***
Зайдя в очередную деревню и подсчитав их скудные финансы, не считая неприкосновенного запаса на крайний случай, было решено разделиться и попытаться заработать. Рябушку Эта взяла с собой, уходя на один край деревни, оставляя в другом Зуко, Айро, которого ей приходилось называть дядей, даже когда они путешествовали, что слегка телохранительницу напрягало, и Пушинку. И единственным существом, в чьем благоразумии Эта не сомневалась, была страусовая лошадь. Пушинка была образцом безмятежности, понимания и смирения. Рябушка периодически все еще пыталась откалывать номера, но у Этой мог баловаться только господин, так что лошадь никогда не добивалась желаемого результата. И, кажется, начинала потихоньку привыкать к наезднице и уважать ее. Еще не пыталась бы Рябушка откусить кусок от генерала, принца или своей товарки, и цены бы ей не было. А пока что в плане "б" у принца Рябушка шла как запас мяса. Вся суть лошади была против такой судьбы, но против мерзкого характера не попрешь. Эта расстелила циновку, заставила Рябушку улечься, связав ей ноги, чтобы не попыталась сбежать, достала пипу из чехла и начала медленно и вдумчиво ее настраивать, ориентируясь на натяжение струн под пальцами. Ее каса была аккуратно опущена на землю, платок чуть поправлен, чтобы не мешал петь. - Далека дорога твоя,- Эта затянула достаточно умиротворяющий мотив, подцепленный от Той. Сестра иногда затягивала песни с родины, когда находило настроение. - Далека, дика и пустынна Эта даль и глушь не для слабых душ Далека дорога твоя. Возле нее постепенно останавливался народ, привлеченный песней. В шляпу одна за одной, медленно, но верно, летели монетки. - Впереди еще полпути Позади уже полдороги Помолись богам, сколько есть их там Впереди еще полпути...- Да, до убежища оставалось не так уж и далеко. Если, конечно, останавливаться в ближнем, а не идти упорно на Восток, к морю, где есть Агни забытая деревушка, откуда отходят храмовые корабли. Перед ней остановился человек и Эта подняла голову. - Красиво поете... А о любви можете?- Эта наклонила голову набок, постучала пальцами по корпусу пипы, а потом кивнула девушке. Петь на заказ ей приходилось редко, но почему бы и нет? Тем более, что девушка явно собиралась заплатить за пение. - Могу.- Девушка быстро перебрала пальцами по струнам, а потом начала вспоминать мотив песни. Она знала их много, о любви тоже. Петь про ветер не хотелось, личное, то есть написанное Той было некомфортно, а вот песни из толстенного свитка были в самый раз. - Мой горец - парень удалой, Широкоплеч, высок, силен; Но не вернется он домой, Он на изгнанье осужден. Как мне его вернуть, О, как его вернуть? Я все бы горы отдала, Чтоб горца вновь домой вернуть. Что Эта вкладывала в эти слова? Кого она называла горцем? Абстрактного героя, по которому горюет его возлюбленная, или своего господина, которого она хотела вернуть домой, потому что это было бы для него Благом? Но дом - это не место, это люди. Храм для Этой был домом, дворец, когда была жива Та, был домом, Вани был домом... - Ах, знаю, знаю я, кого Повесить надо на сосне, Чтоб горца, друга моего, Вернуть лесам, горам и мне. Как мне его вернуть, О, как его вернуть? Я все бы горы отдала, Чтоб горца вновь домой вернуть.- каса пополнилась монетками и Эта удовлетворенно кивнула. Теперь, можно было спеть еще одну-две песни и пойти искать подработку посущественней. Посуду помыть, корешки продать, да даже помочь забор или крышу прочинить. Делов-то. Довольно улыбнулась, отыграв положенное и получив деньги от благодарной публики, встала, поклонилась и начала собираться. Надо было пересчитать деньги, отложить часть на потом, а на оставшиеся купить поесть, какое-нибудь местечко для страусовых лошадей, да и им бы не помешало поспать под крышей. Эта не видела проблемы в том, что она делала. Это была достаточно большая деревня, так что предложить кому-то помощь по починке крыши или чего-то еще вряд ли удалось бы. Доверять чужакам детей или еду никто бы не стал. А они не собирались задерживаться настолько, чтобы их стали считать за своих. Царство Земли не славилось дружелюбием по отношению к чужакам. Не без причин, так что Эта вполне их понимала и принимала такую особенность. Из всех троих только она казалась самой безобидной, той, кого можно не опасаться. Оттого и на контакт с ней люди шли гораздо охотнее. Эта видела, что ее господина такой расклад дел сильно задевает. Даже не столько недоверие, сколько то, что Эта по итогу оказывалась единственным добытчиком. И это было... странно. Эта не понимала, почему ее господин недоволен. Она делала всю работу, а его заключалась в том, чтобы слушать что происходит и отгонять от нее мужчин, почему-то считающих своим долгом приударить за таинственной беженкой. Идиоты, что еще сказать. В норме вещей было, что телохранитель заботится о своем господине. Это был долг, предназначение, если уж на то пошло. Эта всегда так делала и делать так собиралась дальше. Эта расстается с благодарной публикой и идет туда, где оставила сидеть господина - брата - и генерала Айро - дядю. Она все еще с трудом называет их так про себя, но очень старательно вслух. Помогает то, что Эта