Залетела

— Ну, если вы действительно хотите признать перед всем Хогвартсом, что мы вдвоем напали на четверых студентов и причинили им невыносимые страдания, можете и в самом деле снять с нас по тысяче баллов с каждого, публично выпороть, отчислить из школы и вписать наши имена в список Тех-О-Ком-Не-Принято-Говорить-Вслух, — насмешливо сказала я. — Но что-то мне подсказывает, что такая история не прибавит популярности этим самым четырем студентам. Мы стояли в кабинете директора: я и Северус. По лицу Снейпа блуждали красные пятна, он едва сдерживался от того, чтобы начать грубить, а потому мне приходилось то и дело открывать свой рот и ядовито комментировать любые высказывания профессора Макгонагалл и профессора Флитвика. Разумеется, наши герои нажаловались. Правда, я предпочла бы этого не делать, но мое воспитание, при котором с любыми вопросами нужно разбираться между собой, а не жаловаться, тут могло идти лесом. Впрочем, коль скоро свидетелей нашего легендарного побоища не осталось, то против нас двоих могли выступить только слова четырех гриффиндорцев. Предвзятая сторона против предвзятой стороны, и раздувать целую историю из обычной школьной стычки преподавателям не следовало. Однако же судя по тому, что нас со Снейпом после занятий зазвали в кабинет к директору и принялись строго отчитывать, кто-то желал нашей крови. Северус играл желваками и стискивал кулаки, я лишь ехидно улыбалась. Ну да, папочки-мамочки гриффиндорцев, а точнее, двух гриффиндорцев, были весьма уважаемые люди и воспитали своих детишек соответственно. Эту категорию людей я всегда не переносила на дух, а потому теперь из меня вырывалось все накопленное годами ехидство. — Мисс Селвин, не в вашей компетенции говорить, что преподавательский состав Хогвартса должен делать, а что не должен, — сурово сказала профессор Макгонагалл. — Пострадали студенты. Вы напали на них, лишили сознания и оставили на холодной земле в вечерний час, когда их уже никто не мог найти. Вы заколдовали мистера Поттера так, что он висел в воздухе вниз головой, и если вы не понимаете, какой ущерб его мозгу это могло нанести, то я вам скажу, что вы едва не убили мистера Поттера. — Его головному мозгу уже ничто не могло повредить, — проворчал Северус и получил гневный взгляд от профессора Макгонагалл. Поскольку «любовь» между этими двоими в буквальном смысле заискрилась в воздухе, в разговор вновь встряла я. Оправдывалась, понятное дело, но даже оправдываться надо так, чтобы тебя никто ни в чем не обвинил. — Вместе с мистером Поттером, мистером Петтигрю, мистером Блэком, если я правильно помню, оставался еще мистер Люпин, — задумчиво сказала я. — Вот вам, кстати, информация к размышлению: на нем нет ни царапины и только потому, что он перестал нас атаковать, когда лишился поддержки товарищей. Мы лишь оборонялись, а потому сражение немедленно прекратилось. Мы ушли как можно скорее, чтобы не получить удар в спину, вместе с тем были твердо уверены, что мистер Люпин друзей не оставит. Он, конечно, не самый надежный товарищ в этом мире, но до полнолуния еще много времени, если вы понимаете, о чем я пытаюсь сказать, а больше ничто привести Блэка и Петтигрю в чувство, а также стащить Поттера вниз ему помешать не могло. Профессор Макгонагалл побелела. На мгновение мне показалось, что она сейчас схватится за сердце и рухнет на пол, но обошлось: декан Гриффиндора просто залпом выпила стакан воды с директорского стола и выпрямилась. Предъявить мне было нечего, потому что до откровенного шантажа я не опускалась, угрозами не сыпала и даже вслух ничего неопределенного не произнесла. Только вот всем и без того стало понятно: давите на меня, на Северуса, давите покрепче — и тогда о разгуливающем по Хогвартсу оборотне вмиг станет известно всей школе. — Я недоволен вашим поведением, мисс Селвин, мистер Снейп, — в разговор вступил профессор Дамблдор. Он смотрел на нас обоих с легкой укоризной и одновременно с неподдельным интересом. — Студенты Хогвартса не должны поступать со своими товарищами так же жестоко, как поступили вы. Кто бы ни стал зачинщиком ссоры, речь зашла об угрозе жизни студентов, и ваши надежды на помощь от мистера Люпина для меня звучат неубедительно, особенно, если учитывать, что пострадавших было трое, а мистер Люпин — всего один. Тем не менее, я должен учитывать ваши слова о том, что зачинщиками ссоры вы не являлись, а также были уверены в том, что ваши действия не повлекут негативных последствий. В самом деле, мистер Поттер, мистер Блэк, мистер Петтигрю и мистер Люпин добрались до Хогвартса достаточно быстро для того, чтобы не простудиться, а потому исключать вас из школы, как этого требуют родители студентов, я не намерен. Мы со Снейпом переглянулись и синхронно хмыкнули. Не было у нас никаких сил, чтобы хранить лицо. Если бы нас отчислили из школы, наверное, и для него, а уж для меня-то тем более, это стало бы лучшим выходом. Даже обязательный слом волшебной палочки не пугал. Но учеба продолжалась, как продолжались контакты с гриффиндорцами, а потому следующие слова директора заставили нас обоих сникнуть. — Я должен сказать, что крайне недоволен