0
“Они сидели за костром — очень холодная осень заставляла палить почти что целые кустарники. Мелкий дождь моросил над головами, а их грязные лица отмывались от тяжелой битвы, обнажая за коркой из крови и пепла уставшие лица. Они убили лидера вампирского отродья — Лукарда. Метнули в портал, попутно распилив надвое. Силус заливал раны зельем, Кербраре уставше глядел в костёр, а Маллеус... Сложно было сказать, что он испытывал под своими зелёными доспехами. Ду-Эйн, немного поменяв позу, оперся уставшими и изнывающими от боли руками вперёд. — Пиздец, — слабо промолвил он. — Хех, братан, и не говори... — добавил Силус. — Отправить огромного некротического скелета дриадного происхождения — ну просто что-то с чем-то. Ладно, как придём обратно, я попрошу, чтобы... Вам выдали двойную оплату из казны города, — промолвил красивый, беловолосый эльф. Кербраре стирал со своего сонного лика остатки грязи и редкие ранки. Слизневый куб, которого те нашли в крепости Лукарда и наименовали Бобом, немного колебался рядом. — Что на счёт Домменика? Он теперь король Терра-Ле-Фатта? — спросил невероятно измучанным голосом Деорум. — Да. По закону, он был единственным приемником короля, и пройдя стадию принца, в срочном порядке стал королём, — говорил Кербраре, глядя в костёр. Теперь можно было спокойно вздохнуть — наконец то, пришло время отдохнуть от тяжкой битвы. — Маллеус, ты куда закинул то ту херобору? Прикинь, если аж до Сиоста долетит? Ебать нам пизды вставит этот великанище... — Надеюсь, что он не догадается, что мы его так метнули, Силус. — Да ладно тебе, я думаю, что он, связавшись с нами единожды, ещё не раз получит себе на огородик такой подарочек. — Почему Сиост? — спросил Ду-Эйн. — Да вот моё водное чутьё ну прям изнывает, что точно мы это ему докинули! Вот... Клянусь на ЦЕЛЫЙ СЕРЕБРЯНИК! — Ставлю два, что долетел, — подшутил Кербраре. — Ставлю три, что он захочет топор засунуть нам всем в задницы, — так же добавил СонДжо. — Ставлю четыре, что только мне.”. . .
Молли была эдаким свежим глотком воздуха. Не ясно, почему — Ду-Эйн и Маллеус нередко встречали на своём пути самых разнообразных личностей, но с мышкой дела как-то приняли более приятный, мягкий оборот. Да и та быстро вошла в курс дела — поскольку она будет работать на Маллеуса, то к их небольшой команде точно присоединится, пусть чаще будет помогать ему в подвалах Кузни. Поэтому её ознакомили с основными деталями их путешествия, выдали необходимую сумму в качестве залога и объяснили суть их похода. Ду-Эйн заметно повеселел, как и Фелосиаль, которая определённо нашла себе подружку. Деорум же был более строгим на общение и в общем обсуждении не участвовал. — ... А Вы, Ду-Эйн? Вы кто такой? Ну, расскажите о себе, мне любопытно будет, — негромко сказала мышка. — О себе? Ну, я голиаф, родился значится в... И Молли слушала. Слушала даже более заинтересованно, чем Фелосиаль, не перебивала и внимала каждое слово. Прекрасный человек — только так СонДжо мог её охарактеризовать. И именно из-за её светлости, на сердце голиафа пала тень отчаянья от того, что их будет ждать в будущем.. . .
К моменту их прибытия к стенам Империи те стали слышать громким фоном шум толпы даже под гулом от движения поезда по колеям. Из поезда было не разглядеть, но как только те приехали на вокзал, у самого выхода из помещения, стоял представитель личной гвардии Императрицы. Как странно — Её личная гвардия вне того монументального сооружения была редкостью. Одетый в золотые доспехи, страж у выхода был крупнее даже Маллеуса в его броне — в руках он держал большое серебряное копьё с намотанным на него знаменем. Вероятнее всего, нахождение такового здесь и с церемониальным орудием означало некий праздник, но в головы двух голиафов пришла лишь одна логичная причина таких сборов. — Ого, преторианец? Здесь? — молвила Молли, — Это ж получается, что Императрица вышла в народ! — Ч... ЧЕГО?! — оторопела Фелосиаль. Преторианец без лишних движений дал дорогу четвёрке, и те, покланявшись ему, двинулись далее. Казалось, что перед ними более машина, нежели человек — ни единого колебания, ни единого ненужного звука или слышимого вздоха. Он не проводил их взглядом, не метнул пылкую речь или хотя бы сухого “Проходите”. Дороги от всех частей города вели к огромной площади, в центре которой стоял обитый златом кристаллический цилиндр. Его диаметр составлял примерно грань Кузни, и, как оказалось, был составным. На случай прибытия важного руководящего лица, для объявления ключевых новостей или встречи с представителями иных земель, цилиндр поднимался лестницей к своему центру, образуя небольшую пирамиду. Это позволяло говорить без перебивок, а форма зданий, окружающих площадь, делала передачу звука ещё лучше. “Довольно хорошее решение так оборудовать площадь, ведь вместо сбора людей в отдельном помещении, можно вещать с наиболее часто посещаемого места ближайших районов.” — пронеслось в голове Ду-Эйна, и он был прав как никогда раньше. Толпы стояли завороженными рядами, и даже издали все могли увидеть Её лик — на той площади была Императрица. Фелосиаль, вероятно, потеряла дар речи — Ду-Эйн пораженно разинул свои глаза, глядя на величественную фигуру. Одетая в золотые доспехи, Она была прекрасно как звезда — даже своими чёрными, как ночь, волосами Императрица отражала свет от своего лика. Глаза Императрицы светились чуть тусклее, однако понять, на кого направлен её взор было просто — это можно было ощутить физически и духовно. В её глазах читалась строгость, решительность, мудрость и, пожалуй, милосердие. Двое преторианцев, среди которых, как подумал СонДжо, должна была бы стоять и Белонна, стояли по сторонам от Императрицы, держа в руках её орудия — копьё и щит, что были отлиты словно из самых драгоценных и прочных материалов, собранных со всего света. Оба воина определённо имели невероятный боевой опыт и были самыми приближёнными неполитическими лицами к Повелительнице. По обитой пурпуром дорожке, к центру шла небольшая делегация из Морталиса — одетые в драгоценные ткани и металлы, те выглядели совершенно инородно. В их палитрах преобладали тёмно-зелёные