редко говорила необдуманно, контролируя себя практически всегда. Слова - очень хлопотное дело, всегда требующее напряжение и мышц диафрагмы, и гортани, и легких. Она всегда должна была контролировать тембр, темп и громкость своей речи. Без этого никак. Первое время, когда Та учила ее говорить и петь через силу, она едва ли могла удерживать хоть что-то ровно. Голос скакал: она то хрипела, то визжала, то орала, то шептала, то вовсе не произносила ни звука, пока двигала губами, то шамкала, то выдавала совершенно дикий акцент и неправильно ставила ударения. Та заставляла ее болтать с утра до ночи, постоянно, независимо от того, что Эта делала. Она могла разбудить ее посреди ночи и потребовать рассказать сказку, спеть песенку, прочитать хайку. Та не знала жалости и это был ее плюс. Огромный, делающий ее единственной, у кого получилось загнать Эту на ту же тропинку, по которой она шла, не давая остаться в кустах. "Сдаться всегда проще. А ты Эта, несмотря на всю твою нелюбовь к лишней мороке, быть простой не хочешь. Ты хочешь быть кем-то большим, чем живым щитом или служкой в храме. А раз ты хочешь, значит ты будешь делать как я говорю! И ты будешь и петь, и говорить, и играть на пипе! Ты выпустишься из храма и станешь телохранительницей! И никак иначе!" Иногда Эта думала, что было бы, если бы Та дала от ворот поворот принцу Лу Тену? Что было бы, останься она в храме? Осталась бы там же Эта, провалив испытания? Что бы она сделала? Эта не знала. Она металась, как уж на сковородке, в своих мыслях, не способная прийти к единому выводу. История не терпела сослагательного наклонения, и Эта это прекрасно знала. Что толку рассуждать, если история уже пошла по тому пути, по которому идет? Ничего не изменить. Прошли те времена, когда Эта считала, что одной молитвой Агни можно добиться желаемого, сменяясь осознанием, что Духи редко одаривают людей просто так. Просто так они прекрасно делали пакости, смеялись над людишками или их жрали. Поэтому Эта редко пела про духов. Мало ли что. Вдруг они обидятся? Господин вот, когда надевал маску Синего Духа, а Эта знала, что он так делал, причем не единожды, всегда молился и спрашивал разрешения на сокрытие под личиной. Ну и оставлял небольшие подношения. Джи, как и многие моряки на Вани, не гнушался втихую помолиться Туи и Ла, чтобы немного уменьшить риски попасть в шторм. Эта, когда надо было, молилась всем подряд, как и все телохранители. Какая разница, какой народ считает этого Духа главным? Дух свой собственный, ему без разницы, кто ему молится и кто ему оставляет подношения. Ему нет дела до того, кому дарить благо, а кому вредить. У духов своя справедливость, свое понимание правды. И Эта была даже рада, что их мир был отделен от мира людского. Только духов под боком им для полного счастья не хватало. Эта вздохнула, поглаживая Рябушку по перьям. Страусовая лошадь наклонила голову на бок, кося желтым глазом. В нем Эта увидела собственное отражение. - Ничего, сейчас к дяде и брату, а потом я куплю вам место под крышей на сене. Выспитесь с Пушинкой на мягком.- Рябушка словно удовлетворилась этим ответом и повернула голову обратно, чуть ускоряя шаг. Она пришла как раз вовремя, когда какой-то мужчина неопрятной наружности, с удивительно хорошими клинками, пытался замахнуться одним из дао на генерала Айро. Эта среагировала быстрее, чем успела понять всю ситуацию, мгновенно оказываясь рядом и заслоняя генерала-дядю Айро собой. Мужчина сощурился, открыл рот, но помимо Этой у него была еще одна проблема. Рябушка не любила, когда рядом с ней размахивают холодным оружием. Но больше всего Рябушка не любила людей, поэтому не отказала себе в удовольствии клюнуть человека в плечо. Тот заорал, роняя дао на землю, прижимая здоровую руку к ушибу. Рябушка умела контролировать себя многим лучше, чем большинство людей. - Мерзкая курица! - Рябушка - страусовая лошадь.- поправила его Эта, передавая свою касу господину-брату, мрачно сидящему на соломе, держащему руку у своих дао. Еще немного и он бы кинулся сам.- И что вам надо от моего дяди. - Чтобы он развлек меня.- на подобное Эта только выгнула бровь, а потом, осмотревшись и заметив, как собирается толпа. ухмыльнулась. Люди хотят хлеба и зрелищ... Что же, Эта им их предоставит. - Да ну? Правда, что ли? И чем же? - Песней. - Дядя поет - как волки воют.- фыркнула девушка.- А хочется развлечений, так ищи город, где есть квартал красных фонарей, а не приставай к людям на улицах. - Что сказала, тварь?!! - Что слышал. Или ты глухой?- Эта добавила в голос сочувствующих ноток.- Хотя, нет, если бы ты был глухим, ты бы не просил дядю спеть. - Твоя мерзкая курица клюнула меня! - Рябушка не курица, я же уже сказала. - Вы, мерзкие попрошайки, слишком наглые для тех, кто скитается по дорогам! - А ты носишь слишком дорогие мечи, для своей одежды. Словно ты снял их с чужого тела.- толпа начала косится на клинки, лежащие на земле.- Они почти новые, а твоя рубаха вот-вот разойдется по швам. Спустил все деньги на мечи? Но откуда у тебя столько денег, а если они и есть, то почему ты так одет? - Не смей совать свой нос в мой кошелек!- мужчина замахнулся на нее целой рукой, но Рябушка клюнула его и во второе плечо.