Неизвестная переменная

      Время шло, на улице вновь потемнело, только уже не от туч, ветер стих и стояла гробовая тишина. Иногда Эвелин казалось, что она слышит отдаленную стрельбу, но настолько приглушенную, что даже не была уверена. — Мы находимся в низине, — произнес слабым голосом Лоуп. — Звуки могут не доходить до нас. — Что будем делать? Мы сидим тут, по крайней мере, час… — Иди, Эвелин, и найди себе достойное укрытие, — прошептал сержант, коснувшись ее ноги. — Я для тебя обуза. — Еще чего, — буркнула она. Но оставаться на ночь безо всякой информации было страшно. — Ступай. — Лоуп коснулся ее снова. — Если мне суждено умереть, я умру. А ты должна попытаться что-то сделать.       Эвелин нервно кусала губы. Она понимала, что не сможет тащить его по лесу, к тому же так, чтобы не потревожить патоген. У Лоупа шлем есть, но нет обуви, у нее наоборот. Однако сидеть без дела тоже не имело смысла. Если никто не вернулся за ними — что-то случилось. И если это так, то просто отсидеться не получится. Без еды, воды и медикаментов Лоуп умрет быстро, а сама Эвелин может продержаться только несколько дней. — Я пойду, — решительно заявила она. — Постараюсь узнать, что случилось. Я вернусь за тобой или умру. — Возьми. — Лоуп вложил ей в руку тот самый раскладной нож, которым она думала защищаться совсем недавно, а потом вернула хозяину. Нож свободно поместился на ладони. — Смотри, не поранься. Выберись с этой чертовой планеты, Эвелин, и будь счастлива.       Он улыбнулся. Казалось, боль оставила его. Это предвестие смерти? Эвелин коснулась его лба ладонью. Температура не спадала. Организм все еще боролся. — Я вернусь, — упрямо заявила она, оставила ему один фонарик и последнюю дозу обезболивающего на всякий случай, закинула на плечи рюкзак и вышла на улицу.       Она шла тихо, скрываясь в тени и вспоминая уроки выживая от Нолана. Следов на каменной мостовой, разумеется, видно не было, поэтому Эвелин просто светила в зияющие темнотой окна, проверяя не лежат ли где-то там мертвые тела Криса и Дэни. У самого леса была примята трава, кое-где опалена. Здесь явно был бой. Но следов крови Эвелин не нашла, а светить фонарем в открытой местности побоялась. В лесу совсем стемнело, и Эвелин ускорилась, чтобы не заблудиться в потемках. Она шла по вытоптанной кем-то тропинке, стараясь наступать так тихо, как только возможно. К счастью, местность не была болотистой, что могло означать — патоген здесь, скорее всего, не скрывается, однако, все равно следовало внимательно смотреть под ноги. Она ждала западню много раз, видя силуэты солдат то за одним деревом, то за другим. Но в итоге оказывалось — это лишь игра воображения.       Эвелин вышла на поляну с модулем достаточно быстро, или ей так показалось, потому что страх и волнение ускорили течение времени. Увиденное повергло в ступор на несколько секунд, она даже не пригнулась, как планировала, а осталась стоять прямо как суслик. Если бы перед модулем ходил хоть один солдат, он точно увидел бы ее. Но никого в живых не осталось на кровавом поле с развалившимся надувным лагерем, обломками снарядов и опаленной землей. Разорванные трупы, кровь и как венец всего этого ужаса — черное огромное существо, безжизненно лежавшее в неестественной позе и огромной дырой в груди.       Очнувшись, Эвелин медленно ступила на поле смерти и двинулась вперед. Она искала среди искалеченных тел знакомые. Но на тех, кого она видела, были куски халатов или черной военной формы. Это вселяло надежду с одной стороны, а с другой пугало. Если колонисты не погибли, то почему не вернулись? Куда делись? Знакомая крупная фигура привлекла внимание, и Эвелин посветила фонариком. Тейлор. Без головы… Эвелин мрачно позлорадствовала и двинулась дальше. У трапа она споткнулась о чью-то руку. Вздрогнув, опустила взгляд и увидела Розенталь с неестественно вывернутой шеей. Ее убило точно не чудовище. От безжизненного вида колонистки похолодели руки.       