***
Хулия стояла перед зеркалом и расчёсывала волосы, когда в комнату кто-то постучался. Время уже было одиннадцать часов утра, и сегодня в школу они с Иваном действительно не пошли. Хасинта только прошлась по их комнатам и разбудила их, чтобы они спускались на завтрак. Но о каком завтраке можно говорить, когда в мыслях лишь то, что они теперь вместе? В дверном проёме показалась голова Нойрета и она увидела его в зеркале, улыбаясь. — Заходи, — говорит она ему и он входит. Он уже полностью одетый, его волосы снова уложены так, как будто он только что вышел из салоны и только она пыталась всё это время расчесать свои после вчерашнего. Ей с трудом удалось их распутать, и она собиралась уже плакать, когда думала, что ничего не получится и их придётся отрезать. — Распутала, — смеётся Иван, — А ты плакала. Хулия усмехается, в то время как он подходит ближе и обнимает её со спины. От неё по-прежнему вкусно пахнет, а запах её волос сводит его с ума, отчего он утыкается носом ей в макушку. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, обеспокоенно. — Тебе лучше? Она кивает. Сегодня ночью ей действительно было слишком плохо и они до двух часов просидели у унитаза, прежде чем пойти помыться и лечь спать. Ей хотелось бы поспать подольше после такой ночки, но Хасинта считала, что таким образом они собьют себе весь режим. Хулия класть хотела на этот режим, если честно, когда не могла открыть глаза. — Лучше. А тебе? — она поворачивается в его руках и смотрит на него своим привычным взглядом, от которого нельзя спрятаться, которому нельзя соврать. — Ты меня укусила, — он показывает ей свою руку, — И это до сих пор болит. Пассос смеётся. Она укусила его сегодня ночью, когда он выпил отвар Хасинты, потому что у него поднялась температура. По-началу, Нойрет не понял, за что с ним так обращаются, но позже она напомнила ему, что они обещали покусать друг друга, если заболеют. Иван усмехнулся, ущипнув её зубами за шею. Причинять ей боль было последним, чего бы он хотел. — Да ладно тебе, — отмахивается она, выгибаясь спиной назад. Её волосы распущены и выпрямлены утюжком, также падают назад, открывая тонкую шейку. Иван припадает к ней губами, начиная щекотать. Хулия смеётся и пытается вырваться из его рук, и его это забавляет и радует одновременно. Ему так нравится её смех, её улыбка. Она такая красивая и нежная, что ему хочется расцеловать её всю. — Какая ты вкусная, принцесса, — говорит он ей, — Я не могу от тебя оторваться. Пассос пытается вырваться из его рук, но он лишь укрепляет свою хватку, прижимая её к себе. Она хочет усмехнуться над ним, но от резкого соприкосновения с его телом, когда он сжимает её ещё сильнее, в памяти вновь всплывают те мгновения, когда ей не удавалось точно также выбраться из рук своих врагов. — Пусти, — она толкает его руками в грудь, но он слишком увлёкся, чтобы заметить, что она говорит на полном серьёзе, — Пусти меня, пожалуйста. Иван! Она отталкивает его от себя, едва ли не упав, пятясь назад. У неё трясется нижняя губа от подступающих слёз и она смаргивает их, мотая головой в разные стороны. Так не должно продолжаться. Она не может каждый раз так реагировать… Иван смотрит на неё с недоумением. — Прости, — шепчет она, поднимая дрожащий руки и смотря на них, — Прости меня. — Хулия, — шепчет Иван, сделав один шаг к ней, чтобы убедиться, что больше не пугает его, — Малыш, это я. Я не сделаю тебе ничего плохого. Он подходит ещё ближе, и она смотрит на него, хныча от безысходности. — Я не хочу так дальше жить, — плачет она, — Я не хочу каждый раз вспоминать о них, когда не могу выбраться от тебя, или, когда ты дотрагиваешься до меня. Я не хочу так. — Я знаю, — соглашается Нойрет, — Я знаю, милая. Но это так быстро не пройдёт, лишь со временем. Он осторожно берёт её руки в свои, поглаживая тыльную сторону большими пальцами. — Прости меня, — бормочет она ему. — Тебе не за что просить прощения, — он поглаживает