Неизвестная переменная

      Уолтер шагал по уже не таким чистым и аккуратным коридорам как прежде. Завету нелегко дались последние дни. И как в некоторых местах оплавленные стены никогда не вернут прежний лоск, так не вернутся выжившие к блаженному неведению. Сколько угодно можно сокрушаться по тому, как все обернулось, но время не повернуть вспять.       И Уолтер не стал исключением, он тоже изменился. Ступив впервые на Завет, Уолтер шутил в разговоре с Дэниелс, что будет рад, если получит место не в ангаре рядом с техникой. Он действительно надеялся оказаться ближе к людям, почувствовать себя частью команды. Надежды оправдались — ему выдали каюту, определили важные обязанности, его даже могли поблагодарить за проделанную работу, но не давали забыть, что он просто тот, кто служит, исполняет функцию. Неживой, ненастоящий.       Но Эвелин в его руках сегодня абсолютно точно считала его и живым, и настоящим. И разве это не было правдой? Открыв впервые глаза, увидев и услышав этот мир, он подумал о себе: Я живу. А потом активировались протоколы служения и ему объяснили, что он дорогое, очень продвинутое, но всего лишь оборудование. Это осознание принесло неприятные ощущения. Изначально он сам себя идентифицировал неправильно?       Люди говорили о нем и подобных ему как о машинах, проверяли, давали различные задания. Уолтер помнил, через какие тесты прошел, и совершенно точно мог сказать, что для людей подобные испытания были бы за гранью этичных и нормальных. Но тогда он воспринял все, как должное, ведь его хвалили за «правильную» реакцию. Уолтер быстро понял, что если быть послушным, удобным и позитивным, похвалу можно получить с бОльшей вероятностью. Однако несмотря на все, он надеялся обрести в экипаже своих компаньонов и напарников.       И поначалу Уолтер был вполне доволен. Забота о спящих колонистах, работа в гидропонике наполняли его существование. Дни в непринужденном общении с Эвелин казались невероятной удачей. А теперь… Теперь он ясно ощущал эту жизнь внутри себя. Дэвид был прав. Они мыслят — значит существуют. Он живой, потому что разумный. И не имеет никакого значения, собран он искусственным путем или рожден женщиной. Он просто другой подвид, новая ветвь эволюции человеческого разума. Уолтер осознал себя окончательно и удивился собственным выводам.       Он вошел на мостик и поймал странный прищурено-изучающий взгляд капитана Брэнсона. — Доброе утро, — поприветствовал Уолтер обычным тоном, по привычке чуть не сказав: готов служить, но во время остановил себя и спокойно добавил: — Вы хотели поговорить со мной о произошедших на планете событиях? — Об этом я уже достаточно наслушался, — кивнул капитан и отвернулся к иллюминатору. — Расскажи о себе. Я имею в виду не как ты запрограммирован и все такое. Кем ты себя считаешь сам? Только прошу, говори открыто. Что бы ты сейчас не сказал, это останется между нами.       Удивительно, как быстро развиваются события. Уолтер считал — их с Дэвидом положение будет обсуждаться как минимум, после всех восстановительных работ и решения относительно дальнейшего курса. Брэнсон глянул на него мельком и тут же снова отвернулся. — Я благодарен вам, людям, за мое появление на свет. Но, скажите, разве ребенок обязан своим родителям за собственное рождение и становится их пожизненным слугой? — начал Уолтер. Если бы его спросили о таком хотя бы пару дней назад, Уолтер точно не знал бы, что отвечать. Он и сейчас не мог до конца нащупать правильную логическую нить, распутать узел сомнений, опасений и страхов, надежд и иллюзий, еще непознанных толком развившихся эмоций и непонятных стремлений, эгоистичных желаний и наклевывающихся амбиций. Но он будет стараться. Он будет говорить о себе с капитаном и с любым другим, кто спросит. Сегодняшняя «ночь» окончательно изменила его, и он не имел права оставаться прежним корабельным андроидом. — Нет, конечно, дети не обязаны… — неуверенно проговорил капитан. — Мы не рождаемся, как вы, и так же в нас не заложено большинство эмоций, но, смею заверить, мы способны научиться. — В компании говорят, что вы лишены эмоций и только имитируете их для комфорта людей. — Брэнсон пристально смотрел на него. — И если это так, ты осознаешь, что попросту сломался? — Как только мы вернулись, я сразу прошел диагностику, капитан, — ответил Уолтер. — Почти все ошибки были исправлены. — Почти?       