В пыли и разрушениях

Солдат чудом протянул до утра. Шев кровоточил еще пару часов после полевой операции, но к полуночи перестал. Мужчина с трудом дышал, от боли он вдыхал недостаточно воздуха и иногда переходил на задушенный хрип. По горячему лбу дорожками струился холодный пот, а пересохшие бледные губы открывались, выпуская стон на каждом выдохе. Без вмешательства специалистов нельзя облегчить состояние солдата, а беспомощно наблюдать за его метаниями тяжело. Сначала девушка расценивала его как потенциальную угрозу, думала, что совсем скоро он проснется и выкинет какую-нибудь опасную дурость. Но время шло, а он так и не очнулся. Первые часы девушка сидела неподвижно, смотрела на лежащее в забытье тело, гадала, что же будет дальше. Однако когда солдат в очередной раз застонал от боли, девушка поднялась проверить его и не отходила от его постели, проверяя его состояние. Лишь к вечеру мужчина потихоньку открыл слезящиеся глаза. Солдат мутным взором оглядел потолок, стены и наткнулся на человека, сидящего перед кроватью, а рядом с ним его автомат. Он хотел было дернуться за ножом, но руки не поддались, а всё тело отозвалось острой болью. Его порывы не остались незамеченными и пару минут они молча играли в гляделки, пока Руссо не заговорил первым. — Ты кто? Тихий голос мужчины хрипом прервал тишину. — Сэм. Емкий ответ не дал Биллу никакой толковой информации о собеседнике. Имя его по большому счету не волновало, куда более важно сейчас был род деятельности, способ выживания, и, если этот малый один из тех психов, что от голода начали поедать людей, то солдат еще пожалеет, что не умер. — Где мы? Мужчина не оставил попытки допытаться до хоть каких-нибудь зацепок что его ждет. Понимание его даже приблизительного местоположения даст подсказку, в чьих лапах он оказался. Он и его ребята с базы в курсе разделения города на части. Не столько из-за разрушений, сколько из-за банд: туда не ходи - съедят, сюда не ходи - ограбят и убьют, а в сторону некоторых районов даже смотреть опасно. — Недалеко от места, где ты вырубился. — А ты, я смотрю, пиздец разговорчивый. Руссо такое поведение выводило из себя. Прямой взгляд карих глаз человека напротив раздражал, как и его скудные на информацию ответы. Хотя пока в него не тыкали пушкой такое можно и стерпеть. Подумав об этом, Билл оглядел комнату в поисках своего снаряжения. Автомат стоял приставленный к подлокотнику кресла, подсумки лежали на полке за спиной незнакомца, а нож в чужих руках. Уперевшись локтями в колени, странноватый спаситель куском материи протирал от засохшей крови рукоятку, медленно и плавно двигал тонкими пальцами, время от времени поднимая глаза на мужчину. Билл переключил внимание на себя. По ощущениям все не так хреново, как он мог ожидать, хотя тут с какой стороны судить. Глубоко вдыхать было больно, правый бок горячо пульсировал, а кисти рук ,напротив, заледенели. Глаза жгло от температуры, и от того соблазн прикрыть их и опять провалиться во тьму только рос. Состояние ухудшало головокружение и головная боль, словно в черепной коробке открылась кузнечная лавка. Мужчина пожалел, что задумался об ощущениях, ведь чувств было так много, что становилось хуже. Зажмурившись, Руссо откинул больную голову на подушку, попробовал пошевелить пальцами, чтобы разогнать кровь. — Ты бы не дергался лишний раз. Так называемый Сэм обратился первым и, отложив нож, поднялся. Мельком увидев его в полный рост, Билли не мог точно сказать свое впечатление об этом человеке. Несговорчивость сердила мужчину, прямой взгляд не нес в себе ничего вызывающего, и от этого солдат не мог перейти на грубость, может благосклонность спасителя продолжится, и они решат вопрос без крови. Если исходить из внешних наблюдений, то Руссо бы сказал, что перед ним пацан лет шестнадцати. Среднего