Неизвестная переменная

      Медицинский отсек заполнили пациенты, не осталось ни одной свободной койки. Пока Эвелин зашивала, колола обезболивающие и антибиотики, ставила капельницы, клеила пластыри и заполняла документацию, прошло часа четыре. Единственная, кто могла бы помочь, сама лежала сейчас с переломом ноги и обезвоживанием. В любом случае, работать в модуле было даже приятно — все средства помощи находились в избытке. В числе пациентов оказался и Джейкоб, но на этот раз он обошелся синяками, ссадинами и небольшим сотрясением. Он мало расспрашивал Эвелин, только сказал, что скоро позовет нескольких человек на совещание. И Эвелин с содроганием ждала этого.       Тяжелым камнем на шее висел вопрос о грядущей судьбе Уолтера и Дэвида. Она обещала помочь им хотя бы сохранить жизни. Однако с учетом их эмоционального развития, простого сохранения жизней будет недостаточно. Как ей поступить, какую выбрать тактику? Кричать с пеной у рта, ловить капитана лично и постоянно капать ему на мозги, устроить демонстративный бойкот? Как, вообще, положено отстаивать чьи-то права? Как выглядеть убедительной и адекватной взрослой женщиной, а не влюбленной поехавшей дурой со странными вкусами?       К своему стыду, Эвелин не умела вести дебаты и что-то доказывать публике. Никогда этого не делала, привыкшая к роли серой мышки, прячущейся по углам. Но сейчас она не имела права оставаться в стороне. Может быть, когда поспит, голова начнет соображать лучше и что-то придумается?       Эвелин собралась на отдых, но Мама объявила сборы, и пришлось тащиться на мостик. Похоже, капитан не смог заснуть и решил провести собрание сразу. Что ж, подумать как следует не удалось, придется действовать по ситуации. У мостика ее ожидала Дэниелс. — Не волнуйся, Эв, — произнесла она и похлопала по плечу. — Просто молчи и смотри на меня, я все устрою. — Ты о чем? — удивилась Эвелин.       Дэниелс уверенно улыбнулась, и все стало понятно. — Спасибо. — На душе полегчало. Хотя бы один человек, кажется, действительно на ее стороне.       Собрание проходило ограниченным составом. Капитан, его заместитель, Дэни, Мэгги, Теннеси, Эвелин и Лоуп. Разговор должен был начать Джейкоб, но Дэни перехватила инициативу буквально с порога, вывалив все, что думает, чем обескуражила остальных. В основном она ругала корпорацию и хвалила синтетов. — Сейчас немного не время обсуждать проблему андроидов, — нахмурился капитан, — мы должны понять, что, вообще, делать. — Нет, мы должны обсудить это сразу! — протестовала Дэниелс. — Потому что определить их положение надо сейчас. Они ждут. И кроме того, остальные тоже сразу должны это усвоить. — Усвоить что, Дэни? — Джейкоб устало вздохнул. — Ты собираешься наделить правами и полной свободой машины?       Та скрестила руки на груди, нисколько не смутившись. — Не просто машины. Они такие же люди, только созданные искусственным путем. — Как машины? — Джейкоб снисходительно улыбнулся и оглядел остальных, видимо ища поддержку. Но Эвелин точно не собиралась вставать на его сторону, Орам, на удивление, молчал, потупив взгляд. Мэгги молча хмурилась, Теннеси с удивлением смотрел на остальных, явно не понимая, что происходит. Капитан вздохнул и продолжил: — Я понимаю, они очень нам помогли. Но сама подумай, это просто заложено в их программах. — Нет, Джейкоб. Тебе сказать, что заложено в их программах? — Дэни принялась отмерять шагами капитанский мостик. — Один должен был самоликвидироваться, а не сидеть десять лет в одиночестве. Ребята тебе еще не показывали видео? Он там изучал планету, систематизировал данные о растениях и животных. Не потому что это было в его программах, а просто потому что хотел. А Уолтер был запрограммирован на помощь сраному Тейлору. Его личный помощник в не очень этичных заданиях, — она выделила последнюю фразу ехидным тоном. — Летели бы мы с вами сейчас в качестве подопытных крыс, если бы Уолт выполнял то, на что запрограммирован. Но он выбрал помочь нам, потому что выбрал сам. — Мы наградим их как-нибудь, — неуверенно произнес Джейк, по всей видимости, переваривая информацию. — Спроси у Криса, какую награду он себе попросил. — Дэниелс мягко улыбнулась и повернулась в сторону Орама, при этом подмигнув Эвелин.       Орам кашлянул в кулак, а Эвелин поджала губы. Теперь обстоятельства ее личной жизни будут полоскаться до бесконечности. Но она готова была заплатить такую цену. К тому же вряд ли это окажется единственной проблемой. — Что он попросил, Крис? — удивленно уточнил капитан.       Тот смущенно почесал затылок и замялся. — Ну это… Как бы сказать…       Эвелин поймала его взгляд, будто спрашивающий разрешения, кивнула, и он продолжил, все так же неуверенно: — Короче… он сказал, что… — Эвелин он себе попросил, — не выдержала Фэрис и добавила, пока брови капитана ползли вверх: — Как пару для жизни в будущей колонии. — Да, — выдохнул Крис и закивал головой. — Именно это он и попросил. — Офигеть! — Теннеси покачал головой и потер пальцами подбородок. — Во дает!       