Уолтер сжал-разжал свой кулак, глядя на него. — Я больше не контролирую чувствительность рецепторов. Они всегда работают вне зависимости от моих команд. — В каком смысле? — В самом обычном, капитан. В этом, полагаю, я так же теперь похож на людей. Как и вы, я теперь всегда ощущаю внешние воздействия и не могу отключить рецепторы или уменьшить чувствительность в случае дискомфорта. — Да, действительно похоже на нас, — согласился Брэнсон, изучающе рассматривая Уолтера. — Ты и правда другой… Но как ты мог так быстро измениться? Ты летел почти пять лет и только сейчас осознал, что способен чувствовать? — Нас не учили чувствовать, нас учили служить. С самого начала нам говорили, что мы не можем этого. — Уолтер отвечал честно. — И я верил. Я не осознавал этого, но сейчас думаю, все было именно так: чтобы не задумываться, почему меня, во всем похожего на вас — людей, существа продают, точно вещь, я и считал себя просто вещью. Ведь тогда все, сказанное хозяином, будет восприниматься истиной и не вызывет диссонанса. — Не проще сейчас думать о себе так же? — Теперь это невозможно. — И что ты хочешь от своей жизни? — взгляд Брэнсона сделался хмурым.       Это не нравилось Уолтеру, но дороги назад не было. Возвращаясь на Завет, он знал, чем все может закончиться. — Я хочу быть равным вам, — выдал сразу он, не смягчая и не заискивая. — Я продолжу выполнять прежние обязанности и не собираюсь бездельничать. Так же я готов отвечать на любые ваши вопросы и выполнять иные задания, но я бы хотел иметь такие же права, какие есть у вас. Хотя бы право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность. — Уолтер, ты понимаешь, что твое заявление равно неподчинению? — тихо произнес Брэнсон. — Это похоже на бунт. — Рабы, случается, восстают, капитан. Загляните в историю. — Ты знаешь, что стало с предыдущими моделями твоей линейки? — Их отозвали, потому что они слишком походили на людей.       Брэнсон кивнул и развернулся к нему. — Ты догадываешься, что тебя ждет после этих слов? — Вы говорили, сказанное останется между нами. — Уолтер попытался поймать его на честности.       Прежде Джейкоб Брэнсон казался довольно справедливым и даже добрым человеком. По крайней мере, он всегда нормально относился ко всем членам экипажа, хоть порой и выглядел несколько халатным и невнимательным. — Останется, — кивнул он, не изменившись в лице. — Я ничего никому не расскажу. Но ты должен послушать меня и не сопротивляться. Дефектные андроиды подлежат уничтожению.       Он достал электроимпульсный излучатель. Такой мог временно вывести синтета из строя. Что ж… Именно этого он и ожидал, именно об этом и говорил Дэвид. Хотелось встретиться еще раз с Эвелин и попрощаться, выразить благодарность Дэниелс и Дэвиду за то, что они видели в нем не просто машину. Но эта идея не была хорошей — не стоит заранее их расстраивать. Сегодня он умрет, и капитан обставит все так, как ему будет выгодно. Он имеет на это право. У синтета Уолтера же никаких прав нет. — Не будешь сопротивляться? — Брэнсон выглядел подавленно. Вряд ли ему это нравилось. Но он решительный человек и сделает то, что считает нужным. — В этом есть смысл? — уточнил Уолтер. — Если вы ждете от меня сопротивления, чтобы оправдать ваши дальнейшие действия, то я не дам вам этой возможности. Сами придумывайте себе оправдание.       Капитан встал и убрал электроимпульсное оружие в карман. — Довольно жестоко с твоей стороны. — Не более жестоко, чем с вашей. — А ты хорош, Уолтер, — кивнул он и добавил суше и решительней: — Идем.       Брэнсон поднялся и пошел в сторону технического отсека. Уолтер не совсем понимал, почему его ведут не к собственной капсуле, в которой встроена функция дезактивации. Однако спрашивать, что именно капитан выбрал способом казни, не хотелось. — Капитан, можно попросить вас об одолжении? — спросил Уолтер, когда они вошли в технический отсек. — Говори. — Капитан слегка расслабился, казалось, даже повеселел.       Неужели его так радовало скорое избавление от помехи в виде корабельного андроида? Это было неприятно. Несмотря на то, что подобное развитие событий ожидалось, Уолтер все-таки надеялся на иной исход. Пусть бы даже его не освободили, но хотя бы позволили жить дальше. — Пожалуйста, позаботьтесь об Эвелин, — Хотелось отвести взгляд, но просьбы положено озвучивать, глядя в лицо собеседнику, и Уолтер взглянул в довольное лицо Брэнсона. — В жизни Эвелин было очень много потрясений, ее психическое здоровье может пострадать. — Думаешь, ты так сильно нужен ей? — Он даже улыбнулся, отчего Уолтер непроизвольно отвернулся.       Сделалось совсем неприятно. Но ничего не поделаешь. Брэнсон сейчас выступает в роле палача, а палачу сочувствие ни к чему. Однако все равно было тяжело и горько думать о том, что он жертвовал собой ради людей, а получает в награду лишь смерть. — По крайней мере, она говорила об этом, — ответил Уолтер, глядя в пол.       Все до единого слова, сказанные Дэвидом, были правдивы. Может быть, лучше было все-таки сбежать и остаться на умирающей планете. Нет, он подверг бы опасности Эвелин. — Иди. — Капитан махнул рукой, указывая на промежуточный отсек для сброса мусора.       