её по плечам, осторожно придвигая к себе, чтобы обнять. Она прижимается к его груди, скомкав пальчиками ткань его футболки на спине, — Мне так жаль, что ты чувствуешь себя так из-за тех придурков. Мне следовало убить их тогда… — Тогда бы тебя посадили в тюрьму, — Иван гладит её спину, продолжая вдыхать аромат длинных и густых волос. Если бы он мог себе представить, что когда-нибудь ему удастся стать её парнем. Если бы ещё пару месяцев назад он знал, что всё сложится именно так… Он даже не представляет, как мог жить так раньше и не иметь возможности обнять её, поцеловать. Эти губы, эти глаза и этот маленький носик, по которому хочется щёлкнуть пальцем. Она такая идеальная. Он не перестанет восхищаться ею, чтобы она не делала. — Если бы это помогло тебе жить спокойнее и не бояться того, что это может повториться, я бы сделал это тыщу раз, — говорит он ей, прикрывая глаза. Она расслабляться в его руках и он чувствует новый прилив эйфории, словно раньше его жизнь была слишком скучна и безралична, чем сейчас — рядом с ней. Они спускаются на завтрак и садятся друг напротив друга. С ними также сидит Гектор, вернувшийся из огорода и скосивший всю траву вокруг дома. У него пыльное лицо, грязные руки и одежда в скошенной траве, но ему всё равно, когда он тянется в таком виде к бутербродам с колбасой, лежавшими на тарелке. — Прогуливаем школу? — спрашивает он у них, усмехаясь. — Гектор, ты ведь знаешь, — Хасинта ставит на стол только что вскипевший чайник и даёт сыну подзатыльник. Он трёт ушибленное место. — И вот так всегда, — смеётся он, — Сказал что-то — сразу подзатыльник. Хулия, ты единственная, с кем она так не сделает. — И Паулита, — отмечает Иван. — Сексизм какой-то, — они оба дают друг другу пять, пока Хулия наблюдает за ними с недоумением. Вроде взрослые люди, а ведут себя как нелепые подростки. Хотя Нойрет таковым и являлся, да и девушка думала, что весёлый и слегка странный мужчина в семье — это даже весело. По крайней мере, это не так, как если бы он был постоянно мрачным. Но папа тоже никогда не был злым, с ним было весело и он всегда находил, чем занять себя и своих детей. Значит это не тот показатель, который должен что-то давать? Девушка опускает взгляд вниз, стараясь не подавать виду, что снова вспомнила о мужчине, который решил, что она ему больше не нужна. Позже, Хасинта всё же сдерживает своё слово про картошку и ставит по ведру Ивану и Хулии в ноги. Картошка вся в чёрных пятнах и земле, и кажется, как будто после того, как они её вычистят, от неё не останется ничего. Хулия смотрит на Ивана и в его ведро, понимая, что у него точно такая же подстава. — Чёрт, — ругается она, — Хасинта, тут чистить нечего. — Я тебе покажу — нечего, — ворчит женщина, — И только попробуй мне изуродовать картошку. — Но тут и в правду нечего чистить, — встаёт на защиту Нойрет. Гарсиа подходит к парню, сидевшему ближе к ней и берёт из ведра самую уродливую картошину. Она счищает с неё очистки, немного отрезает то, что успело испортиться, и отдаёт обратно Нойрету, демонстративно показывая свою работу и Хулии. Та с недоумением смотрит на неё, понимая, что, конечно, она и может выполнить такую ювелирную работу, но это ведь картошка на пюре. Какая разница, какого размера она будет? Ребята стараются выполнить всё также, как им показали. У Хулии получается немного лучше, чем у Ивана, когда она кончиком ножа выковыривает чёрные глазки. Нойрет смотрит на неё, пытаясь понять, как она это делает, но только лишь отвлекает от дела. Её взгляд теперь сосредоточен на нём. — Почему ты так на меня смотришь? — спрашивает она. Они сидят на кухне одни перед общим мусорный ведром и их колени периодически соприкасаются, когда кто-то из них меняет своё положение. — Потому что ты красивая, — просто отвечает он, пожимая плечами, — Как можно не смотреть на тебя, когда ты так рядом? Хулия усмехается, опуская взгляд вниз. — А мне кажется, что ты просто