***
Ночь. Огромная оранжевая Луна висит на небе, словно диск, отсвечивая всеми оттенками золотого и рубиново-красного. Возможно, из-за жары. Возможно, нет. Не зря ведь предки боялись кровавых лун. Тёмный хвойный лес. Густой, до звона в ушах тихий. Ни редкого гула машин вдалеке, ни заливистого пения птиц, ни надоедливых сверчков. Ничего. Ветра тоже нет. Воздух тёплый, душный, но по рукам ползут мурашки. Озноб уже давно. Ровно с того момента, как она поняла, что забыла сумку с телефоном, водой, перекусом и прочими необходимостями в машине. Как минимум за половину десятка километров отсюда. Паника давно отступила, но усталость её место до сих пор не занимает. Ей же лучше. Не хватает ещё с ног валиться. Возможная встреча с дикими животными всё ещё волнует, но уже не так сильно. По крайней мере, сердце больше не колотится. Стоит принять факт возможной смерти от хищников, потому что все средства защиты в сумке. В машине. Чертовски далеко. Она бы хотела вернуться назад, но не может. Потому что потерялась. Она ставила метки, запоминала дорогу. А затем, когда решила поворачивать обратно — просто не нашла даже последнюю из них, которая за минуту до этого была всего в паре метров. В двух. Блядских. Шагах. Поэтому, да. Она умрёт из-за волка. Или медведя. Или ещё непонятно кого. Последние часы в голове создаётся впечатление, что встреть она хоть серийного убийцу в окрестностях — сама его прибьёт, если потребуется. И хотя спортом Вики занималась положенных два часа в зале два раза в неделю — никогда ни с кем не дралась в жизни и даже не думала, что сможет по-настоящему противостоять кому-то. Сейчас же она готова почти к любому исходу этой поездки. Даже к самому дерьмовому из них. И вариант найти место кровавой бойни и прославиться засчёт статьи с прилежащими к ней доказательствами в виде фотографий — занимает одну из последних в списке хороших исходов. В лучшем случае, она просто выберется отсюда и уедет домой, завязав с лесными прогулками и играми в Фокса Малдера. Как ему с истиной ей точно не везёт. В конечном итоге, в край устав плутать среди одинаковых деревьев, Вики приваливается спиной к одному из них и делает вывод: заниматься поисками вымершего культа посреди ночи в глуши леса с одним только фонариком в руке да фотокамерой на шее — не самая лучшая идея, до которой можно докатиться в жизни. Да, что уж говорить — совершенно глупая и опасная. К сожалению, она была слишком пьяна мечтами о славе и жаждой к приключениям, что не смогла вовремя остановиться. Тяжёлый выдох слишком громок для неестественной тишины вокруг. Вероятно, она сходит с ума, раз не слышит абсолютно ничего, помимо звуков, издаваемых собой. Хочется крепко зажмуриться и пропасть. Просто исчезнуть, чтобы не слышать больше этой оглушающей тишины. Этот лес не похож на другие. И объяснения этому нет. Он полон хвойных, в нём растёт ещё зелёная черника. Но он будто неживой. Даже комаров здесь нет. И, чёрт бы её побрал, она предпочла бы быть искусанной комарами, нежели остаться в этой потусторонней пустоте. Но она снова выдыхает. Открывает глаза. И перед ними снова он. Безжизненный, вечнозелёный и до невозможности одинокий. И Вики разделяет с ним это одиночество. Шишки звонко хрустят под толстой подошвой ботинок. Следующие несколько сотен метров она проходит бездумно, даже не пытаясь запомнить хоть что-то — здесь всё одинаковое последние два часа. До рассвета ещё три. Не так уж и много, но роли не сыграет. Друзья уже давно привыкли к подобным её поездкам, поэтому станут искать только ещё через день или два, раньше даже и не подумают. Отец о вылазках во все леса Северной Америки даже и не подозревает. Давно прошло то время, когда она отчитывалась ему о своём расписании на неделю. Взрослая же, умная. Фонарик в руках начинает моргать, а затем и вовсе тухнет. Вики встряхивает его, коченеющими от нервов руками, вынимает батарейки и вставляет обратно, но всё без толку. Правый глаз дёргается. С трудом сдержав порыв яростно закричать от переизбытка стресса, она просто выкидывает его за ненадобностью. Потом новый купит. Если выберется. Если… Мысли такие, будто никто и никогда до неё не