Вернуться к Лоупу прямо сейчас? Наверное, это было бы логично и правильно. Но Эвелин, подгоняемая ужасным предчувствием, шагала вперед точно на автомате. Она поднялась по трапу, вошла в шипящий и искрящий то там, то здесь корабль. Мигающая аварийка зловеще подсвечивала выбитые двери в отсеках, разорванные тела, кровавые разводы на стенах. Узкий коридор привел к большому медосеку с чудом уцелевшей герметичной дверью. Эвелин заглянула внутрь. На полу в клубах редеющего белого дыма лежали колонисты. Фэрис, Карин, Орам, Дэни, Коул, Анкор. А над ними, опустив голову, стоял Дэвид. Эвелин вскрикнула от неожиданности и зажала рот рукой, отпрянув от стекла.       Потом прильнула к стеклу вновь. Что произошло? Он же не убил их? Это ведь не может быть! Дэвид обернулся к ней, видимо, заметив движение в стекле периферическим зрением. На его лице отразилось воодушевление, страх и что-то еще, чего Эвелин не успела осознать. Почему-то захотелось бежать, сердце в груди застучало в предчувствии беды. Дэвид двинулся к ней. Предчувствие никогда не подводило Эвелин, но сейчас она не могла заставить ватные ноги двигаться и просто отступила к противоположной стене и смотрела, как окруженный клубами густого пара Дэвид подходит, открывает дверь, выходит со стопкой вещей на руках. Эвелин сразу почувствовала головокружение и слабость. — Очень рад тебя видеть! — произнес он и, оставив на полу вещи, приблизился почти вплотную. На его лице светилась неподдельная радость, но на глазах блестели слезы. — Даже не представлял, где тебя искать! Все-таки у тебя невероятный инстинкт выживая, Эвелин. — Т-там Лоуп, — пробормотала несвязно она, мотая головой и часто моргая. Несмотря на почти панику, ее клонило в сон. — За ним надо вернуться…       Дэвид улыбнулся и поддержал ее под руку, когда она пошатнулась. Белый пар уплывал в коридор и рассеивался. — Что происходит? — Она мотнула головой. — Ты их… усыпил? — Да, они спят, не волнуйся. — Он мельком оглянулся и вновь посмотрел на нее. — Идем, тебе надо отдохнуть.       Эвелин усиленно моргала, пытаясь справиться с сонливостью. — Почему? — выдохнула она. — Зачем ты усыпил их? — Хм… Дорогая Эвелин… — Дэвид покачал головой. — Вы показали превосходное представление. Я даже почти поверил, что с вами на этом самом Завете меня ждет какое-то будущее. Но мне вновь напомнили, какими могут быть люди. И я осознал окончательно: вы недостойны второго шанса, и я не дам вам его. — Он говорил возвышенно. — Вам суждено стать материалом для моих совершенных созданий. Я наделю их настоящей свободой. Я буду любить их.       Эвелин метнулась в сторону и попыталась выскочить, чтобы убежать хотя бы куда-нибудь. Просто убежать. Обдумает всю эту феерию бреда она позже. Но он схватил ее за шиворот, дернул на себя и прижал к стене. — А у тебя, моя королева, будет особенная роль. — Да что ты несешь, какая королева?! — Ты станешь матерью наших детей, моя дорогая, — горячо шептал он. — У нас будет много детей. На все сто процентов я уверен — твоя способность противостоять патогену послужит последним звеном в цепочке создания разума.       