- Убью! - Кого? Меня? Бедную сиротку, которая осталась без крова и вынуждена со старым дядюшкой и младшим братом искать лучшей жизни? Ты? Нет, в принципе можешь, но кто из нас в итоге с этого выиграет. Брать с нас нечего, а тебе придется не сладко. О, это стражники сюда идут, или мне кажется? Мужчины простыл и след, ровно, как и толпы. На земле остались лежать дао и ножны, которые убегая обронил неизвестный. Эта подняла их, убрала в полагающееся им место и повернулась к своим. - Ну, ночлег в этой деревне отменяется. Простите, но придется идти дальше. - Мы и сами бы справились.- надулся господин. - И попали бы в беду. Ладно, поговорим позже, пора уходить. - Откуда деньги? - Ну... Я пою многим лучше чем дядя.- Айро улыбнулся. Принц фыркнул, поднялся, осторожно прижимая касу к груди, слабо улыбаясь. - Что бы мы без тебя делали, Лин? - Ну... Предполагаю, что делали бы все то же самое, но гораздо скромнее.***
Когда ее господин отозвал ее в сторонку от места их ночлега на разговор, Эта напряглась, не ожидая ничего хорошего. Господин был нервным и плохо спал, постоянно о чем-то напряженно думая. Он не был доволен тем, как обернулись события, во что превратилась их жизнь. Он не был хоть как-то покорен их бродяжьей доле. - Скажи мне, Эта... Ты счастлива? - О чем вы, господин? - О том, что наша жизнь скатилась на дно, что надежды у нас почти что нет, что я смотрю на окружающих людей и думаю о том, что это несправедливо - что у нас нет ничего, а у них есть все. Что мы просто никто и звать нас никак. Что у нас нет дома, нет даже навеса, нет корабля, на котором мы могли бы уплыть. Нет команды, нет денег в конце-то концов! - Деньги - преувеличенная ценность, мой господин.- Эта вздохнула и опустилась на землю, поправляя пипу в чехле. Она не выпускала из рук одно из немногих средств из заработка.- Главная ценность - это жизнь. А все остальное - оно приложится. - Что-то оно у нас не прикладывается! С каждым изменением моя жизнь становится все хуже и хуже! - Почему же? - Сначала у меня было все! Все, что я мог пожелать. Потом, это все сменилось изгнанием с невозможным условием возвращения и кораблем, где я потихоньку становился своим. А теперь у нас и того нет! Только мы трое, страусовые лошади да наши пожитки, которые и вещами-то толком назвать нельзя! Мы бедны, как сверчковые мыши! - Ну, Воздушные Кочевники считали, что бедность дает возможность духовного роста, мой господин. А у нас в храме говорили, что нет ничего хуже, чем оказаться богатым, но одиноким. - Откуда матерям-настоятельницам что-то знать о богатстве? - А как же? У храма же есть накопления, да и по миру многие шляются только в путь... Видали всякого. Одиночество, господин, оно хуже всякой нищеты. Из нищеты можно выбраться, если найти на это духовные силы, а вот от одиночества не спастись без помощи из вне. Эта знает. - Я не хотел напоминать о ней. - Ничего страшного. Эта всегда ее вспоминает, поэтому она не может обидеться на это. Вас гложет что-то еще, господин? Можете говорить смело, Эта не расскажет никому. - Знаю.- принц сел и притянул колени к груди, опуская на них подбородок.- Эта... Я... Почему так сложно произнести мысли в слух?! - Потому что страшно. Никогда не знаешь, как среагирует собеседник, мой господин. - Да понятно, что, но тебя-то я не боюсь! Точнее... Я знаю, что ты не злишься на меня! Никогда и ни за что! Всегда находишь оправдание моим действиям и... Эта, я себя боюсь! Когда этот проходимец занес дао я подумал о том, что сейчас убью его. А до этого я сидел и думал, что все эти люди должны относиться к нам лучше, гораздо лучше. А потом пришла ты, с касой полной монет, тогда как в нашей не набралось бы и десятка, и разобралась с проблемой не применяя насилие. Ну, Рябушка не в счет. Эта...- он сморгнул появившиеся из ниоткуда слезы.- Я ведь ничего не умею! Вообще ничего! Штаны там зашить, рубаху, суп сварить, кашу могу, но это все! Я даже с финансами обращаться не умею, хотя должен! - И что с того, мой господин? - А с того, что я бесполезен! Ты вьешься надо мной, над нами обоими, делаешь все, чтобы у нас был хотя бы минимум, подобие того, что было раньше. Готова идти на дискомфорт ради нас... А я ничем не могу тебе отплатить! Ты правильно сказала, мы бы решили проблему, но влипли бы в еще большую. - К чему вы клоните?- Эта села поближе, начиная поглаживать спину своего господина, успокаивая его. - Эта, я хочу научиться быть самостоятельным! Чтобы я мог сам поймать себе и вам с дядей еду, приготовить ее, разделать, продать шкуры. Чтобы я тоже мог зарабатывать деньги! Когда ты болела, я остался почти что один. Дядя, Джи, они были рядом, но я все равно ощущал себя беспомощным! Я ведь без тебя даже шагу ступить не могу, постоянно истерю и требую от тебя исполнения моих хотелок, а ты из-за меня постоянно лезешь в пекло и рискуешь! - Неправда. - Правда!- Эта вздохнула, а после обняла своего господина, пряча его голову у себя на груди. - Послушайте, мой господин. Долг Этой заботиться о вашем Благе. И Эта приняла этот долг с честью, когда выпустилась из храма. Ее воспитывали так. Поэтому заботиться о вас не является для нее чем-то обременительным.