терялся в лесу. Но это другое. Люди путают тропинки, сходят с пути и не ставят метки — теряются по глупости, неосторожности. Вики бродит в лесах далеко не впервые — знает правила, имеет при себе всё, с чем можно продержаться и несколько ночей. Но сегодня. Каким образом она смогла забыть сумку? А главное — почему вспомнила так поздно? Все события до обнаружения пропажи стёрты из памяти. Шагать в темноте при слабом, но хоть каком-то свете, луны немногим хуже. Но на наручные часы уже не посмотреть. Этот лес так и жаждет её смерти. И она точно в этом удостоверяется, когда единственный оставшийся источник освещения закрывают тёмные, почти чёрные тучи. Густые. Разве только грозы с дождём не хватает для полного комплекта. Чтобы если не убить её, напугав до чёртиков, то хотя бы пришибить молнией. Вики пытается мыслить здраво, травит про себя шутки, насмехается над своей глупостью. Но они не помогают. В кромешной темноте, едва различая стволы высоких сосен перед собой, всё чаще кажется, что кто-то наблюдает за ней. Сзади. Слева. И справа. Отовсюду. Всё чаще оборачивается, но ничего не видит вокруг. И никого тоже. Она сходит с ума. Она определённо сходит с ума. Бывшие некогда мелкими, почти уставшими, шаги ускоряются. Вики уже давно побежала бы, если бы чётко видела окружение хотя бы на расстоянии десяти метров. Но она не видит. Из-за чего чувство преследования распаляется словно костёр от поленьев. И скоро он вспыхнет, стоит добавить чуточку розжига. Он. Оно? Будто дышит в затылок. Минуты больше не кажутся бесконечной вечностью, они летят с небывалой скоростью. И сердце её колотится в такт. Вики останавливается. В который раз оглядывается. Не может же преследователь быть бесшумным, так ведь? Значит, его и нет вовсе. Тогда ей можно успокоиться и пойти дальше. Но для начала завязать шнурок на ботинке. При панической атаке лучше всего действует способ, в котором нужно сосредоточить на чём-то всё своё внимание. Например, называть все предметы, которые видишь. В её же случае может выступить подобным предметом шнурок. Самое время сохранять холодный рассудок и не забывать о бдительности. Вдруг послышится гул машин на трассе? Или голоса каких-нибудь грибников? Или…? Треск шишек позади. Она больше не оборачивается. Не смотрит по сторонам. Срывается с места и бежит так быстро, насколько может. Сбивая дыхание. Чудным образом избегая столкновения с деревьями. Горло жжёт. В груди болезненно колет, словно острыми иглами. Ноги болят от долгой ходьбы. Она не остановится. Больше не остановится. Даже если ей показалось. Но Вики более, чем уверена. Не показалось. Страх пересиливает усталость. Лицо горит. Единственное, что улавливает слух — бешеный стук в ушах, словно там выросло второе сердце. Но он всё приближается. Размеренный, имеющий собственный такт. То громче, словно проникающий внутрь, попадающий в самую суть. То тише, едва различимо, как неразборчивый шёпот. Барабаны. Это чёртовы барабаны. Там люди? Совсем недалеко виднеются рыжие отблески костра. Вики замедляется, удостоверившись, что никто её не преследует. Пока что. Но она всё равно продолжает оглядываться, когда ужас начинает отступать. Шаги её осторожные, тихие. Стараясь ступать бесшумно, она приближается к пышной ели, ветви которой запросто могут скрыть от чужих глаз. Прояснившемуся взгляду предстаёт выжженная поляна с почерневшей травой. Высокий тотем, искусно вырезанный из дерева, посреди сухой земли. Четыре костра. Огонь взмывает в самое небо, словно подражая поднятым вверх рукам. Более двух десятков человек образовывают разомкнутый полукруг. Все облачены в совершенно одинаковые грязно-серые холщовые мантии с огромными брошами из тёмного золота. Тишина, сквозь которую пробивается негромкое потрескивание поленьев в огне да лёгкий стук ладоней о кожаную мембрану. Пальцы сами тянутся к камере, по памяти, почти на ощупь отключают звук затвора, пока глаза неотрывно следят за происходящим. Кажется, посмотришь в сторону, отведёшь взгляд хоть на мгновение — и всё тут же развеется. Исчезнет, словно мираж, оставляя после себя только непреодолимую безнадёжность. Затаив дыхание, будто они могут