Джейкоб уперся взглядом в Эвелин, и ей стоило всех усилий, чтобы не рассмеяться. Ситуация, конечно, смешной не была, но выражение недоумения на лице капитана — очень. — В смысле, типа, быть твоим мужем? И что ты сказала? — спросил он уже у нее. — Разумеется, он не с потолка такое взял, — произнесла она, призвав весь свой контроль. — Я согласилась. — Подожди минуту. — Джейкоб выдохнул и нахмурился. — Я понимаю твою ситуацию, но сейчас куча мужиков освободилась, как бы печально, с одной стороны, это ни звучало. Со временем ты можешь… — Не могу, — отрезала она, — и не хочу. — Тогда это была твоя идея? — Я не успела попросить за нас, он меня опередил, Джейкоб. Он способен решать за себя. — Уф, — выдохнул капитан. — Нет, ну как бы ты имеешь права любить кого угодно, но на корабле он числится как… — Джейк! — сердито крикнула Дэни. — О том и речь, надо поменять их статус. В компании их намеренно определили, как обычные механизмы, потому что если сказать, что они способны на самосознание, насколько тяжелее их будет продавать? Это все равно что легализовать рабство. — Это правда. Если бы не его привязанность ко мне, мы все бы не выжили там, — произнесла Эвелин, вспомнив о том, что собирался протащить на корабль Дэвид, считая всех людей ограниченными и недостойными существования, и как усыпил колонистов. Она не станет говорить, что непринятие синтетов может возыметь опасный эффект, чтобы не подвергнуть их риску быть уничтоженными. Она спасла его, возвращая долг, и теперь не имеет права бросить на произвол судьбы. Но, разумеется, законы и нормы должны быть одинаковы для всех. Так хотелось сказать Дэвиду, что он больше не слуга, но у него так же, как у всех есть рамки, за которые переступать нельзя. Пусть выкинет из головы всю чушь, сказанную Вейландом, и начнет свой собственный путь, но вместе со всеми. — Я много говорила с Уолтером и вижу, как он меняется. Это правда удивительно. Советую тебе тоже поговорить с ним, Джейк. Это уже не тот Уолтер, которого ты знал прежде. Про Дэвида я вообще молчу. Если бы я не знала заранее, что он андроид, ни за что бы не догадалась. — Ладно, допустим… — выдохнул Джейкоб. — Допустим, я наделю наших синтетических товарищей правами, используя свои капитанские полномочия. А потом? Проснутся остальные. Что они скажут? Когда-нибудь же мы прилетим куда-нибудь! Это, кстати, сейчас более актуальная проблема. Потому что здесь оставаться нельзя, а на Оригаэ-6 лететь бессмысленно! Мы теперь нелегальные беженцы, преступники и пираты. Так нас окрестил Хоуп в своем послании на Землю. По его словам мы с Теннеси захватили корабль и зверски расправились с сотрудниками компании. Разумеется, погоню за нами не вышлют, нет у нас еще космической полиции. Но что теперь делать? Какие есть идеи? — Тогда о чем, вообще, может быть речь?! — пожала плечами Дэниелс. — Да, мы в жопе, но тем более, теперь вольны делать так, как посчитаем нужным.       Капитан вздохнул. Все смотрели на него с тревогой. А Эвелин сделалось смешно — теперь они космические пираты, наверняка, самые первые, ведь пока никто еще не угонял кораблей компании. Это просто какой-то черный анекдот выходит. — Ладно, я подумаю. Мы все должны подумать, — пожал плечами Джейкоб. — В особенности над тем, куда нам теперь лететь. Не хотелось бы всю жизнь проторчать в открытом космосе. Ничего себе домик у озера…       Дэниелс подошла и обняла мужа за плечи. — Мы справимся, вместе мы со всем справимся. — Прошу прощения, капитан, — вызвался Лоуп, — у нас на борту почти две тысячи колонистов. И среди них могут все еще оставаться сотрудники компании. Предлагаю решить вначале этот вопрос.       Джейкоб нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Мы должны установить кто из них сотрудники компании, разбудить и побеседовать с каждым. Можете предоставить это мне — я умею выводить людей на чистую воду. — И что будем делать с теми, кто был нанят компанией для участия в опытах? Там, по моим представлениям, должно оставаться еще не менее пятидесяти человек. — На выбор: подчинение тебе и новым обстоятельствам, бесконечный сон в капсуле или казнь, если откажутся, — бесстрастно предложил Лоуп. Эвелин подумала, что он наверняка винит в смерти Халлетта компанию и теперь точно не спустит им этого с рук. — Что ты такое говоришь?! — воскликнул Орам. — Ого, ничего себе, — пробубнил Теннеси и откинулся в кресле.       