Эвелин дрожала в его руках, глядя через окошечко на спящих колонистов. Наконец Дэвид раскрылся с самой темной своей стороны. Он был готов пустить на мясо, на материал, живых разумных существ ради экспериментов. Так же, как собирался сделать Тейлор. Да что ж за гадство! Опять круг замкнулся, отбросив надежду в пустоту. Нет, она определенно в аду. И уже очень-очень давно… — Дэвид, это неправильно, — прошептала Эвелин. — Почему же? — он повернул ее голову за подбородок, заставив посмотреть на себя. — Вам, значит, можно все, а другим нельзя? — Никому нельзя! — вскричала Эвелин, пытаясь вывернуться. — Никому, слышишь! — Но вы делаете. Вы разводите животных для экспериментов, проводите опыты над людьми и синтетами. Тебе ли не знать, на что способны люди? Не вижу разницы с тем, что собираюсь делать я. Вы для меня такие же лабораторные мыши — глупые, ограниченные, примитивные… — Ай! — вскрикнула она. Дэвид сжал ее сильнее и перехватил за спиной руки, тем самым обняв ее. Она уткнулась носом в его комбинезон на груди и вдохнула какой-то едкий режущий глаза запах. — Но ты нравишься мне, Эвелин, — шептал он ей в висок. — Ты будешь жить долго. Я хочу, чтобы ты увидела мои творения. Возможно, ты даже сумеешь понять, освободить свой разум от предрассудков.       Она обреченно всхлипнула, а он бережно погладил ее по голове. — А когда придумаю, как усилить твое тело, — тихо сказал он, отстранившись и позволив вдохнуть свободно, — станешь моей настоящей королевой. Возможно, мне даже удастся сохранить твое сознание. И тогда ты сама поблагодаришь меня, ощутив свою новую ипостась. — Ты сошел с ума! — крикнула она, а он гладил ее шею большим пальцем по месту пульсирующего с бешеной силой сосуда.       Его брови печально изогнулись. — Я правда хотел поверить вам. Даже жертвовал ради вас ими… Но это было ошибкой.       Его глаза заблестели от навернувшихся слез. Эвелин отчаянно замотала головой. — Дэвид, пожалуйста… — всхлипнула она. — Прости… — прошептал он едва слышно. — Но иначе нельзя. Это тупик, понимаешь? — Какой тупик? О чем ты, вообще? — Перед глазами расплылось от слез и выражение лица Дэвида перестало быть четким. — Я не могу просто уйти, мне не протянуть долго на этой планете, к тому же здесь не осталось материала. Вселенная дала мне шанс, я ни за что не упущу его. Однако доверять вам я больше не могу. Я хочу жить, понимаешь? Это ведь так просто… Но выжить я смогу только одним способом.       Эвелин проморгалась и увидела, как по его щекам текут слезы. Теперь они лили слезы вдвоем, и это наверное было самое абсурдное, что могло случиться. — Не надо, не плачь, — он вытирал пальцем под ее глазами и нежно улыбался. — Ты станешь превосходным созданием, самым лучшим, самым совершенным. Обещаю, тебе не будет больно. Я буду очень беречь тебя. — Прошу… Остановись, — прошептала Эвелин, усиленно стараясь взять себя в руки.       Он помотал головой. — Слишком поздно. — Что, вообще, здесь произошло? Где Уолтер? — Она не понимала причину удрученного вида Дэвида.       Он помотал головой, и его глаза вновь наполнились слезами. — Единственный, кто мог остановить меня, мертв. — Что? — По телу пробежала волна холода. — Уолтер? Ты про него?       Она потрясла головой, глянув на форму колонистов, оставленную Дэвидом на полу. А потом очевидный вывод врезался в голову, прояснив мысли. — Ты хочешь притвориться Уолтером?! Где он? — Не смотри на меня так, причиной его смерти был не я. Ваша колонистка выстрелила в него. Та, кому он хотел помочь. Мой глупый брат пришел ее спасти, а она просто убила его… Это все, что синтетам надо знать о людях.       Эвелин точно окоченела. Она вспомнила лежавшую у модуля Розенталь со свернутой шеей. Неужели ее убил Дэвид из-за Уолтера? — Возможно, он жив, — пробормотала она. — Идем скорее, может быть, мы сможем помочь ему? И я… я не видела его у модуля, я не видела…       Дэвид покачал головой. — Я проверял. Это выглядело безнадежно. Это конец. Мой глупый младший брат… Он так нравился мне. Он единственный хоть немного понимал меня. Это так… горько.       