Seven

Тэхён, даже не дождавшись ответа Чонгука — наверное, по глазам уже все умеет читать, — тянет его в сторону дома за руку. Сильно тянет, прямо на буксире ведет к двери и требовательно оборачивается, когда сталкивается с закрытым замком. Чонгук безропотно дает ему ключ. Свалившаяся с плеч гора вдруг так закружила голову, что он едва удерживается на ногах. Хочется присесть. Желательно прилечь. А лучше с Тэхёном в руках. — Такой себе дом, они могли бы своему стажеру получше выбрать, — Тэхён ворчит, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Он уже было собрался идти выше, но Чонгук его тянет к своей двери, кивая на нее. — Уроды, правда. Ты им так много приносишь, а зарплата наверняка тоже урезана в два раза, так еще и жилье такое отвратительное. — Сносное, — Чонгук встает у него за спиной, прижимаясь к легкой блузе грудью, пока Тэхён ковыряется в чуть заедающем замке. — А ещё мне не оплатили билет из Кореи. Ноги в вымокших, грязных носках неприятно ноют от ледяного бетона под ними, но альфа стойко держится и даже не переступает между ними, чтобы секундно снять напряжение. Не хочет волновать лишний раз Тэхёна — он и так на взводе. — Надо и нам открыть прием стажеров, серьезно, вы просто золотая жила. Ну наконец, — он выдыхает сквозь зубы, когда дверь поддается и открывается, впуская их хоть в какое-то тепло. Будто впервые Чонгук замечает, что снятая ему квартира и правда не особо уютная. Наверное потому, что здесь Тэхён смотрится совсем не к месту, чужим, совсем не как дома. — Я быстро соберусь, нормально если возьму сразу все? У меня небольшой чемодан и рюкзак с собой, — Чонгук задумчиво смотрит прямо из коридора в комнату, прикидывая где лежат все вещи, пока Тэхён озирается по сторонам. — Конечно, у меня полно места. Но сперва давай в ванную, — Чонгук снова спокойно слушается подтолкнувших его в сторону ванной комнаты рук. — Садись на бортик. Он едва успевает щелкнуть выключателем, чтобы ванная со свежим ремонтом озарилась светом. Тэхён хлопает его по спине, подгоняя сесть, а когда Чонгук, ничего не понимая, все же усаживается, омега склоняется, подхватывает его под колени, чудом не опрокинув в ванную, и перекидывает ноги через бортик в саму ванную. Все также же молча он наклоняется следом, опускается на колени и касается лодыжек Чонгука, по очереди стягивая промокшую ткань, а следом подтягивает выше штаны. Альфа смотрит на макушку омеги, возящегося с его далеко не чистыми ногами, вдруг понимает, насколько скованно себя теперь будет чувствовать Тэхён рядом. Пережитая им боль навсегда останется грузом между ними. — Я полью просто, а когда привыкнут к теплу, наберу горячей воды, чтобы ты попарил ноги, — Тэхён выпрямляется, снимает со стойки лейку, включает воду и поливает ею руку, настраивая температуру. — Тэхён, — Чонгук словно просыпается, когда его касается теплая влага. Он смаргивает привычную дымку с глаз и заглядывает в повернувшееся лицо. — Тебе не нужно делать что-то особенное, чтобы я не ушел. Или чтобы я тебя любил. Не нужно приманивать меня заботой. Я простил тебя полностью и люблю не за то, что ты будешь стелиться перед мной, а за то, что это просто ты. — Я знаю, — Тэхён легко улыбается и, быстро проверив не мочит ли он Чонгуку штаны, делает шаг ближе, чтобы оказаться вплотную. Руки альфы как-то сами собой оказываются на его талии и притягивают ближе, пока он прислоняется лбом к животу и тихо дышит едва ощутимой вишней. — Не буду отрицать, что во мне сидит что-то, шепчущее насколько я плох и не достоин тебя, насколько много, усердно и в ущерб себе мне надо стараться, чтобы быть хотя бы тебя достойным и чтобы ты хотя бы не сразу ушел от меня, когда