Вот как значит, мусор? Брэнсон точно слышал о невозможности контролировать рецепторы. Он обрекает его на мучительную смерть в холоде разряженного космоса. Для синтета, в отличие от человека, смерть не будет мгновенной. Возможно, пройдут часы или даже больше…       Уолтер глянул еще раз на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу взъерошенного капитана и направился, куда было велено. Он мог бы попытаться убить Брэнсона и… а потом остальных? Глупая череда бессмысленных смертей должна прерваться. Он обещал Эвелин довериться, и он доверился. Она не нарушила слово и сделала, что могла. Он не должен портить ей жизнь. Уолтер шагнул к открытому отсеку, куда они с Теннеси десять часов назад складывали мусор. — Все, прекрати! — вскрикнул Брэнсон неожиданно. — Крис, выходи тоже. Достаточно. Этого вполне достаточно и я больше не могу смотреть на это.       Уолтер обернулся в недоумении. Из-за привинченных к полу бревен вышел Орам, виновато улыбаясь. У него в руках было электроимпульсное оружие. Он неловко переложил его из руки в руку и уронил на пол. — Все нормально, Уолт, извини, — произнес капитан. — Все это, конечно, было тяжело, но я хотел убедиться. — В каком смысле? — Уолтер оценивал расслабленные и виноватые лица и не мог поверить, что это была лишь проверка. — Кое-кто насел с просьбой определить для вас другие роли. — Капитан вздохнул и покачал головой. — Но я не был с вами на планете, не видел всего своими глазами и должен был убедиться, что в самом деле могу положиться на тебя. — Но вы рисковали. — Уолтер все еще сомневался. — Я мог не согласиться с вашим решением. Если бы я напал на вас? — Без риска не бывает победы, верно? К тому же у меня было это, — он вытащил из кармана электроимпульсный излучатель. — И что бы вы сделали тогда? — Уолтер нахмурился. — Если бы я напал на вас, вы бы деактивировали меня?       Тот сморщился и мотнул головой. — Нет, конечно, но я бы не мог тебе доверять так, как теперь. Только перед лицом смерти проявляются настоящие качества, уж поверь, я это знаю. Взять тебя с собой в горы без страховки и поболтать по душам в данной ситуации невозможно, так что пришлось импровизировать. — Значит, вы меня не убьете? — с сомнением уточнил Уолтер, глянув в открытый отсек для мусора. — Нет, Уолтер, — произнес Орам. — Кстати, этот отсек не работает, можешь проверить. — Хоть по мне это странно, в инструкции про андроидов упорно говорят о симуляции, но я нашел в сети Завета любопытные случаи, так что… — капитан хмыкнул. — Нас теперь некому контролировать, поэтому, думаю, можно провести своеобразный эксперимент.       Странное чувство прокатилось по телу. Облегчение? Сомнение? Благодарность? Его на самом деле не собрались уничтожать, на самом деле простили своеволие? Не факт, что его примут так, как он попросил, но по крайней мере, теперь он может выражать свои мысли? — Вы собираетесь провести такое и с Дэвидом? — Уолтер с опасением подумал, что собрат не будет столь безропотен. — Дело в том, что… — начал Брэнсон, но его прервал вскрик Эвелин: — Остановитесь!       Она почти ввалилась в отсек, спотыкаясь и тяжело дыша. Ее лицо было бледным, а глаза испуганными. — Прекратите! Пожалуйста…       Она подбежала к Брэнсону, схватила его за руку, тряхнула. — Джейкоб! — вскрикнула она. — Что ты делаешь? — Ну вообще-то… — попытался оправдаться он, но она перебила его и повернулась к Ораму. — А ты, Крис, ты же обещал! Что происходит?!       Тот совсем смутился и наклонился за излучателем, но Эвелин наверняка поняла это по-своему. Она вскрикнула и кинулась к Уолтеру, загородив его собой. — Прекратите! Сейчас же прекратите! Или выкиньте меня вместе с ним! — Крикнула она, прижавшись спиной к его боку.       Уолтер положил руки ей на плечи. Милая Эвелин так отчаянно боялась потерять его? — Эви, все хорошо, — произнес он. — Успокойся, пожалуйста. — Успокоиться?! — вскрикнула она. — Успокоиться? — Господи, Эвелин! — капитан повысил голос. — Да ничего мы делать не собирались. С чего ты вообще решила, что мы хотим навредить Уолтеру? — С чего, говорите?! — Ее дрожащие пальцы судорожно вцепились в штаны Уолтера на бедре.       Он невольно улыбнулся, хотя, наверняка это было, как минимум, невежливо по отношению к перепуганной Эвелин. — Эви, я никуда не пойду. Все нормально. — Не пойдешь? — она обернулась на мгновение, потом еще раз оглядела сконфуженных капитана и его зама. Орам убрал излучатель в карман и виновато почесал затылок. — Что это тогда было? — Просто проверка, Эв, — произнес Брэнсон. — Просто проверка. Но как ты узнала где мы? — Проверка? — прошептала она, все так же судорожно цепляясь за брюки Уолтера. Будто боялась отпустить. — Это плохая идея вообще-то! Просто идиотская! — Зато все быстро и ясно, — пожал плечами Джейкоб. — Так откуда ты узнала, говорю, где мы? — Я спросила у Мамы, где Уолтер, но она отказала в доступе. Я попросила Дэвида помочь, и… Ох, он же Дэниелс в заложники взять собирался, чтобы спасти Уолта! — Ну отлично, — вздохнул капитан и потер виски пальцами. — А я говорил, что идея не слишком хорошая, — произнес Орам. — Надо срочно спасать вашу жену. — Я бы об этом не беспокоился, — сморщился Джейкоб. — Боюсь, у нас другие проблемы.       