Панк-Дозор

Юрий Михайлович взял трубку со второго звонка. Значит, почувствовал. Аксинья вздохнула и выпалила бесполезное уже, наверняка, с таким-то уровнем силы собеседника: — Я вернулась. И Миша обо всём узнает от Леонтьева через пару минут. Это не остановить ни вам, ни мне — да и я устала прятаться. — Этого было не избежать, — без какой-либо паузы ответил шеф Северного дозора. — Я предвидел это ещё когда вербовал тебя. — Ту боль, которую придётся испытать вашему сыну? — поддела Ася, она вышла на обезлюдевшую набережную, цоканье каблучков звонко отражалось, пока она не облокотилась на перила. — И ладно — вы, Миша всегда подспудно чего-то такого и ожидал от вас, но выпутаться мне — шансов ноль! — Ты получила, что хотела. Обвинения против тебя не выдвинули. Живи, радуйся, хоть новый зоопарк собирать начни, только мне не попадайся! — от души пожелал шеф, судя по звукам плеснувший себе в стакан чего покрепче. — Я не хочу зоопарк, — тихо ответила, попутно выбирая плоский камушек (её что ли дожидался!) и запуская плисточку. Семь раз — её предел, но после камень всё равно пошел ко дну, а от него по реке пошли круги. Ничто не проходит бесследно. Только чьи-то круги по воде быстро затухают, а иные устраивают такую бурю в стакане… — И вы не можете этого не знать. Почему было не подослать меня, как есть? — В ту пору Мишка б тебя настоящую не воспринял. Его тогда только протест волновал. На тебя он, конечно бы, взглянул, но как только понял, какая ты мощная Иная — мигом бы свинтил. Назад к людям и свободе. Подальше от умудрённой тебя, — Юрий Михайлович вздохнул. — А сейчас не хорони ваши отношения раньше сроку. Не одна ты привязалась. Не недооценивай его. — Я боюсь за Мишку, — Ася вцепилась пальцами в ледяные перилы, не чувствуя холода. — Что, если это его убьёт? Вы должны приехать. Или отправьте хоть кого-нибудь. Пусть последят за ним. Нельзя одного оставлять! — Но сейчас ему это необходимо. Спокойно всё обдумать, — веско ответил шеф. — Аксинья, он, конечно, не зрел психологически, но думает-то, что ого-го каков! Поэтому не надо его в этом разубеждать — хуже будет. И, конечно, мои ребята аккуратно за ним издали проследят. Иди домой, не мерзни, — прибавил он, то ли услышав стук её зубов, то ли почувствовав. — Угу, — непонятно совой ухнула Волконская, думая, что уж домой-то она точно не пойдет. Московская квартира её была расконсервирована, но казалась такой одинокой, что хотелось выть. Поэтому она тяжело отлепившись от заиндевелых перил направилась искать приключения. Проще говоря, поскакала в клуб 1930. Выступали там, кажется, кто-то из своих… Старых знакомцев. Вот и узнает заодно кто.

***

Выступал Чёрт, не тот самый Булгаковский, а Илья. Иной, конечно, Тёмный, но даже в Сумраке чересчур страшно не рисовавшийся. Концерт уже заканчивался, когда Ася прошагал сквозь второй слой (на всякий случай) в зал. Оказавшись в толпе и убедившись, что народ вокруг и пришествие Сида не заметил бы, вышла. Стремясь слить бушевавшие эмоции, вдоволь накричалась, пропевая хиты дружественной группы. В результате её в таком занимательном наряде заметили и даже попытались неудачно подкатить, но даже эта мышиная возня не смогла избавить от мрачных мыслей и сгорающего в адских муках ощущения, что где-то там, даже не далеко, а близко Мишка всё крушит и чувствует себя безмерно обманутым и покинутым. «А ведь это не так!» — скрежетая зубами, думает она, но понимает, что Горшенёв-старший прав. Нельзя трогать. Совсем нельзя. Сами всё предложат и всё дадут. По шее. Петь, чтоб хоть немного унять боль, приходится так, что группка слушателей Пилота, что стояла по близости, кажется, перестали слушать Илью, немного приоткрыв рты. Осознав, что портит тому малину да и вообще палится, Волконская юркнула в толпу, растворяясь, а по факту проваливаясь в Сумрак. Только вот и там её прожёг красноречивый взгляд со сцены. Чертыхнулась и перешла на второй, так и выбралась наружу, чувствуя, как постепенно стынет на ветру разгоряченная кровь. Внезапно ожил телефон. Причем такими знакомыми вибрациями в Сумраке отозвался, что она долго не решалась снять блокировку и прочитать сообщение. Мишка. Не звонил. Не скандалил. Просто прислал СМС. Страх сковывал так, что она почти не дышала. Так и простояла, замерзая у служебного входа, пока не услышала позади знакомое покашливание: — Мы точно где-то встречались, — не вопрос, утверждение. — Может скажешь где? — Волконская развернулась к Илье. — Ну, не в приемной Дневного Дозора, Светлая, — хмыкнул тот. — Нет, я думаю, в Там-Таме. — Что там делать нормальному Светлому? — пожала плечами. — Ты ненормальная, — легко ответил тот. — Может, прочитаешь уже сообщение, а, Светлая? — обратил он внимание на её судорожно зажатый телефон. — Слышал о Коте Шредингера? — Пока не откроешь СМС — кот может быть и как жив, и как мёртв. Только вместо кота кто-то покрупнее. Нет, тут дело в любви… Всегда когда потерянны столь сильные дамочки, это может быть только она. Я прав? — Возможно, — хмуро ответила, но затем, подумав, всё же прибавила: — И сильной надо быть до конца — и открыла сообщение, краем глаза замечая, как Чёрт куда-то благоразумно испарился. Правильно, нечего находиться рядом с эпицентром возможного взрыва. Которого не произошло. Ася смотрела на экран и не могла поверить. Неужели Ренник ничего ему не рассказал? Она прислушалась к себе, дернула за линии вероятности — да нет же! Рассказал. Тогда какого лешего? «Жду завтра в 5 на репе с текстами. Не опаздывай».