услышать, Вики подносит фотоаппарат ближе к лицу. Несколько первых фотографий оказываются качеством на порядок хуже, нежели при свете дня, но вспышку включать нельзя. Придётся довольствоваться этим. Сегодня всё против неё. Даже тотем повёрнут обратной стороной, и не понять, последователи ли это того самого культа. Но даже если не так — малому количеству начинающих журналистов удаётся застать собрание секты. Дробь барабанов вдруг усиливается. Становится быстрой, тревожной, с каждой секундой продолжая нарастать. Люди синхронно опускают руки, сгибаются в низком поклоне и расходятся в стороны. Полукруг расширяется засчёт увеличившегося расстояния меж ними. Они приветствуют кого-то. Сердце заходится в ускоренном ритме, громко отстукивая глубоко в груди, вместе с поднимающимся монотонным шёпотом. Ладони вспотели, пальцы дрожат и не слушаются, но Вики ни за что на свете не опустит камеру. Она обязана заснять это. Прямо из полуночной темноты позади культистов выходят две высокие фигуры одинакового роста. На первый взгляд ничем не отличающиеся от остальных, но их явно уважают. Передвигаясь уверенным, широким шагом, доходят до середины. Останавливаются. Единовременно, словно отражения друг друга, вонзают в землю длинные факелы одинаковым резким движением. Ей кажется, или один из них действует более агрессивно? Барабаны плавно стихают. Поляну, словно невидимый купол, накрывает абсолютная тишина. Двое вынимают серпы — символы плодородия, — и неспешно развязывают плетёные пояса. Скидывают с широких плеч накидки. Ткань оседает под ногами молодых парней. Губы мгновенно пересыхают. Тело цепенеет. Вики с трудом сглатывает и фотографирует обнажённых близнецов. И когда Уоркер говорит «обнажённых», она имеет в виду совершенно обнажённых. Они выглядят словно античные боги. И сложены тоже как боги. Слегка загорелая оливковая кожа с рыжими бликами от пылающих огней, резко контрастирует, но не менее прекрасно сочетается с разными цветами их волос. Первый — тот, что слева — с тёмными, как самый настоящий дёготь, другой же — с серыми, почти пепельными. Но они определённо близнецы. Идентично худые лица с острыми подбородками, высокими скулами и тёмными густыми бровями. Взгляд цепляется за плавно перекатывающиеся во время дыхания мышцы груди, поджарого пресса, опускается на дорожку коротких, безукоризненно ухоженных волос внизу живота прямо до… Вики с самого детства была наглой девчонкой. Воровала в магазинах, даже с учётом того, что денег в семье всегда было предостаточно, дралась с одноклассницами, не поделив парня. И сейчас совершенно бесстыдно разглядывает члены обоих. Сектанты-нудисты? С приложенными фотографиями? Сенсационная новость. Непроизвольно усмехнувшись от того, как быстро переключается её мозг с ужаса и страха быть преследуемой до придумывания текста к статье, она продолжает снимать происходящее, совершенно наплевав, насколько сильно забьётся память в камере после этой ночи. Всё это напоминает вырезку из старых фильмов ужасов, будто вот-вот во время ритуала из леса выйдет ужасное чудовище и убьёт их всех под визги и зловещую музыку, от которой уши сворачиваются в трубочку. Близнец-брюнет поднимает серп вверх, остриём в небо, так и намереваясь пронзить густые тучи. Его низкий, глубокий голос вызывает приятную дрожь в пояснице. Тон властен, уверен, как и подобает настоящему оратору. Предводителю. — Сегодня первая пятница июня, — начинает он, обращаясь к культистам. Его ничуть не смущает собственная нагота, наоборот, движения раскованны, ноги широко расставлены, — Ночь, когда мы должны обратиться к богам с молением о плодородии земли и жён наших, здоровье детей и стариков, об удачных браках и любви верной! Парень обходит собравшихся, оглядывая каждого внимательным взглядом. — Первая священная ночь. — Встав у основания тотема, изящным жестом пальцев подзывает к себе брата, — Да будет открыта судьбоносная тройка! И голоса одинаково-воодушевлённые вторят ему живым эхом. Барабаны снова начинают размеренно отстукивать, гулко сопровождая начало ритуала. Светлый близнец, крепко сжимая в ладони серп, царапает на оголённой груди брата несколько кривых