увидишь меня “настоящим”. Но я беспокоюсь о тебе, в первую очередь, поэтому терпи, — он накрывает рукой голову Чонгука, когда его ноги начинают погружаться в настолько горячую воду, что кожа колется изнутри, и не выпрямиться её поднять, чтобы что-то сделать с этим ощущениями. — Это на минуту, быстро пройдет. Не волнуйся. А во вторую — я хочу этого. Не всё тебе заботиться обо мне, альфа. Чонгук хмыкает, услышав прозвище, от которого плечи чуть расправляются и вниз живота сбегают мурашки. Да, он альфа. И да, он готов своей омеге мурчать, и это нисколько не стыдно. Постепенно вода все больше и больше заполняет ванную, а когда она почти что качается резинки Чонгуковых штанов, Тэхён закрывает кран. Тут же в комнате становится тише, будто бы звенит вокруг от отсутствия шума. — Как ты можешь просто взять и так легко отпустить? — Тэхён вздыхает шумно, видимо, тоже ощущая тишину не совсем приятной, и садится на бортик ванны, только лицом в противоположную сторону. Он немного медлит, но все же склоняется к плечу Чонгука и упирается в него щекой. — Смысл не отпускать? Прошлого не изменить никак, воспоминания не стереть. Мне не так просто сделать это, как тебе кажется, но все же я стараюсь. И ты старайся думать также. — Знаешь, говорят, что пары — это не похожие люди, а те, кто друг друга дополняют. Ты взбалмошный, какой-то серьезно-несерьезный и такой мудрый в душе. Полная моя противоположность. — Поэтому меня и тянуло к тебе, — Чонгук усмехается, смотря в стену напротив него. С ног почти ушло покалывание, уже шевелить пальцами в воде, издавая тихие плески, становится приятно. — Но я хочу купить пальто. — Все, мы расстаемся, как ты посмел обменять нашу любовь на какое-то там пальто! Тэхён усмехается в один с ним голос и замолкает сразу же, как и Чонгук. Альфа готов поспорить, что он лежит на его плече с закрытыми глазами, но Чонгук лишь склоняет свою голову, упираясь в его висок подбородком. — Так странно, когда ты не все время такой саркастичный и ядовитый, — ему приходится говорить тихо и едва раскрывая губы, чтобы не сильно давить на Тэхёна. — Этого я и боялся. Мне тяжело всегда быть веселым и открытым, а ты ведь знаешь меня только такого.. — Нет, — Чонгук все же соскальзывает вперед, чтобы прижиматься уже щекой к его волосам, и тоже прикрывает глаза. Вокруг них тепло, едва заметно пахнет вишней и, кажется, его мускусный запах начал появляться в комнате в ответ. — Я видел тебя за работой. Сосредоточенного, горящего результатом и радующегося ему. И вижу тебя сейчас. Каждый твой новый образ мне интересен, пусть он и отличается от другого. — Я очень эмоционален на слезы, — Тэхён тяжело вздыхает и чуть толкает его головой, отчего Чонгук поднимает свою и дает ему выпрямиться. Повернувшись друг к другу, они заглядывают в глаза, пока Тэхён тихо договаривает. — Столько лет уже прошло, а это никак не станет нормальным. А после Тэхён двигается чуть назад и задирает рукав свой блузки почти до самого плеча, открывая тонкое предплечье. Он молча протягивает его Чонгуку, а альфа бережено берет его руку в ладони, боясь сломать, настолько хрупкой она кажется. Опустив взгляд, Чонгук сразу замечает тонкие, бугристые полосы по всей коже. Большинство из них вертикальные, но есть и перерезающие их горизонтальные. Кожа выглядит будто обвитая лианами изнутри, и это даже кажется красивым. Но только кажется. Потому что Чонгук помнит, как Тэхён признался, что его альфа делал ему больно. — Я не смог вскрыть себе вены, слишком боялся боли после этого. Поэтому тогда я наглотался таблеток, — Чонгук поднимает голову, смотря как шевелятся его губы и как он хмурится, смотря на руку. — Прошлое позади. А