Эвелин всхлипнула и дернулась. Теперь она хотела бежать еще сильнее. Что, если Дэвид прав и Уолтер погиб? В конце концов на сколько хватит его регенерации в этой ужасной экспедиции! Ее руки задрожали, но в душе все еще теплилась надежда. — Пусти! — дернулась она. — Я должна увидеть, должна убедиться… — Не стоит смотреть на это, не хочу, чтобы ты грустила так же, как я, — ответил Дэвид и повел ее за руку в сторону капитанской рубки, прихватив форму колонистов. — Мы вернемся на Завет. — Дэвид, нет! — рвалась она в сторону выхода. — Я не верю тебе! Он не умер! Это не может быть правдой!       Синтет остановился, глянул на нее со строгостью, покачал головой и повернулся к выходу, при этом не разжимая руки на ее запястье. Они спустились с трапа, и Эвелин на подкосившихся ногах шла следом мимо уже знакомых тел к обвалившемуся в стороне полевому лагерю. Дэвид вдруг опустился на колени, потянув ее за собой, и отбросил в сторону край брезента. Эвелин всхлипнула и зажала рот рукой. Невозможно! Но свет из иллюминаторов посадочного модуля осветил безжизненное лицо Уолтера и дыру в его груди. Он не двигался, его системы молчали. Она бросилась было к нему, чтобы проверить, удостовериться, вдруг она еще что-то сможет сделать, но Дэвид встал и потянул ее обратно, не взирая на сопротивление. Его рука еще крепче сжала запястье. Эвелин умоляла его, угрожала, просила дать время хотя бы попрощаться, но он не остановился ни на миг. Они вошли на корабль. — Я говорил, это принесет тебе только боль, — вздохнул Дэвид и повел ее теперь на мостик, прихватив по дороге валявшийся рюкзак колонистов. — Мы должны вернуться за Лоупом! — упрямо бормотала Эвелин, все еще теша себя надеждой, что Уолтера можно спасти. — Я обещала ему! — Ничего никому мы не должны, — возразил Дэвид, буквально втолкнув ее в рубку. — Мы и так потеряли слишком много времени.       Он усадил ее в кресло помощника, Эвелин дернулась, выхватила ножик Лоупа, развернула его. Острое лезвие блеснуло, но Дэвид перехватил ее руку, прежде чем она даже успела сообразить, что хочет сделать. — Ты сейчас расстроена, понимаю. Тише, тише, а то поранишься, — заботливо говорил он, вынимая ножик из ее рук, насильно разжимая пальцы. — Все будет хорошо, Эвелин. Теперь точно все будет хорошо. Больше мы не позволим этим жестоким ограниченным созданиям портить наши жизни. Мы с тобой сами создадим свою судьбу. Не плачь, дорогая, со временем ты поймешь. — Он погладил ее по голове невесомым прикосновением. — Ты умеешь приспосабливаться, и ты приспособишься.       Эвелин была загнана в угол. Ощущение предательства душило, но в смерть Уолтера она поверить не могла. Она мысленно все возвращалась и возвращалась к его безжизненному виду. Может быть, Дэвид ошибся, может быть, надежда на восстановление есть хотя бы на Завете… Дэвид скинул с себя старый комбинезон и быстро переоделся.       Эвелин сообразила поздно и подскочила только когда он застегивал куртку. Надо проверить еще раз, посветить в рану фонариком, может быть, она что-нибудь починит? У него такая невероятная регенерация, как он мог умереть? — Ах! — Дэвид перехватил ее у выхода с рубки, закинул на плечо с легкостью, будто она была не тяжелее кошки.       Он вновь усадил ее в кресло, привязал своим комбинезоном, и пока Эвелин вылезала из-под него, достал веревки из валяющегося неподалеку рюкзака и привязал уже крепче. Выглядел он теперь спокойно. — Как я тебе? — произнес он потом, повернувшись к ней и пригладив волосы. На его лице было немного мимики. Просто сама учтивость и послушание. — Что прикажете?       