символов. Это, должно быть, больно, но тот даже ни разу не хмурится. Не дёргает широкими плечами, не моргает часто-часто. Словно вовсе ничего не чувствует. И выглядит при первобытном кровавом действе по-особенному совершенно. Затем брюнет занимает место своего близнеца, умело вырезая уже на его груди более плавные знаки — верхний, в виде стрелки с двумя витками, обозначающий росток. И нижний с перевёрнутыми витками — корни. К счастью, Вики достаточное время интересовалась рунической символикой различных стран, чтобы быстро разобрать значения. Этот языческий ритуал… завораживает. И нет в нём совершенно ничего отвратительного, как может изначально подуматься. Словно время ещё с самого начала, с того момента, как только нога её ступила в этот лес — приняло решение отправить заблудшую душу на множество веков назад. Туда, где мир не знает о достижениях современности, где правят древние, давно забытые людьми, божества. В потерянный мир, в котором, чтобы получить что-то, нужно чем-то жертвовать. «Молитва без крови — ничто. Ничего не даётся просто так». Мертвенный холод пробегает по спине, а тело крупно содрогается, стоит услышать собственные мысли его низким голосом, пробирающимся в самую душу. И хотя слышалось словно наяву, она знает — он молчал. Оторвав взгляд от бледно-синего экрана фотокамеры, Вики встречается с тёмными глазами близнеца. Даже несмотря на расстояние, удаётся разглядеть в бесконечной тьме его радужки золотые отблески огня. На короткое мгновение, ей кажется, что он видит её сквозь пышные ветви ели. Но она находится в тени, разве он может её заметить? Сердце замирает в груди и будто вовсе перестаёт биться. Она боится даже моргать. А когда он заговаривает снова, в очередной раз обращаясь к культистам с пламенной речью — тупая боль пронзает шею. С глухим стоном завалившись набок, Вики смотрит на мужские кожаные сапоги, испачканные серой пылью, что тяжело ступают по сухим иголкам. Сознание покидает её быстрее, чем взгляд успевает разглядеть лицо нападавшего.***
Полгода назад.
Вики зевает и потягивается, сидя на диване перед ноутбуком. Спина затекла, и теперь мурашки ползут вверх по пояснице до самой шеи, которая громко хрустит, стоит её размять. За окном темнота. Снега почти нет, хотя холод снаружи просто адский. Она всего лишь собралась посмотреть короткий сериал, серий на восемь, перед сном. Так сказать, в одиночку отпраздновать окончание зимней сессии. На столе уже давно приготовлены салат, острые крылышки и другие закуски, ради которых можно отойти от привычной здоровой диеты. Но заместо того, чтобы расслабиться и смотреть уже как минимум третью сорокаминутную серию, она ищет на просторах интернета, что в этот день, по всей видимости, не одобряет её поиски, различные древнегреческие мифы. Собственно говоря, в одних информации почти нет, только отсылки на тексты, исходники которых невозможно найти, в других же — сплошная вода. Будто автор статьи пытался побить рекорды по количеству вводных слов и совершенно ненужных вставных конструкций. Отдав предпочтение тысячам ссылок, выкидывающих на различные сайты с дурацкой рекламой, вместо чтения книг Гомера, Вики понимает, что большую часть времени отнимает, как раз-таки, именно выскакивающие на весь экран рекламные ролики, которые можно закрыть только через десять секунд просмотра. Но это лучше, чем заказывать книгу и ждать несколько дней, когда её привезут, дабы в конечном итоге просто оставить пылиться на полке и забыть о ней. Да и вчитываться в витиеватый, непривычный для современности, слог древнего поэта-сказителя, вовсе не хочется. Одна из множества тем, которая смогла привлечь внимание — древнегреческий миф о двух братьях-близнецах и их появлении на свет. Якобы один из них — сын Зевса, зачатый, когда тот явился в облике лебедя, а другой — смертного мужчины Тиндарея. Помимо этих двух, у матери было ещё несколько близнецов, подобного происхождения. Забеременеть от Бога, превратившегося в птицу — такая себе идея. Не то, чтобы именно этот миф всецело смог заинтересовать её, но он определённо навёл на мысли, с чем раньше ассоциировались близнецы у различных народов. Просто на