Неизвестная переменная

      За две недели полета Мама собрала всю возможную информацию о планете Х — так пока называли ее колонисты. Планета не просто находилась в предположительно обитаемой зоне — на ней обнаружили океаны, пышную растительность, схожую по составу с земной атмосферу. По предварительным расчетам, там могла быть и не только растительная жизнь, однако из-за сильных ионных бурь, сигнал Мамы плохо проникал на поверхность.       Уолтер, с одной стороны, не разделял стремления команды свернуть с намеченного пути, но с другой, его так же, как и остальных членов экипажа, терзало любопытство. Открыть вместо одного мира целых два — довольно заманчивая перспектива. В праздных беседах колонистов все чаще слышались разговоры о том, как можно назвать эту планету, если она окажется пригодна для будущего заселения. И можно ли попробовать обосноваться тут вместо Оригаэ-6, ведь поступающие сведения на корабль были поистине воодушевляющими.       Но предстояло много работы. Когда Завет уверенно встал на орбиту планеты, капитан Орам начал формировать исследовательскую группу. И Уолтер сто процентов попадал в нее, так как именно ему предстояло первому ступить на землю чужого мира. Ощущать себя полезным было очень важно особенно после того, как Эвелин отвергла его помощь. Он думал об этом множество раз, анализировал их диалоги, искал ошибки, но не находил ничего конкретного. Единственное, в чем он точно был уверен — колонисты проснулись, а он, как был синтетом, так им и остался. Вероятнее всего, Эвелин прежде проводила с ним так много времени лишь потому, что рядом не было людей. Еще Уолтер понимал — она разозлилась, когда он начал просить растолковать непонятные ему моменты. Стало быть, его вина заключалась в непонимании ситуации. Однако, сколько бы он ни анализировал, так и не пришел к точным выводам.       Раздумывая над этим, Уолтер загонял себя в тупик. Ведь Эвелин пришла к нему, вместо того, чтобы остаться с профессором. Она заступилась за него перед Орамом. Она до сих пор улыбалась ему и довольно часто приходила вместе с Дэниелс в отсек гидропоники, именно когда он там работает, — она ведь знает его расписание. Теперь оно, конечно, изменилось, но не настолько, чтобы можно было совсем сбиться. И они с явным удовольствием оставались там, подолгу расспрашивая его о разных вещах. В такие минуты Уолтер не раз думал, что все стало как прежде, но Эвелин не искала встречи с ним.       Почему люди такие сложные? Почему она не расскажет о своих мыслях, не сделает замечание в конце концов? В тот день он надеялся узнать, спрашивал вопреки протоколам учтивости. Но она оставила его в неведении, что причиняло почти физический дискомфорт. Не помогала и диагностика — модуль не находил ошибок. Существовал вариант восстановления системы, но Уолтер упорно не делал этого. Он был создан, чтобы служить людям, он должен был разобраться. Эвелин одна из почти двух тысяч колонистов — если он не поймет одну из них, то какой вообще от него толк? Правда, почему не возникает подобных проблем с другими членами экипажа, Уолтер предпочитал не задумываться.       Небольшим утешением стало разрешение Орама на составление энциклопедии растений, и Уолтер превратил свою каюту в мастерскую по изготовлению гербариев. Теперь здесь тоже пахло жизнью, и это ему нравилось. Однако все равно не так, как в каюте Эвелин, что он почему-то довольно часто отмечал.       Прежде чем собрать команду, Завет должен был изучить планету вблизи. На орбите не обнаружили спутников или иных рукотворных аппаратов, так что если на планете и живут разумные обитатели, они не летают в космос. Сквозь ионную бурю было сложно получить больше сведений.       