Естественный ход жизни

      Сейгарий был альфой серьезным, вдовым. Высокий, огромный, он и в человечьей ипостаси был похож на своего зверя, на медведя. Против такого никто из альф в драку не встал бы. Да и с другими серьезными альфами Сейгарию делить было нечего — второго супруга он себе не искал, на чужих омег или бет не смотрел. А несерьезные альфы отца четырех омег задевать боялись.       Природа дала оборотням долгую жизнь и в своей мудрости ограничила их рождаемость самым действенным способом: на семь омег приходилось одиннадцать альф. С одной стороны это помогало сдерживать рождаемость, а с другой — многие альфы так и оставались навсегда несерьезными, одинокими. Бет рождалось и вовсе мало, всего двое на одиннадцать альф, да и те часто образовывали пары между собой, не желая становится заменой омеги для недостаточно хорошего и удачливого альфы.       А Сейгарий обладал целым богатством: четверо сыновей, все омеги. Только вот альфа не спешил объявлять Ухаживания, не желая отпускать детей в чужие дома. Зимой Эйвери, младший из четырех, отметил свои тридцать лет, порог совершеннолетия, и альфа понял, что этой весной к нему придут. Не могли не прийти.       Так что, когда трое незваных гостей остановились у ворот, Сейгарий не был удивлен, он разогнулся, кинул в корзину несколько морковок, что выбрал на суп, и, вытерев руки о штаны, пошел открывать ворота.       Альфа открыл калитку и глянул на главу своей скорняжной гильдии, Сыча, и покачал головой, чуть поклонился и сказал: — Я вас уважаю, мастер, вы мудры и справедливы, но вы альфа несерьезный, так что хода вам в мой дом нет — не хочу даже тень бросать на своих сыновей. — Я им в дедушки гожусь, — покачал головой Сыч. — Сейгарий, это лишнее. Никто и не подумает, что такие юные омеги глянут на такого старого сморчка, как я. — Да и не один он, — кивнул староста города, серьезный альфа Кардон. — И мы будем свидетельствовать, что сговора и продажи омег не было, — добавил единственный бета в группе, Сок, главный знахарь.       Сейгарий чуть отступил, пропуская гостей во двор. Те неспешно пошли к дому, вежливо отметив, что огород ухожен. Элай, старший из сыновей Сея, встретил гостей на кухне, отвлекшись от теста только на мгновение, чтобы поздороваться. — Хороший хозяин дома растет, — заметил Сыч, вытащив из кармана сахарного петушка для омеги.       Элай рассмеялся, понимая, что глава гильдии отца воспринимает его как совсем маленького омежку. — Уже вырос, — покачал головой Сок. — Такому бы уже со своим домом управляться. — Да и младшие братья его уже на выданье, — напомнил Кардон. — Это двое твоих сыновей альфы еще несерьезные, а у меня омеги, — напомнил Сейгарий, садясь во главу стола. — Отец омег сам решит, когда настанет время его сыновьям мужей искать. — Но некоторые отцы детей за своей спиной готовы до старости держать, — весело отметил Элай и, сполоснув руки, сел за стол рядом с отцом. — Ты мудрый, — чуть заметно поклонился староста города. — Элай прав. — Элай омега, омега всегда прав, — кивнул глава гильдии скорняков. Омега чуть заметно покраснел и покосился на отца, но тот лишь задумчиво стучал пальцами по столешнице. Гости тоже помолчали, не желая излишне давить на хозяина дома. — Элай уже десять лет как совершеннолетний, — с мягким укором напомнил Кардон. — Летом будет десять лет, — поправил Сейгарий. — Это уже мелочи, — заметил староста города. — Это почти полгода! — возмутился хозяин дома и вскочил бы, если бы его старший сын не удержал за плечо. — Эйван уже семь лет как совершеннолетний, а Элиэф — пять. И Эйвери тоже вырос, — напомнил Сок, потирая кончик носа. — Пора бы.       