вашим поведением. В стенах школы должно царить здоровое межфакультетское соперничество. Борьба за баллы, за знания — вот, чему должны быть посвящены ваши дни. Вместо этого вы тратите время на применение силы и нарушение школьных правил. Основатели завещали нам, а Распределяющая шляпа тщательно хранит их завет: студенты Хогвартса должны жить в мире и согласии, и в этих стенах межфакультетской розни места нет. А посему я назначаю вам совместные отработки под руководством нашего завхоза, профессора Макгонагалл и профессора Флитвика. Пусть общий труд на благо Хогвартса и его студентов сблизит вас, раз уж не смогло сблизить совместное обучение. Полагаю, до конца года мои чаяния сбудутся, и в следующем году подобной истории больше не повторится. Желаю вам удачи и надеюсь на то, что вы учтете свои ошибки. Свободны. Его тон не допускал возражений и пререканий, и мы с Северусом вымелись из кабинета. Мы шли гулкими коридорами и торопились: зудело где-то на краю сознания ощущение, что преподаватели отправятся вслед за нами. — Это какой-то бред! — наконец, Снейп решился нарушить тягостную тишину, разлившуюся между нами. — Поттер — это же просто высокомерный, наглый кретин, которому постоянно все сходит с рук! Почему никто не может высунуть голову из задницы и, наконец, выдать ему все, что он заслуживает?! Бред собачий! Директор Хогвартса учился на Гриффиндоре, его заместитель училась на Гриффиндоре, и из этого все вокруг должны уверовать в то, что на Гриффиндоре обитают сплошь святые, которым должно сходить с рук абсолютно все?! Должен же быть предел человеческой тупости! — О, ты даже понятия не имеешь, как далеко находится этот предел, — я печально покачала головой, хотя едкая обида выжигала меня изнутри. С точки зрения Гарри Поттера все было мило и весело, но когда подсуживают не тебе, а твоим неприятелям — это совсем нерадостно. — Не обращай внимания, пожалуйста. Главное, что ты знаешь о том, что собой представляет Поттер и его компания: недалекие, переполненные злобой подростки, которые за всю свою жизнь пока еще ничего не сделали. Мы с тобой — другое дело, понимаешь? — Я могу понимать все, что угодно, — огрызнулся Снейп. — Только это не отменяет завтрашней обязанности смотреть в рожу Поттера и чистить всякую ерунду из зала почета. Мы с тобой каждый день тренируемся, изучаем материалы, а для чего? Что такого ты собираешься в итоге сделать? — Мы можем не ждать! — меня словно бы осенило. — Да, нам назначили отработку, но она же не имеет никакого значения. Что нам сделают, если мы на нее не придем? Снимут баллы? Да и ладно, не страшно. Или у тебя есть друзья в Слизерине, которым очень важно, какое место займет факультет в соревновании? Даже если нас выставят из спален, в этом замке можно жить годами и ни в чем не нуждаться! Я знаю места, где можно укрыться! Мы ничего не теряем! — Даже если мы с тобой засядем с собственных спальнях и напрочь откажемся идти на отработку, нас туда силой потащат, — мрачно отозвался Снейп, но глаза его блестели от предвкушения и надежды. Что угодно, этот парень был готов сделать что угодно, лишь бы не встречаться лишний раз с Поттером и его компанией, лишь бы не слушать убогие речи о том, как прекрасен Джеймс Поттер, как великолепен Сириус Блэк. Я не могла не воспользоваться случаем, а потому торопливо заговорила: — Мы можем сделать еще одно настоящее дело вместо отработки, Северус. Я даже уверена в том, что Дамблдор, узнав об этом, про отработку даже не вспомнит. Ты помнишь сгоревшую диадему? Мне кажется, что я знаю место, в котором можно найти еще одну подобную вещь. Одну или две, если не три, но это только при условии, что нам повезет. Уверена, что отправиться туда окажется невероятно опасно, но я чувствую, что должна сделать это. Ты понимаешь меня? Он остановился и какое-то время просто смотрел на меня, изучая темными, словно непроглядная ночь глазами. Взгляд Северуса и обычно не отличался легкостью, но теперь казался совсем тяжелым и мрачным, выстужал во мне кровь, заставлял колебаться. К счастью, я горела, была уверена в себе достаточно сильно для того, чтобы настоять на своем и выдержать испытующий взор. — Нам придется покинуть пределы Хогвартса, — он не спрашивал, а утверждал, и мне оставалось только согласно кивнуть и поспешно добавить: — Только для этого я и обучалась аппарации, а затем и двойной аппарации. Если вместо отработки мы сбежим на поиски тех вещей и вернемся с добычей, никто ничего нам не скажет. От Поттера и от тебя, наконец, отстанут, а главное: всем сразу станет понятно, кто и что на самом деле стоит. Мне стало вдруг невероятно противно от самой себя. Я давила на больные места, заранее зная, что каждый мой удар достигнет цели. Правильным было бы просто взять и отправиться туда в одиночку. Да, мне было невероятно страшно, да, я понятия не имела, с чем могу столкнуться, но я все равно чувствовала бы себя раз в сто лучше. Впрочем, в тот момент, когда я уже попыталась отшутиться и сказать, что ничего такого не замышляю, Северус серьезно кивнул. — Хорошо, я согласен, — сообщил он мне. — Куда идем? — В Литтл-Хэнглтон, — только и оставалось ответить.