Girls' Night / Вечер девочек

Кара — единственная подруга Лены. Лена не пытается обмануть себя, полагая, что друзья Кары — еë друзья или что сестра Кары по-прежнему доверяет ей, несмотря ни на что. На самом деле, она совсем не удивилась, если бы Алекс Дэнверс захотела засунуть еë в камеру гнить после того, что она сделала с Карой, и Лена на самом деле не стала бы еë винить. Она причинила боль своей единственной подруге, и это было поистине непростительно. Однако Кара обладает тем, чего не хватает многим людям — способностью прощать. Боже, даже не то чтобы прощать. Она просто… она вообще не винит Лену, и каким-то образом это ещë хуже. Почему-то ещë ужаснее знать, что Лена винит себя, а Кара еë совершенно не винит. Лена очень старается, чтобы заслужить это — быть другом, которого достойна Кара Дэнверс, даже если она не совсем уверена, как стать таким другом. Они вместе готовят еду, вместе работают, иногда вместе ездят на машине. А потом наступает вечер девочек. По общему признанию, это их первый вечер с тех пор, как ушëл Мон-Эл, к которому Кара всë же привязалась, и Лена нервничает гораздо больше, чем следовало бы. Вечер девочек — это только они, потому что Кара, конечно, знает, что Лене не совсем комфортно с Алекс или с Мэгги, или с кем-либо ещë. Не то чтобы Лена не смогла бы прийти, если бы Кара их пригласила — она действительно очень хорошо умеет притворяться, что ей комфортно, даже когда это не так, — но Кара никогда не ставит еë в такое положение. Приглашения всё же поступают Алекс и Мэгги, когда Кара просит Сэм присоединиться к ним. Это предложение Лены — способ избавить Сэм от ощущения, что она вторгается в личное время своего босса. И дело не в том, что Лена не хочет, чтобы там был еë финансовый директор или сестра Кары, или невеста сестры Кары. Просто… возможно, она с нетерпением ждала времени, которое принадлежало бы только им, времени, которое бы не было связано с работой, времени, которое бы не было втиснуто между статьями или спешкой перед встречами. Она хочет свернуться калачиком рядом с Карой в позаимствованных спортивных штанах и толстовке и посмотреть что-нибудь нелепое на Netflix, на что она только притворялась бы, что обращает внимание. Она хочет прислониться к Каре, когда усталость начнёт брать верх, просто чтобы почувствовать, как одна из этих рук обхватывает еë плечи и сжимает. Она хочет… Ладно. То, чего она хочет, сейчас на самом деле не имеет особого значения, поскольку их планы изменились. Но Лена легко приспосабливается. Она всегда была способной в части адаптаций. Это в целом приятный вечер. Они обмениваются историями и разговаривают о разных глупостях, вещах, которые намеренно уводят в сторону от личной жизни и работы. Лена снова и снова смотрит на Кару — она счастлива видеть еë снова почти расслабленной, улыбающейся и смеющейся. Она ненадолго исчезает и возвращается, пахнущая дымом, но никто данный факт не комментирует. Вскоре после этого уходит Сэм, сославшись на необходимость отпустить няню и повидаться перед сном с Руби. Они все готовы разойтись, и Мэгги убеждается, что Лена сможет вести машину, прежде чем снова пожать ей руку. Вскоре они с Алекс уходят, обняв Кару и помахав Лене на прощание. — Ты останешься? — спрашивает Кара, и Лена, слегка наклонив голову, переводит взгляд с двери на неë. — Ты хочешь, чтобы я осталась? — Да. — Тогда да, — Лена улыбается и, сделав шаг вперëд, протягивает руку, чтобы стереть пятно сажи с переносицы Кары. Она по-прежнему не спрашивает, по-прежнему не комментирует, но, тем не менее, на лбу Кары появляются морщинки. Нахмурившись, она заменяет большой палец Лены своими пальцами и потирает выдающее её место. Еë глаза, невероятно голубые и испытующие за стёклами очков, наблюдают за Леной. Молчание затягивается. — Ты ведь не собираешься спрашивать, не так ли? — наконец бормочет Кара, и бровь Лены слегка приподнимается, а