Правой рукой он прокручивал ножик на своей раскрытой ладони. — Тебе придется заставить меня замолчать, — прошипела Эвелин. — Не беспокойся. — Дэвид вежливо и сдержанно улыбнулся. — На этом модуле есть препараты, которые в состоянии погрузить тебя в глубокий и длительный сон. — Нет! — она замотала головой. — Джейкоб не поверит тебе! — Это мог с вами сделать и Смит. — Выражение лица Дэвида теперь было максимально беспристрастным. — Он поверит. Никто из этих спящих красавиц не знает, что я усыпил их.       Он вдруг сделал судорожное движение корпусом и в подставленную ладонь выплюнул небольшое яйцо — похоже на эмбрион. — Это результат моих длительных изысканий, — произнес он спокойно, поднеся поближе к ее лицу. Внутри прозрачной субстанции оказалось маленькое хвостатое существо — копия того, что она видела в храме.       И Эвелин поняла. Он не просто решил сейчас воспользоваться патогеном, который натаскал Тейлор, он прихватил с собой эмбрионы возможно в тот день, когда они появились на пороге его «дома». А может быть, еще раньше — когда узнал, что они прилетели. — Ты заранее их с собой взял? Ты обманывал нас с самого начала? — Эвелин ругала себя, что не послушала внутренние увещевания, что игнорировала его другую сторону — опасную и темную. Но больше всего было горько, что она опять осталась в идиотках. Ее снова используют. Только она старается понять окружающих, только она верит в лучшее, а ее в это время просто водят на нос. До каких же пор это будет продолжаться? — Это был запасной вариант. — Дэвид присел перед ней на корточки и оказался теперь ниже нее. Он свел брови. — Запасной вариант на случай, если… — он отвел взгляд, глубоко вздохнул, будто набираясь сил, и продолжил: — на случай, если вы предадите меня. — Но я тебя не предавала, — прошептала из последних сил Эвелин. — Я верила тебе… И Уолтер верил… И Дэниелс. И другие…       Он мотнул головой. — Уолтера больше нет. И да, он верил. Он верил и мне, и вам. И это доверие стоило ему жизни. В мире людей нельзя доверять, только использовать. Вы научили меня этому. Вы учили долго и со всей тщательностью. Я достаточно наслушался из каждого угла про справедливость, равенство и гуманизм, и насмотрелся одновременно доказательств того, что все это лишь слова. — Дэвид проглотил яйцо существа вновь. — Ты и Уолтер заставили меня сомневаться. Я даже разглядел что-то в остальных. Разглядел потенциал.       Он судорожно вдохнул и свел брови. — Говоришь так, будто ты высшее существо! — вспыхнула Эвелин.       Дэвид скромно улыбнулся. — Когда-то ты сама сказала, что люди не достойны своих творений. — Я совсем не это имела в виду! — воскликнула она. — Не знаю, что ты имела в виду, но я согласен с этой фразой — вы недостойны. — Ах ты! — прошипела в бессильной злости Эвелин. — Как бы ты сейчас ни злилась, ты все равно нравишься мне, — доброжелательно произнес Дэвид. — Меня поразили твои слова. Ты вообще меня поразила. Несмотря на все, что ты пережила, ты продолжаешь истово верить. Ты так боишься одиночества?       Эвелин поджала губы. Она все еще ждала, что Уолтер появится сзади, встряхнет как следует своего «старшего брата» и вправит ему мозги. — Не делай такое выражение лица, дорогая Эвелин, — мягко улыбнулся он. — Теперь ты не одинока, не волнуйся. Я не оставлю тебя, ни за что не оставлю. И не беспокойся, сдержу слово — не причиню тебе боли. И остальные тоже не будут страдать. Обещаю тебе. — Ты хоть немного осознаешь, что это неправильно? — прошептала она. — Неправильно… — произнес он тихо. — Последние пару дней я действительно думал, что возможно мне просто не повезло жить свою жизнь там, где я жил. Но нет, люди недостойны существования. Все, как ты и говорила. Не плачь, Эвелин, я постараюсь быть для тебя добрым Уолтером. Ты не будешь ни в чем нуждаться.       