Сигнал, случайно пойманный шлемом скафандра, ловился отчетливо и Заветом. Цикличный звуковой сигнал с голографическим изображением сидящей и напевающей песню женщины. Она будто отчаялась, но продолжала посылать сигнал по привычке или забыла, что включила передатчик. Были установлены примерные координаты, но связаться с источником не представлялось возможным из-за ионных бурь и невозможности получить ответ.       Назревала проблема — отношения Брэнсона и профессора Смита становились все напряженней. Одной из причин являлось то, что профессор отказывался открывать личный отсек. А еще Брэнсон с помощью своего доступа так и не узнал причину энергетического выброса кораблем две недели назад. Впрочем, это быстро забылось, и команда пребывала в суетливом волнении. Разрабатывали протоколы на различные случаи, вспоминали навыки и подтягивали матчасть. Уолтер так же занимался подготовкой и времени на собственные мысли почти не оставалось. Чувство занятости было для него сродни смыслу существования.       Наконец собрали все возможные данные с планеты, провели некоторые симуляции, укомплектовали команду. Через шесть часов они должны были покинуть Завет на челноке в составе пяти человек: Орамы, Мэгги Фэрис, рядовой Ледвард и сержант Лоуп — главный специалист по безопасности, плюс Уолтер. Задачей команды будет проверка обстановки, а заодно взятие образцов почвы, воды и воздуха. Все это они проверят на месте и, если не найдут каких-либо проблем, модуль вернется за другой частью команды.       После проверки двигателей посадочного модуля и смазки деталей Уолтер испачкался, а так как толстовка мешала и он снял ее, смазка просочилась сквозь футболку, испачкав корпус. Увлеченный занятием, Уолтер заметил это лишь, когда она впиталась и довольно неприятно стянула кожу.       Закончив работу в посадочно-исследовательском модуле, Уолтер отправился в душ. Часто посещать душевую для него не имело никакого смысла, потому что, в отличие от людей, он не потел, но он должен был выглядеть опрятно по установленным в нем программам, и кроме того, ощущение чистоты было для него предпочтительным. Раздевшись, он внимательно рассмотрел свои вещи и заключил, что они пришли в негодность — отстирать такое вряд ли получится.       Смазка въелась в кожу довольно глубоко, и следовало вначале отмокнуть. Сделав минимальный напор в душе, он шагнул под горячие струи и закрыл глаза. Вода приятно стекала по телу и ласкала слух. Он сконцентрировался на этих ощущениях и погрузился в режим накопления энергии. Избыточное тепло от воды впитывалось телом. Его создатели предусмотрели несколько альтернативных источников питания кроме способности расщеплять человеческую еду. Это было очень удобно и повышало его живучесть.       Иногда Уолтер думал, что люди вложили в свои творения то, чего не доставало им самим. Хрупкие, но свободные, они мечтали об инструменте, который поможет полететь сквозь далекие звезды, освоить новые миры… Уолтер надеялся, что справится со своей ролью. Сквозь шум воды послышались приближающиеся шаги. С запозданием он отметил, что не закрыл дверь. Это была привычка со времен его одиночного полета.       В прошлый раз в подобной ситуации к нему вломился Теннеси. И из пятиминутной процедуры купание превратилось в получасовой допрос. Пилот интересовался, как устроено тело андроидов и считал своим долгом сравнить ту или иную деталь с тем, как это происходит лично у него. Уолтеру не были дискомфортны его откровенные вопросы, но времени он потерял гораздо больше, чем рассчитывал. Плюс однако тоже был — Теннеси рассказал немало о той сфере жизни людей, которая была недоступна Уолтеру. А еще пилот высказал предположение, что стоило создать для Уолтера подружку, если люди так усердно лепили из него человека. Тогда Уолтер подумал, что это могло быть эффективно, ведь два синтета точно лучше одного, но тогда отчасти уравнивало бы андроидов с людьми, и людям вряд ли бы такое понравилось.       