и багряные цвета, а на знамёнах, что несли закрытые готическими доспехами слуги, виделись благородные флаги семей Морталиса и даже мозаичное изображения их прекрасного лидера — Белиала НайлоКера, Повелителя Звёздного Неба и Короля Мечей. Впереди шёл одетый в шёлке и серебре представитель своего повелителя — его звали Люгнаар, Мастер Мечей. Его лик был изящен и, по меркам тех краёв, невероятно привлекательным — возможно, он был заядлым сердцеедом и прекрасным любовником. Он имел густые серебряные волосы, что гребнями морских волн спадали набок и закреплялись цепочкой из электрума. Его одеяния перерастали из доспехов лучших мастеров в ткани лучших швей Морталиса — тот нёс в своих руках дар для Императрицы, что возлегал в подушке с перьями наипрекраснейших фазанов. То было прекрасное кольцо из Люмаатского Гепатизиона — это необычайно редкий драгоценный металл, в честь которого старались отливать невероятно дорогие сплавы меди, золота и серебра. Это — лучший из даров, прекраснейшая гордость и почти частичка самой души дарившего, ведь, как многие поговаривают, даже божества находили этот металл редким... Позади Мастера Мечей шёл фея — его крылья напоминали таковые у мотылька или же бабочки, а по размерам напоминали птичьи издали. Несмотря на свой рост, тот выглядел столь же прекрасно, как и свой повелитель, и в своей левой руке он нёс меч Люгнаара. Одетый в багряные ткани, его светлое лицо привлекало глаза сотен молодых дам, а тёмные волосы подчёркивали острые ресницы. Вероятно, он был правой рукой Люгнаара, ведь походил ему во всём — походка, уверенный взгляд, хитрая улыбка — лишь орудие церемониального типа отличалось. И имя ему было — Орион.Императрица поприветствовала их, и голос Её был подобен гласу луга цветов и шелесту весеннего леса:
— В этот знаменательный день, Империя радостно приветствует представителей Королевства Морталиса. Мы счастливы видеть Вас в здравии, Господин Люгнаар.
Прислуга, что шефствовала позади них, встала на левое колено, а Орион и его повелитель Люгнаар встали на правое. Последний, наклонив голову, протянул дар Белиала Императрице.
— Послы Королевства Морталиса прибыли с миром и почтением нашего Повелителя, Великая Императрица Девяти Звёзд. Наш Король вверяет сей дар в Ваши прекрасные длани как символ своего личного почтения.
Императрица кивнула головой и один из Её стражей без колебаний взял в свои длани дар Морталиса. Положив руку на своё сердце, Она дала знать, что послы могут встать. Мастер Мечей без промедлений почти что взмыл вверх — столь элегантны были его движения. Орион, его слуга, последовал за своим повелителем. После этого, по граням площади стала проходить гвардия из преторианцев в крупных доспехах, что двигалась потоком из двух колонн по границам толп людей и в самый низ к гвардиям Морталиса.— Мастер Мечей Люгнаар, — молвил один из преторианцев Императрицы, — я прошу Вас не утруждать себя ожиданием. Ваш путь был долгим и утомительным — прошу Вас, Внутренний Двор покажет Ваши покои.
. . .
Ду-Эйн стоял перед серебряным зеркалом, в котором отражался вечерний свет фонарей — его костюм немножко жал, но со встречи с Мерлином был чист: однобортный пиджак, под ним чистая, накрахмаленная рубашка, а окутанные лентами ноги на бедрах закрывались мешковатыми штанами. Всё в бардовых цветах, иногда в полоску — ведь рога Айры тоже были в полоску. Фелосиаль переодевалась дольше всего, а вот Молли уже была готова — она одела белоснежную рубашку и чёрное пальто, а на свои волосы прицепила заколку с символом её родного города. — И так, на встрече следует не подавать виду и быть потише. Там, конечно, лютый гул стоять будет, но самое главное — это через этот гул общаться тихо, сдержано и по делу. Никаких разговоров про “Какое красивое небо! Ой как много сегодня гостей!”. Никого не обсуждать, вести себя элегантно. — Фига! Молли, это ж откуда у Вас такие познания-то? — Ох, да была на паре встреч. Тем не менее, Ду-Эйн, прошу, давай на “ты”, ладно? Да и как мне сказал господин Деорум, я за сегодняшний поход ещё и дополнительного золота получу... Так что все в плюсе! — Ну... Ладно. А чего так? — Ты про обращение ко мне? А, да я фамильярность терпеть не могу. Особенно когда это в разговоре с будущим другом. Но манеры знаю! А это важно понимать — ну, раз все вместе идём, то я ж и научу прям там, как себя вести! Так вот, как будет застолье — если вообще будет — то приборы по мере поступления блюд бери от края до тарелки, а если... Наконец вышла Фелосиаль — та была одета в прекрасное платье алого цвета, что скрывало её ноги и совсем немного очерчивало бедра. В груди оно было немного раскрыто — более элегантно, нежели развратно. На руках были лучшие из её украшений — золото, серебро, драгоценные камни! Так и не скажешь, что она всё это украла... На её ушках висели две крупные серьги с каплевидной формы сапфирами. — Просто королева! — воскликнула Молли, хлопнув в ладоши, — Какая красотища-а-а! — Ох, да, да, чернолюды, хвалите, хвалите же меня! — шутливо изобразила из себя богатую даму рогатая. — Ага, наворовала себе всякой херни, а теперь стоит-красуется, — ловко подметил Ду-Эйн. Всё ещё не переодевшийся Маллеус вошёл в комнату. Судя по виду, он отходил от ситуации на площади, хотя в лице читалась некая нота агрессии. — Кто ещё брал билет? — нарушил весёлую обстановку Деорум. — Ч... Блять! Билет! Сука! — не сдержался СонДжо, после чего стал метаться взглядом из стороны в сторону. — В последний раз его держала Фелосиаль, верно? — Ты чего, предлагаешь мне сейчас лететь туда за письмом, которое уже, небось, спёрли?! В ПЛАТЬЕ?! НА МОИХ ЛЮБИМЫХ ПОДКОВКАХ?! Деорум заметно тяжело вздохнул. Было видно, как сильно его раздражала рассеянность в такой ответственный момент. — Мал, давай я сгоняю, — сказал Ду-Эйн, — не Молли же посылать? — Нет. Я сделаю это сам. Идите сейчас к дворцу, я сбегаю за билетами. Хватит с меня такого беспорядка. Молли обладает манерами, просто копируйте всё, что она будет делать. Ждите, — молвил тот, резко захлопнув дверь за собой. Молли задумчиво почесала подбородок, в Ду-Эйн взглянул на неловко улыбнувшуюся овечку.. . .