подглядываешь, как я чищу картошку, — она закатывает на него глаза и цокает языком. — Вот ещё! — возмущает парень, размахивая ножом. — Я, по-твоему, картошку чистить не умею? — Судя по тому, что ты почистил, Хасинта оторвёт тебе твоё достоинство, — смеётся она, очищая очередную картошину. От мокрого крахмала начинает щипать руки и она встаёт, чтобы сполоснуть их и вытирает насухо. Иван снова наблюдает за ней, за тем, как она идёт и за тем, как она крутит своей попкой, облачённой в свободные шорты цвета хаки. А этот её поясок на талии и короткая футболка, которая оголяет плоский животик. Он сойдёт с ума до того, как они перейдут к чему-то большему, чем просто поцелуи и держание за руку. Она даже не представляет, насколько сильно заводит его лишь одним своим видом. — Достоинство, говоришь? — парень оказывается позади неё в считанные секунды и не даёт возможности ей обернуться. Он ставит пустое ведро в раковину перед ней и она поворачивает к нему голову, удивлённо смотря на него. — Зачем тебе вода? — спрашивает она. Иван вытаскивает ведро из раковины, когда оно полностью уже наполнилось и Хулия оборачивается, чтобы ещё раз спросить, и именно в этот момент всё содержимое оказывается на ней. Вода стекает вниз, намочив её полностью. Пассос визжит от неожиданности и холода воды, в то время, когда Нойрет смеётся над ней. — Придурок! — кричит она ему. На их крики сбегаются Хасинта и Гектор, застывая на месте от увиденного. — Господи, они и здесь нашли, как намочить друг друга, — женщина прикладывает ладонь к груди. Она смотрит на ребят и не может понять, каким местом они, вообще, думают, когда совершают подобные поступки. Никто и слова не успевает сказать, когда Хулия выливает на своего «противника» такое же ведро с водой, встав на носочки, чтобы достать до него. — Правильно! — восклицает Гектор. — Так и нужно. Он первым открыл эту войну. Мужчина подходит ближе к ребятам и встаёт позади Хулии, словно бы выбирает на чьей стороне ему быть. Иван хмурит брови, понимая, что за него никто болеть не будет, если только Хасинта не согласится присоединиться к ним, но женщина лишь машет рукой от безысходности, перед тем как уйти. — Дети, — бурчит она себе под нос перед уходом. Иван смотрит на самодовольную ухмылку Хулии, и вместо того, чтобы думать о том, как ей отомстить, он улыбается и склоняется голову набок. Вчера ему казалось, что им будет скучно без Маркоса и Каролины, но вся суть крылась в том, что им было скучно только друг без друга. Они были главными заводилами, сами того не замечая. Нойрет вспоминает, как весело было, когда они «ненавидели» друг друга, им было весело, они никогда не обижали, чтобы кому-то стало больно, и теперь он понимал, что с их новым положением, это станет только лишь веселее и интереснее. Она стоит перед ним мокрая насквозь и также улыбается, его душа, словно бы, расцветает, когда он видит её счастливой, потому что были времена, когда ему приходилось видеть её слёзы и срывы. Если ему повезёт и они будут вместе всегда, поженятся и родят детей, он сделает всё, что в его силах, чтобы она была всегда счастлива. Да, даже, если судьба распорядится иначе и разведёт их по разным путям, она всегда будет в его сердце, он будет делать всё, что в его силах, чтобы она ни в чём никогда не нуждалась. Ивану сложно понять, что значит настоящая любовь. Он не испытывал таких чувств, видя лишь по телевизору, и то, это было самым нелюбимым его времяпровождением. Наверное, поэтому у него ушло столько много времени, чтобы понять, как сильно он влюблён в сестру своего друга. Сейчас стало немного легче, когда она ответила ему взаимностью, но всё равно есть страх того, что он может сделать что-то не так. Нойрет старается быть милым, быть всегда рядом, потому что знает, как важна поддержка в такие минуты, он знает саму Хулию и всё-таки чего-то, да, понимает в любви. Но что ему делать, когда всё зайдёт дальше? Как не испортить и без того