуло подбородок, словно демонстрируя свою храбрость всем, кто посмеет над ней посмеяться, однако на еë губах не было улыбки. Еë лицо было пустым, если не считать складки между бровями, а глаза были закрыты рукой, поднятой, словно для защиты Маргери от гнева, который она, как известно, обрушивала на мужчин, потревоживших еë покой. На ней было белое платье, рваное и грязное по краям, совершенно не соответствующее погоде. Неужели холод совсем на неë не действовал? Была ли она действительно бессмертной или из плоти и крови, как и все остальные? Мысль о девушке, вынужденной отправиться в изгнание из-за проклятия, наложенного на неë богами, очень опечалила Маргери, хотя, возможно, она просто приняла облик, приятный гостье, чтобы вызвать у неë ложное чувство безопасности. Она могла только наблюдать за ней со смесью любопытства и страха, пока девушка стояла неподвижно, как камень, непоколебимо на своëм месте.
— Санса, — наконец произнесла она. — Меня зовут Санса. Это мой дом, и меня не испугает человечек с мечом. Меня пытались убить многие, — мрачно заявило существо — Санса, — однако на еë губах мелькнула лëгкая улыбка. — Никто ещë не преуспел. Пусть и этот попытается.
«Она прекрасна», — невольно подумала Маргери, наблюдая за стоящей женщиной намного выше еë, с волосами ярче любого пламени, которое она когда-либо видела, даже в окутавшей их темноте. Это было отчётливо видно, пусть они и находились в унылой пещере за много миль от цивилизации.
Что скрывалось под еë глазами, что дало ей повод прятаться в такой пещере навечно? Говорили, что еë взгляд мог мгновенно превратить мужчину в камень, но она не обращала его на Маргери. Было некоторым облегчением, что она решила прикрыть глаза от еë любопытного взгляда, учитывая, что Маргери была склонна прожить ещë несколько лет.
— Эта пещера — твой дом? — Маргери не пыталась скрыть удивление в своëм голосе, укол сочувствия зародился внизу живота при мысли о том, что она жила бы где-то в подобном месте. — В самом деле?
— Здесь раньше жила моя семья. — Санса поджала губы, но её рука осталась на месте. — Это единственный дом, который я когда-либо знала.
Маргери знала, что лучше не спрашивать, что стало с еë семьей.
— Почему ты… — начала Маргери, не в силах понять, как она могла выносить такую жизнь. Наверняка было бы не так уж сложно построить для себя дом в одном из близлежащих королевств и носить повязку на глазах, чтобы скрыть любое искажëнное или проклятое зрение, находящееся у неë под рукой. Как она охотилась? Пила? Спала? От мысли о том, чтобы остаться здесь на всю жизнь, у Маргери по спине пробежали мурашки.
— Пожалуйста, — прерывание прозвучало скорее как команда, чем как просьба, жëстко и грубовато, хотя в этом и присутствовала уязвимость. Она слегка отодвинулась, отступая всë дальше в темноту, пока Маргери больше не могла различить ничего, кроме силуэта. — Оставь меня.
Что Маргери и сделала.
Несколько мгновений она бесцельно брела примерно в том направлении, откуда пришла.
Но куда ещё она могла пойти? Снаружи надвигалась гроза, и ей потребовалось бы несколько часов, чтобы вернуться домой. Она не допустит, чтобы это путешествие оказалось напрасным, даже если та, которой она стремилась помочь, не оценила еë предупреждения.
Она нашла достаточно ровное место, чтобы разместиться рядом со скоплением проточного камня, пространство вокруг еë ног усеивали сталагмиты. Было холодно, и её дыхание вырывалось маленькими облачками, пока она смотрела на скалы перед собой, но с этим приходилось смириться. Возможно, с утра дорога будет легче, или, может, Санса, отдохнув за ночь, передумает и прислушается к еë предупреждениям.
Маргери лежала на земле, завернувшись в плащ, еë мысли уносились прочь от неë под стук капель воды, стекающих со сталактитов на потолке, и запах дождевой воды, пропитывающий пространство вокруг. На то, чтобы заснуть в таких условиях, уйдут часы, и она даже не могла быть уверена, сколько было времени, учитывая, насколько глубоко она зашла в пещеру.
Легкое, как пëрышко, прикосновение пальцев к еë плечу заставило еë встрепенуться. Еë тело было укрыто одеялом, более тëплым и мягким, чем она могла ожидать. Она натянула ткань до кончика носа, даже не осознавая, что до этого момента дрожала.
