***
– Я узнаю этот бар, – садясь за столик, весело сообщил Эйван. – Но в этот раз вечер поэзии точно будет, – пообещал Рилаг, подвигая стул омеге. – Хорошо, – кивнул тот и попросил. – Закажешь тех пирожков, с грибами, что мне в прошлый раз понравились? – И крепкий горячий шоколад? – уточнил альфа, собираясь к барной стойке. – Как и в прошлый раз, – кивнул Эйван. – Я редко пробую новое, если нашел то, что по нраву. – Это очень разумно, – кивнул Рилаг и поднялся. Омега осмотрел бар и кивнул своим мыслям: в этот вечер тут было в три раза больше оборотней, и даже небольшая группа гномов заняла соседний стол. Видать и правда намечался вечер поэзии. Гномы всегда своими пропорциями немного смущали Эйвана. Они были в ширину, в плечах, не сильно-то и уже, чем Сейгарий, к примеру, а вот ростом самые рослые и до пояса не доходили отцу. Вот эльфы скроены были гораздо более пропорционально, но даже альфы у них были изящными, пусть и повыше омег, что Эйвану было не по вкусу. – О чем задумался? – спросил Рилаг, принеся заказ. – Как думаешь, эльфы могут найти гнома привлекательным? – спросил Эйван. Несерьезный альфа удивлённо глянул на своего спутника, явно пытаясь понять, почему вдруг возник этот вопрос, а потом решил, что это не важно и честно сказал: – Не знаю. Но я как-то видел в бумагах, налоговых, семейную пару из двух бет, один – наг, а второй – фавн. Вот эта пара, по мне, гораздо более необычная. – Я бы хотел увидеть такую пару, – кивнул омега. – Но у нас таких в городе нет. – В столице больше разных разумных встречается, – заверил Рилаг. – Я туда ездил как-то прослушать пояснения по изменению налоговых указов и видел человека! – Живого человека? – ошарашенно спросил Эйван. – Они же такая редкость в княжестве! – Не редкость, а этническое меньшинство, – поправил его альфа. – Их около десятка живёт в столице. – А правда, что мы и они внешне очень похожи? – уточнил омега. – Похожи, но не сказать, что уж очень: они мельче, немного, среди них реже встречаются красивые альфы, – пожал плечами Рилаг. – Но если не принюхиваться, то спутать можно. А вот пахнут они похоже на гномов. Эйван кивнул и уточнил: – А ты часто в столицу ездишь? – Иногда, но я обещаю, что свожу тебя туда на пару недель, если ты выберешь меня, – тут же ответил несерьезный альфа. – И на море свожу. Ты был на море? – Два раза с отцом и братьями, – похвастался омега. – Мне там очень понравилось. А вот в столицу мы ни разу не ездили. – А зря! Там тоже очень много всего интересного, – заверил Рилаг. – О, кажется, скоро будет первое выступление. Эйван обернулся в сторону сценки, что была в другом конце бара и удивлённо приоткрыл рот. Альфа проследил за его взглядом и тоже уставился на Сейгария с Ноем. – Я чем-то заслужил недоверие твоего отца, и он за нами посматривает? – напряжённо спросил Рилаг. – Нет, не думаю, – пожал плечами Эйван. – Он ничего подобного мне не говорил. Да и я ни слова плохого о тебе не сказал. Но... Отец и в таком месте? Хотя они с Ноем ходят иногда в бар, но тот, что рядом с нашим домом. Что они тут забыли? Долго строить догадки не пришлось: Ной оказался первым чтецом. Когда бета вышел на сцену, омега попросил спутника: – Давай его молча послушаем? Я и не знал, что дядюшка Ной умеет сочинять стихи. – Я не против, мне самому любопытно, – кивнул несерьезный альфа. Оказалось, что бету тут уже знали: многие начали хлопать ещё до того, как Ной начал читать свое стихотворение. Оно было посвящено жизни бет