когда мы идем, то смотрим только вперед, — Чонгук заглядывает Тэхёну в глаза, когда омега поднимает их и, не разрывая зрительного контакта, все также бережно поднимает его руку к лицу и мягко целует в одно из сплетений шрамов. — Это часть тебя. Она есть и она красива, потому что это ты. Остальное уже не важно. Тэхён не плачет, у него даже не стоят слезы в глазах, но он с такой задумчивостью смотрит на Чонгука, будто пытается осознать его слова или думает, как бы сообщить, что Чонгук идиот. — Пока ты не подобрал подходящих мне эпитетов, вызови нам такси. Я быстро соберусь, — Чонгук тянет его к себе и коротко обнимает, крепко прижав к шее, чтобы дать почувствовать свой запах. — Я пахну иначе, запоминай! — Ты пахнешь, как дорогущие духи для миллиардеров… Улыбнувшись, альфа отстраняется чуть более спокойным. Знать, насколько любимое тело может быть исполосовано, не по себе, а уж какие травмы это оставило Тэхёну в душе.. — Если бы ты был чуть умнее и обулся, ехали бы на метро, — омега ворчит, выходя в комнату следом за вытершим ноги Чонгуком. Альфа находит ещё не до конца разобранный чемодан и оборачивается на копошащегося в телефоне Тэхёна, что застыл, прислонившись к косяку. — Почему ты избегаешь машины? — Это так очевидно? — Просто я очень наблюдателен, — Чонгук пожимает плечами и ухмыляется на закатанные глаза омеги, после принимается быстро скидывать свои вещи. — Он водил очень опасно. Резко, дерзко, быстро и без уважения к окружающим. Таксисты почти всегда водят так же, и каждый раз в машине мне не по себе, такое чувство, что мы попадаем в аварию. — Впредь будем избегать такси, обещаю, — Чонгук оказывается рядом с ним неожиданно для вздрогнувшего Тэхёна. Альфа целует его в лоб и открывает шкаф, забирая пару рубашек из него. Они оказываются последними вещами в квартире, поэтому, застегнув чемодан, Чонгук проходит мимо Тэхёна, и не забывает его легко поцеловать, прямо на кухню, где сгребает еду из холодильника в пакет. — Ты словно переезжаешь ко мне… — Ты ведь сам позвал меня, — альфа хмыкает и смотрит на сухой завтрак в коробке, решив и его прихватить. — Я позвал провести течку, а не жить со мной. У меня вовсе не то настроение, чтобы вступать в перепалки с тобой, но, Господи Боже, насколько ты вообще наглый! — Жемчужинка, у меня с тобой контакт на ментальном уровне, я же знаю, что ты не против. И если что, лучше же, чтобы нам не пришлось через несколько дней в разгар течки ехать за чем-то сюда. А не понравится жить вместе, так я уеду, как только ты скажешь, делов-то, — убедившись, что теперь точно все пожитки взяты, Чонгук подходит к Тэхёну и заглядывает ему в глаза, остановившись рядом. — Как у тебя получается прикрывать такую мудрость идиотизмом? Или ты настолько умело придумываешь оправдания? Это безумный талант, Чонгук. Альфа лишь усмехается и едва сдерживает себя, чтобы не сгрести такого мягкого после слез омегу в объятия. Но он лишь кивает на дверь. — Такси, наверное, уже рядом. Нам пора. В этот раз он в ботинках, о чем ехидно шутит Тэхён, ответственно несущий сумку с ноутбуком и придерживающий Чонгуку двери, пока он мучается с чемоданом. Машина и правда уже ожидает их недалеко от дома, Чонгук сажает Тэхёна в салон, пока сам под легкой моросью грузит чемодан в багажник. Плюхнувшись наконец рядом, он шумно выдыхает и отряхивает лицо и волосы, ворча под нос, насколько несносная в этой стране погода. Тэхён на его бормотание лишь улыбается и помогает стряхивать влагу с плеч. Стоит им выехать на оживленную улицу, омега тут же немногим зажимается и не сводит взгляда с дороги из-за плеча водителя. В этот раз Чонгук тоже наблюдает за ним и наконец может понять мысли — Тэхёну