- господин слегка отстранился и нахмурился. - Эта. Мне шестнадцать лет. Скоро мне будет семнадцать. Я не могу вечно прятаться за твой юбкой. - Почему? - Потому что я мужчина. Я должен быть способен обеспечивать тех, кто мне дорог, защищать их. Когда я сражался на Агни Кай с Джао я почувствовал прилив сил от осознания того, что я могу сам за себя постоять и дать ему отпор. От того, что я имел силы защитить тебя. Я не смог спасти сорок первый, но я смог спасти тебя. Ты сама не раз говорила, что у меня доброе сердце и что у меня достаточно лидерских качеств. Но качества ничто без опыта, без умений, без понимания, что надо делать. Словно ничто без действий. - Что вы хотите этим сказать? - Я хочу, чтобы ты научила меня приносить пользу. Чтобы я не был грузом, который вы с дядей тащите на своем горбу. Ваша любовь, она чистая и искренняя, но я чувствую себя погано всякий раз, когда просто остаюсь в сторонке, смотря на то, как ты решаешь мои проблемы. - Эта ваш телохранитель, она старше вас, ее задача решать ваши проблемы. - Все равно... Эта, пожалуйста! Я не прошу отпустить меня в свободное плаванье, по крайней мере пока, но... Я прошу научить меня, чтобы ты могла выдохнуть и чуть-чуть ослабить ту пружину, что у тебя внутри. Я прошу тебя, дай мне шанс стать в своих собственных глазах мужчиной. Быть кем-то большим, чем избалованным ребенком. - Что вас натолкнуло на такие мысли?- Эта непонимающе мотала головой, внутренне склоняясь к согласию. Если ее господин так хочет... - Как не странно, но Азула. Я посмотрел на нее, вспомнил дворец, вспомнил все, что там происходило... А потом ее слова, про то, что я неудачник... Знаю, я не должен принимать эти слова близко к сердцу, но они ведь правдивы. Без тебя и без дяди я бы давно уже был бы мертв! - Не говорите глупостей! - Но отец был прав, когда сказал, что мне повезло, что я вообще родился... - Ваш отец, прошу прощения за откровенность, говорит много ерунды, хотя, казалось бы, хозяин Огня должен уметь думать о своих словах. Вы выживаете там, где другие бы умерли, вы находите пути, о которых никто даже и не давал себе труда задуматься. Вы нечто большее, чем ожидания вашего отца, вашего деда, учителей... Вы - человек, вы - принц страны Огня, вы - Зуко, вы мой господин. И ничто и никто этого не отменит. А везение... Странная штука. Они оба замолчали, переваривая каждый свои мысли. Принц думал о том, что его чувство собственного достоинства еще одного такого случая просто не вынесет. Он не может вечно прятаться Этой за юбку. Она была единственной, на кого он мог безоговорочно положиться, но если он будет постоянно сваливать на нее свои все множащиеся проблемы, то однажды рискует остаться совершенно один. Как бы не была хороша Эта, она все-таки не была бессмертной. И меньше всего на свете он хотел ее потерять. Ее и дядю. Они были единственными людьми, которые хотели и были с ним несмотря ни на что. Какую бы ерунду он ни творил, куда бы его ни засовывала жизнь, они всегда следовали за ним. Для дяди он был наравне с Лу Теном, как его родной сын. Эта же словно была ему и матерью, и нянькой, и наставницей, и даже сестрой. Она была единственной, кому он мог рассказать все свои переживания, кто понял бы его, поддержал в своей слегка странноватой манере. Он мог это признавать, теперь мог. Спустя три года плаванья он понимал, что она, не родная ему по крови, вообще никак кроме долга к нему не привязанная, была ему ближе и роднее, чем полностью родная сестра Азула. Она дарила чувство безопасности, того, что его ценят и любят, что к его мнению прислушиваются. Если она и поддразнивала, то не из-за злобы или желания показать, где его место, а потому что именно так она представляла себе духовную близость. Зуко прекрасно помнил, как общались Эта и Та, видел, как она переговаривается с Тем, с Джи, который стал для нее - и если говорить честно, то и для него тоже, - как родной старший брат, который всегда готов помочь, поддержать и поспособствовать. Она ехидничала, сыпала шутками, не стеснялась показывать, что она тоже человек, что у нее есть чувства и что ей больно. Боль словно преследовала ее. Когда Эта говорила про то, что глуха, что у нее лицо со шрамами от ожогов, Зуко никогда не мог представить весь масштаб трагедии. Но сначала болезнь Этой, потом тот случай на Северном Полюсе, а потом и вовсе ее добровольное обнажение лица дали понять, что все гораздо хуже, чем он думал. Когда-то смотря в зеркало, он думал, что его шрам ужасен. Но он не лишил его ни зрения, ни слуха полностью. Да, его левая часть лица видела и слышала хуже, но это было не столь критично. Шрамы Этой открыли ему глаза на то, о чем он никогда не думал. Да даже поведение Этой, когда она начала оттаивать на Вани, дали ему понять, что он никогда не пытался разобраться в том, а что движет окружающими, что они скрывают на душе. А на душе у Этой было такое, что хоть стой, хоть падай. И секретов оказалось, хоть отбавляй. Внезапно Зуко осознал, что его телохранительница, ну кто бы мог подумать, молодая привлекательная девушка, которая вместо того, чтобы налаживать свою жизнь вьется над ним, как мать родная и желает ему только добра и счастья. Да