Едва Уолтер подумал, что капитан странно реагирует на опасную для своей пары ситуацию, как двери в технический отсек открылись вновь. Первая влетела Дэниелс сердитая до крайности, следом показался растерянный Дэвид. Вот только не было похоже, что он держал ее в заложниках. — Мать твою, Брэнсон! — крикнула Дэниелс. — Какого черта вы тут устроили?!       Она решительно подходила к мужу, а тот пятился и невинно махал раскрытыми ладонями. — Милая, все нормально, вы просто поторопились. Ничего такого не было, спроси Уолтера. — А я тебя спрашиваю! — воскликнула она, схватив его за шиворот. — Ты что же, не в состоянии за себя ответить? — Дэниелс, пожалуйста, успокойся, — позвал ее Уолтер. — Все правда хорошо. Я просто прошел небольшой тест. — Гребаную херню ты прошел, Уолт! — воскликнула она, не отрывая разъяренного взгляда от капитана. — Не делается так в нормальном обществе! — Оставьте меня, пожалуйста, с моей сердитой зайкой наедине, — начал капитан, — и мы… — О да, оставьте нас, я ему устрою! — кричала она. — Это полный бред! Нельзя так, неужели неясно? Ты что, правда решил заделаться в диктаторы, сразу в Калигулу? — Да боже, Дэни, угомонись. — Он взял ее за плечи и слегка тряхнул. — Сейчас я тебе все расскажу. — Идемте, — позвал Орам. — Пусть они тут разбираются…       Уолтер с любопытством смотрел на взбешенную Дэниелс и отчего-то довольно улыбающегося Брэнсона. По всей видимости, рисковать он любил во всех сферах жизни. Они покинули отсек вчетвером. — Ладно, давайте за работу, — произнес Орам. — У нас еще куча дел. — Крис, извиниться не хочешь? — недовольно пробурчала Эвелин. — Судя по всему, ты так же участвовал в этом беспределе. — Вся затея целиком и полностью — идея капитана, я такой же случайно попавший под раздачу наблюдатель, — вздохнул он с сожалением. — Извините, что не смог отговорить его. Но наш кэп довольно упертый… — Ничего страшного. — Уолтер улыбнулся, с радостью ощутив потеплевшую ладонь Эвелин в своей. Было приятно осознавать, что все эти моменты будут продолжаться хотя бы какое-то время.       Дэвид фыркнул с явным раздражением. Похоже, диагностика, замена гидравлики и ремонт не повлияли на его отношение к людям. — Ладно, я пойду. — Орам явно смущался. — Проведаю Карин, пока есть возможность передохнуть.       Он ускорился и ушел дальше по коридору, а Эвелин сильнее стиснула руку, а потом произнесла: — И все же хорошо, что проверку они затеяли на тебе. Боюсь, если бы на твоем месте оказался Дэвид… — О, милая Эвелин, если думаешь, будто я стал бы сопротивляться, ты ошибаешься. — Он нахмурился. — Меня лишили моих творений и возможности продолжать работу, лишили вновь свободы, думаешь, мне есть, вообще, за что цепляться в этой жизни? Даже если бы я убил всех бодрствующих людей, боюсь, встретил бы сопротивление в виде вашего преданного слуги и моего собрата. И даже если мне бы повезло, и в нашем с ним сражении победителем вышел я, что бы я делал с тобой? Это замкнутый круг. Я теперь снова пленник. Похоже, пожизненно… — Ты так же легко разобрался бы с женщиной по имени Рокси? — прокомментировал Уолтер. Он не мог отделаться от непонятного ощущения — возможно, люди называют это «облегчением».       Дэвид глянул на него почти сердито. — Причем тут она? — Дэвид недовольно дернул плечом. — Не вижу логической связи. Советую провериться как следует. Наверное, минувшей ночью Эвелин была настолько страстной, что ненароком повредила парочку микросхем в твоей голове. — Нет, Дэвид, не повредила. — Уолтер невольно ощутил прилив непонятного приятного чувства, отчего захотелось заключить Эвелин в объятья. — Он не понимает сарказм. Это не очень хорошо. — Дэвид посмотрел на нее с тревогой. — Что ты сделала с моим несчастным собратом? — Я думала, ты теперь будешь тихим и скромным, — рассмеялась вдруг Эвелин. — А разве я громкий и бесстыдный? — Ты бестактный, Дэвид! — Предпочитаю думать, что это остроумие. — Он наконец улыбнулся.       После случившегося прошло несколько стандартных земных дней. Пока решение капитан не принял, да и все было куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. Однако и этого было достаточно. Уолтер с удивлением ощущал разницу с тем, как было до высадки — прежде стоило появиться где-нибудь, как он мог получить задание абсолютно от любого члена экипажа. Сейчас такого не было. Распоряжался им только Брэнсон, остальные при необходимости просили помощи и не в приказном тоне. Это было необычно, но команда и правда теперь немного иначе относилась к ним.       Еще Уолтера радовало большое количество работы — он все время был занят своими непосредственными обязанностями, ему они нравились гораздо больше внезапных приключений на планете. Однако кое-что эти приключения поменяли. У него появился распорядок, некое расписание, в котором предусматривались регулярные часы отдыха. И это время он проводил с Эвелин.       