хрупкие отношения? Хулия обнимает его за шею, смотря на него светящимися глазами. Гектор ушёл от них дальше заниматься своими делами и они остались наедине. Он наклоняется вперёд, чтобы поцеловать её и она ещё сильнее в него вжимается. — Спасибо тебе, — бормочет она ему на ухо. И, прежде чем он успеет что-то сказать, продолжает, — За то, что ты всегда рядом со мной, выслушиваешь меня и поддерживаешь во всём. Если бы не ты, я не знаю, что со мной было бы сейчас. Возможно, я бы умерла раньше, чем додумалась порезать вены… — она усмехается, и Нойрет спешит перебить её. Он отстраняет её от себя, обхватив руками щёки. — Я сделаю всё, о чём ты меня попросишь, — говорит он ей, — И я хочу, чтобы ты знала, что ты можешь прийти ко мне в любую минуту и я всегда тебя во всём поддержу. Пообещай мне, что никогда больше не будешь так делать, как тогда в ванной, — он гладит её по волосам с разных сторон и его сердце бьётся с перебоями от осознания того, что она действительно могла тогда умереть. Он поднимает её руку, чтобы посмотреть на почти затянувшуюся рану и подносит её к своим губам. Хулия смотрит на него, думая о том, что ей безусловно повезло быть любимой этим человеком. — Хорошо, — соглашается она с ним, облизывая губы и улыбается, — Но ты мне тоже должен кое-что пообещать. — Что же это? — Иван наклоняется вперёд и целует её в лоб. Будет его воля, он бы расцеловал всё её тело, каждый миллиметр. — Всё то же самое, — она склоняет голову набок, — Я хочу, чтобы ты тоже мне доверял, как я доверяю тебе, и никогда не держал в себе обиды и разочарования. Я хочу, чтобы ты тоже был счастливым. — Как я могу быть не счастливым, когда рядом со мной ты? — он поднимает её подмышками и она охватывает ногами его торс. — Картошка подождёт, нам стоит переодеться, чтобы не заболеть. Средняя Пассос усмехается, укладывая голову у него на плече. Она просто очень надеется, что всё это, что связано с их отношениями сейчас, не окажется лишь больным сном, и она не проснётся совершенно одна без брата и родителей дома.***
Хулия думала о том, что всё произошедшее должно было случиться. Несмотря на то, что родители, буквально, отказались от них, они продолжали радоваться жизни, потому что появились те люди, о которых они даже не подозревали. Маркос, хоть и не хотел ещё даже признаваться себе, но испытывал что-то к Каролине, и девушка, вдруг, осознала, что, если они будут вместе, в ней не будет столько ревности, сколько было, когда рядом с ним была Амайя. Честно признаться, средняя Пассос до сих пор считает, что поведение старшего брата изменилось из-за этой стервы. Она не знает, что та планировала с ней сделать, но, судя по тому, что Маркос не захотел ей об этом рассказывать, это было что-то серьёзное. Жизнь действительно сильно изменилась. Из простой и прекрасной она превратилась в обычную и такую же прекрасную, как если бы они были обычными детьми. Наверное, родители всё-таки позаботились о том, чтобы они не обожглись об суровую реальность, потому что то, как им приходилось жить сейчас, не вызывало у них никакого дискомфорта. Да, дом Хасинты не был поход на тот, в котором они жили, в нём не было несколько санузлов и приходилось ждать, пока кто-нибудь, кто зашёл в ванную до тебя, домоется, но в этом и была вся прелесть. Всё это сближало их ещё сильнее, несмотря ни на что. Как бы ужасно это не звучало, но потеря родителей также сблизила её и с Иваном. Они вместе сейчас благодаря им. Да, эти отношения не такие крепкие, как хотелось бы и что-то может пойти не так, но она знает, что они никогда больше не станут врагами. Они ими никогда и не были, просто скрывали свои чувства друг от другу из-за детской глупости. Сейчас всё должно либо наладиться, либо решиться. Иван потрясающий человек. Хулия никогда не забудет о том, что он для неё сделал, каким добрым и заботливым он был, когда ей это было так необходимо. Самое страшное, чего она боялась больше всего, что их чувства