и пусть оно и было смешным, Эйван ни один раз хохотнул, а на последней строчке и вовсе рассмеялся до слез, в нем было слишком много болезненной самоиронии на вкус омеги. – Ты правда думаешь, что беты никому не нужны? – спросил друга Сейгарий, когда аплодисменты стихли, и тот вернулся за их столик для двоих. – Я это на своей шкуре испытал, – пожал плечами Ной. – Но ты и не пытался никогда завести отношения, сколько я тебя помню, – нахмурился альфа. – Если бы попытался... – Медведь, – тяжело и обвиняющее сообщил бета. – Я опять что-то упустил? – спросил Сейгарий добродушно. – Ты все упустил, – рассмеялся Ной. – Наверное, на меня так Ухаживания за твоими сыновьями действуют. Раньше, пока они были с тобой, я хоть знал, что ты сам не втянешься в новые Ухаживания... – А это тут причём? – не понял сразу альфа, а затем понял и удивлённо посмотрел на бету. – Ной, я и не знал, не замечал ничего. – Я знал, что ты влюблен в Майлока и молчал, – сообщил бета, отчаянно и прямо. – Куда мне было признаваться? Так я хоть мог с тобой дружить... Потом он умер, и я видел твое горе, ещё и четверо детей на руках. Конечно, родственники и соседи помогали, но тебе нужно было приспосабливаться к новой жизни и принять, что твоего омеги больше нет. И я старался быть рядом, чтобы поддержать, помочь. А потом... Ты растворился в сыновьях, и я не рискнул соперничать с ними и твоей памятью о Майлоке. А теперь... Я понимаю, что потерял тебя. Сейчас, сказав все, потерял как друга. Но и молча ждать, пока ты влюбишься в другого омегу, сейчас, когда дети выросли и внуков ещё нет – я не могу и не хочу. – Не думаю, что могу полюбить другого омегу, – накрыл своей огромной ладонью сразу две руки беты Сейгарий. – Майлок был моим омегой, таким, что один и на всю жизнь. Но я не хочу вековать в одиночестве. Да и ты... Ты часть моего сердца, часть моей жизни. Пусть я и никогда не смотрел на тебя как на привлекательного бету. – Я знаю, – кивнул Ной, пытаясь высвободить ладони из медвежьей хватки. – А, может, стоит – во всем остальном мы идеальная пара: там, где я злюсь, ты меня успокаиваешь. Ты надёжен, близок... Может это и не страсть, но доверие и уважение – отличный фундамент брака, – сообщил альфа, не отпуская рук друга. – Поверь, я знаю. – Но... Если ты это из жалости, то я тебе горло перегрызу, как ель сухую, – прищурился бета, не веря до конца услышанному. – Какой грозный и страшный грызун, – поддел его Сейгарий, перед тем, как добавить: – Я не обещаю, что у нас все сложится, но я бы этого хотел. Давай просто попробуем? Может, окажется, что и я не твой княжич? – Я и не мечтал о большем, пока не мечтал, – засиял Ной. – Спасибо тебе!Глава 17
12 января 2024 г. в 17:00
Элай выходил на свидание с Луином традиционно первым, хотя очень не хотел. Что произошло, он не знал, но видел, что и отец, и Ной одеты... Не так, как обычно. Сейгарий встречал несерьезных альф обычно в добротной, но не парадной одежде. Однако сегодня было иначе. Отец омег был разодет, даже тяжёлый и массивный серебряный браслет на руку нацепил.
Да и Ной выглядел празднично, словно они оба куда-то собирались...
– А ты знаешь, куда твой отец со своим... другом собираются? – уточнил несерьезный альфа, заискивающе улыбаясь.
– Не знаю, – пожал плечами Элай. – А почему тебя это интересует?
– Ну мы же договорились, что я сегодня веду тебя в кафе и там рисую шаржи на всю твою семью... – улыбнулся Луин. – Не хотелось бы, чтобы твой отец при этом присутствовал.
