Bungou Stray Dogs: Выпускной бродячих псов!

До выпускного в школе директора Юкичи Фукудзавы оставались сутки. — Катай-сэнсей, значит, «староват», Тачихара — «без царя в голове»... Придирчивый ты парень, скажу честно. Ацуши находился в комнате Акутагавы, сидя на полу в позе лотоса, и помогал перебирать гору галстуков в поисках подходящего. — Ни один из этих ребят не достоин моей сестры, — отрезал Акутагава. — Я не разрешил бы встречаться с ней даже тебе. — Даже мне? — Ладно, тебе бы разрешил, но кому-то другому — ни за что. — У-у-у, какой грозный! Она тебя не особо спрашивает, — улыбнулся Ацуши и тут же получил подзатыльник. — Эй, ты чего? Сам-то позволил себе влюбиться... — Выбирай выражения! У нас с Хигучи всё серьёзно. — Акутагава примерил чёрный галстук. — Ну как? — Смотрится лучше, чем жабо. — Что нравится, то и ношу! Какие-то проблемы?! Ацуши рассмеялся, глядя, как его бледное лицо краснеет от злости и смущения. — Знаешь, мне вспоминается наше знакомство: в тот день я едва не разбился на ступеньках, и ты подхватил меня в последний момент. А после мы только и делали, что пытались оставить друг друга в дураках! Если б мне тогда сказали, кем ты будешь для меня впоследствии, я бы не поверил. — И я ненавидел тебя с первой встречи: между нами явно установилась особая связь. Кстати говоря... — Акутагава постарался принять как можно более равнодушный вид. — Чем теперь занимается Кëка? — У неё всё отлично! Недавно сообщила, что Кенджи признался ей в чувствах. Я сразу понял, что он ей нравится. — Уже и она повзрослела... — А ты как думал? — Ацуши положил руку ему на плечо. — Хоть Кëка и покинула клуб Мафии, она до сих пор считает, что ты желал ей только добра, когда предложил туда вступить. — Я ничего ей не желал. — Акутагава отвернулся. — Просто эта девочка так похожа на Гин... ну, то есть, не совсем... Такая же замкнутая, тихая, словно мышка... и очень талантливая в боевых искусствах. Не знаю даже, чем она меня зацепила, но... кажется, в Агентстве ей лучше. — А есть ли разница? Мафия, Агентство или Гильдия — это не мешает нам быть собой. Ты ведь останешься моим другом, несмотря ни на что? Акутагава крепко сжал его ладонь в своей, и Ацуши без слов услышал всё, что он хотел ему сказать.

***

Так шумно во дворе школы бывало лишь раз в год, в начале лета. Экзамены остались позади — все выпускники постарались, чтобы получить достойную своих знаний оценку, а самые лучшие результаты показали Рампо, Дазай и Достоевский, которые весь год регулярно прогуливали занятия. «Да уж, интеллект не прогуляешь, хотя попытки были», — прокомментировал их успех Куникида. — Знаете, Мори-доно, прежде мне не было так трудно расставаться с ребятами. — Фукудзава сидел за столом преподавателей рядом со своим заместителем. — Я полюбил нынешних членов Агентства, особенно Эдогаву-куна... Они с Йосано хорошо смотрятся вместе — думаю, их общение продолжится. И это заставляет меня надеяться, что кто-то позаботится о нём во взрослой жизни. — А я предупреждал вас: нельзя в нашей профессии привязываться к детям, — равнодушно пожал плечами Мори и сделал глоток сакэ. — Кто бы говорил. Мне-то известна ваша привязанность к Осаму Дазаю. — Если вы про слухи о том, что я наливаю ему виски у себя в кабинете, это абсолютная чушь. Элис-тян, дорогая, что случилось? Элис подбежала к отцу с круглыми от испуга, как два маленьких озера, голубыми глазками и живо взобралась на его колени. — Ринтаро, ты не поверишь: Кью сейчас сказал, что хочет жениться на мне, когда вырастет! И я уже согласилась. — Молодёжь нынче шустрая, — пробормотал Фукудзава, а Мори со вздохом осушил стакан. — Ну и что же? Раз такое дело, я не держу — выходи замуж хоть завтра. — Не-е-е, завтра нельзя, — серьёзно возразила Элис, — завтра ты обещал сходить со мной в кино. — Хм, точно. Значит, придётся тебе отложить свадьбу. Выпускники исполнили подготовленный для директора танец, и на последних нотах музыки влюблëнные пары, по негласной традиции, поцеловались. (Танизаки, к счастью, удалось уговорить сестру ограничиться поцелуем в щëку.) «Мог ли я вообразить в прошлом году, что переезд в Йокогаму навсегда изменит мою