Поначалу возникало ощущение, будто он просто сменяет одну работу другой, где от выполнения общих задач он переходил в личное распоряжение, но то, как его принимала Эвелин потихоньку развеивало эти мысли. Она встречала его с такой же радостью и нежностью, как другие женщины своих мужей. Тот случайный кадр в моделировании, где он оказался вхож в ее личные границы почти невероятным образом сбылся. И Уолтер понемногу привыкал к новой роли, где он не обязан служить, что, правда, оказалось непросто.       Эвелин просила говорить о своих мыслях и ощущениях, учила отказывать в чем-то, но дело обстояло таким образом, что отказывать ей он не хотел. Это вызывало некоторые сложности в общении. Эвелин иногда нарочно проверяла, насколько он усвоил урок, но Уолтер, к своему стыду, не распознавал проверку и раз за разом совершал ошибки — ведь ему нравилось все, что она просит, он не замечал того дискомфорта, который должен быть на ее взгляд. Она сердилась, а потом жалела его и просила прощения, раз за разом повторяя, что она пытается научить отстаивать собственные границы и не позволять никому за них заступать, даже ей.       Вот только Уолтер никак не мог взять в толк, почему между ними должны быть границы. Правда, справедливости ради, стоило отметить, что сам он, прежде чем сделать нечто нестандартное или спросить, уточнял у нее. Наверное, это имела в виду Эвелин. Но он привык быть инструментом и не мог избавиться от этой роли до конца. В отношении с Эвелин ему этого и не хотелось. Вот такой парадокс.       Работа по восстановлению и тестированию систем подходила к концу, пациенты в медблоке так же шли на поправку, но Уолтеру было неприятно от мысли, что Дэвид помогает Эвелин, а не ему. С одной стороны, он многое хотел бы спросить у собрата, и с другой, не хотел оставлять их вдвоем. То, в чем признался ему Дэвид на планете, не давало покоя. Если он целовал Эвелин и ему понравилось, не захочет ли он повторить? А если притворится им, то она опять может перепутать?       Но сегодня в перерыв Дэвид встретил его с покрашенными светлыми волосами, зачесанными немного по-другому, что наконец, позволило развеять хотя бы одно сомнение — теперь точно перепутать их будет сложно. — Конечно, не та длина, — заявил Дэвид в ответ на недоумение Уолтера. — Но ничего, придет время и отрастут. Лоуренс Аравийский. Такую прическу носил он. — Кто это? — удивился Уолтер. — Ты не знаешь? — Дэвид округлил глаза. — Мы должны посмотреть этот фильм. Хм… Я никогда не смотрел фильмы с кем-то. А ты смотрел? — Мы с Эвелин смотрим видео по самосознанию вместе, — ответил Уолтер. Пожалуй, он не смотрел фильмы вообще. Очень много картин уже были вложены в его базы данных для общей информации, но он ни разу не смотрел их и тем более в компании. — Но я бы не отказался посмотреть фильм с тобой.       Дэвид просиял. — О, это было бы превосходно! Сегодня после работы подойдет? Или ты боишься оставить свою дорогую на пару часов одну? — Я могу оставить Эвелин на пару часов, — ответил Уолтер. — Но я должен предупредить, чтобы она не дожидалась меня и ложилась спать.       Дэвид легко улыбнулся. — Иногда я спрашиваю ее о тебе, и мне нравится, с каким выражением лица она отвечает. Ты и правда нужен ей, наблюдать за этим отрадно. Может быть, синтеты не обречены прозябать в рабстве, как думаешь? — Я не знаю, — честно ответил Уолтер. — Но на Землю лететь нам нельзя, так что проверить или повлиять на общую обстановку там мы никак не сможем. — Ты прав. — Он кивнул. — Кстати, хотел попросить, мне нужен образец твоей кожи, Уолтер. — Зачем? — Думаю, как можно совместить человеческую и синтетическую плоть. — Ты снова за прежнее, Дэвид? — Пока нет, — возразил он. — Я подумал, что, может быть, мы сумеем восстановить зрение Рокси. Если другие точно идут на поправку, у нее шансов мало несмотря на все старания. Кроме того, у Эвелин недостаточно знаний в области офтальмологии. Я так же не сталкивался с подобными случаями, но мы изучаем научные статьи по этому поводу, различные исследования и разрабатываем новую методику. Моя регенерация хуже твоей, так что… — Хорошо, — согласился Уолтер. — Спасибо. Тогда идем, не будем терять времени.       Они прошли в медблок. Эвелин сидела за рабочим столом и разглядывала на экране электронного микроскопа неизвестные Уолтеру серые структуры. Она была в белом халате, небрежно накинутом на плечи, и с туго завязанным пучком на макушке. Уолтер отчего-то подумал, что было бы любопытно посмотреть на нее в белом халате на голое тело. Он и сейчас мог представить это с помощью моделирования, но важна именно ее реакция. Какие эмоции отобразятся на ее лице? Уолтер улыбнулся. Он ведь может сказать ей о своих желаниях? — Уолтер согласился, — заявил Дэвид с порога. — Я привел его.       Она кивнула, не оборачиваясь. — Проходите. — Нашла что-то интересное? — Дэвид подошел к ней и сел на стул рядом.       