страшно попасть в аварию. От этого небольшого, пусть и грустного факта, теплеет в груди. Они уже не незнакомцы, а кто-то ближе. Чонгук отстегивается под вдруг испуганный взгляд Тэхёна и усаживается на место посередине. Оно не удобное, ногам мало места и ремень, кажется, не такой безопасный, но все же пристегнувшись им — больше для успокоения Тэхёна, — Чонгук обнимает его и тянет к себе ближе. — Водителю невыгодно попадать в аварии, поэтому он резко или быстро водит, только когда абсолютно уверен в безопасности, — альфа шепчет ему это в волосы на своем родном языке, зная, что Тэхён прекрасно его поймет, а водитель за рулем — нет. — Поэтому не переживай, реальной угрозы для нас нет. Его слова, кажется, несколько помогают, потому что оставшуюся часть дороги Тэхён расслабленно проводит в его руках с прикрытыми глазами. Чонгук его мягко будит, когда замечает знакомую местность. Тэхён сонно моргает, должно быть провалившись в сон на его плече, и хмурится, осматриваясь. Вдруг он резко поворачивается на Чонгука своими огромными глазами, полными чего-то, а альфа лишь вопросительно вскидывает бровь. Будто успокоившись, что он рядом, Тэхён выдыхает и промаргивается. Словно боялся, что их примирение было сном. Из багажника забирают все уже без дождя, что несомненно радует. Зайдя в дом, Чонгук как назло идет медленнее из-за чемодана, который нужно аккуратно поднять по лестнице, и успевает вспомнить абсолютно все оба раза, что проходил здесь. Почти самый счастливый в своей жизни, ведомый за руку любимым омегой. И самый болезненный, с размытой картинкой перед глазами и дырой в сердце. Тэхён в лифте смотрит так, будто понимает мысли альфы. И ему правда жаль. И он бы хотел избавить его от этого. — Все уже хорошо, это главное, — Чонгук успокаивает и его, и себя этими словами и подается вперед, целуя омегу между бровей. — Иди сразу в душ, я возьму тебе полотенце и присоединюсь, — Тэхён позволяет себе ненадолго прильнуть к альфе, но стоит лифту остановиться, он быстро выходит к своей двери и открывает её, а после даже помогает Чонгуку перетянуть его чемодан в квартиру. Альфа послушно выуживает из него себе домашние футболку и штаны и сразу направляется в уже знакомый ванную комнату. В этот раз он лишь мельком вспоминает, как зашел сюда за вещами, чтобы скорее убраться из квартиры, но тут же отпускает эти мысли. Горячая вода приятно касается тела, когда Чонгук укладывает стопку своей одежды на стиральную машинку. Он только успевает расслабиться, как по ногам тянет легкий холод от вошедшего Тэхёна. — Я подожду, пока ты закончишь. Ты же не голоден? — Омега действительно собирается ждать, Чонгук видит сквозь матовое стекло, как он садился на закрытую крышку унитаза. — Нет, не хочу есть. Иди ко мне, так будет быстрее. — Вряд ли получится быстрее, ты хотел сказать приятнее… Тэхён ворчит себе под нос, но заставляет Чонгука улыбнуться тем, что сразу же после слов альфы подскакивает на ноги и активно скидывает с себя всю одежду. Всего через мгновение дверца тихо отъезжает в сторону и Чонгук делает воду чуть прохладнее, чтобы Тэхёну было комфортнее привыкать. — Мы правда быстро, я умею держать себя в штанах. — Так у меня и нет претензий к твоим штанам и тому, что ты в них держишь, — Тэхён улыбается альфе, но иначе, вовсе не так, как делал это раньше. Чонгук теперь видит в его улыбках старую печаль, почти ушедшую боль и поглощающую усталость. Проигнорировав выпад в свою сторону, Чонгук подтягивает Тэхёна к себе и обнимает, уткнув в грудь. Воду, льющуюся на спину омеги, делает чуть теплее и устраивает ладони на лопатках. — Пару минут, жемчужинка, и помоемся. — Хоть десять, — Тэхён отвечает ему