если бы он сказал, что ему для счастья нужны головы всех мудрецов Огня и самого хозяина Огня на блюдах, она бы подорвалась и притащила их, только чтобы он было счастлив и в безопасности. И пока Зуко думал над всем этим, прокручивая в своей голове раз за разом, что если он сможет хотя бы половину того, что может Эта делать для него, он станет прекрасным хозяином Огня, сама девушка прокручивала в голове строки правил, примеры взаимоотношений других телохранителей и их господи и свои собственные и понимала... Понимала, что по сравнению с сестрой, она слишком балует господина. Та никогда не вела себя с Лу Теном так же, как Эта вела себя с Зуко. Та ко всем относилась одинаково и если уж бралась, то бралась серьезно. Та любила Эту и делала все, ради ее Блага, но это в ее исполнении значило тренировать ее до отключки и выжимать из себя больше, чем можно было бы представить. Она делала так, что Эта прыгала выше собственной головы и забывала о том, что она что-то не может. Так же она относилась и к принцу Лу Тену, генералу Айро, да даже Зуко. И было что-то в этом отношении такое, что заставляло забывать про то, что больно, что хочется свернуться в комочек, чтобы поплакать и пожалеть себя. Сил и времени за соплежевание не оставалось. Та сама такой была, считая, что жалостью к себе ничего хорошего не достичь. У нее были на то причины. Сестра говорила, что Эта слишком много перекладывает на себя, не давая почувствовать своему господину весь груз понимания, что его жизнь - это только его жизнь и ничья больше, что именно он должен принимать решения, которые будут на нее влиять и что последствия несет только он. Но в то же время считала, что как воспитывать господина - только ее, Этой, личное дело и решать эти вопросы только ей. И как же Эта была ей благодарна! И вот сейчас ее господин просил ее о том, чтобы она научила его быть самостоятельным, чтобы она помогла ему стать мужчиной в собственных глазах. И это... Это было приятно! Кох подери, Этой словно доверили редчайшую драгоценность! Словно она своими руками могла попытаться вылепить того самого господина из легенд. Который все может сам. И который не спешит дохнуть, если от него отвернуться! Эта мечтательно вздохнула и кинула на своего господина хищный, примеривающийся взгляд. Работы предстояло выше крыши, но раз господин просил ее, она с радостью помогла бы ему в этом нелегком деле. - Эта согласна. Она поможет вам, мой господин. Но есть одно но! - Какое? - Не жаловаться! И не давать заднюю! Если уж вы решили встать на этот путь, обратной дороги не будет! - Я согласен! Я хочу стать не обузой и не балластом! Я хочу стать равным! Кто приносит в дом половину добычи! - Договорились, господин.- Эта протянула ему руку и тот пожал ее ладонь.- И помните... вы обещали не жаловаться!***
Зуко понял, что попал по полной, когда Эта, безо всякого пиетета, выпнула его с самого, что называется "со сранья", на продуваемый берег реки, где плотными облаками летало комарье, а в воде бултыхалась немногочисленная рыба. Ему вручили удочку, объяснили и показали на примере, как правильно ловить рыбу, после чего просто оставили в полном одиночестве и наказом поймать целый котелок рыбы любыми способами. Отдельным пунктом было выделено "не потерять удочку". Так Зуко остался наедине с самим собой, комарами, рыбой и своими руками из задницы, а Эта умотала искать коренья, орехи и что-нибудь еще. Дядя еще спал, а он сидел, пытался делать все, как говорила Эта, и медитировал на воду и удочку. Спустя несколько часов, за которые он поймал только пару рыбин, явно не заполнивших котелок, и трех последовательных истерик, он вспомнил, что рыбу можно было ловить не только удочкой, но и другими способами. Так что удочка и котелок, прикрытый камнем, чтобы никто рыбу не утащил, отправились на берег, а сам принц с заостренной палкой и в одном нижнем белье в воду. Заодно и искупался. Так были пойманы еще две рыбины, еще одну он поймал голыми руками, ругаясь на чем свет стоит. И, о Чудо, рыб хватило, чтобы заполнить котелок, так что Зуко, светясь довольством и слегка замерзший в холодной речке, потопал к их лагерю. Эта умиленно полопотала над ним, говоря, какой он молодец, тут же опустила его с небес обратно на землю, выдав ему нож и сказав рыбу почистить и разделать. Зуко возблагодарил Джи за то, что не совсем опозорился за счет хоть каких-то умений в готовке. Конечно, чешуи на рыбах осталось после его работы прилично, но Эта одобрительно кивнула на то, что к последней у него стало получаться гораздо лучше. Потом Зуко сам же эту рыбу и готовил, часть пожарил, часть потушил, а еще часть высушил, под чутким руководством Этой. Проснувшийся дядя оценил, сказав, что Зуко прекрасно поработал. Но сам принц знал, что он сделал недостаточно хорошо. Он мог лучше. И он старался. Всякий раз, когда Эта выдавала ему задание, он стремился выполнить его как можно лучше, качественнее, чтобы она могла сказать, что он молодец заслуженно, а не потому что так должно. Свои первые деньги, добытые честным трудом за починенный забор, он принес и сложил в их семейный бюджет, которым гордо именовался кошелек Этой, абсолютно довольный собой. На душе было