– Боишься, что он не оценит по достоинству твои художественные способности? – уточнил чуть насмешливо омега: Элай и сам не понял, в какой момент ему так понравилось смущать этого несерьёзного альфу.
Как и многие оборотни со зверем белого цвета, Луин был обладателем тонкой кожей и краснел густо, от шеи до лба. Разве что губы не краснели. Омега понимал, что не такого альфу себе искал: в мыслях и мечтах у Элая был красивый альфа, но... Этот несуразный волк напоминал ему того мелкого волчонка с пушистой попой, которому он когда-то помог. И омега никак не мог отделаться от этой мысли.
– Мне, как и любому творцу, нужен простор для творчества, – заверил Луин пафосно и сам же первым рассмеялся.
– Творец, пошли, – хмыкнул Элай.
Они неспешно вышли за калитку и омега спросил:
– А ты когда-нибудь за кем-то следил?
– Нет, – заверил Луин. – Элай, я понимаю, что тебе любопытно, но твой отец – взрослый и серьезный альфа. Я не буду за ним следить, прости.
– Я и сам понимаю, что нехорошо, но как же любопытно! – кивнул тот в ответ. – Все, увози меня, пока мое любопытство не взяло вверх над здравым смыслом. А оно близко к этому.
Альфа кивнул и словил наемный кэб. Уже когда они подъезжали к кафе, не самому популярному, но не плохому, Элай уточнил:
– А если мой отец с Ноем к твоим родителям в ресторан пойдут, они нам расскажут?
– Я их спрошу, обещаю, – кивнул Луин.
– Это же будет уже не слежка... А так... Совпадение, – кивнул омега.
Официант принял у них заказ, а альфа достал из сумки альбом и угольки. Разложив их на столе, Луин спросил:
– С кого начнем?
– С Эйвери, – решил Элай.
– Я не очень хорошо знаком с твоими братьями, Эйвери – это младший, любит свою внешность? – уточнил альфа.
– Ещё он добрый, умный, терпеливый, – тут же принялся защищать своего брата омега.
– Шарж – это гиперболизация внешних или внутренних качеств, – поднял руки вверх Луин. – Это безобидная насмешка над особенностями или мелкими недостатками.
– Извини... Многие и правда считают Эйвери чванливым и даже глупым, раз он красивый омега, но это не так. Он очень приятный и простой, если познакомится с ним поближе, – успокоился Элай. – Это только он способен дать шанс хромому, Ангрэ, я бы не стал.
– Ты себя не ценишь, – качнул головой альфа. – Думаешь, я не знаю, что я некрасив? Знаю. Но мне кажется, что ты тоже даёшь мне шанс, присматриваешься.
Омега кивнул и признался:
– Ты прав. Мне нравится с тобой разговаривать. И то, что ты умеешь держать слово, мне очень нравится.
– Слово, что дал маленький волчонок, священно, – шутливо поклонился несерьезный альфа и принялся рисовать Эйвери.
Самый младший из омег был изображён у огромного зеркала, возле которого он поправлял малую княжескую корону, а вокруг омеги сидели его ухажеры в шкурах и натуральным образом пускали слюни. Только Вита, по просьбе Элая, Луин рисовать не стал.
Второй шарж был посвящен Элиэфу. Тот лежал на диване, а его ухажеры, тоже в шкурах, несли подносы с пирожными, а омега лениво ел их.
С Эйваном Луин возился дольше всего, явно ища то, что не обидит омегу, но все же покажет его суть. И остановился альфа на том, что изобразил Эйвана маленьким, а вот его ухажёров в шкурах, огромными. Те словно бы стена ограждали омегу от всего мира.
– Теперь нарисуй меня, – приказал Элай.
– Не могу, – вздохнул альфа.
– Почему? – нахмурился омега.
– Я не вижу в тебе даже небольших недостатков, – признал Луин. – Могу только портрет твой написать, но шарж... Нет.