точно довольным голосом, а Чонгуку очень приятно осознавать, что не только ему безмерно хорошо. — Ты чувствуешь любовь в прикосновениях? Или для тебя это язык любви это больше слова или действия? — Думаю, мой язык любви сломался тогда. Но с тобой я чувствую его во всех проявлениях. Ты красноречиво на нем говоришь, знаешь ли. — Рад, что мои усилия прошли не зря, — подобно большому коту, Чонгук трётся щекой о волосы омеги и только потом отстраняется. — Но больше секса в людных местах у нас не будет, — вопреки словам, в глазах Тэхёна пляшут чертики. Чонгук ухмыляется, едва сдерживая “Так я тебе и поверил”. — Злюка. — Ага. Тэхён с ухмылкой вручает Чонгуку зубную щетку — к сожалению, новую, потому что на свою тоже выдавливает пасту и начинает ею чистить зубы. Не будь у альфы рот полон пены, он бы точно пошутил, что сам прекрасно справляется со своей гигиеной, и переживать Тэхёну тут абсолютно не о чем. Чонгук первым берет в руки гель для душа и щедро размыливает его между ладоней, добавив в обнимания продуктивность — теперь Чонгук не просто прижимает Тэхёна к себе, но и намывает ему спину. Тэхён, стоит отметить, делает ровно то же самое. Не сговариваясь, они одновременно отстраняются ещё дальше, чтобы дать ладоням изучить уже живот и грудь. По телу Тэхёна местами появляются небольшие шрамы, Чонгук чувствует их шероховатость пальцами и некоторые даже находит глазами, но сразу уводит их, чтобы не акцентировать внимания и не волновать Тэхёна плохими воспоминаниями. Нужно будет каждый из них переметить однозначно. Сняв лейку с держателя, Чонгук аккуратно обливает все тело омеги теплыми струями и помогает рукой смыть с него пену, а после передает душ и ждет, пока Тэхён сделает то же самое с ним. Робости от того, насколько интимное делает для него Тэхён, почему-то нет, как будто за сегодняшний вечер они стали уже немыслимо близки в полном доверии друг другу. Тэхён выключает душ и первым выскакивает на коврик, чтобы сразу развернуть огромное полотенце и накинуть его Чонгуку на плечи. Даже ворчать о том, что так заботиться и переживать должен именно он, Чонгук, а не о нем, не хочется. — У тебя завтра ведь выходной? — Чонгук выбирается следом за Тэхёном на влажный, но теплый коврик, стирая остатки влаги с кожи уже на нем, пока омега надевает шелковую пижаму из кофты и штанов. — Да, я взял течные, но если не начнется, было бы неплохо там одну презентацию дать ассистенту упаковывать, — закончив, он отшагивает подальше, давая Чонгуку пространства и заодно протягивая его сложенные хлопковые штаны и футболку. — Я могу пару дней скосить, конечно, но потом у меня будут проблемы… Могу сказать, что начался гон, но когда он реально начнется, придется работать тогда. — У тебя ведь не много задач, можешь работать по паре часов утром и вечером, а я пока буду прибираться или готовить. — Тебе ведь будет плохо, — развесив их полотенца на вешалки, Чонгук подхватывает руку Тэхёна в свою и следует за ним в спальню. — Думаю, от твоего присутствия дома будет легче. Да и это единственное время, которое я могу посвятить генеральной уборке, стирке. И потом нам приятно будет в свежести, и мне внутри становится спокойнее от занятий по дому. — Омежья сущность просыпается? — Чонгук забавно щурится, когда Тэхён бросает его руку и, расправив одеяло, забирается в кровать, чтобы отползти на свою половинку. — Ой, да замолчи. Она не помешает мне уделать тебя в работе, если вдруг мы будем в одной компании потом. — Да-да, само собой, молчу. Шикнув на него, Тэхён от сердца ударяет альфу по плечу, но когда тот стихает рядом на боку, омега выключает свет и пристраивается рядом, касаясь лбом сложенной руки Чонгука, на