жизнь? — вновь задумался Ацуши, обнимая прижавшуюся к его груди Люси. — Наверное, чтобы началось новое, обязательно должно закончиться что-то старое. А моя история зародилась на лестнице, где меня едва не пришиб суицидальный парень...» — Ацуши-кун, прости, что прерываю, но мне срочно нужно тебя кое с кем познакомить! — Подбежавший к ним Дазай нетерпеливо схватил товарища за руку; выглядел он невероятно счастливым. — Люси, могу я ненадолго одолжить твоего друга? — Как будто у меня есть выбор, — усмехнулась Люси. Дазай потащил Ацуши на задний двор, где их поджидал у ворот солидный брюнет с зачëсанной назад чëлкой. В офисном костюме и очках он одновременно походил и на высокопоставленного чиновника, и на простого бухгалтера. — Здравствуй, Осаму, — поприветствовал брюнет и, сдержанно кивнув, обратился к Ацуши: — Добрый день, Накахара-кун. — Э-э-э, нет, я... — А-А-АНГО-О-О! — Дазай с разбега прыгнул на мужчину, повалив того на землю. — Это не он — это мой друг, Ацуши Накаджима. Я не стал звать Чую: он до сих пор на тебя злится. — Кхе... гха... Прошу прощения, Накаджима-кун. — Анго попытался встать, но парнишка придавил его к траве. — Я не так часто имею возможность встретиться с Осаму, чтобы знать в лицо всех его знакомых. — Сейчас узнаешь! Я по тебе так соскучился, что готов выслушать самую скучную историю о том, как ты приехал в министерство в восемь утра, сел за компьютер и весь день потратил на подготовку отчёта для начальника. Чуя действительно не был рад встрече с Анго. Когда тот явился в сопровождении ребят, он лишь недовольно цокнул языком и, прошипев: «Чего опять нужно этому засранцу?», отошёл подальше от них. — Обо мне говорить нечего: днём занимаюсь рутинной работой, вечером возвращаюсь в наш холостяцкий домик, недолго беседую с Одой и ложусь спать. — Анго присел за стол напротив своих слушателей, Ацуши и Дазая, по разным причинам внимавших каждому его слову. — Жизнь у океана не так романтична, как кажется на первый взгляд. — Одасаку писал мне, что у него есть идея для нового романа. Я просто прыгал по комнате от счастья: он сто лет уже ничего не публиковал! Анго кисло улыбнулся, и от этой улыбки у Ацуши почему-то вдруг пробежал мороз по коже. Нечто неловкое, натянутое и не вполне искреннее проскользнуло в ней на мгновение, однако Дазая, очевидно, ничего не смутило. — Ему самому неизвестно, во что выльется его идея. Писатели — люди вдохновения, всё зависит от музы. — Ха-ха, верно, Одасаку сложно понять! Даже я не всегда понимаю... Слушай, Ацуши-кун, побудь с Анго, пока я не вернусь: мне надо поболтать с Чуей, а то он всё ещё дуется. Никто и возразить не успел, как Дазай выскользнул из-за стола и исчез в толпе выпускников. «Чëрт, он в своём репертуаре! — выругался про себя Ацуши. — Как можно было оставить меня с незнакомым человеком?! О чëм мне с ним беседовать?..» Анго, в силу обстоятельств отвыкший от неожиданных выходок Дазая, тоже немного растерялся. — М-м-м... простите, но... Вы и Чуя-кун, насколько я понимаю... — Я ни разу не видел Накахару до сегодняшнего дня, — объяснил Анго, с энтузиазмом ухватившись хоть за какую-то тему для разговора. — Осаму не показывал мне фотографий, а я и не требовал. Ода, по свойственной ему доброте, не запрещал их отношения, но до меня дошли слухи, что Чуя — школьный хулиган со скверным характером. Тогда я решил написать письмо, в котором попросил его по-хорошему оставить Осаму в покое, и на следующий день нашёл в почтовом ящике рисунок с изображением неприличного жеста, если вы понимаете, что я имею в виду, Накаджима-кун. Осаму только посмеялся над нами обоими. — И правда, забавная история... То есть... — Ацуши смутился. — Поверьте, вам не стоит волноваться! Пусть сразу этого и не скажешь, но они подходят друг другу, несмотря на постоянные глупые ссоры. Я слышал, прежде их называли «Двойным чёрным» нашей школы, поскольку вдвоём Дазай и Чуя способны были выйти победителями из любой потасовки: первый всегда продумывал план действий, а второй — незамедлительно действовал. И в жизни у них всё будет точно так же... — В чëм-то я могу заблуждаться, не спорю, и всё-таки я чувствую себя обязанным по мере возможностей