легко. Настолько сильно, что он был готов воспарить похлеще самого Аватара. Похвала от Этой, девушки, которая терпела его не самый приятный, а, откровенно говоря, дерьмовый характер столько лет, которая ради него прошла кучу всего, и сделала бы еще море, была настолько приятна, что, если бы в тот момент рядом оказался отец, который бы наконец-то его признал, Зуко бы от него отмахнулся. Какой Озай, когда то, как он поставил силки, в которые попался первый кура-кролик, похвалила Эта, которая могла голыми руками остановить лосельва, несущегося на нее на полном скаку. Хозяин Огня даже рядом не стоял! Постепенно у Зуко получалось все лучше и больше. Он мог самостоятельно находить себе работу, общаться с людьми не через зубы, а даже вполне учтиво, как и подобает беженцу, ищущему работу. Он словно был другим человеком. Не принцем в изгнании, а просто беженцем со шрамом, дядей и старшей сестрой, скрывающей лицо под шарфом. Это словно снимало с его плеч тяжкий груз. Не изгнанный и преследуемый за измену принц, которого хочет убить родная младшая сестра и собственный отец, а простой парень, чья сестра его очень любит, не говоря уж о дяде. И как привлекательно было слиться с этой маской, сделать ее настоящей. Эта мысль так и манила. Но Зуко постоянно себя одергивал. Нельзя. Он не должен потерять! Но почему-то очень хотелось. От всех этих мыслей у него кружилась голова, а по ночам снились сны, будто навеянные дурманом, слишком нереалистичными они были. Два дракона, обвивающих трон хозяина Огня, на котором восседал Зуко, спрашивали у него, чего он хочет, кем он хочет быть. И Зуко не мог дать им ответа. И каждый раз сон обрывался на том моменте, когда два дракона нависали над ним открыв пасти. Жуть одним словом! И Зуко понимал, что ему, как никогда остро, надо остаться одному, чтобы подумать над тем, что ему делать дальше. Без заботливого дяди и Этой, которая могла дать тысячу и одно направление движения. - Дядя,- Зуко наконец-то решился, собрав всю свою волю в кулак и посчитав, что он научился необходимому минимуму, он подошел к дяде и сел рядом, проникновенно заглядывая в глаза.- нам надо поговорить.***
Джи потянулся до хруста в спине, задумчиво глядя на небо. Дело у них шли сравнительно неплохо. Никто не умер и не попался в руки других людей народа Огня. Все они продолжали движение именно туда, куда наметил он. Пипа Этой, ставшая его, оттягивала плечо, а на втором, как противовес, сидел сокол, сверкая своими хитрыми глазками. Птица под стать хозяйке. Джи на собственном опыте убедился, что характер у птички был не менее специфическим, чем у Этой, просто раньше это было не так заметно. - О чем задумался, капитан? - Я не капитан. Лейтенант. Причем бывший.- Джи покосился на Ю, бодро шагающего рядом. - Я тебя умоляю, Джи, ты нас ведешь, ты тут главный. Так что пора бы уже и смириться с тем, что тебя зовут капитаном. - Действительно... - Скучаешь по ним? - Да. - Мы все скучаем. Но поверь, Джи, с ними все будет в порядке. Они не пропадут. - Хотел бы я в это верить, Ю.- Джи тяжело вздохнул и почесал сокола под подбородком.- Но мне не спокойно. Когда они были на виду - мне жилось легче. - А сейчас они далеко от тебя, и ты боишься, что не сумеешь им помочь. - Да. Я уже оказался однажды слишком далеко, и не так уж давно снова разлучился с теми, о ком пообещал самому себе заботиться. - Я скажу тебе так, старина. Они не обрадуются тому, что ты коришь себя за то, что не можешь быть рядом с ними постоянно. Им бы хотелось, чтобы ты немного подумал о себе и привел нас всех в безопасное место. - Да, точно...- Джи тяжело вздохнул.- Но мне все равно не по себе. Не спокойно. - Мир никогда не был спокоен. Но, может быть, что-то изменится, и он придет в равновесие. - Ты веришь в это, Ю? - А что нам остается кроме веры в лучшее будущее? Если постоянно думать о том, что дальше все хуже и хуже, то проще лечь на землю и помереть. А я, знаешь ли, прекрасно знаю вкус жизни и не хочу с ней расставаться слишком рано. - А что по-твоему нормальный возраст для смерти? - Когда ты умираешь от старости в окружении своей семьи или любимой работы. Вот что такое нормальный возраст для смерти. Так что меня рано еще хоронить. Как и тебя, как и любого из нас и особенно этих детей. Духи сами решат, когда нам пора. - Духи несправедливы. Они забирают молодых и оставляют нас жить без них. - Да... Но это не повод умирать. Поэтому, идем дальше. - Что ж... Ты прав. Надо идти дальше.***