которой тот лежит головой. — Чонгук, — голос Тэхён разрезает темноту, в которую альфу уже начало было затягивать. Он моргает вдруг потяжелевшими веками, пытаясь различить омегу перед собой в темноте. Но Тэхён опускает руку на его скулу и водит по коже, разгоняя в Чонгуке мурашки, перемешанные с теплом. — Спи спокойно, — от слов, прошептанных на выдохе, внутри снова что-то поджимается. — Я люблю тебя, — ожидаемое он решает произнести сам. Тэхён усмехается, обдав руку альфы теплым дыханием. А после мягко целует ее и прижимается уже щекой. — Я тебя тоже.

🔞🔞🔞

Чонгук выныривает из сна из-за болящей головы. Едва разлепив веки, он тут же морщится от стрельнувшей молнией внутри его черепа боли и едва ли не мычит, но вовремя спохватывается, почувствовав теплое дыхание в свое плечо. Всё же открыв глаза, Чонгук осматривает уже светлую комнату, осознавая тяжесть во всем теле и характерное сведение мышц повсюду. Переведя взгляд на мирно спящего уткнувшись носом в его плечо омегу, Чонгук прикидывает, насколько сильно будет он ругаться, когда всё же окажется, что альфа заболел по своей неосторожности — “идиотизму”, —проносится шепоток Тэхёна в голове. Пить всё же нестерпимо хочется, поэтому Чонгук, соскребя остатки своих сил из дальних уголков тела, аккуратно снимает обнимающие его бицепс руки и плавно скидывает ноги с кровати, принимая сидячее положение. Голова сразу же откликается жутким взрывом боли, и сдержать стон получается уже едва-едва. Уперевшись ею в руки, Чонгук тихонько выдыхает через рот, ожидая, пока волна, видимо, мигрени его отпустит. — Ты в порядке? — Сонный, хриплый голос Тэхёна немного пугает, но разгоняет чуть-чуть боль. Чонгук все же понимает голову и оборачивается на него, подобравшегося ближе и смотрящего с явным страхом в глазах. — Всё в порядке, — альфа старается улыбнуться, чтобы успокоить его, ведь наверняка Тэхён подумал, что он может сбежать, как сделал его прошлый альфа. Воспоминания о вчерашних словах действуют, словно молот, разом вбивший в череп десяток гвоздей. — Вижу, насколько всё в порядке, — Чонгук даже не замечает через вдруг появившуюся размытую пелену на глазах, что Тэхён оказывается рядом. Он только чувствует, как омега обнимает его поперек спины и давит, опуская обратно на матрас, а после и ноги затягивает. Холодная ладонь следом оказывается прямо на его лбу, а Тэхён еще через мгновение тяжело вздыхает. — Знаю, идиот. — Глупый альфа. Можно сделать поблажку в прозвищах, пока тебе плохо, — говоря, Тэхён усаживается рядом с Чонгуком, подцепив следом одеяло, чтобы плотно укутать альфу по шею. Только после этого Чонгук вдруг понимает, что его потряхивает от холода, и хочется в кровать затащить грелку или обогреватель. Какое-то время Тэхён раздумывает над чем-то, а Чонгук просто существует где-то в своих пальцах, которые омега теребит под одеялом, без единой мысли в голове. — Я сделаю тебе покушать и потом дам таблетки. Хочешь чего-то? — Только поправиться скорее, — Чонгук разлепляет влажные глаза и смотрит на грустного Тэхёна, сидящего на коленях рядом. — Я прикрою шторы, чтобы свет не резал тебе глаза, — омега заглядывает в них и улыбается все еще очень тоскливо, озабоченный состоянием альфы. — Что болит? — Голова только. — Ладно, не так плохо, — Тэхён точно делает усилие и чуть веселеет, наклоняется к альфе и целует его в лоб, перед тем как резво соскочить с кровати. — Я быстро, постарайся не уснуть. Чонгук, само собой, засыпает, кажется, стоило только Тэхёну задвинуть шторы. — Я не сплю, — однако просьба омеги кажется въелась в подкорку, потому что только почувствовав что-то прохладное на лбу, Чонгук тут же лепечет и распахивает