У врат не было крупных очередей — это не то место, где следовало бы ходить обычному люду, ведь увидеть чего-то не придётся. Ряды Преторианцев стояли в геометрически симметричной решётке, каждый напоминал статую и лишь у самого входа стояла прислуга, не скованная в доспехи. Троица двигалась, вероятно, практически последними. На груди Фелосиаль, под её цепью с драгоценными камнями в серебре, висел бронзовый символ с граней карты. Ду-Эйн последовал тому же примеру, и аккуратно написал тушью на своём пиджаке аналогичный символ. Лишь Молли не носила при себе тех элементов, ведь здесь она выступала в роли помощника-переводчика Фелосиаль. Они придумали хитроумный план — Фелосиаль будет развешивать уши, следить за любым неаккуратно пророненым словом, а Молли просто будет её поводырём, пока Ду-Эйн будет на стрёме. Да и что-то подсказывало, что удача им улыбнётся и на глаза попадётся кто-то, кто поможет им с картой, а это уже будет ультимативным преимуществом. И вот, наступила их очередь — Ду-Эйн немного заговаривал зубы сотруднику пропускных врат, пока на фоне не послышался бег. Маллеус бежал как можно быстрее, и даже при такой спешке не растерял в приличии внешнего вида — на уложенных волосах и чистом багряном пальто не было ни пылинки, а трость в руках уже добавляла ему статуса. Выдыхая большие объёмы воздуха, тот постарался не подавать виду своей озлобленности и спокойно протянул приглашение сотруднику — увидев символ на бумаге, тот немного оторопел и вспотел, после чего тут же дал им дорогу.1
Огромный коридор мог поместить в себе высокое здание или целый корабль целиком. Арки из мрамора и гранита, алые дорожки из дорогого шёлка, сотни знамён, флагов и картин — средоточие культурного достояния. По мере приближения к основному банкетному залу, на стенах виделись и дары из Морталиса — краски, вина, портреты, мозаики, драгоценности. Ду-Эйн шагал за Фелосиаль для контроля её неутолимого желания захватить хотя бы парочку колечек или бусинок, хотя бы вилочку! Но и самая рогатая старалась сдерживать себя из последних сил, да и обворовать карманы этих богатеев та ещё успеет. Маллеус шагал впереди, определённо стараясь найти взглядом Её. Фелосиаль и Молли двинулись обычной походкой меж людей и им подобным, и, пристроившись у какой-то картины, стали нести белиберду, притворяя Фелосиаль как иностранку. Увидев бюст рогатой, несколько послов Морталиса и активных политических деятелей Империи тотчас обступили их, вслушиваясь в несущую бред Фелосиаль и согласно кивавшую Молли. Ду-Эйн стоял поодаль, наблюдая за обстановкой и тем, обратил ли кто-то внимание на символы. Взяв с подноса насаженный на деревянную шпажку небольшой десерт, голиаф сдержал свои рвотные позывы из всех сил — очень специфичное сочетание рыбы и сладкого эклера было омерзительным на вкус и даже послевкусие. Это и есть еда богачей? Когда же еда бедняков стала цениться умами светлейшими мира сего? Да какая разница... — Ле монува гормо де физ! — несла чушь Фелосиаль, пока Молли ей поддакивала. Мышка ловила всё на лету. Почти все окружившие Фелосиаль мужчины отступили назад. — Ох, дамы, на что вы глядите? М-м-м, это же картина одного известного художника Ви Диота. Ценители его искусства? Неожиданно, молвил слегка пьяный мужчина позади них — Молли почуяла в свою спину легкий вздох и ментальный аромат. Это была правая рука Люгнаара — Орион. Мужчина — хотя нет, скорее парень — доминантно прижал к себе Молли, пока та старательно скрывала своё возмущение и шок. — М-м-м, передайте своей госпоже, что выглядит она просто невероятно... Ценители искусства? Так интересно, как роскошные дамы обсуждают творение Диота на своём прекрасном языке. Фелосиаль заметно перепугалась — подозрения стали лезть в её голову, ведь она почувствовала, как их план резко рухнул и тут же исполнился. — Ох, мышка, а знаешь что? Я ведь тут известный деятель, — говорил немного выпивший Орион, — И я был бы счастлив провести с ней... Нет, с вами обеими ночь в своих покоях. Обещание представителя Второго Народа — заберу вас с собой, — сладострастно рычал на ухо Молли свои речи Орион. Но что-то в его резкости было не так, ведь он точно приметил то, как дёрнулись ушки Фелосиаль от его слов, от чего продолжил; — О да, а богатство, а золото, м-м-м... Может, хотите провести время в более уединённом месте? Спросите у вашей прекрасной госпожи, мисс...? — М... М-Молли, господин Орион. М-моя госпожа понимает немного наш язык, и я её обучила некоторым в-выражениям, — говорила та, понурив немного голову и сжав кулаки покрепче. — О, да, я понимаю, миледи, я... АХА-ХА-ХА-ХА, Я ПОНИМАЮ! Что-б вас... Каково Ваше имя, м-м-м? — почти мурчал мужчина, глядя на даму снизу вверх. Её ярко заметные “формы” не могли не обратить на себя внимания, а следовательно, на глаза Ориона попался неожиданный символ. Тот немного оторопел, однако решил подыграть в этой комедии трёх актёров как будто участвовал в опере самолично. — Фехлосиал, михлорд. — Ах да, да, госпожа Фелосиал, я наслышан о Вас. Откуда Вы будете? — Ох, ам... Изх Тхамэриса! — Во-о-от как? Ха, я там не бывал, но пил ваши вина. Так скажите мне, миледи, неужели те слухи о ваших землях — правда? — Оу, а... Ох чьём ви? — О том, что у дам из ваших земель губы на вкус прямо как виноград? Нагнитесь, и мы узнаем, правда это или же нет...