Уолтер принялся усиленно оттирать пятно на спине, которое все еще плохо поддавалось гелю и мочалке, собираясь сделать вид, будто не замечает вторженца. Кто бы ни был за дверью, Уолтер решил игнорировать его, понадеявшись на тактичность колониста. — Тебе помочь? — вдруг услышал он голос Эвелин и развернулся.       Она стояла в дверном проеме со стопкой сменной одежды на руках и силиконовой прозрачной сумочкой с гигиеническими средствами. Она выглядела растерянно и виновато. — Извини, — пробурчала она, поджав на миг пухлые губы. — Я… мне не спалось… дурные мысли в голову лезли. Решила, что неплохо было бы освежиться. Я задумалась и не обратила внимания, что кто-то в кабинке. Но я заметила — тебе неудобно… То пятно на спине… — Она положила сумочку и вещи на пол и шагнула вперед. — Ты не доставал его как следует, и я подумала, что могу…       Она выглядела такой виноватой, будто не помощь предлагала, а содрать кожу. В любом случае, Уолтер должен был сказать, что справится сам, ведь он делал это столько раз. Но вместо этого он протянул мочалку ей и улыбнулся. — Буду очень признателен.       Она неловко улыбнулась, и ее щеки моментально порозовели. После почти двухнедельного бойкота с ее стороны Уолтер не знал, как себя вести, и решил пока отдать инициативу в ее руки. Не спрашивать ни о чем, ничего не предлагать. Она разозлилась тогда за его непонимание. И еще сильнее разозлилась, когда он упомянул свой долг. Почему ее это расстроило, Уолтер до сих пор не понимал, но теперь он не будет спрашивать. Однако решение, что он собирался не замечать любого, кто бы ни вошел, оказалось оставлено.       Эвелин протянула руку, Уолтер положил на нее мочалку и развернулся спиной. Несколько секунд ничего не происходило, и он засомневался, поможет она ему или предпочтет уйти. И в момент, когда он уже собирался повернуться, чтобы понять это, она коснулась его спины мочалкой и принялась оттирать пятно между лопатками.       Он замер, сосредоточившись на тактильных ощущениях и запоминая новый опыт. Совсем не тоже самое, когда он делал это сам. Ощущение заботы что-то меняло в нем неотступно и методично, отчего становилось не по себе. С самой первой секунды появления на свет Уолтер слышал от создателей, что лишен эмоций, присущих человеку, но сейчас однозначно чувствовал сомнения. Правильно ли он делает, чем вызывает недовольство Эвелин, почему она стоит тут несмотря на то, что уже отвергла его? Вопросы крутились без ответов. И задать их ей он не решался, опасаясь, что тогда она вновь уйдет.       Эвелин медленно касалась его, оттирая бережно и аккуратно. А он стоял, опустив голову и прикрыв глаза, и пытался понять, почему она ведет себя так. С подобной осторожностью он ухаживал за растениями. Если не ограничивать силу, можно повредить хрупкие листочки, не боится ли Эвелин навредить ему?       Он отвлекся от раздумий в один миг — его коснулась не мочалка, а невесомая нежная рука. Мягкие пальцы прошлись по позвонкам на шее, между лопатками и замерли там. — Готово, — тихо произнесла Эвелин, и он развернулся. Она снова вела себя непонятно. — Ты больше не злишься на меня? — решил все-таки уточнить он.       Эвелин стояла совсем рядом в промокшей насквозь и просвечивающейся майке, ее штаны тоже прилипли к телу. Вряд ли это было удобно или приятно, но она не снимала с себя одежду. И отчасти Уолтер догадывался почему. Людям кажется, будто они становятся уязвимее, когда раздеты. — Я и не злилась. — Она отвела взгляд в сторону, и он заметил, что под глазами у нее дорожки не только от стекающей воды.       