Сейгарий посмотрел на сына, будто спрашивая у него без слов. — Отец, они правы, — кивнул Элай. — Ты и сам это понимаешь. Несерьезные альфы вокруг нашего забора толпами прогуливаются. — Я подумаю, — буркнул Сейгарий, поднимаясь. — А теперь вам пора. — Что ж… — кивнул Сыч. — Закон наш, закон оборотней на нашей стороне. Но это естественный ход жизни — сыновья взрослеют. — Много ты знаешь о детях, — отмахнулся хозяин дома и негостеприимно открыл двери кухни, намекая, что гостям пора.       Когда все ушли, Сейгарий запер калитку, зачем-то рыкнув на молодого, несерьезного альфу-лиса, что прямо у его забора задержался, уже минут пять вынимая камешек из сапога. Молодой альфа отскочил, не желая спорить с отцом аж четырех омег.       Иногда Сея это раздражало: даже поспорить было не с кем! Недовольно ворча, Сейгарий вернулся в дом и спросил у старшего сына: — Неужели пора? — Пора, — кивнул Элай, подходя к отцу.       Сейгарий крепко зажмурился и, открыв глаза, стараясь на сына посмотреть по-другому, не видя в статном юноше забавного медвежонка, которого нянкал на руках. Элай зверем пошел в отца, он был тоже бурым медведем. Волосы, короткие, что редко встречались у омег, немного испачканы мукой, но все равно были каштановыми, с медовым оттенком, чуть светлее, чем у отца. А вот глаза Элая были зелеными, как у его папы. Омега был высок, выше почти всех омег и бет, даже выше части альф. Только Сайгарий был тяжелым в кости, крупным, а его старший сын — тонким, даже изящным. — Ты красавец, несерьезные альфы мне забор снесут, — проворчал Сай. — Отец, — звонко рассмеялся Элай. — Наш забор из бревен, что и руками не обхватишь! Это кто его снесет? Волки? Не думаю. — Зови братьев, — тяжело вздохнул Сайгарий. — Зачем? — спросил омега. — Пусть ленты заказывают, — сдался альфа. — Сейчас заказывают, вечером я буду медовуху с Ноем пить и на жизнь свою тяжелую жаловаться. — Спасибо, — повис у него на шее Элай. — Я и в браке буду к тебе часто-часто ходить. А потом — кому я своих детей доверить смогу, если не тебе.       Омега сбежал, не дав возможности отцу передумать. — Внуки… — чуть удивленно проговорил Сейгарий, впервые найдя хоть что-то хорошее в возможном браке своих сыновей.       Нет, Сей, конечно бы предпочел, чтобы все его дети, пожив с альфами, вернулись домой, не сочтя своих женихов достойными себя, но мысль, что они, вернувшись, могут еще и детей в дом принести — грела. Для омег дети, рожденные вне брака или оставшиеся от распавшегося брака, позором не считались. Это люди совестили и осуждали подобных омег. А оборотни — нет. Альфа, что полюбит омегу, полюбит и его детей.       Не прошло и десяти минут, как все сыновья пришли на кухню. Сейгарий рассматривал их, борясь с жутким желанием взреветь. Он не хотел их отпускать, не готов был. Но альфа понимал, что готов никогда и не будет. Эйван, видать уже зная от старшего брата зачем их собрали, чуть испуганно хлопал ресницами. Его зверем был черный волк, и в человечьем виде омега был среднего роста с косой, толстой, черной, ниже пояса. Зеленые глаза чуть косили и Эйван по этому поводу очень комплексовал. Сейгарий подошел к нему и крепко обнял, шепнув в макушку: — Поверь, ты женихов перебирать будешь, как свои любимые заколки. — А вдруг нет? — глянул омега снизу-вверх. — Даже не думай о таком, — нажал на нос Эйвана пальцем отец. — Ты красавец у меня, как твой папа. — Папа был котом, а коты потрясающие, — напомнил тот в ответ. — Зато мой папа волком был, и знаешь что? За ним на Ухаживание ни один десяток альф пришли, — заверил Сейгарий.       Элиэф фыркнул и заверил брата: — Если они за тобой табуном ходить не будут, то я их всех покусаю. — А я помогу, — кивнул Сей, смотря на своего третьего сына.       Элиэф тоже был медведем, но чуть менее крупным, черным. Он тоже, в папу, был брюнетом, только цвет глаз взял у отца — карий. Омега весь был ладненький, чуть полноватый, похожий на свежую булочку. Волосы свои Элиэф как раз недавно обрезал по плечи и это ему очень шло, больше, чем коса. Элиэф обладал добрым, веселым нравом, и несерьезные альфы вокруг него вились, как пчелы вокруг меда.       