будущее, для общего развития. Ведь однажды Вики точно так же придётся лить воду в своих статьях, когда обучение на факультете журналистики дойдёт до практики. К слову, на журналиста она пошла скорее, чтобы попробовать. У неё уже есть основное высшее образование, полученное в университете живописи, но этого почему-то показалось ей мало. Во всемирно известной википедии удаётся найти всего пару упоминаний о мифологии близнецов и то, только в Литве, Индии и Греции, другие же сайты выдают скопированный текст с той же информацией, или вовсе китайский фильм совершенно не связанный с запросом. Спустя получаса безрезультатных поисков, Вики сдаётся и уже собирается вбить новинки сериалов, как краем глаза замечает в самом низу ссылку, своим ярким названием привлекающую внимание изголодавшегося по мистике сознания. «Затерянный культ близнецов. Индейские еретики» Ни секунды не раздумывая, Вики нажимает на неё. Зелёный фон изумрудного оттенка, вычурные завитки в названии и текст на отдельном кусочке в виде раскрытого свитка — создан лет семь назад, если не раньше. Большая часть написана в научном стиле с упором на факты о существовании данного культа и его распространении среди индейских народов, в основном — алгонкинов. Этот текст не просто читается — Вики буквально проглатывает его, не имея возможности оторваться. «Культ во многих аспектах противоречил естественной индейской религии, местные называли его «грязным». Отошедшие от привычного шаманизма, отвергнувшие духов и традиции предков, они выступали самостоятельным звеном, не относящимся ни к одному племени. Предположительно, из легенд, их численность равнялась минимум пяти сотням человек». На первый взгляд показавшийся простым, сайт оказывается настоящей находкой для искателя. «По поверьям, культ подвергся проклятию, послужившей расплатой за содеянные грехи. Все последователи иноверья погибли в одну ночь. В некоторых племенах, подтверждая былое существование религии, до сих пор продолжают находить небольшие тотемы единичных верующих в виде близнецов, стоящих спиной к спине, а под ними среди огня — монстр, предположительно являющийся вендиго. Связь между монстром и братьями так и не выяснена. Верование было настолько изменено и «испорчено», что предположить, кому именно поклонялись эти культисты, не представляется возможным…» Рёв мотоцикла за окном заставляет вздрогнуть всем телом. Вики только сейчас понимает, что напрочь замёрзла. С улицы дует холодный зимний ветер, пробирающий до костей. Ночное небо заволокли тёмные тучи. Ни звёзд, ни луны. На земле тонкий покров снега, на котором совершенно нет следов. Всё это поднимает глубоко засевшее в груди ощущение бесконечного одиночества. И холод уже не снаружи на ледяных пальцах, не в ознобе. А внутри. В скручивающихся в тугой болезненный узел внутренностей, при одной мысли о том, как целый культ был истреблён всего за ночь. Возможно, они проводили страшные обряды, и другие племена решили избавиться от их жестокости не менее жестоким способом. Либо прикончили их просто из-за инакомыслия. Но за логическими предположениями следует другое. То, от чего колотится сердце, а пальцы крепко цепляются за подоконник. А может, действительно было что-то настолько сильное и ужасное? Не просто так же до сих пор ведьмы делают привороты и порчи, из которых бывают и правда рабочие. Но что могло уничтожить полтысячи человек за такой короткий отрезок времени? От кровавых картин в голове тошнота подступает к горлу. Смотреть в пугающую неизвестностью темноту за окном теперь совсем не хочется. Закрыв форточку, Вики возвращается обратно на диван. Накрывает колени всё ещё тёплым пледом, подогнув под себя ноги. И долго, совершенно бездумно смотрит в экран ноутбука, не воспринимая текст перед глазами. С трудом отвязавшись от навязчивых мыслей, она решает дочитать оставшуюся строку, выделенную курсивом. «Ныне местонаходжение уничтоженного культа неизвестно. Единственное упоминание о его расположении, взятое из легенд, расплывчато — «В хвойном лесу среди ледяных, суровых гор…» Что-то внутри неё сжимается. Да так сильно, что Вики импульсивно решает. Она должна найти это.