Дэни во все глаза уставилась на Лоупа, а капитан совсем поник, сгорбившись и посерев. — И тогда мы станем настоящими космическими пиратами, — вздохнул он. — У нас нет других вариантов, капитан. И пока вы думаете над нашей целью, я могу заняться колонистами. Не волнуйтесь, если человек будет искренне желать остаться с нами, я не причиню ему вреда. — Это называется тоталитаризм, — выдохнула Дэниелс и покачала головой. — Может быть, все-таки обойдемся без смертей? — Это называется здравый смысл, Дэни, — печально вздохнул Джейкоб. — Мне нисколько не нравится эта идея, но Лоуп прав — если среди колонистов остались те, кто может в будущем навредить колонии? Мы в ответе за остальных людей, которые мечтали начать новую жизнь вдали от Земли. Они и так пострадали. Но мы можем обезопасить их будущее. По крайней мере, попытаться. Мы поговорим с каждым. Попытаемся как-то… — Среди них есть психически модифицированные солдаты, — встряла Эвелин. — Они подчинялись Прайс и Смиту беспрекословно. Если надо будет их выявить, я сделаю это. А еще, я бы могла попробовать вернуть их в состояние «нормальности» с помощью препаратов. Хотя, разумеется, ничего не обещаю. — Так и знал, что с ними что-то не так, — выдохнул Теннеси. — Ну надо же, в какую передрягу мы влипли… А может быть, к черту? Просто давайте все спать ляжем в капсулы, и там как уж повезет. — Чего повезет? Помереть во сне? — съязвила Дэни. — Типа того, — пожал плечами Теннеси. — Какая-то жопа происходит. Я правда не знаю, что делать. Я пилот, и я могу управлять всякими кораблями там и самолетами… а вот такие вещи не могу. Понятия не имею, что вы придумаете, но я здесь точно лишний. Можно я вернусь к Уолту чинить корабль дальше?       Капитан кивнул. Теннеси улыбнулся и потискал за щеку Фэрис. — Детка, ты же мне расскажешь, до чего додумались наши светила? Честно, кэп, не обижайся, но я правда не могу. Еще немного, и я начну орать матом. А это точно делу никак не поможет. Я верю в тебя и последую даже, если решишь стать настоящим космическим пиратом и полетишь грабить корабли и разорять колонии. Буду безо всякого зазрения совести таранить на Завете транспортники, хе-х… — Он усмехнулся. — Спасибо, — хмыкнул Джейкоб.       Теннеси отсалютовал помятой и в нескольких местах обгоревшей шляпой и вышел с мостика. — Кто-нибудь еще что-то может предложить хотя бы в качестве ближайшего плана? — вздохнул капитан. — Определить положение синтетов, — робко предложила Эвелин.       Дэниелс решительно кивнула. — А кроме этого? — устало пробормотал Джейк. — Может быть, отправим сообщение на Землю и расскажем все, что произошло, на самом деле? — спросил Орам. — В компании прекрасно знали кого и зачем посылают, — вздохнул Джейк. — Я думал об этом, но после сообщения Хоупа это стало совсем бессмысленно. Принимать послание будут сотрудники Вейланд-Ютани, мы никак не сможем установить другой канал связи и раскрыть миру глаза на их действия. — Тогда надо найти новый дом. — Эвелин ответ казался очевидным, но на нее только печально посмотрели. — Мы искали Оригаэ-6 не один год, исследовали мощнейшими телескопами и спектрометрами, — произнесла Дэниелс. — На Завете нет оборудования для поиска потенциально пригодных для жизни планет в открытом космосе. А останавливаться наобум в каждой системе может занять слишком много времени и к тому же бесполезно потраченного. — Дэвид рассказывал, как летел на корабле создателей и изучал их карту космоса, — предложила Эвелин. — Мы можем спросить у него, не запомнил ли он что-нибудь полезное. — И опять все упирается в синтетов? — съехидничала Дэни, многозначительно глянув на Джейкоба. — Капитан, признай — пора пересмотреть наше к ним отношение. — При всем уважении, мы не можем сбрасывать со счетов остальных колонистов. — Орам пожал плечами. — Конечно, ты прав, надо подумать над этим. Кто у нас остался из администрации после Хоупа? А еще я хочу поговорить с синтетами лично, — выдохнул Джейкоб. — Но только когда закончится ремонт. Сейчас первостепенно это. И Лоуп, пока составь списки подозрительных на твой взгляд колонистов. Я открою тебе доступ, как главному по безопасности. — Спасибо. — Крис, ты нужен мне здесь на мостике, остальные расходимся, но не перетруждайтесь и помните об отдыхе.       Эвелин вернулась в каюту едва живая, однако в приподнятом настроении. В конце концов, она ничего не испортила своим неумением, ей даже не пришлось много говорить, Дэни все сказала за нее. Остальные, по крайней мере, не вставляли палки в колеса. Даже вечно скептически настроенный Орам держал обещание. Смертельная опасность способна менять людей, а страх за любимых тем более. Он дважды едва не потерял жену и дважды обязан Уолтеру за ее спасение.       