~ Фелосиаль с надеждой посмотрела на Молли — последняя ещё два дня назад сидела у себя дома и собирала ручные фонари, а теперь она становится фавориткой в цепких руках посла из Морталиса. Эту ситуацию предвидел и Ду-Эйн, от чего тут же двинулся в сторону рогатой и ушастой, но кажется, что уже было поздно. — Ой, дорогая, а вот и ты — а я тебя всюду ищу! О, что за картина? Тот самый? — Э-э-э... — Молли старалась всеми силами подать знак Ду-Эйну, чтобы тот молчал, но видимо, он это уловил не сразу. — Д... Дха.... — Ты чего, подавилась? Орион крайне презрительно поглядел на СонДжо, задрав голову как можно выше — помимо роста гиганта, Ориону надоедал этот спектакль. — А у вас почему акцента нет? — О-о-о, так я ж этого, ну... Отсюда. Поэтому так понятно говорю, ну вы понимаете, я думаю. Нам, состоятельным, нужно ж только наш уровень. — О да, понимаю, господин... — Э-э-э... Давид. — Д... Давид?! ПХ! — поперхнулся со смеху немного пьяный Орион, — ПР... Простите меня, сир! Вы... Ох, вы мне напомнили об одной истории от моего друга! Да-да, от автора этой самой картины! От Ви Диота. Ха-ха, простите, я... ХА-ХА! Я посмею прошептать неприличности вашей супруге! Тот поманил Фелосиаль к себе — та немного вспотела, ведь лезть в постель к Ориону она явно не хотела, и Ду-Эйн спас их с Молли лишь ненадолго. В кругах высшего света, видимо, так принято — либо ложишься в постель, либо... Либо даже второго не дано. С отчаяньем, Фелосиаль нагнулась ниже, надеясь на опьянение Ориона, после чего тот прошептал: — ... Какой безмозглой шлюхой нужно быть, чтобы повесить себе на грудь указатель направления ветра? Сладкая, за шпионаж тебя будет ждать трибунал, — говорил тот шёпотом, лишь изредка издавая смешки, будто бы реально рассказывал ей неприличный анекдот, — Но моё предложение всё ещё в силе, чертов нелюдь. Завтра с утра... Если ты не будешь мне пятки целовать, клянусь, тебя казнят на той самой, блять, площади, и клянусь ликом Белиала — тебя перед этим так отпорют, что будешь походить на кабана к застолью. Лучше бы тебе колоться сразу, на кой, блять, хер вешать себе символ из Языка Сиггил... Ой, ну хоть убейте, не вспомню о чём! Какой-то сущий пустяк, а не анекдот! Ну что же, мне стоит идти. Благодарю за компанию! Как только Орион в своём пышном наряде отринул во взмахе прекрасных крыльев к балкончику, Фелосиаль наконец расслаблено выдохнула, но стоило мозгу осознать всё сказанное Орионом, как та тут же стала жадно набирать воздух ноздрями — она отняла у мышки бокал вина и в один глоток его выпила. Молли немного дрожала — нанимали её не для этого и в случае проблем придётся бежать с континента в принципе, а за подобную операцию с Маллеуса та потребует в три больше! Но вот зачем же нужно было привлекать внимание именно Ориона... Нет, почему отозвался именно он? Дамы не могли понять этого, но СонДжо, кажется, стал догадываться: — Словно бы по проведению.... . .
Она уходила от Маллеуса как тень — Императрица уверенно шагала дальше и дальше. Гости не успевали ахнуть, как она скользила меж рядов. Грациозная, почти богиня, она сверкала золотым свечением меж рядов людей, пока те не поспевали за ней. Теперь он не мог упустить её из виду, просто не мог! Сейчас было решительным действием крикнуть, но тот не мог — его мозг просчитывал каждый вариант и каждое последствие. Но неужели? Неужели они пришли поздно? Он спугнул её? Она что-то заподозрила? Но почему? Почему луч надежды опять уходит от него?! Нет... Нет! НЕТ! Он остановился перед теми самыми стражами Императрицы — те стояли двумя статуями, пока та вела диалог с Люгнааром, что за доли секунд проскользнул мимо Маллеуса. Доля секунды, как их очи пересеклись, и если посол Морталиса приметил заметные голиафские черты, то Кузнец раскрыл свои глаза так, как не раскрывал их никогда. Деорум заметно скривился и его кулаки сжались столь сильно, что кожа на костяшках почти лопнула — ведь он знал, кто сейчас заговаривал зубы Императрице; он знал это лицо, эти черты. Он видел его в своей жизни лишь единожды. ¹ Пжф, жыз твпр. Жыз ункъмро твпр — рп пж орижф пвтхъкфю снвп, рп пж орижф... Рп пж орижф ёдкпхфюуб щжтжй уфтвижл — пжпхипрж дпковпкж, срёрйтжпкб. Фэубщк унрд, урфпк стжёнрижпкл стрпжункую д ернрдж — твй, ёдв, фтк... Ёжубфю двтквпфрд твйдкфкб ургэфкл, к дуж стрдвнюпэж. Яфр гэнв жер усрургпруфю — яёвмкл Орйердрл Ъфхто, мрфртэл срйдрнбн уджтч впвнкйктрдвфю укфхвшкк, стрёхоэдвфю дуз пвсжтзё. Рёпр пж мрттжмфпрж дэумвйэдвпкж, рёкп думткм, рёпв струюгв, к дуз твйтхъкфуб. Срмв Наепввт тбёро — пжнюйб, пжнюйб пкмрох кй пкч, пжнюйб ёвдвфю дкёжфю Сжщвфю, удрк енвйв, ужгб, удрк яоршкк, удра ёхъх, сэфвфюуб думтэфю яфрох хгнаёмх щжтжс... Пжф, пжф, пжф. Пжнюйб. Рп... Ргбйвп ёжтивфюуб. Ёдв ъвев пвйвё... Ёдв ъвев пвйвё.. . .