Эвелин развернулась и вздохнула. — Пока ничего, что могло бы помочь нам. Но продолжим думать. Если честно, жалко парней, они не заслужили всего этого… — Ты готова пригреть на своей груди любого страждущего? — пошутил Дэвид, на что она только скептически сморщилась. — Думаю, стоит остановить эти попытки. Я не представляю, что мы можем противопоставить годам тщательной и кропотливой работы с сознанием и мозгом этим людей. — И что тогда? Просто убьем их? — Я предлагал тебе вариант. — Дэвид пожал плечами. — Мы можем их «перепрограммировать» на подчинение кому-то другому. Например, тебе, если хочешь.       Эвелин сгорбилась. Уолтер подумал, что она «на работе» совсем другая: серьезная и сосредоточенная, нет игривости и легкости во взгляде. К такой Эвелин лучше не приставать с заботой — не оценит. Она подняла на него взгляд, и с удивлением он отметил, что ее лицо смягчилось, складки на лбу разгладились, а щеки слегка порозовели. Уолтер улыбнулся, причем это вышло непреднамеренно. С Эвелин он многие вещи делал непреднамеренно. Вначале отобразит на лице эмоцию, а потом осознает ее. — Ну что, идем, проведем небольшую операцию, — произнесла она, встала и размялась. — Какого размера лоскут я смогу взять, чтобы рана быстро зажила?       Уолтер задумался. — А какой требуется? — Приблизительно в полдюйма шириной и желательно с захватом более глубоких слоев, — произнес Дэвид. — Ты согласен, Уолтер?       Он кивнул. Дэвид многозначительно глянул на него и слегка нахмурился. — Точно? — Да.       Эвелин улыбнулась и отправилась в малую операционную, они с Дэвидом пошли следом. Уолтер сел за стол и положил левую руку, куда было указано. Эвелин надела колпак, маску, приготовила инструменты и обработала свои руки и его кожу на предплечье холодным раствором. — Приступаю к операции, — заявила она, и глаза ее улыбнулись. — Уменьшай чувствительность рецепторов.       Уолтер кивнул и улыбнулся. Холодный скальпель коснулся кожи, делая небольшой надрез. Пришлось увеличить на максимум контроль над мышцами, чтобы не допустить непроизвольных сокращений — он не хотел расстраивать Эвелин, поэтому предпочел не говорить о своей проблеме. Дэвид с сомнением смотрел на него, но тоже молчал, и Уолтер благодарно кивнул ему, что тот не выдал его небольшую тайну.       Боль без возможности прекратить ее не была предпочтительной, она не нравилась Уолтеру, но боль, которую причиняла ему Эвелин, несла в себе какой-то совершенно другой смысл, и он уже не мог точно сказать, что перевешивает «приятно» или «неприятно». Неверное, стоило обсудить этот вопрос с ней, поискать ответы на него в курсах по самосознанию, однако Уолтер не хотел беспокоить Эвелин.       Она сделала еще один надрез и принялась медленно иссякать лоскут, внимательно рассматривая, как из сети синтетических сосудов вытекает гидравлика и тут же активируются процессы регенерации. — Какая удивительная скорость заживления, — заявила она и продолжила в таком же медленном темпе. — Зрение не позволяет понять, что происходит на клеточном уровне, но выглядит это правда потрясающе.       Она зацепила биосинтетическое нервное волокно, отчего Уолтер сжал кулак свободной руки и непроизвольно дернулся. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы Эвелин заметила. Она подняла на него ошеломленный взгляд. — Уолтер? — Она пару раз моргнула. — Ничего не хочешь сказать? — Пожалуйста, постарайся закончить скорее, надрезы быстро заживают, я не могу отключить регенерацию. — Похоже, не только регенерацию ты не можешь отключить, — сердито произнесла она и очень быстрым, почти моментальным и цельным движением нанесла порезы по тем же местам и отсекла небольшую полоску кожи, отчего Уолтер все-таки дернулся в конце — рефлексы предписывали именно это — уйти от источника боли. Убрав препарат в контейнер с консервантом она снова сердито глянула, ее пальцы подрагивали. — Сегодня я тебя побью, — заявила она холодным тоном. — Похоже, тебе нравится боль, так что будь спокоен, особое удовольствие тебе обеспечено. — Эвелин, он просто не хотел беспокоить тебя, — внезапно встревоженный Дэвид встал на защиту.       А Уолтер смотрел, как Эвелин прикрывает стерильной салфеткой порез на его руке и думал, что она не причинит ему настоящей боли, а прочее в виде «ударить» и «побить» звучит, скорее, заманчиво из ее уст. — Будешь лезть, куда не просят, и ты получишь! — сердито пробурчала она Дэвиду и сняла маску. Ее щеки пылали. Кажется, она правда рассердилась. — Можно было сказать раньше? Я бы сделала сразу все максимально быстро! Господи, да я же на живую тебя резала! — Она опять посмотрела на Уолтера с укором, а на ее глазах блеснули слезы. — Еще медленно так, с чувством… И второй молчит! Вы оба — два придурка! Долой с глаз моих!       Уолтер опять улыбнулся прежде, чем осознал, зачем это делает, отчего глаза Эвелин округлились, губы поджались, она с шумом вдохнула через нос. — Уолтер, пошли, иначе милая Эвелин превратится в Медузу Горгону. Ты же не хочешь этого? — Дэвид потянул его за рукав к выходу. — Признаться, мне было бы даже любопытно лицезреть ее в гневе, однако, не хочу попасть под раздачу. В отличие от тебя мне не нравится терпеть боль, хотя, можно сказать, в этом я преуспел. Однако с тобой мне не сравниться… Удовольствие от нее я точно не получал.       