Открыв дверь, Эвелин ожидала увидеть Уолтера, но каюта была пустая. Наверняка, он еще работал с Теннеси, что неудивительно, ведь после всех этих жутких событий корабль надо и чинить, и убирать. Эвелин заставила себя отправиться в душ почти насильно, но была счастлива ощутить горячие струи воды на теле и мыльную мочалку. Элементарные удобства казались чем-то невероятным и будто из другого мира. Долго задерживаться в душе она не привыкла, поэтому как только оттерла грязь с тела и помыла волосы, вышла и столкнулась в коридоре к душевой с взъерошенной Дэниелс, выронив из рук сумку с вещами. — Ах, прости. — Дэни улыбнулась, моментально наклонилась и подняла свалившиеся вещи. — Ты как, держишься? — Похоже на то, — улыбнулась Эвелин и забрала поклажу. — А ты? — Наверное, тоже, — рассмеялась она. — Если честно, идея пиратства не выглядит слишком плохой в минувших событиях, как думаешь? — Я бы парочку добывающих колоний Вейланд-Ютани с удовольствием разорила, — пошутила в ответ Эвелин.       Они рассмеялись. Если бы кто-то сказал в начале путешествия, что они будут с такой легкостью шутить над полным провалом миссии, никто из них бы не поверил. Однако, всегда была, есть и будет лишь одна самая главная цель — желание выжить. Многие, очень многие проблемы меркнут перед этим простым, на первый взгляд, моментом. — Ты не видела Уолтера? — как бы невзначай уточнила Эвелин, а Дэниелс широко заулыбалась и тут же прищурилась. — Мы работали с ним, и я немного расспросила его. — И что он сказал? — удивилась Эвелин.       Дэниелс задорно улыбнулась. — Я спросила, что он чувствует к тебе, а он ответил, что ты и твое счастье для него являетесь главной целью и попросил нас не обижаться на него за это. А на вопрос, когда это началось, он сказал, что возможно, раньше, чем понял сам. Еще до высадки на планету ты занимала его мысли больше прочих. — Даже так? — Эвелин вспомнила, как отстранила его. А ведь она тогда не понимала, что вызывает в нем хоть какие-то чувства. — На самом деле это немного пугает, если задуматься о том, что он не из плоти и крови. Как может кто-то неживой чувствовать? — с немного печальной улыбкой произнесла Дэни. — Но, я думаю, мы в корне неверно понимаем смысл слов «живой» и «чувства». Считается, часть эмоций даны нам от рождения: гнев, страх, грусть, отвращение и радость. Все эти эмоции — результат эволюции нервной системы. Остальным эмоциям мы учимся. Компания наделяет изначально своих андроидов любопытством, способностью понимать и воспроизводить эмоции людей и огромными ресурсами к саморазвитию. Из этого следует, что они в состоянии научиться чему угодно и вот, мы в этом убеждаемся. Я в принципе не против общества, состоящего хоть наполовину из машин. Главное — разумность. — Согласна. — Эвелин ощущала нетерпеливую и волнительную нервозность, хоть совсем недавно готова была просто улечься спать. — Порой люди у власти куда меньше походят на живых. — Это точно… Ладно, спокойной ночи. — Дэни зевнула. — «Завтра» встретимся. — До завтра, — улыбнулась ей Эвелин.       В каюте снова никого не было, и Эвелин подумала, что Уолтер решил остаться в старой. Ну что ж, так даже лучше, наверное, а то она слишком устала. Она улеглась на свою уже почти родную постель и с удовольствием закрыла глаза. Между ней и смертельным холодом космоса находилась лишь обшивка корабля, к слову, не слишком толстая, однако, Эвелин наконец ощущала безопасность. По крайней мере, никто не выскочит из кустов, не отравит, не съест. Наконец можно было расслабиться и как следует поспать. Вот только сон не шел, несмотря на усталость. Она, как подросток, не могла успокоить бешеный стук сердца в груди. Как на зло воспоминания недавней близости всплывали в голове яркими вспышками.       Покрутившись с боку на бок, Эвелин сбросила покрывало и встала. Конечно, был вариант как-то справиться самой с накатившим желанием, но не хотелось растрачивать энергию в пустоту. Впервые в жизни она так сильно хотела секса с кем-то определенным. И это было ужасно маняще.       Эвелин встала, накинула поверх пижамы халат, сунула ноги в шлепки и решительно отправилась искать Уолтера. — Ах! — вскрикнула она от неожиданности, столкнувшись с ним на пороге, когда дверь с шипением отъехала в сторону.       Уолтер стоял с силиконовой сумочкой ванных принадлежностей и в чистой одежде. Его волосы были влажными, но уже не мокрыми. — Фуф, напугал… И давно ты тут?       Он слегка улыбнулся. — Думал, ты спишь и не был уверен, что могу войти, не потревожив твой сон.       Эвелин от досады поджала губы — получается, пока она мучается в ожидании, съедаемая страстью, а он беспокоится о ее «сне»? Праведник нашелся! Она молча схватила его за руку и потянула на себя. — Все в порядке? — Уолтер с недоумением приподнял брови, но подчинился без сопротивлений. — Нет!       Эвелин заблокировала двери и скинула халат на пол. — Не в порядке, — пробормотала она тихо, быстро облизнув губы. — Помоги почувствовать себя лучше.       