— Ну и клоунада! Фелосиаль, ты накой хер сразу весь бокал выпила? Они ж хлебают понемногу не потому, что напиток лёгкий, а потому что там градусов 40! — ... Да... Да... Я уже поняла... Как голова болит... На Фелосиаль алкоголь действовал немного иначе — вначале она проходила фазу головных болей и лёгкой потери сознания, и лишь потом понемногу приходила в себя. Ду-Эйн помогал ей ковылять до дома, а Молли задумчиво шла позади: — Классное приключение как для первого знакомства. Кстати, господин Деорум, ты поговорил с Императрицей? Маллеус смотрел в даль с широко открытыми глазами — явная очевидная мысль пролетела в его голове, и мозг всё ещё пытался воспринять произошедшее. — Нет. Мне не дали. — Понятно, — явно измучено сказал Ду-Эйн, что таил в себе явные потуги наконец разобраться со всем в грубом ключе. Было заметно, что контролировать себя он мог из последних сил — жевательные мышцы выступили так сильно на его лице, когда он сомкнул челюсть от злобы, что это заметила даже низенькая Молли. — Надежды на скорую аудиенцию нет, я так понимаю — это максимум от Беллоны. Мы вьебём блядские пару месяцев здесь, верно, Маллеус? — Я... — Да я так и понял, что не знаешь. И я не знаю... Блять, ну хоть клоуна, что за карты шарит нарыли. — Гениальный план сработал? — А то! — сказала Молли, — К нам такой обмудок цеплялся. И знаешь, припугнуть вы бы припугнули — на перёд парирую — но вот только это был Орион. Тот фея... Фей? Фейри? Ну, с площади. — Тц, — раздалось от Ду-Эйна, что этим звуком тут же дал понять, что продолжать разговор пока что не стоит, — Ну, как всегда. Пытаемся найти решение, а вляпываемся в дерьмо, в болото, блять, так ещё и по самое колено. Орион, блять... Катил шары свои к Фелосиаль и Молли, и в ебало ему не дашь, и он нам как переводчик нужен... Охуенно. Было заметно, как копившаяся грусть на плечах Ду-Эйна резко обвалилась вниз. Такого с ним не было раньше, ведь он старался быть искренним во всём — если была проблема, то он её решал. Но эти проблемы решить было не в его силах, и теперь это бесило — бесила эта беспомощность, эта надоедливая пустота внутри, этот комок в горле! Была бы его воля и он... Да чтобы он сделал? Спас бы Айру? Да не спас, скорее стал лишней работой на плечах Маллеуса, Кербраре и Силуса. Кричать на кого-то? Да на кого? На Белиала, на его Мечи? Да чтоб они все пропадом.... . .
Они прошли внутрь. Фелосиаль потихоньку приходила в себя, Молли что-то обсуждала с Маллеусом, а Ду-Эйн искал ключ от входа в апартаменты. Красивый замочек, аккуратная ручка... Странно. Так легко повернулась, как будто бы её плохо закрыли — дверь поддалась очень хорошо. Пропустив дам вперёд, он не услышал ничего, кроме как окончания их шагов у середины комнаты — остановились так, словно приведение увидели бы, да и окна были закрыты... Хотя сейчас Ду-Эйну плевать — после такого сильного разочарования и озлобленности, пусть там хоть Сиост сидит, он сейчас точно ляжет спать. Но стоило ему пройти дальше, как тот обомлел... 2 Маллеус догадывался, кто там мог сидеть, но не догадывался о том, кто скрывался бы под этими доспехами. Один из преторианцев Астры совершенно спокойно сидел в кресле, которое, что удивительно, не рухнуло под его весом. Склонившись на упёртые о колени руки, тот глядел на них из-под своего шлема. И стоило Маллеусу вглядеться в него сразу по проходу в комнату, как тот сразу понял, кто перед ним. Рука потянулась к шлему — прекрасный, но всё же довольно скромный головной убор был снят с хорошо слышимым щелчком. Бесконечно долгая доля секунды — и наконец они увидели лицо преторианца. Её чёрные как смола волосы упали аккуратными короткими прядями, что поддерживались ободком из наросших на металл кристаллов фиолетового и белого оттенков. Глаза сияли не слишком ярко, но зрачков и радужек заметно не было, а кожа словно бы проистекала таким же светом. Четкие черты лица, аккуратный подбородок, идеальные щёки и губы — не понять кто это было невозможно. — Императрица Астра... — молвил Маллеус, поклоняясь ей. Остальные последовали его примеру. — Присаживайтесь, — сказала Она своим голосом, что напоминал сосредоточенный в одном русле небольшой хор. — Но... К-Как? — спросил явно ободрённый Ду-Эйн. — Как только мне сообщили о том, кто прибыл в эти земли вновь, я поняла, что нужно провести более приватный разговор. Я рада приветствовать тебя, Маллеус Деорум. Деорум сел по середине, по его левую руку уселся Ду-Эйн и справа сидели дамы. Маллеус был главным действующим лицом в этом диалоге. — Спустя столько лет ты решил прийти за наградой. Твои соратники знают ту историю? — Какую историю? — спросила всё ещё поражённая Фелосиаль. — Значит, не знают. — Это не то, чем стоит делится в обычном разговоре. — А ты желаешь оставлять секреты при себе до самой смерти, Маллеус Деорум? — приметила Астра, явно давая понять акцентом на последних двух словах всем присутствующим о том, что в Её распоряжении есть информация о настоящем имени Кузнеца. — Эту медаль давали за выполнение посмертного долга — залогом. На заре моей Империи многие получали такие, но редко кто возвращался обратно, — говорила Она, положив ту самую медаль на стол в совсем не королевской манере — просто кинув её как карту. — Тогда ты собирала отряды бедняков и обещала им горы золота, если вернуться живыми. Я пришёл сюда не принижать тебя за это, но что тогда, что сейчас... Я бы с радостью показал тебе тела тех бедных молодых ребят, что отдали свои жизни тем тварям. Они воевали за твои поля, за твои земли, и памятников им я здесь не видел. — Я не стала обожествлять себя, и уж тем более не горжусь культом моей личности. Но если моему люду спокойнее со статуей своей правительницы в небе — ведь именно к этому ты вёл — пусть будет так. Говорила она совершенно спокойно, словно бы беседа велась не с полубогом, а с самым обычным человеком — если Ду-Эйн мог сводить всё к простому, то Астра могла вести разговор на любую тему как самый обычный человек. Словно бы зная всё, та была фолиантом знаний целых столетий, и в диалоге с ней это раскрывалось лучше всего. Спокойная, рассудительная — никаких излишних эмоций; это формировало образ великой богини мудрости. Но сидя сейчас с ними — не в своём дворце, не в своих роскошных доспехах и даже без личной охраны — она казалась самым обычным человеком. Астра ведь и вправду была душой компании — СонДжо почуял это, и почуял то, что Астра не была той богиней, какой её все описывали. В глубине своей души это был человек, прекрасная дама, что могла и пошутить, и ошибиться, и с удовольствием провести вечер за чашей крепкого напитка. Странно, что она так открылась им — возможно, Маллеуса она восприняла больше, как старого друга? Так удивительно — они разговаривали с ней практически на равных. — Я... Прошу прощения, — вник в небольшой паузе Ду-Эйн, — Но о чём вообще речь? Маллеус, в свете души Астры, наконец смог вспомнить прошлое без лишней боли. И теперь точно пришло время для правды.— Речь о том, что пришёл час кое-что узнать.