вспыхнули только после ухода родителей, и как бы не оказалось, что Иван, да и она сама тоже, подвержены этим отношениям лишь из-за жалости и благодарности, потому что те чувства, которые она испытывает рядом с ним, самые лучшие, и ей бы не хотелось, чтобы это когда-нибудь кончалось. Потому что она уже обожглись однажды, потеряла тех, от кого этого ожидала меньше всего, и второй раз будет ещё больнее. Они встречаются поздним вечером на крыльце, когда солнце уходит за горизонт. Хулия надевает тёплую кофту, застёгивая её, как только оказывается на улице. Им нужно побольше проводить времени вместе, чтобы понять, насколько сильны их чувства, и они будут это делать до тех пор, пока не поймут. Каждый из них был предан, и каждый боится повторного предательства, но они также понимают, что уже слишком сильно привязалась друг к другу, чтобы потом просто так отпустить. — Ты в порядке? — спрашивает у неё Иван, как только видит. Пассос улыбается, садясь на крыльце рядом с ним. — Немного подташнивает, а ты? — она осторожно берёт его ладонь и кладёт к себе на колени. Его кожа такая тёплая и слегка шершавая, но столь приятная, что ей не хочется его отпускать. — Я в порядке, — отвечает он ей, смотря на её лицо, — Ты снова бледная, — Нойрет осторожно прикасаться свободной ладонью к её щеке и она прикрывает глаза. Рядом с ним она чувствует себя маленькой и защищённой, она может быть той, кем она есть, и он никогда её не осудит, — Ты пила отвар Хасинты? Хулия кивает. Раньше им казалось, что ни одно лекарство полностью не справляется со своей задачей, но целебные травы женщины уже не в первый раз спасали их от заболевания. — Я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось, — говорит ему девушка, облокачиваясь на его плечо головой, — Чтобы мы могли всегда так выйти вместе и сидеть рядом. — Я думаю, что нам просто нужно жить здесь и сейчас, не задумываясь о будущем, — Иван поворачивает голову и целует её в макушку, — Наслаждаться тем, что я могу прижать тебя к себе, — он притягивает её ближе, — Почувствовать запах твоих волос, — его нос оказывается закрытым в тёмной копне, — И знать, что ты в порядке, что тебе ничего не угрожает. Быть рядом с тобой. — Я никогда не чувствовала себя такой маленькой и защищённой, как с тобой, — признаётся ему Хулия, — Я всегда думала, что Маркос будет рядом, но это были не те чувства, как сейчас. Да, и опыт показывает, что всё-таки старший брат не тот, каким был раньше. Иван тяжело вздыхает. — Я не знаю, что с ним сейчас происходит, но он очень сильно тебя любит, — говорит Нойрет, — Вы выросли вместе и этого уже никак не изменить. Сейчас он может казаться далёким для тебя человеком, но я знаю, что он также, как и я, никогда и никому не даст тебя в обиду. — Я скучаю по нему, — продолжает девушка, — По тому времени, когда мы были вместе. Я знаю, что мы не сможем быть всю жизнь вместе и рано или поздно разойдемся своими дорогами, но сейчас… Я не готова потерять и его, — она шмыгает носом и Иван снова целует её в макушку. — Ты не потеряешь его, — отвечает он, — Никогда не потеряешь, малыш. Иван смотрит на небо, залитое разноцветными красками. Здесь также красиво, как и у них в посёлке, только более спокойно. Он думает о том, как ему сделать так, чтобы девушка, которую он так сильно любит, могла ему доверять во всём. Сейчас он пообещал ей, что Маркос никогда не уйдёт от нее, но он не может знать наверняка. Тогда как он может давать ей какие-то обещания? И как он может сказать ей, что он не знает, будет ли старший Пассос с ней или также уйдёт, как и их родители? Одно он знает точно, в чём он может заверить её — он сам всегда будет рядом, не смотря ни на что. Потому что, как показал опыт, она единственная, ради кого он действительно готов пойти на всё. Такого ещё никогда раньше не было, он никогда ни о ком так сильно не заботился, как о ней. Поэтому, наверное, это есть та самая любовь, о которой все говорят.