губы изгибаются. — Я когда-нибудь спрашивала? — Нет, — Кара берëт Лену за руку, переплетая их пальцы в жесте, который становится всë более и более привычным, — но, может, следует. Может, тебе стоит спросить, — она подходит ближе, и Лена держится стойко, хотя еë сердце учащённо бьётся в груди. — Спроси меня, Лена, — шепчет Кара. Лена не спрашивает. Вместо этого она приподнимается на цыпочки и придвигается ближе к Каре, для равновесия кладя свободную руку ей на плечо. Она не целует еë, но держится достаточно близко, чтобы прояснить свои намерения. Это не вопрос, да и Кара спрашивала еë не об этом, но она не хочет ответа на тот вопрос. Лена больше всего на свете хочет не этого. Услышать правду? Правда причинит ей боль, правда заставит еë почувствовать то, к чему она не готова. Она не хочет этого слышать, но она хочет другого. Тем не менее, Лена позволяет ей решать. Поскольку Каре до сих пор больно, Кара пока не готова. Кара всë ещë любит кого-то другого, — Лена в этом совершенно уверена. Однако Кара сокращает расстояние. Это не медленное исследование. В поцелуе нет пробующего прикосновения губ или неловких, неуверенных колебаний. Кара целует еë полностью, жадно, как будто она ждала именно этого. Она целует еë так, как Лена месяцами хотела, чтобы она еë поцеловала, и это прожигает еë насквозь одним долгим пульсирующим импульсом, который заставляет еë выгнуться и тихо застонать в рот Кары. От неë пахнет дымом и ощущается вкус вина, и у Лены кружится голова, еë руки обвивают шею Кары и крепко сжимают. Руки Кары зарываются ей в волосы и спускаются по спине. Они нажимают на поясницу и подталкивают Лену ближе, пока они не прижимаются друг к другу, изгиб к изгибу, сердце Лены учащëнно бьётся, когда зубы нетерпеливо прикусывают еë губу. Эти руки снова двигаются, поглаживая еë бёдра и, перемещаясь вниз, обхватывают их, пока внезапно не поднимают Лену. Она вздрагивает от небрежного проявления силы, но не успевает подумать, как еë прижимают к стене, и Кара придвигается ближе, втискивая бёдра между бёдер Лены, прижимаясь к еë теплу, и тогда Лена начинает задыхаться и нетерпеливо дёргает за футболку Кары. Еë ноги обхватывают талию Кары, и ей на самом деле некуда деться: она ничего не может сделать в этом положении. Кара не отпускает еë никоим образом. Она вытягивает руки Лены вверх и прижимает их к стене прямо над головой. Это действительно захватывающе, и Лена отрывается от губ Кары, чтобы набрать воздуха в лёгкие. — Это нормально? — спрашивает Кара, смотря на Лену пристальным, ищущим взглядом. Лена понимает, что её очки пропали, и снова наклоняется, ловя еë губы, чтобы ей не приходилось слишком много об этом думать. — Это идеально, — удаётся выговорить ей, и, очевидно, удовлетворённая еë ответом, Кара снова еë целует. Она сдвигает обе руки Лены ближе друг к другу, обхватив оба запястья левой рукой, а правой проводит по всей длине тела Лены. Лена готова поспорить, что не смогла бы вырваться из захвата Кары, несмотря на то, что еë руки держит в заложниках недоминирующая рука, но она также на сто процентов уверена, что Кара отпустила бы еë, если бы она попросила. И это, больше, чем что-либо другое, позволяет Лене довериться этой силе, когда другая рука опускается и проскальзывает между их телами. Длинные пальцы нажимают туда, где Лена больше всего в них нуждается, и это одновременно восхитительно и расстраивающе, поскольку еë одежда служит барьером между ними. — Единственный день, когда ты решила надеть штаны, — говорит Кара ей в губы, и Лена не может удержаться от прерывистого смеха, еë глаза закрываются, и она откидывает голову к стене. — Я одевалась не совсем для того, чтобы… — Раздаётся звук рвущейся одежды, и Лена, вздрогнув, опускает взгляд между ними и видит, что Кара разорвала брюки по шву, когда дёрнула за молнию. — Ой, — произносит она немного смущённо. — Извини. — Это