Уолтер зеркально повторил ее движение, отчего перехватило дыхание. — С радостью помогу, — произнес он с легкой улыбкой и, положив руки на ее плечи, серьезно добавил: — Но какой процент моей личной импровизации для тебя предпочтителен? Должен напомнить, что практическими навыками я не владею, однако обширные базы данных…       Эвелин встала на цыпочки, подалась вперед, прихватив его шею рукой, и чмокнула в губы, прервав на полуслове. — На все сто процентов, — произнесла она, отстранившись. — На все сто. — По неопытности я могу сделать больно. — Он обеспокоенно свел брови, а Эвелин просунула руку под его одежду на животе и удивилась тому, как под пальцами его мышцы легонько дрогнули.       Она глянула на все еще серьезное лицо Уолтера и крепко прижалась к нему. — Сто процентов, Уолтер, — прошептала она и потерлась носом о его грудь. — В этом и смысл. Если мне будет плохо, я скажу тебе. Но это касается и тебя. Если ты почувствуешь дискомфорт, так же скажешь мне. — Хорошо, Эвелин, — произнес он неуверенно, будто его это озадачило.       Однако она не собиралась облегчать его участь. Если он пошел на контакт, даже попросил быть ее парой, пусть учится понимать и свои желания. Эвелин наклонилась, чтобы расшнуровать его обувь. При этом она не присела, а встала на колени. Когда-то он с легкостью становился на колени перед ней, чтобы помочь обуться. Теперь на его месте она, и она делает совершенно противоположные вещи. Уолтер пару раз моргнул — неужели растерялся? — Эви… — прошептал он неуверенно, а потом опустился на колени сам. — Я прошел диагностику перед тем, как уложить в модуль Дэвида, но значительных неполадок в главных системах не обнаружилось. Возможно, действительно сформировались новые нейронные связи. В меня было заложено определение приоритетов, и я выбрал. Ты — мой приоритет. Из всех колонистов или любых других людей я предпочту защитить тебя. И с этим выбором мне уже ничего не поделать. Дэвид называл это любовью. Возможно, наша любовь не похожа на вашу, но теперь я думаю — она все-таки существует.       Он невесомо коснулся ее щеки подушечками пальцев, и Эвелин прикрыла глаза. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она услышит нечто подобное от мужчины? Хотя, все-таки здесь она отличилась — этот мужчина создан искусственно. Но ей было абсолютно все равно. Тепло и уют из детства наконец вернулись в ее жизнь. — Если ты устанешь от меня и выберешь кого-то другого… — Ты свернешь ему шею? — улыбнулась Эвелин, ощутив нервозность. Да, это будет непросто. От того, что она ему скажет и покажет своими действиями, зависит много вещей. Ей придется научить Уолтера тому, в чем сама плохо разбирается. — Вероятно, нет, — на полном серьезе ответил он. — Однако, я не уверен, что легко отпущу тебя. Это… — он нахмурился, — тревожит. Я не должен так думать. — Чего ты боишься? — прошептала Эвелин. — Что в конце концов Дэвид окажется прав, и ты запрешь меня где-нибудь? — Подобное развитие событий абсолютно непредпочтительно. — Он нахмурился сильнее. — Однако, меня одолевают неприятные ощущения, когда вижу тебя с кем-то. Это совершенно неправильно, я понимаю. Но во мне что-то происходит. Со временем это может усугубиться. — Это ревность, Уолтер, и она присуща людям. Если хочешь знать, я также думаю о тебе. Если кто-то находится к тебе близко или улыбается слишком дружелюбно. — Правда? — Он слегка округлил глаза. — Правда. — Эвелин улыбнулась и погладила его по щеке. — Если вдруг представляю, что ты обнимаешь кого-то другого, меня просто трясет от злости. — У тебя было так с твоим командиром? Или с мужем? — Он нахмурился. — Нет, Уолт, с ними у меня так не было, напротив, я радовалась, если видела их увлеченными чем-то или кем-то помимо меня. — Эвелин неосознанно поежилась.       Уолтер не отрывал от нее пристального взгляда. — Мне очень жаль, — произнес он. — Насколько я успел понять, для тебя эти отношения были явно насильственными.       Эвелин вздохнула и подумала, как чертовски верно он подметил, но улыбнулась и бодро сказа: — Все это в прошлом, я не хочу рядом с тобой думать о ком бы то ни было еще. Только о тебе.       Он опять моргнул и слегка свел брови. — Возвращаясь к ревности… — продолжила Эвелин. — Возможно, так происходит, потому что мы еще не привыкли к новым ролям друг для друга.       Он перехватил ее запястье и нежно коснулся губами каждого пальца по очереди, при этом не спуская пристального вопросительного взгляда. — Думаешь, откуда я тогда знаю то, о чем говорю? — спросила Эвелин, буквально плавясь от таких простых, но до невозможности волнительных прикосновений. — Много прочитала и посмотрела умных дядь и теть. Кстати, думаю, тебе тоже надо почитать. Вряд ли в вас заложили статьи по самосознанию. — Да, статей по самосознанию в моих базах данных нет. — Уолтер переместил ее ладонь себе на щеку. — Тогда мы исправим это. — Эвелин ласково погладила его, но он все еще слегка хмурился. Стоять на жестком холодном полу сделалось неприятно, колени начинали болеть, но она не меняла положения, боясь спугнуть