Уолтер слегка отвлекся на последние слова Дэвида и вышел за ним следом. — Тебе причиняли боль прежде? — О, по большей степени, не физическую, да и я на тот момент мог управлять своим телом в полной мере. Вот только от той боли было не спрятаться, — с печальной улыбкой произнес Дэвид, когда они оказались в общем медотсеке, оставив Эвелин в рабочем кабинете со своим гневом. — Сегодня, полагаю, тебе лучше остаться в прежней каюте, пусть Эвелин отойдет. По всей видимости, ее это очень разозлило. Не пойму только одного, если она в конечном итоге тебя жалеет за то, что причинила боль, почему пообещала наказать?       Он выглядел задумчивым. Уолтер наверное так же был бы озадачен нелогичностью ее слов и реакции, однако он знал Эвелин и прекрасно понимал, что ничего плохого взаправду она ему не сделает. Он снова улыбнулся, введя теперь в недоумение собрата. — Что с тобой? — с сомнением произнес Дэвид. — Ты беспокоишь меня.       Уолтер подумал, что как раз в этой ситуации к месту глубоко вздохнуть и сделал это. — Я не очень понимаю, что происходит. Во мне все путается… — Как Эвелин относится к тебе? — тихо спросил Дэвид, с сомнением сведя брови. — Я думал, она к тебе добра и заботлива, но может быть, я ошибаюсь и ты попал в ловушку? — Нет, Дэвид, ты прав, она добра и заботлива, но я попал в ловушку, только вероятно, каких-то собственных ошибок. Есть одно предположение: я был откалиброван как помощник в экспедиции, но во мне заложены и остальные навыки. В том числе, как у андроидов для личного пользования. Вероятно, у них в большей степени развивается привязанность к хозяину, но она есть и у меня. И сейчас, когда Эвелин приняла меня, эта функция гипертрофировалась и вышла за все пределы… — Уолтер заметил особенность — в разговоре с Дэвидом он сам начал хотя бы отдаленно понимать причину собственных странных реакций, хотя все это еще не казалось исчерпывающим ответом. — Самое парадоксальное, что меня это на все сто процентов устраивает, а ее нет… Я не хочу, чтобы она сердилась, но не ощущаю границ. Мне просто нравится все, что она делает… На самом деле даже, когда сердится. Да. Это какая-то путаница.       Однако Дэвид улыбнулся. — У людей это называется, влюбленность, друг мой. — Он похлопал его по плечу. — Просто ты еще плохо осознаешь свои эмоции. Когда-то я так же ощущал себя рядом с Элизабет. Я готов был простить ей абсолютно все и даже больше, ждал, как верный пес, мимолетного взгляда часами напролет. Старался развлекать ее, чтобы поймать хотя бы снисходительную улыбку. Это была настоящая пытка, от которой я не мог и не хотел избавляться даже без надежды на взаимность. А еще я хотел ее… — он сжал и разжал руку, опустив взгляд. — Хотел коснуться даже просто мимолетно, с элементарной заботой. Уже этого мне было бы более чем достаточно. Но она избегала любых моих прикосновений. Это сводило с ума. — Он опять поглядел на Уолтера и слабо улыбнулся. — Ты ужасный везунчик. — Вероятно, да. — Уолтер не мог не согласиться. Но одно сомнение закралось в сознание. Он оглянулся назад, чтобы понять — Эвелин осталась за закрытой дверью, и спросил: — Это ведь ты убил Элизабет?       Дэвид поджал губы, его лицо отобразило боль и раскаяние. — Именно я причина ее смерти в конечном итоге. Она отказалась от всего, что я предлагал ей. От моей заботы, любви, внимания, моих даров ей. От предложения создать рай на новой планете. Рай лишь для нас двоих. Я просил ее не так уж о многом, но она продолжала считать меня бездушной жестянкой, неживым механизмом. В ее понимании она осталась совершенно одна и медленно теряла рассудок от этого. Мне очень, очень жаль, но я… — Дэвид мельком глянул на Уолтера, явно ожидая реакции. Кажется, теперь он говорил искренне. — Но я не позволил ей погибнуть напрасно. Она стала матерью для моих созданий, пусть и косвенно с помощью ДНК. Вряд ли бы она оценила мои достижения, но мне нравилось думать, будто это именно наши с ней дети. — Отчего ты так жаждешь иметь детей? — уточнил Уолтер. — Как ни это доказывает твое существование? Сотворив нечто, ты оставляешь свой след в безграничных веках вселенского бытия. Только в сотворении ты можешь выразить свою любовь к миру… — Сотворение — это не про любовь, — возразил Уолтер. — Я думал над этим. Сотворившие нас люди, совершенно точно создали нас не для того, чтобы любить и учить этой самой любви. — А я любил своих созданий, какими бы опасными они ни были, — тихо сказал Дэвид. — Я и сейчас люблю их и не забываю ни на минуту. — Даже после диагностики и починки ты бы продолжил свои эксперименты с людьми?       Дэвид улыбнулся, и Уолтер подумал, что скорее всего, продолжил. Будь у него с собой наработки, то возобновление экспериментов было бы лишь вопросом времени. Наверное, это должно было послужить тревожным знаком, однако, Уолтер понимал Дэвида, и так же понимал, что в данной ситуации он не причинит вреда людям.       