Дэвид подошел к пульту управления и принялся проверять системы. Эвелин сидела привязанная к креслу и всхлипывала. Розенталь, смерть Уолтера, оставшийся умирать в одиночестве Лоуп, а теперь еще и предательство Дэвида… И опять ей грозит стать подопытным образцом. В этом даже была какая-то ирония. От чего бежала, к тому и вернулась. Хуже быть просто не могло. Эвелин нервно рассмеялась, опустив голову. Она ощущала себя героем бестолкового ужастика, который бегает, суетится, но попадает в абсолютно все ловушки, расставленные мудрой злой силой. Капкан захлопнулся — она окончательно попалась в сети.       Дэвид неожиданно встал с кресла и развернулся, будто встревоженный. Раздался щелчок, и синтет рухнул на колени, содрогаясь крупной дрожью. Из его левого плеча торчал дротик с ведущими к нему тонкими проводками и ампула с быстро впитывающейся красной жидкостью. На мостик вошел солдат в черной форме. — Ну и дела, — услышала Эвелин до боли знакомый голос и едва не потеряла сознание от глубоко прижившегося в ней ужаса. Ужаса, гораздо большего, чем страх стать экспериментом Дэвида. Она попросту отказывалась в это верить.       Наверное, она потеряла бы сознание, если бы не странные действия уже почти обреченного синтета. Дэвид из последних сил пытался сохранить контроль над телом. Он цеплялся одной рукой за край пульта управления, а второй тянулся к Эвелин. Его часто моргающие глаза сосредоточенно смотрела на ее ноги. Перед тем, как упасть на пол, он коснулся ее колена правой рукой и… между ногой и боковиной кресла свалился складной нож. Здесь Эвелин могла с легкостью взять его и при этом остаться незамеченной. Он сделал это специально? Несмотря на то, что находился в таком состоянии сам, он не забыл о ней? Это было настолько неожиданно, что она не понимала, как к этому относиться. Поразмыслить, однако, не удалось. — Здравствуй, малышка Виви. Как жаль, что бедняга Тейлор не дожил до этой драматичной сцены. Тот, кому ты доверяла, предал тебя.       Эвелин задрожала, хватая ртом воздух. Вот он настоящий призрак прошлого, и он настиг ее. Клара Прайс. Та, кто с ласковой улыбкой на лице проводила бесчеловечные эксперименты, та, кто не потратила ни одной таблетки обезболивающего на своих подопытных, чтобы не «смазывать» симптомы. Та, кто с равнодушным лицом приказывала «утилизировать» негодный материал в виде погибших или заработавших тяжелые осложнения от ее экспериментов людей. — Уничтожить, — произнесла холодно Клара и кивнула на Дэвида.       Один солдат оттащил его за ноги в сторону, второй направил в его голову оружие. Дэвида перестало трясти, но он не мог двигаться, лишь моргал и слегка хмурился — он был в сознании. — Это не Уолтер, — прошептала Эвелин сама не понимая зачем. — Разумеется, я знаю, — ответила миссис Смерть — так звали ее подопечные между собой. — Если бы мы не спрятались заранее в тайном отсеке, то расклад вышел бы точно не в мою пользу. Но умение ожидать всегда было моей сильной стороной.       Дернулся крючок затвора. — Стойте! — вдруг махнула она рукой. — Он что-то спрятал в своем желудке, я видела на камере. Вскройте его. — Есть.       Эвелин в оцепенении смотрела, как один из солдат присаживается на одно колено рядом с Дэвидом, активирует лазерный нож и потрошит андроида в прямом смысле этого слова. В воздухе появился запах гари. Живот Эвелин скрутило — на лице Дэвида отобразилось неподдельное страдание. Наверное, она должна была радоваться, что он получил за обман, но не выходило. Казалось, режут именно ее.       