— Спасибо, — выдохнула она.
Хотя рука Сансы почти мгновенно отнялась от неë, еë присутствие осталось. Именно под тяжестью пристального взгляда на затылке Маргери начала засыпать.
Я тебе небезразлична? — это был нелепый вопрос, который пришëл ей на ум, но Маргери ещë не совсем расшифровала своё влечение к Сансе. Была ли их связь всë это время предначертана судьбой? Не поэтому ли она покинула свой дом и отправилась в дикие места в поисках «монстра», за которым охотился её будущий жених? Что-то бурлящее внутри неë подсказывало ей, что она не пострадает; что она будет исключением; что они предназначены друг для друга, хотя такое заявление потрясло Маргери даже в собственных мыслях.
Была ли эта женщина настолько соблазнительной, что она потеряла весь свой здравый смысл?
— Доверься мне, — пробормотала она самым успокаивающим голосом, на который была способна, слегка улыбнувшись, когда Санса расслабилась в еë объятиях, всë ещë возвышаясь над ней и в то же время отстранившись, как будто боялась её запачкать. Казалось, они обе изголодались по прикосновениям и страстно желали близости, понятной только друг другу. Каким-то образом Маргери знала, что теперь ничто не причинит ей вреда, хотя здравомыслящая часть еë разума не считала это хорошей идеей. — Пожалуйста.
— Маргери, — прошептала она, однако с лëгкой неохотой опустила дрожащие руки: казалось, какая-то часть еë озарилась надеждой. Ни один мужчина не должен был выдержать еë взгляда, но в пророчестве ни разу не упоминалась женщина; ни по рассказам Сансы, ни по общеизвестному мифу, из-за которого тысячи мужчин один за другим шли на смерть в надежде забрать еë голову и преподнести какому-нибудь королю или богу, или торговцу, или кому-то ещë.
Маргери была настолько очарована ею, что смерть казалась невозможной.
Когда Санса не сделала ни малейшего движения, чтобы снять повязку, Маргери сама потянулась, чтобы развязать еë. Она наблюдала, как ткань, светло-розовая, будто сделанная из морских кораллов, с воздушной лëгкостью опустилась на землю. Это было так просто, и внезапно еë новой знакомой стало откровенно нечего скрывать.
Санса крепко зажмурилась, когда Маргери набралась смелости заглянуть ей в глаза, чтобы узнать правду о своих предположениях, продиктованных интуицией. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она подняла глаза к лицу Сансы и нежно провела пальцами по еë векам, словно проверяя, нет ли под ними камня.
В ней не было вообще ничего необычного, ничего, что указывало бы на то, что она была кем угодно, кроме красивой девушки, жившей в пещере вдали от цивилизации. Большой палец Маргери коснулся еë ресниц, более густых и длинных, чем когда-либо были у неë без помощи щипцов. Она всë ещë была красивой, так же, как и раньше. Она была бы прекрасна, даже если бы еë взгляд убил Маргери.
— Всё в порядке, — ободряюще пробормотала она, еë руки обхватили лицо Сансы со всей нежностью опытной любовницы. — Я доверяю тебе.
Маргери почувствовала, как еë сердце начало просачиваться через его трещины, когда их взгляды встретились, тëмно-голубой слился с медово-карим, и она мгновенно поняла, что смотрит в лицо самой любви.
Сердце еë замерло, но не от того холода, который принесла с собою смерть, а от последовавшего вскоре после этого скачка счастья и безудержной радости. Они смотрели друг на друга целую вечность, пока с губ Сансы не сорвался сдавленный всхлип: впервые за много лет она увидела другого человека, который был ей дорог, не в силах представить себе возможность того, что ей не придëтся обрекать себя на вечную жизнь в изгнании и околосмертные переживания. Слëзы навернулись на еë глаза, такие же голубые, как река или глубокие моря на побережье Хайгардена, а не каменно-серые или морозно-голубые, которые Маргери представляла в своëм воображении.
Через несколько секунд на губах Сансы появилась слабая улыбка, дрогнувшая, когда она заговорила:
— Это ты.
Когда они обнимались в пещере, когда-то бывшей еë добровольной клеткой, Санса прижимала к себе Маргери, любовницу и незнакомку одновременно, у которой не было ничего в этом мире, кроме времени и обновлëнного чувства надежды: на семью, на любовь, на жизнь. Во всяком случае, рука, которая легла в еë руку, когда они вместе вышли из пещеры, была заверением в том, что рядом с ней всегда будет кто-то, кого она будет обожать каждой клеточкой своего существа.