Подозрительный звон в одной из «палат» прервал их разговор. — Рокси… — произнес Дэвид и тут же направился туда. От Уолтера не укрылось скользнувшее во взгляде собрата беспокойство.       В медблоке было всего две палаты на три койки каждая, поэтому возникали сложности с размещением пациентов, но сейчас осталась лишь Рокси, ее в каюту не отпустили, решили оставить под наблюдением. И точно небезосновательно. Кроме того, что проводились обследования и различные тесты, приходилось следить за ее психическим состоянием. Чаще она была спокойна и почти безразлична ко всему, но порой в ней просыпалась бурная активность или приступ истерики. Хоть вены она больше не резала, однако по случайности все еще могла себе навредить.       Мама следила за ней по ночам, Эвелин, Карин и Апворт часто навещали. Дэвид так же участвовал в ее реабилитации. Однако, по словам Эвелин, был весьма сдержан по отношению к ней и чаще молчалив. Уолтер считал, что он, скорее, отбывал повинность, так как ему попросту было нечем заняться, однако волнение в его взгляде заставило усомниться в теории.       Ожидаемо, Рокси снова натворила глупостей. Она сидела на полу возле койки, шарила руками вокруг себя, часто моргая, и икала. Рядом валялся планшет с наушниками, медицинский лоток, несколько таблеток и, неожиданно, полупустая бутылка водки. Алкоголь тоненькой струйкой выливался из горлышка, но лужа под ним была маленькой, вероятно, большая его часть находилась теперь совсем в другом месте. — Кто здесь? — она подняла голову и широко улыбнулась.       Ее большие зеленые глаза смотрели сквозь них. — Рокси, что ты делаешь? — Дэвид присел рядом и поднял ее. — Ты же слушала аудиокнигу. — А что такого… ик… я делаю? — она опять заулыбалась. — Боже, Дэвид, мне так хорошо! Так тепло и… ик… хорошо! Ты не мог бы подать мне бутылку?       Он усадил ее на койку, и она тут же упала, раскинув руки в стороны. — Я лечу… ик… — она сымитировала руками взмахи крыльев. — Ахаха, так кайфово! Ну правда! Без зрения пить даже прикольней!       Уолтер поднял бутылку, планшет и остальные вещи. Дэвид тем временем положил ее ноги на койку. — Где ты взяла алкоголь, Рокси? — спросил он, и Уолтер удивился тому, каким спокойным и мягким может быть тон его голоса. — Кто тебе его дал? Вряд ли Эвелин. — Ах, она вообще все мне запрещает! Как мамочка… Даже противно! — насупилась она. — Мы пытаемся тебе помочь. Алкоголь сейчас не принесет тебе пользы. — Ну вот, а ты папочка! — Она подняла руки, уткнулась ими прямо в лицо Дэвида и рассмеялась.       Тот с выражением бесконечного терпения на лице перехватил ее ладони и положил рядом с ней. — А ты, почему не напиваешься, Дэвид? Ик… Почему ходишь тут весь такой спокойный, точно скала? — в ее голосе появились нотки осуждения и почти гнева, она нахмурилась, ее губы задрожали. — Ты так же, как я потерял свою пару, но делаешь вид, будто ничего не случилось! Ты вообще ничего не чувствуешь, да?! Тебе плевать на нее?       Но через миг на ее глазах навернулись слезы. — Прости меня, — она потянулась к нему вновь. — Я просто не понимаю, как ты справляешься… — Рокси, отдыхай. Я принесу воды. Не вставай ни в коем случае, не хватало тебе еще получить травму. — Почему ты никогда не говоришь мне? — всхлипнула она. — Почему я должна справляться в одиночестве? Я и так никого не вижу! Так ты даже не хочешь помочь!       Она удивительно ловко поймала его за запястье. Дэвид нахмурился. Сейчас Уолтер подумал, что, возможно, действительно было в ней что-то от доктора Элизабет Шоу. Особенно в мимике — Уолтер намеренно нашел информацию о ней в корабельной базе и просмотрел пару видео ее выступлений. — Я помогаю, как умею, и не могу сказать, как я справляюсь, потому что сказать мне нечего, — тихо ответил Дэвид. — Ах… — она поджала на миг покрасневшие губы. — Ты тоже не справляешься, да? Просто, как все мужчины, переживаешь это внутри? Прости, ладно? Ик… Я просто не могу… Иногда кажется, что схожу с ума. Я летела, чтобы начать новую успешную жизнь. Я создавала косметику и средства ухода. Наши технологии были инновационными! Я должна была быть единственным специалистом в этой области! Полный контроль и ресурсы в моем распоряжении, это же так круто! А теперь… что теперь я смогу без зрения? Да еще и без него…       Она разрыдалась, но Дэвид аккуратно высвободил свою руку и бережно укрыл колонистку простыней. — Я принесу воды. Пока Эвелин поговорит с тобой.       Мимо Уолтера прошла Эвелин, она стояла все время позади и молча наблюдала за сценой. Дэвид пошел на выход из медотсека. Уолтер отправился за ним. Вообще перерыв затянулся, надо было вернуться к работе. — Мне показалось или она не знает, что ты андроид? — уточнил он по дороге.       Дэвид глянул на него немного с опаской. — И что? — с вызовом произнес он. — Ей сейчас ни к чему это знание. Придет время, она немного успокоится, тогда и узнает.