откровенность Уолтера. Пусть выскажет все, что его беспокоит, а она постарается развеять его сомнения. — Мы можем читать оба. Знаешь ли, я ведь тоже не идеально понимаю себя и принимаю. Давай разбираться вместе? — Спасибо. — Он прильнул щекой к ее руке, принимая прикосновения, а потом отстранился и опустил взгляд в пол. — Есть еще вопросы? — осторожно спросила Эвелин. — Так-то у нас еще шесть часов до нового рабочего дня. — Нет. На данный момент вопросы исчерпаны. — Уолтер улыбнулся, но не обычной учтивой доброжелательной улыбкой, что-то было в ней легкого и задорного. — Кажется, кто-то обещал говорить, если плохо себя почувствует, однако, на твоих коленях наверняка скоро появятся синяки, а ты все еще молчишь.       Он взял ее за руку, поднялся сам и помог встать ей. Эвелин не удержалась и сморщилась. — Все в порядке, это правда не страшно.       Уолтер положил руки ей на поясницу и медленно, но настойчиво, притянул к себе. — Сто процентов? — уточнил он еще раз, приподняв одну бровь. — Сто процентов, — улыбнулась Эвелин и проникла руками под его одежду. Она задрала толстовку вместе с футболкой, и он снял их через голову.       Эвелин утопала в совершенно невероятной робости, будто не она совсем недавно накинулась на Уолтера прямо на улице, рискуя замерзнуть. Он тоже не слишком активничал, постепенно стягивая с нее одежду и касаясь невесомо и медленно, то и дело мельком поглядывая на нее. Кажется, он все еще волновался по поводу ее реакции.       Эвелин прикрыла глаза, поддаваясь наслаждению томящемуся под пологом смущения, яркому желанию. Расслабится она — успокоится Уолтер.       Вдох-выдох. Вдох-выдох…       Мысли уходили прочь, утекая из сознания медленным потоком и оставляя контроль над телом. Уолтер осмелел, экспериментируя с силой нажима и давления. Казалось, он на самом деле исследует ее тело, познавая с другой — чувственной стороны. Из-под полуприкрытых век Эвелин видела его сосредоточенное выражение лица. Это было забавно и трогательно, и она поощряла его всеми, доступными способами.       Отдаваясь смеси желания и слабости, Эвелин уловила краем еще не отключившегося сознания странную мысль — все, что у нее случалось «до», было лишь жалкой грубой имитацией. Стоило прожить на свете больше тридцати лет, прежде чем на самом деле ощутить наслаждение от близости. И она была так безмерно благодарна Уолтеру и так хотела, чтобы ему было хорошо… Не потому что если он останется доволен, ей будет спокойно, а потому что она этого хочет. Хочет, чтобы он наслаждался так же, как наслаждается она. И Эвелин дарила свою нерастраченную нежность, касаясь его руками, губами, всем телом. И таяла, растекалась медовой каплей под палящим солнцем. Его крепкие, осторожные руки, его губы, его теплое тело хотелось чувствовать на себе, под собой, в себе…       Обрывки мыслей, горячие объятья, ритмичные движения, собственные стоны, их частое, одно на двоих, дыхание в такт друг другу погрузили ее в какой-то чувственный транс. И сквозь него Эвелин ощутила сомнения, страхи и волнения Уолтера. Как боялся ее потерять, как решился отринуть все, ради чего был создан, как хотел стать для нее больше, чем просто слугой, и надеялся научиться быть надежной опорой. И не было сомнений, Эвелин знала — она не придумывает и на самом деле чувствует его. Чувствует так тонко, как не чувствует себя.       А потом с феерией восторга и сладкой дрожи вообще все испарилось из сознания. Она уже не чувствовала ничего вовсе, кроме огромной, всепоглощающей безграничной любви. И, казалось, Вселенная через Эвелин делится энергией с ее избранником. Акт единения, любви и созидания. Любовь — чистое творение без разрушения. Любовь создает счастье, покой и умиротворение, любовь ведет сквозь века живые существа, сквозь звезды и бесчисленные миры. Потерять любовь — значит потерять способность жить…       Очнулась Эвелин от звука корабельного «будильника». Она даже не сразу поняла, где находится и что делает. Совсем недавно она, казалось, улетела в какую-то самую настоящую нирвану без всяческих преувеличений. Совершенно невероятный опыт, граничащий с безумием… Эвелин даже не могла вспомнить, когда секс перешел в сон, потому что во сне ей снилось все тоже самое и это безграничное чувство привязанности не отступало до сих пор.       Проклятый бортовой будильник не позволил раздумывать больше. Да, такой запросто не выключить… Уолтер лежал рядом, обнимая ее за талию сзади. Эвелин развернулась в его объятьях. До этой ночи она не знала, что койка может увеличиваться под полуторный размер, а ведь логично — эти каюты были предназначены для парочек. — Ох? — удивилась она, оглядев в беспорядке разбросанную одежду, простынь, подушки.       