Признание

Острый волчий слух улавливает странный шорох со стороны входа в помещение. Хулио мгновенно подскакивает с места и начинает встревоженно озираться по сторонам, выпустив из хватки цепких лап руку Ашры. — Мне кажется, мы тут не одни. Взглядом он бегло проходится по всей комнате, но не замечает ничего подозрительного. Ашра продолжает сидеть на прежнем месте, лишь образовавшаяся между бровями складка и лежащая на рукояти меча ладонь выдают в ней беспокойство вперемежку с растерянностью. Она неспешно поднимается, когда оборотень осторожным, тихим шагом ступает к выходу на улицу. — Зря осторожничаешь, если там кто-то и был, ты уже спугнул его своей реакцией. Звучит даже укоризненно, будто девушка ругается на согильдийца за упущенную добычу. На деле же Ашра злится скорее на себя. «Опять забылась в моменте и совсем потеряла бдительность. Дура, дура, дура!» — отчитывает она себя мысленно. Хулио же и так успевает убедиться, что снаружи никого нет. Они возвращаются к камину. Взгляд оборотня утрачивает привычное хладнокровие, делаясь влюблëнным и благоговейным, как пару минут назад, когда он признавался Ашре в любви, и вся раздражëнность девушки в тот же миг улетучивается. — Я знаю что моë признание тогда тебя удивило, но всё равно не могу понять, почему ты так отреагировала. Контрабандист отчаянно пытается сформировать мысль как можно более правильно, чтобы его слова не прозвучали как упрëк. Даëтся ему это совсем не просто: он нередко грубит неосознанно, будто бы по привычке. Хотя сам Хулио искренне считает, что такая манера речи называется «прямолинейностью», а не «грубостью». Вернее, считал. Считал ровно до того момента, пока Ашра не подметила, что его имя полностью соответствует характеру. — Я не на тебя разозлилась. Скорее на саму ситуацию. Теперь, когда с их ссоры прошло некоторое время и гнев контрабандистки утих, она поняла, что причин злиться именно на оборотня у неë нет. Ашра усердно уходит от его взгляда: если они сейчас встретятся глазами, то ей будет гораздо сложнее сосредоточиться на объяснениях. Согильдийц сжимает ладонь девушки крепче — другой способ поддержки в данной ситуации ему сложно представить. — Им нравится сильная, ответственная, уверенная в себе и всегда готовая дать отпор Ашра. Но эта лишь та сторона, которую я позволяю им увидеть, потому что знаю: от меня все отвернутся, когда я дам слабину. Контрабандистка резко замолкает и отворачивается, наклоняя голову: густая чëлка отбрасывает тень на еë лицо, и девушка надеется, что так не будет видно образовавшихся в уголках глаз слëз. Ей невыносимо горько от мысли, что Хулио может отвернуться от неë. В таком случае она потеряет не только члена группы, но и возлюбленного. Ашра промаргивается, пытаясь как можно скорее высушить слëзы. Контрабандист хмурится, наблюдая за девушкой, а затем подаëтся вперëд и заключает еë в свои объятия. Она поначалу вздрагивает от неожиданности и колеблется, но стремление не отступать от образа неумолимо меркнет рядом с желанием ощутить тепло и поддержку, и девушка обнимает напарника в ответ. Они сидят так довольно продолжительное время, прежде чем Ашра не решается наконец признаться: — Я тоже тебя люблю. Хулио слегла отстраняется: ровно настолько, чтобы встретиться с ней взглядом. Помимо сдержанной радости в его глазах читается непоколебимая решительность. Оборотню хочется беззаботно улыбаться возлюбленной, так, словно они никогда не встретят трудностей на своëм пути. Однако вместе с тем контрабандист почему-то чувствует, что впереди их ждут препятствия куда более ужасающие, чем он вообще может себе представить, поэтому он произносит слова с такой интонацией, словно даëт клятву бороться с ней бок о бок до последней капли крови. — Тогда дай мне возможность, и я докажу, что ни за что не отвернусь от тебя. Взляд Ашры лучится всеобъемлющей надеждой и радостью. Она медленно кивает в знак согласия с такой умиротворëнной улыбкой на губах, как будто мир вокруг не рушится.