. . .
— Я и Кербраре познакомились довольно давно. Это было и вправду хорошим временем — мир, казалось, пытался стать чем-то лучшим. Строились сотни городов — будущих столиц — и везде нужны были руки. Но война давала о себе знать теми шрамами, что никогда не залечить — я, будучи душой в автоматоне, от остальных машин отличен не был. Кербраре подобрал меня после очередного побоища пьяными “рыцарями” — подлатал, починил, помог. Я ему помог в ответ — так и сдружились. Но на что-то нужно было жить даже мне, и потому мы подались по свету. Тот путь, что мы с вами прошли за месяц, тогда с Кербраре мы прошли за полгода. И оказались мы у самого порога одной скромной, но очень гордой крепости. Теперь, её части — это центр этой Империи. Молодая Императрица Астра появилась из ниоткуда — кто бы что не спрашивал, ответа нет. Хотя я с гордостью отмечу, что она вела за собой людей так же, как ведёт и сейчас. Но как всегда и бывает, нельзя добиться лучшего результата без окунания руки в грязь. Верно, госпожа Астра? — ... Те времена были полны тёмных искусств. Особо ярые маги любили заключать договора с силами, о природе которых те не имели никакого представления. От того эти земли кишели сбродом чудовищ как иномерных, известных нам с вами лесных тварей и монстров более человечных. Это место для многих священно и ценно — говорят, что здесь Праотец впервые ступил на твердь для собрания 13 Народов. Конечно, писания твердят о том, что он сделал это на центре меж Югом и Севером, но никто ведь не сказал, что былые писания могут говорить только правду... И я решила основаться здесь. Создать чистое место, в котором каждый мог бы жить спокойной, мирной жизнью; место, где стены могут укрыть от холодных ветров и проливных дождей, либо от орд тысяч тварей. — Но для этого нужно было эти территории зачистить. Каждому, кто вернулся бы с таких путешествий, вверялось бы столько, сколько он мог бы унести. И именно тогда мы с Кербраре и совершили ту ошибку. Это был юго-восток, там, где теперь лежит та искусственная река. Наши силы поредели, и из почти дюжины сотен воинов, нас осталось лишь двое. Но не потому, что мы были сильнее или хитрее... Мы были трусами. Мы боялись, что умрём теми ужасными смертями, что постигли остальных. И видели мы очень много смертей. Тогда Кербраре и сломался — не стал психом, нет. Он... Просто перестал бояться лишать жизней. Маниакальности не было, просто смерть стала привычной. Тогда я стал жаждать убивать всё сильнее и сильнее... И именно таких воинов Астра и желала видеть своими защитниками. Тот с тяжким взором всё это время глядел прямо в её глаза — возможно, Маллеус пытался понять, как именно отреагирует Астра. Любой иной правитель ушёл бы с темы разговора или стал принижать его за подобное вскрытие правды, но Астра... Она с пониманием относилась к тому, что слышала от Деорума, в чём и была сама виновата. Но спустя столько лет они оба поняли, что поступок Астры не был проявлением какой-угодно глупости или безрассудства, ведь... — ... Это было необходимой мерой. Я не могла лишаться людей просто так. И отправлять их на верную смерть было осознанным решением. Я прекрасно это понимаю. Но почему ты вернулся сейчас? Почему ты не вернулся тогда? — Проклятье. Последний из тех чародеев пал — и мы его убили, стоя на горе из гниющих трупов. Мы были обязаны убить его не ради чести остальных, а ради... Ради своих жизней. И с тех пор — очень жалких жизней. Обычно, такие как он, заключают сделки с Пантеоном Тредека — демонами Инферно. Но этот... Заключил сделку с тварями Бездны. Глупец не знал, что залогом его силы будет его душа, от чего смерть того чародея была вопросом времени. Кербраре отсёк конечности, я разрубил ему спину и шею. Задыхаясь, он проклял нас Очами Бездны — и каждому досталось своё абсурдное условие, ведь даже у тварей Инферно есть своя логика, но только не у Бездны. Кербраре с тех самых пор не может брать в руки холодное оружие, ведь оно ранит его самого. Это звучит просто — не брать в руки ножи, иглы, треугольники. Но стоит ему коснуться меча своей рукой, как та тотчас сломается. Именно поэтому он искусный маг, а в прислугах бегает какая-нибудь Стил, которая ему в рот аккуратно даже суп заливает. А я... Должен был впечататься душой в тело машины. Представьте себе, как это адски мучительно! Как больно вечно страдать от того, что ты не можешь вздохнуть или моргнуть! Ты не можешь спать, есть и даже испытывать нормальные эмоции. И с тех пор, я буду вечно и своим духом, и своим телом уподобляться машинам. Чтобы я не делал — всё приводит к тому, что я восстанавливаюсь и вновь сгниваю. Это... Больно. Адски больно. И проклятья наши можно заглушить лишь кровью, но если Кербраре просто смирился с такими условиями и смог подстроиться, то мне повезло меньше. И теперь проклятье... Действует на ЭТО — те омерзительные твари Бездны вечно шепчут мне свои проклятья, мучают видениями, галлюцинациями и кошмарами даже на яву каждый раз, когда я хотя бы на секунду останавливаюсь двигаться или пытаюсь заснуть. И всё из-за этого Реликта — он ретранслирует их шёпот в мой мозг. Ты узнаёшь этот камень, Астра? Я знаю, что ты его узнаёшь... Ты почуяла его. Вот она — расплата за служение тебе. Я не нашёл ни спасения, ни отмщения. Я здесь не ради золота или славы, не ради памятника в свою честь, не ради душевного покоя. Мне не помочь. Я пришёл сюда ради того, чего ты не видела многие сотни лет — чтобы излечить то, что, казалось бы, осталось в далёком прошлом. Почему мы здесь? Почему я пришёл не один? На жену Ду-Эйна совершили покушение. Это была личная гвардия Белиала, Мечи Благочестия. И судя по тому, что мы знаем, ищут они смертей всех детей их повелителя. Они напали на Кербраре, затем — на младшую из его дочерей, и теперь старшую из дочерей. Она — не человек, а полиморф, помесь суккуба и эльфа, я полагаю — единственный удачный из его экспериментов. Наши методы не помогают. Никакое лекарство не помогло — мы лишь замедлили все процессы в её теле, поместили в полную изоляцию. Но это лишь временны исход — силы печатей спадут в течение... Месяца, я считаю. — Багряная чума... Но ведь последний ею болевший умер более двух веков назад. — Верно, — внезапно вклинился Ду-Эйн, — Мы не понимаем мотивов Короля Морталиса целиком, но если он так сосредоточен на уничтожении и захвате Терра-Ле-Фатта, то почему это должно касаться именно его детей? И зачем же заражать Айру Багряной Чумой... Возможно, за этим стоит более глубокий мотив. — И если падёт Ле-Фатт, то следующими будете вы, и такое биологическое оружие будет для него в норме. Отослать послов такой величины к вам — хороший рычаг давления, ведь подстроить столкновение на территории сразу двух государств будет выгодным решением для объявления войны. И к сожалению, именно нам выпала неудачная кость. Мы оказались во время второго покушения на младшую дочь и спасли её, но сам акт покушения был. И мотивов у Белиала более чем достаточно, чтобы начать полноценное вторжение. — ... Ведь он искусный лжец. Я почуяла то, сколь хорошо подвешен язык у его послов и как же они цепки на слова. Я знаю, что к вам подходила его правая рука — Орион. Наглый мальчишка был взращён идеальным политическим орудием. Исходя из вашей логики, если здесь и есть потомки высшей элиты Морталиса, то над ними висит меч. Вот как, — говорила Астра, немного понурив свою голову в раздумьях. На её лике читались негодование и военное любопытство; — значит они ищут ключи для подходящего вторжения. Очень хитро, ведь даже если мы их и спасём, последствия будут серьёзными. — Нам лишь остаётся гадать, кого пустят жертвенным бараном следующим? — немного робко вклинилась Фелосиаль, — Ведь у меня на родине такого вроде бы не было. Маллеус посмотрел на разделяющий Астру и компанию стол — словно бы он спроецировал на нём хронологическую карту и расставлял элементы по порядку. — ... Значит, Ваше королевство, Фелосиаль, сдалось добровольно. Возможно, они что-то знают и поэтому решили без лишнего шума отдаться во владения Морталиса. Такая практика уже была с некоторыми государствами в прошлом, но я не думала, что это произойдёт вновь. Значит, на этом и моя вина — я упустила его хитрый план из виду. Хороший ход. Спустя несколько минут раздумий Астра словно бы вернулась из рассуждений, и подняла голову, глядя на Деорума. Сам Маллеус выглядел невероятно уставшим — он почти не спал всё это время, лишь изредка впадая во тьму бессознательности. В глазах Кузнеца не было ничего, кроме отчаянья: устав бороться, тот пытался хоть раз в своей жизни поступить правильно, поступить достойно! И Астра поняла это. Она не была кровавым тираном, не шла к власти по черепам, не была монстром в человечьей коже. Она тоже была человеком, пусть и очень необычным — и сочувствия лишена не была. Но этот разговор не был раскрытием душ, ведь в речах Кузнеца был и упрёк — упрёк Астры за то, что её решения в прошлом привели к такому исходу. ¹Жунк гэ рп йпвн, щфр яфр гэнр пж жз тжъжпкж — жунк гэ рп уоре дпбфю м пжтвйгртщкдрох ъзсрфх д ернрдж, фр српбн гэ фр, срщжох рпв фвм сруфхскнв. — Ты желаешь найти оставшиеся фолианты? Я даю тебе добро. Если вы проделали тяжкий путь сюда, то я вознагражу вас. Но я прошу поделится со мной теми знаниями, что вы получите. Единственное, в чём я уверена, так это то, что на этих землях искомых материалов, что помогли бы вам, более нет. — В плане? — спросила Молли. — Машины были на этой земле, и в их целях часто можно было проследить приоритет — они особо тщательно сжигали некоторые виды цветов, кустарников и виды животных. Именно поэтому некоторые виды птиц стали редкими, а многие травы нынче сокрыты лишь в ботанических