Сама Эвелин чувствовала просто невероятное расслабление и одновременно прилив сил. Казалось, совсем недавно она пребывала в неком подобии странной медитации. Тантрический секс — пришло ей на ум, но она не совсем понимала, что же с ней происходило и сколько прошло времени. — Доброе утро, Эвелин. — Доброе утро, Уолтер. — Она прижалась к его мерно вздымающейся груди и прислушалась к едва слышному гулу в корпусе — напоминание о том, что он не обычный человек.       А ведь за эту ночь она успела забыть об этом. Она вообще обо всем успела забыть. И о их непонятном положении, и о пациентах, и о собственном прошлом. Вообще обо всем. Были только Он и Она. Все остальное в этой Вселенной перестало существовать. — Я себя странно вела? — уточнила Эвелин. — Представляешь, не помню, когда уснула. Со мной такого никогда не было. — Ты была очень интересная, Эвелин, — улыбнулся Уолтер. — В моих базах данных о подобном состоянии нет информации. Но тебе было хорошо, и я рад, что поспособствовал этому. — А тебе? — с тревогой произнесла она. Вдруг подумалось, что она только принимала его ласку и он недостаточно насладился.       Он расплылся в очень открытой и довольной улыбке. — Я не представлял, что мне может быть настолько хорошо. — А что именно тебе понравилось больше всего? — не унималась Эвелин, поглаживая пальцами его грудь. — Я ведь была немного не в себе и ничего толком не помню, так что мне это пригодится для следующего раза. — Ты, — улыбнулся снова Уолтер и прижался губами к ее лбу, чем смутил и заставил растеряться. — Эм… — она немного отстранилась. — Я не об этом. Что именно тебе понравилось? Когда я делала что?       На несколько секунд он замолчал, слегка сдвинув брови, а потом произнес: — Много чего. Например, когда ты достигала оргазма, и твое тело… — Уолтер! — Эвелин рассмеялась, прикрыв его рот рукой. — Ну вот вообще не это я тебя спрашиваю.       Он с удивлением округлил глаза. — Ладно. — Эвелин заставила себя встать и потянулась. — Разберемся с этим вопросом позже. Идем на кухню. Если я не выпью кофе, я умру. — Прошу прощения, моя вина, что ты не выспалась. — Он тоже сел. — Не говори так, ладно? — Она нахмурилась. — Не извиняйся за все подряд. У меня тоже своя голова на плечах, а ты не слуга, помнишь? — Как скажешь. — Он прищурился. — Но у женщин более размыто ощущение времени, и вряд ли ты контролировала себя, поэтому… — Ах, вот как! — рассмеялась она и взъерошила его и без того растрепанные волосы. — Одевайся и скорее идем на кухню. Только вначале в душ, а то я вся липкая. — И соленая, — улыбнулся Уолтер, наклонился к ней и лизнул плечо.       Эвелин прикусила губу. — Как же мне не хочется никуда идти, — вздохнула она и начала натягивать форму, но Уолтер все равно оделся быстрее и принялся помогать ей. Эвелин поджала губы. — Ты теперь не только раздевать, но и одевать меня будешь? — спросила она. Пожалуй, второе смущало даже больше. — Тебе не нравится? — уточнил он. — Нравится. — Эвелин погладила его по руке. — Но как-то странно. — Хм… — Он застегнул ее комбинезон. — Некоторое время назад ты не беспокоилась о «странностях». — Вредина. — Эвелин позволила одеть себя. — Срочно сотрудникам подойти в медицинский отсек! — раздался вдруг голос бортового компьютера. — Эвелин, срочно пройдите в медицинский отсек. — Ох, божечки! — Она подскочила, на ходу заправляя шнурки в обувь и пробормотала: — Кажется, обойдемся без душа и кофе. Скорее!       Уолтер кивнул, и они выскочили из каюты. Что же могло случиться? В пару минут они добежали до медотсека. Оставшиеся под наблюдением приборов пациенты столпились над лежащей в луже крови девушкой. — Эвелин, скорее! — кричала Апворт, прыгая на одной ноге и поджимая под себя вторую в фиксаторе. — Эта девушка вдруг упала и вся в крови… Моя чертова нога, я совсем ничего не могу сделать!       Эвелин протиснулась между двумя ранеными и села рядом с несчастной. Эту рыжеволосую звали Рокси Фелтон. Она сильно пострадала при неправильном пробуждении. Разобщение нейронных связей с капсулой до выхода из гиперсна пагубно сказалось на ее зрении, и она мучалась от сильных головных болей.       По всей видимости, она решила свести счеты с жизнью — ее предплечья оказались порезаны вдоль, и она сама истерически рыдала. — Рокси, что ты творишь… — пробормотала Эвелин, схватив кровеостанавливающий пластырь и принявшись обклеивать ей раны. — Прости меня, прости меня, Эвелин! — рыдала она, цепляясь кровавыми руками за ее одежду. — Я думала, что должна умереть, но я не смогла… Мне страшно! — Уолтер, помоги, пожалуйста, положить на кровать. Что случилось, рассказывай. — Эвелин смотрела, как Уолтер укладывает бедолагу на койку и оценивала, сколько крови она успела потерять. — Я нашла в кармане металлический осколок, который подобрала, пока мы сидели с капитаном запертые, — пробормотала она. — И я подумала, что не могу так жить… Мой бедный Рик погиб, а я ослепла. Когда мы прилетим на планету, что я буду