заботиться о подопечном моего лучшего друга. Я привязан к Осаму не меньше, чем к нему был привязан Ода. — Был?.. Хотите сказать... — Пришедшая в голову мысль показалась Ацуши дикой. — Невероятно, да? Но вы правы, юноша, — Анго в раздумьях покрутил в руке бокал с шампанским, — Ода Сакуноске умер два года назад. — Нет, погодите... Такого не может быть, Дазай ведь получал от него письма! — Ода уехал из Йокогамы, едва ему стало известно о своём заболевании. Он долгое время игнорировал симптомы болезни, пока окончательно не запустил её: врачи пообещали месяц, максимум два. «Осаму не переживёт, — уверял Ода, — его пугающая тяга к суициду может обостриться на фоне стресса. Я скажу ему, что отправляюсь к океану на поиски вдохновения, а когда меня не станет, пиши ему письма от моего имени и всеми силами удерживай от поездки ко мне». Его не стало через сорок дней, и мне пришлось попробовать себя в копировании почерка. — Анго снял очки и протëр глаза, словно от многолетней усталости. — Неужели... Нет, Дазай очень умный человек, он должен был догадаться! — Я не настолько наивен, чтобы думать, будто он не догадался. Он наверняка понял намерения Оды ещё до разлуки с ним. — Почему же в таком случае... — Полагаю, ему просто не хочется расставаться с этой приятной иллюзией. Если не говорить о смерти прямым текстом, то возникает ощущение, что никакой смерти, собственно, и не было. Для Осаму Ода по-прежнему живёт, пишет романы в домике на берегу океана и отвечает на его письма. Боюсь, у меня никогда не хватит смелости... — Вот и я! — Дазай вернулся на своë место. — Чуя немного остыл. А вы, кажется, не скучаете? О чëм речь? Ацуши под вежливым предлогом оставил их наедине. Признание Анго шокировало его настолько, что ему понадобилось время на обдумывание. «Может быть, так оно в самом деле лучше? — рассудил он в конце концов. — Эти два года Дазай жил совершенно один, в то время как другие школьники возвращались домой к родителям... Но он никогда не жаловался». Мысли Ацуши внезапно были прерваны — появление во дворе человека в полицейской форме вызвало всеобщее замешательство. — Миноура-сан? — Фукудзава недоумëнно приподнял брови. — Рад вас видеть. Чем могу быть полезен? Миноура держал в руках большой пакет со сладостями, и Ацуши быстро понял, для кого они предназначались. «Это он к моему другу!» — с гордостью ответил Эдгар на изумлëнные взгляды ребят. — Дяденька следователь!!! — Рампо бросился обниматься, словно маленький ребёнок, которого мама пришла забрать из детского сада. — Я знал, знал, что мы встретимся вновь! Давайте угадаю: в Йокогаме произошло страшное преступление, и вам понадобилась моя помощь? — Типун тебе на язык, парень, — отмахнулся Миноура, растерянный столь бурной реакцией. — Я просто выяснил, что ты выпускник школы Юкичи Фукудзавы и решил... ну, поздравить: всë-таки важный день, а я, так сказать... в долгу... перед тобой. Мне показалось, ты у нас сладкоежка?.. — Спасибочки, но жаль, что ничего не случилось! — Эдогава! — Директор нахмурился. — Миноура-сан, благодарен вам за заботу о нём, но объясните, пожалуйста, о каком долге вы говорите? Этот мальчик опять вмешивался в дела полиции? Через пять минут следователь уже присоединился к столу преподавателей. Те наконец-то собрались в полном составе, а Фицджеральд даже привёл свою жену. Поглядывая на счастливую семейную пару, Катай с грустью ковырял палочками еду в тарелке и неотрывно наблюдал за Тачихарой и Гин; что касается Куникиды, он был категорически против присутствия посторонних в компании учителей и ни в какую не соглашался на просьбы Аи сидеть рядом друг с другом. Правда, на короткий танец она его всё же уломала. — Ну что, Накаджима, не хочешь повеселиться с приятелями напоследок? — поинтересовался Куникида у Ацуши, увидев того в одиночестве. — Ищейки и то сегодня забыли про дисциплину: Тэтте выпил лишнего и около часа катал Теруко на спине вокруг здания, пока Дзëно снимал их на телефон. Ох уж мне эти выпускные... — Надеюсь, сэнсей, вы найдëте достойную замену членам Агентства, — усмехнулся Ацуши, а Куникида с серьёзной миной сложил руки на груди. — Уж вам-то, прогульщикам и нарушителям