штаны за четыреста долларов, — медленно говорит Лена, почти с любопытством разглядывая разрыв. Это ещë одно поразительное проявление силы Кары, доказательство того, о чëм она отказывается говорить. — Я куплю новые? Мне очень жаль, я не… — Кара. Я не сержусь, — Лена поднимает взгляд и не знает, что Кара видит в еë глазах, но это заставляет еë остановиться, и в выражении еë лица снова появляется что-то похожее на желание. От этого Лена чувствует себя невероятно сексуальной, желанной до такой степени, что Кара даже не контролировала себя в своей попытке раздеть еë. При звуке разрыва брюк произошёл внезапный всплеск жара, попавший прямо в центр Лены и теперь пульсирующий там в такт еë сердцебиению. Лена зажимает зубами губу, сжимая и разжимая руки в хватке Кары. — Уверена, ты сможешь загладить свою вину, — шепчет она. И тогда Кара снова устремляется вперëд, еë рот горячий и настойчивый, а еë рука скользит вниз под материал испорченных штанов Лены, далее по кружевам под ними, пока не касается самой плоти. Лена чувствует, какая она уже влажная, как легко пальцы Кары проскальзывают внутрь неë. Возможно, ей было бы неловко, если бы она вообще могла думать, если бы еë мозг не отключился полностью в тот момент, когда эти пальцы нашли еë. Несмотря на то, что Кара торопится туда добраться, еë исследование происходит чрезвычайно медленно и тщательно. Она почти благоговейно проводит по самым сокровенным местам Лены, вдавливая круги в чувствительную плоть, заставляя еë дёргаться и стонать, вырывая из уст тихие звуки удовольствия. Это так… так приятно, так восхитительно. Это всë, чего хотела Лена, всё, что ей было нужно. Она могла бы умереть прямо сейчас и быть совершенно счастливой оттого, что чувствует, как Кара прикасается к ней вот так. Эти пальцы скользят ниже, проникают внутрь, и Лена знает, что никакой опыт никогда не сравнится с этим. — Быстрее, — умоляет Лена, и Кара подчиняется: еë рот на шее Лены, еë рука быстро двигается между еë бёдер. Запястья Лены напрягаются в захвате Кары, но она была права: она не может высвободиться, она не может даже ослабить хватку Кары, и всего этого настолько много, что волна ощущений нарастает слишком быстро, и она разваливается на части в плену рук Кары, прежде чем успевает перевести дыхание, чтобы что-то сказать. Когда всë заканчивается, Лена обмякает и расслабляется. Просто тает рядом с Карой, как воск свечи, тяжело дышащая и немного ошеломлённая. Она не думает, что когда-нибудь снова сможет двигаться, даже открыть глаза, но ей очень хорошо. Она довольна тем, что просто остаëтся здесь, проигрывая в голове оду мастерству Кары. — Лена? — шепчет Кара, перемещая обе руки, пока не прижимает Лену к себе и не отодвигается от стены. — Мм? — Всë хорошо? — Мм. — Это значит «да»? — спрашивает Кара, но в еë голосе слышится намёк на юмор. Лена чувствует, что еë несут, но голова тяжело лежит на плече Кары, и ей всë равно, куда они направляются, пока ей не нужно идти туда самой. — Я в порядке. Я уверена, что оклемаюсь. Дай мне шесть или семь лет. Кара хихикает, и Лена слышит стон пружин матраса за секунду до того, как Кара опускает еë на кровать. Ей удаётся открыть глаза, и она обнаруживает, что смотрит на взлохмаченную Кару, еë волосы золотистым водопадом обрамляют их лица, выражение еë лица нежное и серьёзное, как и эти голубые глаза (такие голубые, что почти нереальные, — всегда думала Лена), которые смотрят на лицо Лены. — Ты хочешь остаться на ночь? — тихо спрашивает Кара, и Лене удаётся протянуть безвольную руку, с огромным усилием дёргая Кару, пока она не опускается и снова не прижимает их тела друг к другу. — Ты хочешь, чтобы я осталась? — спрашивает она, слегка потираясь щекой о щёку Кары. Возникает секундное колебание, а затем она чувствует, как Кара кивает. Это заставляет еë улыбнуться, и она проводит рукой по светлым волосам. — Значит, я останусь.