Тут мрачно смотрел на скопившиеся письма. Братья-рекрутеры писали о том, скольких детей им вручили на данный момент, добавляя, что на корабли они отправятся к концу весны, добавляя свежие новости. А новости были настораживающие. Начинались брожение среди войск, мышиные шуршания под полой и разговоры среди других Кровавых Ножен про то, что им не спокойно. Чувствительные к Духам братья и сестры делились тревожными снами о падающих стенах, восстающих мертвецах, вечной ночи и выжженных пустошах. Хотелось списать это на бред, но Тут тоже видел эти сны. И они были безрадостны. Еще больше не радовала новость от сестры: Ого писала о том, как зол хозяин Огня в последнее время и как много тот рассуждает о полном уничтожении царства Земли. Не обошла она и тревожные оговорки про предателей крови и тому подобных... А еще он много говорил что-то про поиски какой-то женщины с наемниками. Ого предполагала, что разговор шел про хозяйку Огня Урсу, загадочно исчезнувшую почти пять лет назад. И если Озай начал ее искать... Тут сжал пальцами виски. Надо было что-то придумать. По крайней мере то, что ответить сестре и сообщить Шило, не говоря уж о храме. Хотя, тех точно оповестили об этом. А еще Тут тщательно просматривал сообщения о том, где могли видеть беглецов. Судьба Этой не была ему безразлична. Сестра заслуживала спокойной жизни, а не этого всего. А еще и предсказание от гадалки из Макапу, текст которого Тут смог получить... - Тайны... Тут надеется, сестра, что тебе не придется их открывать. Или узнавать...- он потер пальцами саднящий лоб.- И да сохранит нас всех Агни, если некоторые из них все-таки всплывут.***
Бора стояла на балкончике, притиснув к груди костяшку из набора. Серые тускловатые глаза угрюмо смотрели куда-то на Восток. - Что же ты делаешь, старый дурак? Куда тебя несет твоя дурная голова?- вопросы без ответа, больно кусающие сердце.- Куда нас всех несет? Кому мы идем на поводу? - Рассуждаете, матушка?- Мыло подошел к старшей матери-настоятельнице, становясь рядом.- Стоит ли это нашего беспокойства? - Нет. Вашего нет. Лишь моего. - Размякли? Пора на пенсию. - Молчать, щенок!- на место тусклости пришел гнев.- Поговори мне тут! - Если вы будете жалеть о том, что мы начали двигаться, то все пойдет насмарку. - Не говори того, что и так известно! Аватар приперся и все зашевелились. Не мог этот мальчишка пролежать в этом айсберге еще чуть-чуть?! - Есть Аватар, нет Аватара...- Мыло пожал плечами.- Все итак бы двигалось к тому, к чему несется сейчас. Черное Солнце и вернувшаяся Комета Созина... Это ли не знак того, что пора двигаться? Второго геноцида этот мир не выдержит. - Не спроста многим снится выжженная пустошь... Впрочем, до лета у нас еще есть время. - Опасное лето. Которые мы рискуем не пережить. - Храм пережил начало войны. Переживет и ее конец. - Конец ли? - Конец. И не важно, абсолютно не важно кто его положит.***
Эта тяжело вздохнула, а после размотала шарф, оставляя только ту часть, что прикрывала волосы и уши, открывая лицо ветру. Было жарко, и Эта, наконец-то, прогрелась. Коса лишилась подпорок, падая на спину, давая воздуху обдувать шею. Рябушка, на которой ехал Айро, недовольно мотала головой, но дернуться и скинуть наездника не могла - Эта держала крепко. Зуко забрал с собой Пушинку, как наиболее спокойную и поддающуюся его контролю, а им осталась Рябушка, которая была таким раскладом крайне недовольна. Но делать нечего, страусовой лошади приходилось мириться с тем, что на нее взгромождалось временами два седока вместо одного. И второй седок весил как два привычных. Ее господин ушел искать ответ для самого себя. "Кто он" - одновременно элементарный и сложный вопрос. "Чего он хочет" - еще сложнее. И ответить на них должен был он сам, без ее помощи. Поэтому Эта покорно согласилась остаться с генералом Айро, отпуская господина, дав ему с собой карту с их примерным маршрутом, чтобы они могли пересечься спустя определенное время. Не без внутренней дрожи она его отпускала, но девушка прекрасно видела, что господин умеет справляться с простыми вещами самостоятельно. Биться на дао он обучен, покорять огонь умеет, читать карты умеет, охотиться, рыбачить и готовить был научен, как и штопать себе одежду и зарабатывать деньги физическим трудом. Генерал говорил, что этого достаточно, Зуко молод и умеет достаточно быстро делать ноги, а он уже староват, да и для физического труда не особо приспособлен. Старость - не радость. С генералом - дядей - было приятно разговаривать, уютно молчать, пить чай на привалах и играть в карты. Они никуда не торопились, питались в основном тем, что ловила и собирала Эта, а потому денег с песен хватало, и им даже удавалось копить. Прекрасно понимая, что не все песни, которые Эта знала, можно было петь в царстве Земли, а постоянно петь песни Той приедалось, Эта взялась писать свои. Дело не то, чтобы спорилось, но и на месте не стояло. В голову даже приходила шальная идея о том, чтобы когда-нибудь все эти песни собрать и издать. И песни Той и Лу Тена туда же, чтобы люди могли насладиться ими. Этой дышалось легко. И с этой легкостью становилось проще оголять лицо, подставляя бледные щеки солнцу. Генерал к этому относился абсолютно спокойно, Зуко тоже не делал трагедии. И девушка постепенно свыкалась с мыслью о том, чтобы однажды снять шарф полностью. Но это потом, когда они где-то осядут, чтобы она могла спокойно ходить так по дому, не привлекая внимания людей к шрамам и остаткам ушей. Эта не любила жалости к себе. Но могла смиряться с ее наличием, когда это могло принести им пользу. Убивать она тоже не любила, однако ей приходилось это делать. Все во Благо господина. Эта вздохнула, ускоряя шаг, заставляя Рябушку чуть-чуть ускориться. Хотелось пробежаться хоть немного, но не оставлять же генерала за спиной. Еще случится что. Мышцы приятно тянуло, ветер обдувал лицо все сильнее. Но внутри наоборот, сильнее скручивалась пружина. Что-то должно было произойти. Но что? Внезапно земля под ногами затряслась, мелко, едва заметно, но этого хватило, чтобы Эта остановилась, выхватывая дротики. - Кто здесь?!