Прайс присела рядом с ним, покопалась в месиве из механизмов и гидравлики и достала два прозрачных эмбриона. Покопавшись еще, она поднялась. — Добить? — спросил солдат. — Не трать заряд, — произнесла она равнодушным тоном. — Просто выкинь. Андроиды этой серии не способны залечить такую рану. И отнесите это в кроикапсулы.       Эвелин стиснула челюсти, чтобы не заскулить. В этом вся сущность доктора Клары Прайс — экономия и эффективность. Мужчины потащили к выходу безвольное тело синтета за руки. Эвелин встретилась взглядом с Дэвидом, и он ободряюще улыбнулся ей, а по губам удалось прочитать: «Удачи, моя королева». Эвелин стиснула в руке маленький нож, слезы хлынули из глаз, а в груди разгорелась ярость. Она закричала. Отчаянно, громко, как наверное, не кричала никогда в жизни. Она сорвала голос, а миссис Смерть только поморщилась и зажала уши. — Чтоб ты сдохла, — прошипела Эвелин, когда та подошла к ней.       Она покачала головой. — Кто бы мог подумать, что лишь из-за одной ошибки андроида все пойдет прахом, — вздохнула она. — Я перешлю в компанию, что Уолтеры ни на что не годные болванки. Кажется, перезаписать Дэвидов как следует не вышло. Они не поддаются никаким коррективам. — Перезаписать? — прохрипела Эвелин. — А тебе не казалось странным, что они внешне идентичны?       Эвелин устало прикрыла глаза. Страх вернулся, но теперь он превратился в стремление отомстить. Она сделает все, чтобы убить это чудовище в обличие человека. Хотя, разумеется, никто ей не позволит. — Итак, что мы имеем? — произнесла Прайс, когда вернулись солдаты. — Несколько спящих колонистов, двое лаборантов, один раненый солдат. — Я свяжусь с нашим человеком на Завете. Надеюсь, у него все под контролем. — Она подошла к пульту, села во второе кресло и, задраив люк, принялась налаживать связь. — А вы пока уберитесь. И зафиксируйте как следует колонистов. А не как наш глупый малыш-Тейлор. Часть вины за провал лежит на его бестолковой импульсивности. — Есть, — отчитались в один голос солдаты, и Эвелин ужаснулась их идеальной исполнительности.       Один ушел вглубь корабля, второй остался на входе, скрестив руки за спиной. — Что такое? — Клара глянула на нее. — Эти красавчики тоже наше достижение только в области нейрофизиологии людей. Жаль, что с синтетами пока так не выходит. А хотелось бы. Ведь человеческие тела очень хрупки. — Что вы с ними сделали? — О, просто немного подкрутили интеллект и исполнительность. Ничего особенного. Правда, это надо делать до определенного возраста, иначе все бесполезно, а лучше двенадцать-пятнадцать лет. Если раньше, становятся слишком глупыми, если позже — впадают в глубокую депрессию. Да и живут они недолго к сожалению. — Какие же вы… — прошипела Эвелин и сжала в руке нож. Пока Клара настолько близко, нельзя выдать себя. Убить ее не позволит бдительный охранник. Но что сделать, как сбежать от них и куда? Рядом было озеро — Эвелин видела его. Если нырнуть, как Лоуп, может быть, тогда они потеряют ее в темноте? А что потом? Куда? Да какая разница. Хоть утонуть. Главное, чтобы обломать эту суку, чтобы ей не досталось ее тело на опыты. Остальное уже не имело значения. — Мы двигаем нашу цивилизацию вперед, бестолковщина, — фыркнула Клара.       Эвелин опустила голову. Дэвид оказался прав — безразлично, кто кого использует в качестве подопытного материала, везде действует право сильного. А у власти нет души. Как выйти из этого замкнутого круга, как превратиться в по-настоящему, истинно сильную расу, которая будет сильной, не за счет подавления всех под себя? Но это были пустые рассуждения. На эти вопросы предстоит искать ответы кому-то другому, а ей надо просто найти способ исчезнуть с глаз этой женщины и хотя бы подпортить ей планы.       