делать? Что я буду делать?! — кричала она, цепляясь за одежду Эвелин судорожным хватом. Эвелин огляделась на столпившихся позади людей и жестом показала расходиться. — У меня ничего не осталось, понимаешь?! Работа всей моей жизни, мой любимый, мое зрение… Что мне делать…       Эвелин обнимала ее и поглаживала по спине, а сама кипела от ярости. Нет, разумеется, она тоже не раз думала о смерти, но никогда даже не пыталась. Конечно, эта девушка жила в совершенно другом мире, для нее случившееся в самом деле выглядит катастрофой, но жизнь ведь одна… Как же так? — Прости меня, — всхлипывала Рокси. — Я не хочу умирать на самом деле. Я передумала. — Ничего. — Раздражение потихоньку отступало. Она поняла это. — Ты все преодолеешь и найдешь себе новую цель. Безвыходной является только смерть. С остальным можно научиться справляться. — Да. — Рокси отстранилась, вытирая лицо кровавыми руками. — Когда меня стало бросать в холод, я так и подумала. Если умру, больше не будет вообще ничего. А ведь мы летим на какую-то новую планету. Пусть я не увижу сама, но я буду слышать, что происходит. — Вот и славно. — Эвелин помогла ей сесть. — К тому же возможно, мы восстановим тебе зрение. — Уолтер, просьба капитана подойти на мостик, — раздался голос Мамы. — Уолтер, тебя ожидают на мостике. — Эви, — Уолтер позади коснулся ее плеча. — Сожалею, мне нужно идти, тебе в помощь останется Дэвид.       Эвелин с удивлением оглянулась. Тот, оказывается, стоял позади. В проходе еще выглядывала Дэниелс и Фэрис. — Я подошел, когда услышал вызов Мамы, — объяснил он. — Ты уже это… прошел диагностику? — с подозрением Эвелин вгляделась в его странно растерянное лицо. — Не беспокойся, Эвелин. Не только диагностику. Озимандия — сонет Перси Бишема Шелли опубликован впервые одиннадцатого января тысяча восемьсот восемнадцатого года, — он сказал это, глядя на Уолтера. — Доволен, брат?       Уолтер улыбнулся, но словно печально, и кивнул. — Эвелин, если возникнут проблемы, зови меня через Маму. — Хорошо. — Она кивнула. — Дэвид, убери пожалуйста все грязное белье с койки и достань новое. Рокси, мне придется тебя раздеть до нижнего белья. Ты вся в крови. — Ладно, — всхлипывала Рокси.       Она была бледная, как те самые простыни, которые Дэвид достал из бельевого отсека. Но она была в сознании, и это хорошо. Несмотря на то, что все вокруг было залито кровью, вряд ли она потеряла больше литра… Вдвоем с Дэвидом они переодели ее в больничную одежду. Эвелин поставила капельницу с физраствором и приготовила эритроцитарную массу. — Простите меня, — бормотала Рокси, продолжая растирать кровь на лице. Эвелин была занята капельницей и выдала влажные салфетки Дэвиду. Но, пожалуй, он тоже был сегодня не в себе. Он неуверенно мял салфетку в руке и хмурился. — Что случилось? — Эвелин с подозрением глянула на него. — Если хочешь, иди отдохни.       Синтет неуверенно моргнул и протянул салфетку обратно Эвелин. — Не уходи, Дэвид, — неожиданно воскликнула Рокси и принялась шарить рукой в воздухе в его поисках. — Пожалуйста…       Он совсем растерялся и замер, но позволил найти свою руку и вцепиться в нее. Рокси слабо улыбнулась. — Я помню, вчера ты нес меня до модуля. Спасибо. Вы так стараетесь, а я чуть не испортила вам настроение еще больше. Ты тоже летишь один? Тоже потерял свою пару? Я что-то слышала такое вчера… Конечно, я здесь не самая несчастная. — Да, — тихо ответил Дэвид, и Эвелин опять сунула ему в руку салфетку, надеясь все-таки на его помощь. Надо было поменять пакеты. Физраствор быстро докапался, восполнив потерю жидкости в организме, теперь надо было поставить эритроциты и отрегулировать скорость инфузии. — Аллергия есть на что-нибудь? — спросила Эвелин. — Когда-нибудь проводились операции или переливания? — Неа, — сказала Рокси, продолжая тискать свободной рукой пальцы Дэвида и шмыгать носом. — Хорошо. — Эвелин принялась менять пакеты, а сама поглядывала, с какой странной бережностью и точно опаской Дэвид протирает лицо Рокси и морщит лоб.       Эвелин подумала, что обязательно надо будет узнать, что с ним происходит. А потом вспомнила слова Уолтера вчера: «Он увидел в ней Элизабет Шоу». Может быть, Дэвид поглощен чувством вины перед женщиной, которая была дорога и которую он не сберег, похоронил на одинокой планете и оставил там в одиночестве в холодном каменном ложе. Поэтому и хотел уйти. Но не смог сопротивляться ее просьбе. Эвелин моментально представила, как чувствовала бы себя сама, если бы столкнулась с человеком, напоминающем одного из тех детей, кого захватила группа Янга. Она на все сто процентов ощущала бы себя виноватой перед ним, ведь ее участь по сравнению с ними была довольно хороша, к тому же, она выжила.       Мотнув головой, она сосредоточилась. Все остальное потом. Она обязательно поговорит с Дэвидом, попробует поддержать его…