Чтобы увериться в своих предположениях, он потянулся к ней, провел большим пальцем под глазом, а потом лизнул — влага на вкус оказалась соленой. — От тебя ничего не скрыть, да? — Эвелин шмыгнула носом и улыбнулась. — Почему ты плачешь? — Он бы хотел помочь ей чувствовать себя так же хорошо, как до пробуждения команды. Что поменялось в ней с тех пор? Что ее тяготит? — Эвелин, если я могу что-то сделать для тебя, все что угодно, скажи мне об этом. Или скажи причину твоего плохого самочувствия, и я постараюсь определить, что для тебя было бы предпочтительнее. — Люди не достойны тебя, Уолтер, — произнесла она вдруг и улыбнулась. — Ты слишком для нас хорош. — Что ты имеешь в виду? — удивился он. — Знаешь, что сделал бы любой другой на твоем месте, если бы к нему в душ пришла женщина? — Что? — уточнил Уолтер. Хоть Эвелин проигнорировала его вопрос, но разговаривала с ним, поэтому не хотелось упустить возможность.       Она задорно улыбнулась. — Ну вот видишь, ты даже не понимаешь. Это удивительно! — внезапно радостно заявила она. — Уверяю тебя, что угодно, только не то, что ты делаешь сейчас. — Что я делаю? — Неужели он опять допустил ошибку? Он не соответствует ее ожиданиям? Как должен был себя повести мужчина? — Ты жалеешь меня и сочувствуешь. — Эвелин пожала плечами. — Не используешь меня, не стремишься сделать больно…       Крупные капли набухли на ее нижних веках, перебрались через ресницы и пробежали по щекам. — Зачем делать тебе больно? — Уолтер подумал, что возможно это как-то связано с ее прошлым. — Просто потому что можешь, — прошептала она, опустив взгляд на его грудь. — Прости меня за то, что я сейчас сделаю, но я наверное умру, если не сделаю этого. — Все что угодно, — тихо ответил он. — Мой долг… — Т-ш-ш… — Она прижала пальцы к его рту и нахмурилась. — Еще одно слово про долг и я за себя не отвечаю.       А потом она подалась вперед и обняла его, прижавшись щекой чуть ниже правой ключицы, и вцепилась пальцами в кожу на его спине. Она прижималась крепко, отчаянно, будто боялась, что он начнет отдирать ее от себя. Но, разумеется, он бы не стал этого делать. Подняв руки, он положил их ей на плечи, сместив потом на спину, и принялся медленно и аккуратно поглаживать. Их разделял лишь тончайший слой промокшей ткани, поэтому он прекрасно ощущал мягкость ее груди на своем корпусе. Необычное, теплое и приятное ощущение обволокло его, и он намеренно отключил все мыслительные процессы, отдавшись полностью тактильным рецепторам. Горячая вода теперь текла по ним обоим, расслабляла и ее тело. Дыхание Эвелин влажное и не менее горячее, чем вода, щекотало кожу.       Она подрагивала от беззвучных слез, а Уолтер медленно гладил ладонью по ее затылку, плечам, спине, совершенно теряясь в догадках. Отчего же она идет к нему, почему не просит утешения у людей? Ни разу он не видел ее рядом с кем-то из команды такой несобранной, уязвимой. А она все прижималась к нему, цепляясь за плечи, и тихонько всхлипывала. В какой-то момент она затихла и замерла. Лишь медленные глубокие вдохи и гулкие удары сердца, отдающие приятной вибрацией по его телу, выдавали в ней жизнь. — У тебя внутри что-то жужжит, — вдруг сказала она и отстранилась. Ее глаза были красными, но вид удивленный. — Процессор, генератор и насос хладагента, — ответил Уолтер. — Как интересно, — улыбнулась Эвелин. — Спасибо. Мне правда полегчало. Больше не смею тебя задерживать. — Я совсем перестал понимать тебя. — Уолтер подумал, что может разозлить ее вновь своей некомпетентностью, но она улыбнулась. — Еще бы! — усмехнулась она. — Я сама себя не понимаю. Давай, иди скорее, а то еще кто-нибудь случайно придет в душ, а тут мы с тобой в непристойном виде. Как считаешь, что про нас подумают?       