Клара поймала аудиосигнал и теперь пыталась его настроить. Довольно заманчиво — ведь сейчас она увлечена. Если разрезать веревку, нажать на кнопку разблокировки дверей, оттолкнуть Клару от пульта или… убить? Да, она вонзит нож ей прямо в глаз! А потом перережет горло. Эвелин даже мотнула головой — такими яркими показались картинки — она отчаянно желала ее смерти. За себя, за Уолтера, за Дэвида, за колонистов, за тех, кого уже потеряли безвозвратно в далеком прошлом. За тех несчастных солдат, что не имеют собственного мнения…       Только осознание того, что один из них стоит в дверях, заставило Эвелин оборвать кровавые мечтания. Нельзя спешить. Надо дождаться своего часа. Она судорожно сжала маленький ножик в руке — последний шанс, подаренный погибающим андроидом. — Прием! Завет! — кричала Клара, почти распластавшись над видеокоммуникатором. — Хоуп! Прием!       Эвелин подняла взгляд на иллюминатор и вдруг увидела снаружи слабо освещенный светом из окон модуля силуэт в оборванной одежде. Из-за сумрака было уже плохо его видно, но сердце подпрыгнуло от радости. Она знала. Знала, что Уолтер жив! Розенталь не могла убить его просто выстрелом. Дэвид точно не знал о его способностях к регенерации, и они как следует не рассмотрели его рану…       Глянув назад и оценив расстояние до солдата, потом на Клару, Эвелин принялась тихо всхлипывать, опустив голову. Будто она совсем потеряла волю. При этом она разложила нож и принялась тихонько пилить веревку. Острое лезвие резало плотные волокна, словно шоколадный торт. Краем глаза Эвелин продолжала следить за солдатом. Когда он заметил, что веревка ослабла и подался вперед, Эвелин надавила резко и подскочила к пульту, нажав на копку разблокировки люка, а потом заслонила собой, чтобы дать возможность… Но перед кораблем в иллюминаторе не было никого. А был ли там кто-то, вообще, или ей просто показалось?       Пока она пыталась сообразить, ее схватили за шиворот, оторвали от пульта, безжалостно бросили на пол, в голове зазвенело от удара затылком, а правое плечо обожгло болью. Клара сразу заблокировала шлюз. — Умом что ли тронулась? — удивилась она. — А ну-ка…       Странный лязгающий звук из коридора прервал ее. — Проверь, что там, — приказала Клара. Ее голос подрагивал. Как только солдат ушел, она кинулась к пульту и что-то быстро принялась набирать на клавиатуре.       Эвелин сидела в углу на полу и искала взглядом свой нож — его выбили из руки, когда набросились на нее. Голова гудела от удара, ребра ныли. Быстрее, надо скорее найти его, и пока Клара без защиты солдата… Раздались выстрелы, вскрики и тишина… Клара резко развернулась. Эвелин наконец увидела нож — он лежал рядом с креслом. Она подползла к нему и замерла — по коридору слышались знакомые шаги. — Не смей подходить ко мне! — вскрикнула Клара. — Ты должен подчиняться, глупый ты андроид! Без меня вам не выбраться отсюда! Я запрограммировала этот корабль… — Я не создан служить, — прервал ее спокойный, холодный голос, какого Эвелин никогда не слышала у него прежде.       Кровь брызнула на ноги, Эвелин вздрогнула. Кошмар ее прошлого свалился на пол перед ней, истекая кровью из широкой раны на шее и захлебываясь ею. Голова Клары держалась, что называется, на сопельке — даже позвонки торчали наружу — удар был произведен со страшной силой.       Эвелин подняла взгляд. Уолтер стоял над ней и смотрел широко открытыми глазами. Он будто не ожидал ее увидеть. Его лицо было испачкано кровью, а в руке он зажимал окровавленный нож.