правил, как-нибудь найдётся достойная замена! Здесь немало ответственных ребят, готовых нам помогать. Хотя, у них всегда будет значительный, существенный недостаток... — Едва заметно вздохнув, математик отвернулся, чтобы скрыть от ученика выражение своего лица. — Они не вы. Приближался вечер — над школой сгущались сумерки, а на празднике становилось всё шумнее. Кое-кто успел сильно опьянеть, кто-то ещё держался, а Рампо, не выпивший ни капли алкоголя, ни с того ни с сего расчувствовался на совершенно трезвую голову. — Я не хочу покидать вас, не хочу! — плакал он, сидя на корточках и обнимая колени любимого директора. — Я не желаю взрослеть! — Успокойся, пожалуйста, — терпеливо утешал Фукудзава, — тебе необязательно ощущать себя взрослым. А меня можешь навещать в любое время. — Правда могу?.. — Конечно. На следующей неделе я сопровождаю средние классы в театр на пьесу «V: История одного убийцы». Тебе понравится — ты ведь любишь подобное. Я и сам очень заинтересован: среди действующих лиц есть персонаж с английской фамилией на букву V, он способен оказаться... — Да это не «V», а римская «пять», — раздражённо перебил Рампо. — Убийства совершала преступная группировка из пяти человек. Разгадка кроется в аннотации, нужно было лишь тщательно проанализировать её. — ...Ну и для чего ты мне всё рассказал?.. Дазай же умудрился выпить столько, что Ацуши пришлось забрать у него каким-то чудом пронесëнную на территорию пачку сигарет, поскольку тот намеревался закурить прямо на глазах у преподавателей. — Оставь меня, Ацуши-кун, — простонал он. — Ты не понимаешь... я... совсем... совсем... Анго... — Сакагучи-сан скоро уедет, я понимаю, Дазай. Но это не повод заглушать боль таким способом, достаточно поделиться проблемой с кем-то из нас. Ты же ни разу не был откровенен с нами! Ну скажи, почему ты не говорил никому из Агентства, что живёшь один? Почему я узнал о твоём приёмном отце только перед Новым годом? Почему ты всегда замыкаешься в себе, не доверяешь? Дазай, немного помолчав, снисходительно улыбнулся. — Не доверяю? Глупости. Я многое готов тебе доверить, пусть ты уже и нашёл себе лучшего друга... я только рад. Но почему я ничего никому не говорил? Да ведь меня никто ни о чëм и не спрашивал. «Ни один из нас? Никогда? — Ацуши напряг извилины в поисках аргумента, однако в ужасе осознал, что ему не найти подходящего. — Даже... я сам?..» — Дазай-кун, а я тебя везде ищу! — Достоевский отделился от танцевавшей в центре двора толпы и с неожиданным дружелюбием приобнял Дазая за плечи. Тот, к ещё большему удивлению Ацуши, ответил ему тем же. «Что за чертовщина... Они оба сильно... нет, просто кошмарно пьяны!» — Меня-то? Мне показалось, тебе и так не скучно: я видел тебя в паре с какой-то блондинкой... Агата Кристи, если не ошибаюсь? — Прирождённый шпион! Верно, Агата возглавляет клуб под названием Орден Часовой Башни, в её распоряжении большинство документов из дирекции, где немало написано о моих «подвигах»... Ну, сам понимаешь, для университета мне нужна адекватная характеристика со школы. — Хм-м-м, молодец. Кстати, непривычно видеть тебя без ушанки. — Коля куда-то спрятал её и не признаётся! А у меня слабое анемичное телосложение — простужаться нельзя. Да Бог с ним, давай отдохнём вдвоём, как в старые добрые: игра в угадывание чисел, шахматы в уме, традиционные русские напитки... — Ты о той мутной жидкости? Мы вырубимся после первого бокала, как обычно. — Ты едешь ко мне или нет? — Конечно, еду. — КУДА ТЫ ТАМ НАМЫЛИЛСЯ? Дазай вздрогнул — позади стоял, злобно сжав кулаки, Накахара Чуя. Его разъярённый вид не сулил ничего хорошего. — А-а-а, Чиби! Мы тут с Дос-куном хотели вспомнить былые годы, посидеть где-нибудь, предаться ностальгии... — Сейчас как вмажу — ты у меня не вспомнишь, а забудешь всё на свете! — Ну ты чего? Неужели мой дорогой Чуя не одолжит мне на вечер немного денег? — Вообще совесть потерял?! Ты мне целое состояние должен, в том числе душевное! Немедленно домой — спать! «Действительно, спать хочется...» — Ацуши зевнул, смотря в ночное небо, на котором начали зажигаться яркие звёзды. Даже это бесконечное небо менялось с течением времени.