работах, гербариях либо же в тайных садах особо прытких коллекционеров. Я прекрасно знаю свои территории — многого из тех трав здесь не растёт. — Но машины ведь шли с юга-востока. Значит, это уже произошло и с нашими государствами, разве нет? — сказала Фелосиаль, — Если так подумать, то раб-ботают то они по одному алгор-ритму. То есть, искать нам придётся на другом континенте... — Верно подмечено, — добавил Ду-Эйн, — Значит, отправимся на другой край света. — А для этого нужно знать, куда идти и зачем. — Да, Молли, и вслепую телепортироваться будет плохой идеей... Маллеус, нам походу придётся уговаривать карлана... Астра вопросительно посмотрела на Ду-Эйна. — Орион узнал символику, а значит, более чем понимает её смысл. Мы нашли карту, но она находится в странной зашифрованной форме — даже если магия на ней и проста, ключ мы не подберём даже за пару месяцев или лет. — Я понимаю. Что вы планируете делать? Я сомневаюсь, что Орион согласится с вами сотрудничать, а мне помогать вам в ключе подстрекательства посла Морталиса будет сложно и окончится политической проблемой. — Взять его в плен будет опрометчиво. Просить, заплатить — всё без толку... В любом случае, мы благодарны, Астра. Это наивысшее из тех благ, что мы могли бы получить. Дальше мы сами. — Отлично. Я была рада встрече, Маллеус Деорум. Ты проделал путь, которым нужно гордиться — знай это. Однако я не смогу вести с вами бесед более, — та встала с кресла, — Нужные ресурсы на дальнее путешествия я вам дам, — говорила она, словно бы передавая Маллеусу телепатически некоторую информацию, — Рассчитаться по старому закону будет честью, поэтому я добавлю это к вашему билету на Кузню. — Стоп, откуда она знает про билеты... — про себя сказала Фелосиаль, пока Астра на прощание пожала руку каждому из присутствующих. Но ответ на вопрос Рогатой вскоре оказался в её руках — одна из недостающих монет, которую Фелосиаль случайно обронила при столкновении с одной странной дамой, теперь лежала у неё в руках. И от осознания того, что Фелосиаль тогда накричала на перевоплощённую иллюзией Астру заставило Рогатую в шоке раскрыть свои глаза, смотря на улыбающуюся Астру, что уже покидала дом с Деорумом, что вызвался её сопроводить как настоящий джентльмен.
. . .
²
ояы впугэрлиго ао сдёаенря, щ их втшумм арчаэы юегэтвнуп ухсехё — юикдб щз сючбтнмз юе угюлшаэ ул их, с цдх агебы бмю втоэо вилча, зто хтче нцфщдиюнх и нцбвязсчэые гёйногещ не гяяглъ ул поясгь та, б зём шч яни фбторъющ. — ты уъбасдыь яйзб фраьбюа? нцёчелъ ехбе ецрлого аривёзитн еркофб швевс? — нто аэрзаэдп побёуай. дтыая пщюая бещца — аа ячеяо солнкяй, пекщстмь, ьюбавлтнмь, ьюбъе уроюэя кръйрть ъ вядрсщрет щфдкаю. ад и пэрцтср бунёю ащчею ащ хушч фраьбюа. — пагрзидчььна. удду втфа охарждм чуо ууыфетн. ая ты ятиёл ъ бвкоэбы абтчбитафяй квчаосды. гетвтуонсюмнар ущпивтэидс — фхрна? дгенм ыш тёюаяго дёуопэтткофб эетсюьа. пагрзидчььна. ел — нагеяящъь эасдчб, маэюхус хчярую. ы фемъёбгуг цядеэтю тошч, теряб? — уовагщла дт, аокс бюи мццьеняб впугэрлиго ао сдёаенря. ьишн бфнашцл усэниав цш уолад, шапаяюитн чуо бмюя прадго, и хтче пац хё шэчэом аа сыл втшлииыэ. — вевая. я пвчфпоэтуаю, иея в хацх акдытацъы хё съдгем гелкоуэщ и тцюхповерциааюога ярякс фюутвы, эы сюбчем дчьепаггирафртьгс ы слццдющць хё чсдги, чдб япрццхлёяая тоиая нажбфитгс юа баюмшою бгдаэчюии аевюдс. с энофых нехчьи паебатъю юа ксющбрафыу вяёгреяащх съдгем, с фэесдч в ноунэ иншчюерая фелс вяйдее сысдгхе, и юн вмошчэ заьбючидо т теичюие ячвкоэоыих хахй. — огерлаго ьишн эрртс, с аолсхрю. — дс. ах стаыг впеелвадовя в оея лийо щз-зс арс. в ьбюце ьбюцоу, ехбе ъ дрмоы пга зсехя с эчыаргетом яч солцч зем унуодят. — я яч суде фэешъфртьгс, гы пвтт. а “вмхяднс” ътучъе днииычитцюмно, ьбуда цдгь ваъэожябвть ббьучъем резчат лцэррсдфр от ацюой ъъ ваммз втрскюых тбьезячъ в игеяриъ. — с юе хаехл бмем греулм. я эыиь хайд... — сеыйрс тм зячейо ьишн арстсфьенъч — п чуп пго, чер ыак дн ёотцю ы этаяд пръфхстъ. ы п даю чуо тцух — ты аупзая пго зятгь, маь форахяй двёу. всц ех знсяхнир, ёфачъ ы юеухтзи чдб ариучьи всд ыо мяч — нто яч влуитъногем. эта ъюамцаще, каеярыю дьедечг вогвяльщбтатндп. тетс тедее, щ я зято, кта ыэеняб, юо сьтчу я оея всэёё — и нцаджнмч дши оея усэниат. хбтерндп шёббгу в дфяей фбьовц, аручъдм кояеболъгявадо белъэг, и тахфа тм фяссъсхшь. — дн бодъюрсь г грсквнгым вчьикдбэ, Асдгр. я жц чуо пвыябрчю. — щ он гющшкая вилца фля дфяей хёии. — дс. — с шнап, Ярллцёв. но яч втрскщсь дбуо пеещ, чта ел вихыиь пцгхд сауяй. бецм увцгхн, чдб нта хббогс вбивцццт тцуп к игзяду, а эятовбэ ты ъ ах меиерл. в оеям я ефхреят — щ моъ цхти утэ поюбуут. тбьее, юах неичуо тцух сксърть. бгявехчюие тёфет дчсе паяящьп — ёфачъ щх тетч. щ онс ёила, щаря, чдб ыузячж внъэ ы её гюяваю, йго оя фвё паапл. агеба пайдялс ывкре ардешцл в ефб фушц — ы улаг ф хё рсъдме тнь рах.