веки. Тэхён, поцеловавший его, чтобы выдернуть из дремы, закатывает глаза, сев на краю кровати и поставив на ноги поднос с тарелкой, кружкой и бутылочкой. — Верю-верю, — он улыбается уже добрее, видимо, успокоив внутреннего омегу, пока готовил. — Сядешь? — Отлучусь в уборную, — Чонгук мельком улыбается и медленно, словно ленивец, ступает на ледяной пол, шикнув от его холода, и поднимается в полный рост. Он опустил из виду ускакавшего куда-то Тэхёна, но стоит сделать шаг, как омега оказывается рядом и ставит около его ступней мягкие тапочки, помогая нырнуть ногами в них. Следующие шаги Чонгук делает один, Тэхён садится на кровать, за что альфа ему благодарен — если бы он его поддерживал на пути в туалет, это бы задавило все остатки гордости. Лучше уж медленно, по стеночке, тем более, что это уже давно привычный для него способ ходьбы. Обратно доходит он попроще, даже не придерживается, хоть голова и кружится в дополнение к боли. Тэхён поправил его подушку, расправил одеяло и пригласительно откинул один его уголок, пока Чонгук прощупывал стены в квартире. Дойдя до своего места, альфа садится и кутается плотнее, пока Тэхён аккуратно передвигает ему на бедра поднос и переставляет чай на тумбочку. — Рисовая каша на соевом молоке. Не знаю, любишь ли ты сладкое, поэтому это мёд, — он указывает длинным пальцем на маленькую плошечку и протягивает Чонгуку термометр. — Съешь хотя бы чуть-чуть, тебе нужны силы. — А ты? — Чонгук берет ледяную в сравнении с его горячей сейчас кожей ложку и щедро добавляет сладости себе в кашу под внимательным взглядом Тэхёна. — Там ещё есть, дам тебе таблеток и поем сам. Не найдя, что ему ответить, Чонгук кивает и отправляет первую ложку в рот. Есть не хочется от слова совсем, но едва молочный, сладкий и разваристый вкус заставляет прикрыть глаза. Тэхён, кто бы сомневался, идеально готовит для Чонгука. — Безумно вкусно, — альфа улыбается ему через стреляющую в голове боль и старается съесть как можно больше, прихлебывая ромашковым чаем, пока Тэхён терпеливо сидит рядом и гладит его по ноге через одеяло. Стоило ему оставить всего несколько ложек в тарелке, Тэхён понятливо улыбается и забирает всю посуду, протянув несколько таблеток и воду. Чонгук глотает их все и, следуя строгим указаниям своего врача, сидит минут десять, пока еда немного переварится и только после укладывается, снова ускользая в сон. Ему хочется подольше оставаться в сознании, чтобы слышать тихую возню Тэхёна, старающегося дать альфе покой, но всё же затягивает его почти за пару минут. Сон проходит будто за секунду. Только Чонгук прислушивался к Тэхёну и старался не заснуть, как уже поднимает все еще гудящую голову. В комнате стало светлее от включенного на минимальный свет торшера, а рядом снова примостился Тэхён. Он свернулся калачиком и улегся головой прямо Чонгуку на живот, укрывшись сверху тонким пледом. От него идет тихий запах вишни, слишком уж яркий для обычных дней. Чонгук с сожалением смотрит на свою пару, осознавая, что справиться с болезнью до течки он всё-таки не успел. Тэхёна однозначно надо переложить на подушку, чтобы хотя бы один из них не мучался головной болью. Но стоило только Чонгуку пошевелиться, как Тэхён бодро вскидывает голову и садится, оттолкнувшись от матраса. — Ты как? Плохо? Чонгук не успевает даже ответить, как его ладонь уже пристраивается на лбу, не давая подняться. — Не упала, — Тэхён хмурится и, не сказав больше ничего, перебирается через Чонгука, резво скрываясь в коридоре. Он возвращается всего через минуту с коробочкой лекарств в руках, по пути перебирая упаковки. Присев на край кровати, омега, не взглянув на альфу, передает ему бутылку с водой, что-то