Сейгарий перевел взгляд на младшенького, Эйвери, и вздохнул, мысленно все же прощаясь с забором! Зверь младшего был обычным домашним котом в папу, но когда это мешало котам быть о себе очень высокого мнения? Низкий, с плавными кошачьими движениями, очень красивым лицом. Волосы свои черные Эйвери собирал в высокий хвост и любил кокетничать — одним взглядом зеленых глаз мог заставить любого несерьезного альфу оступиться или споткнуться. Как и многие самые младшие дети в семье, Эйвери был избалован. Они все — отец и старшие братья — очень старались его баловать. — Давайте, малыши, говорите, какие ленты вам купить, — вздохнув, спросил Сейгарий, взяв листок и огрызок карандаша. — Я, я первый! — решительно сообщил Элиэф. — Дай догадаюсь, желтую ленту? — спросил альфа, улыбаясь сыну. — А вот и нет, — рассмеялся омега в ответ.       Желтый цвет ленты говорил, что омега ищет веселого, жизнерадостного, болтливого альфу. Сей искренне думал, что Элиэф, смешливый и веселый, ищет такого же, но ошибся.       В лавке тканей Тобурда уже начали дежурить альфята, надеясь подзаработать мелочь. Уже настало время, когда родители омег на выданье готовились к Ухаживаниям, и те смотрели, кто для кого ленты какого цвета будет покупать. А потом, наперегонки, бежали к несерьезным альфам, чтобы сообщить, кто в эту весну будет в Ухаживаниях участвовать, и что именно в альфе ищет омега.       Сам Тобурд тоже был молодым альфой, несерьезным еще. Рыжий лис нравился омегам, но пока ни за одного Тобурд не лез в Ухаживания. Увидев Сейгария, владелец лавки поднялся и расплылся в улыбке: — Вам опять тканей на рубашки и штаны? — Мне ленты для Ухаживаний нужны, — сообщил Сей. — Сколько? — уточнил Тобурд. — Четыре, — вздохнул тяжело Сейгарий. — Ой… А разве Эйвери уже вошел в возраст? — удивился лавочник, подходя к рядам лент. — Вошел, — тяжело вздохнул Сейв. — Какие цвета нужны? — спросил Тобурд.       Сейгарий глянул в бумажку, словно бы не запомнил, а затем сказал: — Нужна одна серая лента. — О, хороший выбор, — кивнул лавочник, отмеряя ленту цвета стали.       Тот омега, что выбрал серую ленту, в первую очередь искал альф спокойных, рассудительных, терпеливых. — Вторая какая? — спросил Тобурд, сложив первую в бумажный пакет. — Красную с фиолетовой полосой, — сообщил Сейгарий.       Лавочник хохотнул: фиолетовая полоса говорила о том, что омега ищет альфу постарше, а красный — что альфа должен быть крупным, смелым, сильным, тем, кто омежку готов защищать. Сочетание это пользовалось популярностью, и Тобурд нашел нужное в первом же ряду. — Третья лента зеленая с голубой полосой, — сообщил Сей. — Именно с голубой? Не с синей? — замер на мгновение лавочник и только когда покупатель кивнул, сообщил. — Подождите, я сейчас найду, была такая лента в подсобке.       Тобурд направился в лавку, чтобы найти нужную. Голубая полоса говорила, что омега ищет альфу моложе себя, а зеленая — что омеге важно, чтобы жених был красив. Это сочетание было таким редким в использовании, что лавочник такую ленту и не держал на виду. — И четвертая, — напомнил Тобурд, сложив зеленую ленту в пакет. — Бежевая, — сообщил Сейгарий. — Бежевая, значит, — вздохнул лавочник и взял ножницы. — Такой ленты для Ухаживаний просто нет… Сами знаете. Я могу отрезать от куска ткани, но придется обработать края. — Я умею, — кивнул Сей. — А какой смысл в бежевый цвет омега вложил? — спросил самый бойкий из альфят. — Если бы я знал, — пожал плечами Сейгарий. — А кому какая лента? — продолжил расспросы ребенок, пользуясь тем, что Тобурд вырезал ленту из ткани. — Не скажу, — буркнул Сей.       Когда и бежевая лента легла в пакет, альфа расплатился и направился в гости к другу, но его тут же обогнали альфята, разнося весть о том, что Сейгарий решился выставить сыновей на Ухаживания, всех четверых.