Оценив обстановку с точки зрения стороннего наблюдателя и соотнеся с тем, что он уже знал — мужья с женами заходили в душ вдвоем с определенной целью, Уолтер ответил: — Возможно, подумают, что у нас была интимная связь. — В самую точку! — Эвелин отступила. — И именно поэтому я не хочу, чтобы нас видели вместе слишком часто. — Тебя расстраивает, что другие подумают — у тебя связь с синтетом? — Меня расстраивает, что может за этим последовать, — произнесла она. — И боюсь, ты пострадаешь в первую очередь. — Я? — удивился он. — И каким образом?       Эвелин усмехнулась. — Лучше не будем об этом. Спасибо тебе за заботу, чем бы она не была.       Эвелин раскраснелась, а ее глаза повеселели. Что ж, теперь он, по крайней мере, знал, почему она отстранилась, хоть и не понимал до конца причину ее беспокойства. Хорошо, что в странном поведении Эвелин он не виноват, но ее состояние все равно тревожило. Он вытерся и надел халат, при этом отметив, что Эвелин смотрит в пол и нервозно теребит собственные пальцы. — Все в порядке? — уточнил он. — Иди уже. — Она подняла на него необычно взволнованный взгляд. — Я буду на кухне в семь. Если составишь компанию за завтраком, буду рада.       Уолтер собрался уточнить еще раз, точно ли она хочет остаться одна, как Эвелин замахала на него рукой, смущенно улыбнувшись. Машинально он отметил ее подскочивший пульс и учащенное дыхание. Запах геля перебивал ее собственный запах, который, вероятно, сейчас тоже усилился. Она прятала взгляд, обнимала себя руками за плечи и поджимала губы. Ее состояние можно было толковать двояко, но, кажется, в его помощи Эвелин не нуждалась, иначе не выставляла бы из кабинки с таким усердием. Пожелав добрых снов, Уолтер направился к выходу и отметил — Эвелин сразу же закрыла за собой дверь на защелку и, судя по звукам, принялась быстро стягивать с себя одежду. Сквозь непрозрачное стекло ничего не было видно, но Уолтер с легкостью представил ее без мокрой ткани, и как горячая вода беспрепятственно стекает по нежной коже.       Он посмотрел на свои ладони. Интересно, какого было бы гладить ее сейчас? Какие эмоции у Эвелин он бы вызвал? Уолтер раздумывал над нестандартными ситуациями, скорее, даже абстрактными, но не удивлялся странному ходу мыслей. Вероятно, это происходило, потому что у него в принципе небольшой опыт общения с людьми и было интересно узнать о них больше, научиться быть максимально полезным. Эвелин первая пошла с ним на более тесный контакт, и он с радостью принимал это. Некоторые ее действия, правда, вызывали растерянность и непонимание, но он надеялся, что со временем научится всем нюансам.       Уолтер вернулся к себе, переоделся и отправился в грузовой отсек. Утром все должно быть готово к отправке. Он почти закончил с переносом оборудования, как услышал шаги, вышел из транспортного модуля и с удивлением обнаружил профессора. Тот прохаживался рядом и держал в руках стакан с виски. — Здравствуй, Уолтер. — Он широко улыбнулся. — Все готово, смотрю? — Да, профессор. Доброго утра. — Как думаешь, мы найдем автора сигнала? — спросил он, поднялся по трапу на модуль и принялся проверять, как закреплено оборудование. — Не могу знать, профессор, но вероятность встретить его живым достаточно мала, — ответил Уолтер. — Но мы сможем понять, кто это был и как оказался здесь.       