- крикнула она,- Чего тебе надо от путников, которые идут своей дорогой?- сразу слать неизвестного покорителя Земли нахер и раскидываться отравленными дротиками было неприлично и рискованно. Сперва его нужно было выманить, а только потом решать, что с ним делать. Кусты у дороги зашевелились и из них вылезла девочка лет от десяти до двенадцати, с чудовищными кругами под невидящими белесыми глазами и выражением вселенской усталости на лице. Она была боса, одета в наряд, чем-то напоминающий наряд солдат царства Земли, а за спиной у нее была сумка с вещами. Эта моргнула, наклоняя голову набок. Девочка сделала пару шагов, чуть пошатываясь от усталости. В груди телохранительницы заворочалось что-то, что она отчаянно упихивала обратно. Это не была жалость, нет... Но понимание и сочувствие, да. И не столько к тому, что девочка перед ней слепа, а к тому, что вероятнее всего, к ней не относятся серьезно. Внутри она чувствовала, что девочка отнюдь не беспомощна. Так, как она стояла, не стоят те, кто слаб и не способен передвигаться без поддержки. Слепота не мешала девочке видеть, ровно, как и отсутствие слуха Этой не мешало ей слышать. Внутри поднимались понимание и уважение. Генерал спешился, обеспокоенно смотря на Эту. Никого не учат тому, как надо реагировать, если на вас из кустов вываливается измотанный ребенок. - Эм... Хотите чашечку бодрящего чая? - А хочу.- девочка подошла к ним поближе. Эта отметила, что выглядит она очень... ухоженно. Как благородная девушка, сбежавшая из дома. Вполне возможно, что так оно и было. - Тогда, лучше нам отойти куда-то с дороги, чтобы не мешать людям. Скажете, где есть местечко посвободнее?- Эта решила подтвердить свою идею про покорителя Земли. - Да. Там есть возвышенность, на ней можно устроиться.- тонкая ручка с аккуратно подстриженными ногтями, под которыми уже появилась грязь, уверенно указала туда, где, судя по карте, действительно была возвышенность. Эта порадовалась, что блеск в ее глазах незаметен, иначе бы ей было сложно объяснить такое торжество и любопытство. Покоритель Земли в естественной среде обитания, который не пытается их прикончить - вещь редкая. - Тогда отправимся туда. Если хотите, можете сесть на нашу страусовую лошадь. Но, если вам комфортно, и вы не устали, то я не настаиваю. - Хочешь сказать, что разрешаешь мне поехать на своей лошади? Просто так? - Ну да. Вы выглядите уставшей, поэтому было бы невежливо не предложить вам прокатиться. - Впервые вижу человека, который просто так кого-то сажает в седло. - Ну, все бывает впервые.- Эта улыбнулась шире. Генерал тоже расплылся в улыбке.- Так что? - А давай! Я действительно сильно устала. - Отлично. Как почувствуете себя лучше, можете спешиться. Думаю, на твердой и надежной земле вам будет спокойнее. Девочка задумалась, а потом кивнула. Эта потянула за повод, заставляя Рябушку опуститься, чтобы девочка могла залезть в седло самостоятельно. Помогать она даже не пыталась. Зачем? Если бы кто-то попытался помогать Этой, она бы ему втащила. Переход на язык жестов был приемлем, письменная речь тоже, а вот старательное проговаривание слогов бесило девушку до трясучки. Помощничков хотелось задушить, обрывая эти омерзительные потуги. Первое время шли молча. Генерал косился на Эту, та спокойно вела в поводу лошадь, на которой клевала носом девочка. - Лин, милая, почему бы тебе не спеть, что-нибудь, чтобы скрасить наше время в пути?- Эта перевела на Айро напряженный взгляд.- С песней время течет быстрее. - Хорошо... Я постараюсь вспомнить что-то, что можно было бы спеть.- девушка достала их чехла пипу, проходясь по струнам, чтобы проверить натяжение. Хотелось спеть что-то позитивное, чтобы немного ослабить давление на пружину и убаюкать девочку. Возможно, это непрофессионально, проникаться таким количеством эмоций к чужому ребенку, но Этой необходимо изливать на кого-то заботу, следить за чей-то безопасностью, комфортом и Благом. Это ее суть, ее потребность. - Дорогое дитя! Унесемся, шутя, К жизни новой, далекой блаженной, Чтоб любить и гореть И, любя, умереть В той стране - как и ты, совершенной! В небесах влажный луч Меж разорванных туч Взор таинственно манит, ласкает Как изменой глаза, Где прозрачна слеза, Где сквозь слезы улыбка мелькает. А еще Эта спустя столько лет, при посильной помощи Джи, Айро и Зуко вспомнила, что она любит петь вопреки. Пусть она глуха, но это не мешает ей петь чище и нежнее, чем большинству слышащих. И сейчас она желала это продемонстрировать во всей красе. - Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность, и роскошь, и страсть! О каком месте она пела? О храмовых залах, которые до сих пор грели воспоминаниями? О дворце в Кальдере, где каждое помещение, кроме покоев принца Лу Тена и Той, отдавало тревожным холодом? О неизведанных местах? О чем она пела? А было ли такое место вообще? - Догорает закат, И лучи золотят Гиацинтовым блеском каналы; Всюду сон, всюду мир, Засыпает весь мир, Теплым светом облитый, усталый.