роста фигура шустро, но тихо выскользнула из комнаты. Темные джинсы и теплая куртка скрывали очертания тела, а выглянувшие из под шапки коротко стриженые волосы окончательно смешали догадки в голове, от чего мужчину замутило. Еще и имя такое, Сэм, непонятно от чего сокращение: Сэмюэль или Саманта. Однако когда Сэм вернулся с флягой в руках, мысли собрались в кучку, только чтобы с особым усердием затребовать воды. —Ты ничего не хочешь спросить? Не без помощи чужих рук, заботливо поддерживающих голову, утолив жажду, Руссо подуспокоился и решил больше не ждать поворотов судьбы. Он сам допытается до правды, а там уже будет решать, что делать. —Хочу, но разговор будет тяжелым, а ты для него слаб. Сэм хотела выставить себя в наилучшем свете, чтобы, проникнувшись к ней благодарностью, мужчина рассказал о их группировке. В новых реалиях всегда нужно оставлять дозор на базе. Особенно серьезно пекутся о безопасности те, кому есть что терять. Та колонна из семи человек - только часть, к тому же они уходили гружеными, а значит не бедствуют. Такой расклад пугал девушку. Она одна под боком с вооруженными до зубов солдатами, если они все таки солдаты, которые бодры и полны сил, не сможет спать спокойно. Известно что на уме у потерявших своих жен и подруг мужчин. А тот, что перед ней, не предпринял серьезную попытку побега скорее всего потому, что пока не видел в этом смысла. Он ранен и у него есть причины быть покладистым до тех пор, пока не сможет двигаться без труда. —Говорить я могу, так что спрашивай. Почти не солгал Билл. Отвечать на вопросы и думать он возможность имел, а вот сил на это было мало. Дышать было больно, голова кружилась, и он с трудом держал глаза открытыми. Сильно хотелось спать, а еще желудок сворачивался в клубок от спазмов голода. — Кто ты? — Билл. Билли Руссо. Не сумев сдержать порыв сучьего характера, мужчина ответил той же монетой. На это собеседник лишь кивнул, будто этого ему было достаточно. — Какую подготовку ты проходил? — Срочную службу в армии. — Дядя, лапшу мне на уши не вешай. Староват ты для срочника… Кем служил? Билл не смог отреагировать однозначно. Подколка раззадорила, но вот обращение “дядя” он слышал только в контексте родства. Дети Фрэнка, чудесная девочка Лиза и мальчуган Фрэнк младший, называли его дядей, ведь он приходился братом их отцу. Пусть не кровным, но долгие восемь лет службы вместе заставили ценить их дружбу выше крови. Более того, старым он себя не считал и это не столько больно, сколько обидно ударило по его самолюбию. Руссо гордо считал себя красавчиком и казановой, тратил уйму времени и средств на свою мордашку не для того, что в свои тридцать с небольшим считать себя старым. — Лейтенант морской пехоты. — Те парни, что были с тобой тоже морпехи? Солдат напрягся. Он до сих пор не знал, на кого работает этот чересчур внимательный пацан. Если он один из психов Рузвельта, то Билл в дерьме, причем по самые уши. Они звали себя “спасителями”, брали числом и вступить туда было делом нехитрым. Входили туда в основном головорезы и бандиты, которые действовали под жестким командованием своего лидера. Группа быстро приобрела мрачную репутацию своей беспощадностью и бескомпромиссными методами. Неугодных и провинившихся они убивали, а головы расставляли по периметру их территории. Ходили слухи, что тела они съедают, но доказательств солдаты не нашли. Если Билл правда попал в один из аванпостов “спасителей”, то будь проклят его спаситель. — Не знаю, о ком ты говоришь. Когда я отрубился, я был один. — Не валяй дурака. Были и другие солдаты. Не расскажешь, почему они тебя бросили? — Предпочли обойтись малой кровью. Они долго смотрели друг на друга, пока Билл не устал держать голову и не завалился на подушки. Краем глаза он всё таки улавливал передвижения, но он сделал