Смит прошел к пульту управления и уселся в кресле. — Ты знаешь, сколько Земля послала исследовательских миссий за последние пятьдесят лет? — профессор взболтнул оранжевую жидкость на дне стакана. — Я не располагаю этим данными. — Уолтер решил, что должен продолжить свои дела, а не стоять и просто слушать болтовню нетрезвого колониста. Он отошел чуть назад и открыл контейнер с капсулами дезинфекции. Их надо будет установить в главном и малом медотесеках модуля. А еще сделать пропускной пункт для стерилизации защитных костюмов. — Около семидесяти, — сам ответил Смит. — Вернулось всего четырнадцать. Чего только стоит эта нашумевшая экспедиция Прометей десять лет назад… Мистер Вейланд полетел сам и взял с собой дочь — наивысшая степень сумасшествия. Хотя я его не виню, он был уже древний старик с протухшими мозгами. Его вел лишь страх смерти. — Вы говорите так, будто знали его. — Я знал его, — хмыкнул профессор. — Как знаю теперь и других боссов. Всеми ими движет одно, Уолтер, и это алчность. — А что движет вами? — Уолтер посчитал, что профессор сам напрашивается на вопрос.       Он закрыл контейнер с капсулами и развернулся к Смиту. — Мной движет тоже самое, — пожал плечами он и сделал глоток, не поморщившись. — Но в отличие от них я стараюсь не для себя. Человечество стоит на пороге пожалуй, одного из самых значительных открытий. Однако, нам с тобой придется потрудиться.       Он залпом допил остатки спиртного. — Простите? — уточнил Уолтер. Ему показалось непонятной последняя фраза. — Прощаю, — снисходительно фыркнул профессор и бросил ему стакан. Уолтер поймал, хоть Смит явно не заботился о том, чтобы было удобно ловить. Профессор удовлетворенно хмыкнул. — Хороший андроид.       Он покинул модуль и, слегка пошатываясь, направился к выходу. Люди порой любят говорить загадками и метафорами. Уолтер поставил стакан на пол и вернулся к работе.       Он закончил как раз к семи утра и, помня предложение Эвелин, отправился на кухню. Она уже была там и готовила фриттату. Он научил ее готовить где-то месяц назад. Незамысловатое, быстрое, но вкусное и питательное блюдо. И судя по количеству ингредиентов, она готовила как минимум человек на пять. — Вот решила сделать что-то полезное для команды высадки, — произнесла она и улыбнулась. — Ты будешь есть? — Не буду, спасибо. — Уолтер присел на стул. — А пить? — Она развернулась к нему. Кухонный белый фартук смотрелся на ней необычно. Впервые она его надевала. — Я приготовлю холодный кофе. — Не откажусь. — Уолтер с удивлением осознал, что странное, будто саднящее беспокойство и неопределенность ушли сегодня из его системы после их объятий под душем. И пусть они не вернутся к исходной точке, где кроме них не было никого на спящем корабле, но и на эту малость в виде утреннего кофе он был согласен. Лишь бы Эвелин улыбалась, как улыбается сейчас. — Отлично. Я быстро. — Она вернулась на пару минут к фриттате, размешала как следует, вылила в форму, и загрузила в духовой шкаф. — Ну вот и все.       Она взяла кружки и принялась готовить холодный кофе. Этому тоже научил ее он. Эвелин вообще оказалась способной ученицей. Она была любопытна и открыта новому. Она училась у него каким-то навыкам, он у нее пониманию людей. Что-то напевая тихо себе под нос, она покачивала головой. — Готово, — произнесла Эвелин и пододвинула одну кружку Уолтеру, взяв вторую в руки. — Не знаю, удастся ли еще пересечься лично, поэтому скажу заранее: удачи, Уолтер и будь осторожен. Все-таки это чужая планета. Ты помнишь Войну миров Герберта Уэллса? — Разумеется, — улыбнулся он. — Марсиане успешно колонизировали Землю, но погибли от земного патогена, к которому у них не было иммунитета. — Да-да, — кивнула Эвелин. — На этой планете тоже могут быть какие-нибудь такие микробы. Как, впрочем, и на Оригаэ-6. — И поэтому мы должны все как следует проверить. — Это верно. Но что, если пока вы будете изучать атмосферу или что там еще, женщина, которая посылала сигнал, умрет? — Скорее всего, она уже мертва, — честно ответил Уолтер. Он знал, что с Эвелин может говорить открыто. — Сигнал циклически повторяющийся, словно вырванный кусок. Кто-то или что-то случайным образом запускает его, но не думаю, что это сам автор. — Да у кого-то пессимистичный настрой! — возникший в проеме капитан Орам широко улыбался. — Хотя что взять с машины. Не обижайся, Уолтер, но тебе не понять силу человеческой веры. — Я не знаю, что такое обижаться, — ответил Уолтер, а сам подумал, что капитан не отличается тактичностью. — Вы как раз к завтраку, — произнесла Эвелин, улыбнувшись. — Присаживайтесь. Фриттата будет готова через десять минут. Сделать вам кофе? — Если не затруднит, спасибо. — Орам присел рядом с Уолтером. Капитан выглядел радостно возбужденным. — Ты все подготовил? У нас не так много времени. — Да, капитан, оборудование и модуль в полной готовности. — Отлично. Молодец, Уолтер.       На кухню зашли Розенталь и Мэгги. Фэрис глянула на кофе в руках Уолтера, а потом на Эвелин. — Ты серьезно переводишь на андроида продукты? — спросила она ее, вскинув брови. — Я понимаю, какие-нибудь питательные смеси, но кофе…       Орам усмехнулся, Розенталь скривилась, будто съела что-то кислое. — Ты хотя бы чувствуешь что-нибудь? — Фэрис обратилась к Уолтеру.       Он подумал, что иногда у людей вызывают вопросы его действия, а порой бездействие. Кто-то из них стремится приравнять его к себе. Эвелин, Дэниелс, Джейкоб, тот же Теннеси… А кто-то не терпит его слишком «человеческое» поведение. Люди очень разные, и невозможно подстроиться под каждого. Он улыбнулся. — Я чувствую вкус так же, как вы, — ответил он. — Ну, допустим. — Розенталь пожала плечами и уселась на последний свободный стул. — Но какой смысл машине пить утром кофе, если на нее он никак не действует? — Я так захотела, — встряла Эвелин и скрестила на груди руки. — Я попросила Уолтера составить мне компанию, потому что вы все слишком долго спите.       Розенталь и Фэрис переглянулись. — Ну да, — хихикнула Фэрис. — Интересно, что еще ты просишь его сделать.       Эвелин недобро прищурилась и поджала губы. Но лишь на одно мгновение. В следующий миг она усмехнулась и глянула снисходительно на обеих. — Кажется, кто-то сегодня останется без завтрака, — улыбнулась она, — потому что слишком много думает и говорит. Капитан Орам, вы ведь осилите тройную порцию? Или поделитесь с Уолтером, ведь насколько я знаю, ему полезна белковая еда. — Серьезно? — фыркнула Фэрис и потискала Эвелин за плечо. — Да мы просто пошутили, ты чего? — Я тоже пошутила. — Эвелин опять улыбнулась.       Но Уолтер отметил, как крепко она вцепилась в рукоять лопатки. Это разозлило ее, несомненно, но она изо всех сил делала вид, будто не обижается. Действительно, люди такие сложные… — Девочки, хватит. — Орам покачал головой. — Давайте спокойно поедим. — Было бы неплохо. — На кухню протиснулась его жена, но места было мало. Поэтому Уолтер встал, указав ей взглядом на свое место, забрал кружку, и, пожелав всем приятного аппетита, ушел на капитанский мостик.       Через полчаса Орам позвал его на проверку модуля, и Мама объявила сборы. В отсеке отправки собралась вся команда, Джейкоб Брэнсон произнес речь и напутствовал первооткрывателей. Эвелин тоже была там и смотрела взволнованно и с улыбкой.       К ней сзади подошел профессор и шепнул что-то на ухо. Она вздрогнула и изменила выражение лица на серьезное и даже сердитое, отстранилась на шаг, но тот придвинулся к ней вновь. Трап поднялся, и Уолтер подумал: все ли с Эвелин будет в порядке?