вид, будто сосредоточен на дыхании, и, когда собеседник вышел, жадно вслушивался в звуки. Руссо предполагал, что пацан здесь не один, и хотел уловить хоть обрывки фраз, чтобы понять, с кем он имеет дело. Однако минуты тянулись, а разговора не произошло. Сэм вернулся на свое место с консервной банкой в руках, и, зажав ее между колен, принялся открывать складным армейским ножом. Им же и ел, густо зачерпывая ложкой содержимое. Вид одной только кукурузы солдата не воодушевил. На базе они питались довольно разнообразно: рыбой, крупами, разводили кур, так что и яйца были, и сами куры иногда. Да, консервированную еду употребляли, но как дополнение к чему-то… Вид голодного мальца пробудил кошек на душе, и они начали пока лениво, но все же царапаться. Когда началась пандемия кордицепса, когда все страны ввели военное положение, когда на каждом углу кричали о новых терактах, когда в карантинных зонах была острая нехватка продовольствия, когда правительство отдало приказ убивать невинных людей, ведь мертвые не заражаются, Билл не сильно переживал. В сущности волноваться ему было не о чем, почти не о чем. Родная мать-наркоманка сдала в приют, своей семьи он не завел и постоянной подруги не было, только служба в армии. А вот в армии был Фрэнк. Фрэнсис Касл, или просто Фрэнки, был для Руссо братом, и его семья была для него, как своя собственная. Поэтому когда тот решил уйти со службы даже под угрозой расстрела на месте, Билл последовал за ним, как и другие парни из Кандагара. Совместными усилиями у них всё стабильно. Серо и печально с редкими проблесками безмятежности, но стабильно. В то время как перед Руссо сидит юнец со впалыми щеками, выделяющими большие глазищи. Угрюмость лицу придавали синяки, мелкие царапины и шрамы. Сэм сидел и видно было давился своей кукурузой, но упорно дожевал всю банку, откинув ее куда подальше и утерев рот рукавом, и, прервав затянувшуюся паузу, продолжил. — Вернуться к ним хочешь? Солдат не знал условий. Отвечать и да, и нет было опасно. При согласии ему выставят нереальные условия, а в случае отказа, вероятнее всего, пустят в расход. — Что тебе нужно? — Как и всем. Ничего сверхъестественного. Сэм пожал плечами, протирая свой ножичек. Он сидел в кресле, откинувшись на спинку, и ссутулил плечи. Картина выдалась жалкая, вид тощей фигурки удручал и нагонял тоску. Билл бы пожалел его, если бы не видел нож в чужих руках, топорик за пазухой и винтовку Руссо по правую руку. Скромность в словах не вязалась с его положением, и этот диссонанс пробуждал в глубине души солдата навязчивое чувство тревоги. — Что конкретно? Скажи мне и по возвращение на базу я тебе все передам. Билл попробовал сыграть в повиновение. Может так он поменяет условия в свою пользу. — Так не пойдет. Даже не подумав над предложением, отрезал спаситель. — Скажи мне пути вашего патруля и расписание обходов. Я оставлю твоим людям послание. — Может еще и подарки на день благодарения оставишь? Билл устано подвигал плечами. Шея беспрестанно ныла от напряжения, держать голову на весу, чтобы смотреть на собеседника, было трудновато, учитывая общее состояние солдата. Он зажмурился и устало выдохнул. Теперь предстояло договориться об условиях освобождения. Продешевить нельзя - на кону стояла его жизнь, но и уступить, согласившись на выдвинутые условия, тоже нельзя, он же не мог просто сдать базу. Пути патруля дело серьезное, сдавать их никак нельзя. Сэм заговорил снова. — Не нравится? Ну ничего. С преувеличенным огорчением сказал последний. Он вскочил, подлетел к Руссо, кончиком лезвия срезал цепочку жетона. Сорвал его с шеи солдата и, зажав в кулаке, зашептал в окаменевшее лицо Билла, зло сверкая глазами: — Тогда мы пойдем на север к твоим людям и скажем, что ты у нас в заложниках. Так они сделают больше, чем ты можешь дать.