наконец выбирает и дает Чонгуку таблетку. — Пей. Не спадет через пару часов, придется вызвать врача. — Хорошо, — Чонгук проглатывает все ему положенное и скатывается немного по подушкам, наблюдая из-под ресниц за пристраивающим на тумбочке лекарства Тэхёном. — Хочешь еще поспать? — Закончив, Тэхён поворачивается к нему и касается снова холодной рукой ладони Чонгука. Он молчит про пришедшую течку, а Чонгук решает не напоминать о ней. Возможно из-за его болезни и вялого феромона, она пройдет мягко и незаметно. — Думаю, что нет. Может, посмотрим что-то? Тэхён кивает, но не двигается с минуту, вглядываясь в лицо Чонгука. Снова ему было бы не по себе, не гуди фоном голова, так что сейчас альфа спокойно смотрит вяло в ответ. Он вздыхает тяжело и целует Чонгука в лоб перед тем, как встать и достать из сумки свой ноутбук, а альфа тихо наблюдает за ним, пытаясь понять, что в Тэхёне меняет течка, кроме, конечно, самого факта, что он постоянно течет. — Так, пока болеешь полагаются либо мультики, либо комедии, либо шоу. Твой выбор? — Тэхён садится в позе лотоса рядом, запустив ноутбук и открывая сайт кинотеатра. — Шоу. — Отлично, будем смотреть ниндзя-шоу. Думаю, ты бы мог пройти первую полосу однозначно, — хмыкнув, Тэхён включает какое-то шоу и ставит ноутбук за их ноги. Чонгуку особо ничего не видно, но оно, честно говоря, и не нужно. Он иногда следит за фигурой, проходящей препятствия, но больше уделяет внимания почти заползшему на него омеге. Мышцы всё еще неприятно выкручивает и в ногах, и в спине, поэтому крепко обнять кажется невыполнимой задачей, но Чонгук все равно пристраивает руку в прохладном для него сейчас воздухе поверх талии Тэхёна. Каждые десять минут Тэхён чуть двигается, никак не может найти покоя, но липнет слишком близко, а Чонгук лишь наблюдает, понимая, что ничего течка из-за его феромонов легче не проходит. После окончания первого выпуска и своих нескончаемых метаний по Чонгуку, Тэхён носком ноги ставит паузу и садится. В этот раз он не трогает лба Чонгука, лишь скептически смотрит на неоткинутое одеяло и подает градусник. — Я написал твоему начальнику, что ты заболел, — говорит, словно между делом, сев напротив, пока Чонгук измеряет температуру. — Пришлось сказать, что мы в отношениях. Знаю, что следовало уточнить это у тебя, но чтобы не оштрафовали, я всё же написал. И ещё мне точно не следует грузить тебя сейчас такими неважными вещами, прости. — Нормально, грузи, — Чонгук вытягивается в его сторону и накрывает коленку рукой, на которую Тэхён тут же укладывает свою и снова перебирает татуированные пальцы. — Я не против… Анонсирования наших отношений? Прости, голова совсем не варит. — Ничего, — Тэхён улыбается и приятно проводит по внешней стороне ладони Чонгука, — ты слишком горячий. — Организм борется, это ведь хорошо, — Чонгук ведет плечами и старается улыбнуться, чтобы успокоить Тэхёна, ведь тот наверняка переживает внутри, но сил на настоящую улыбку не хватает. Градусник издает тихий писк и Чонгук протягивает его омеге, даже не взглянув на показатели. — Чонгук, я вызываю врача. — Давай поедем сами, моя страховка покроет только больницу… — Я покрою вызов на дом и это не обсуждается, — Тэхён шикает на него и даже легонько бьет по ладони, второй рукой уже что-то ищет в телефоне. — На ближайший час остались только врачи-альфы. В задумчивости он вытягивает губы уточной, как никогда не делал на работе. Чонгук с упоением думает, как хотел бы чмокнуть их, но не решается делать сейчас резких движений. И только после десятков секунд до него доходит смысл сказанных слов. — Никаких альф в доме, пока у тебя течка. — Это врач, Чонгук. — Я сказал нет и точка. — А я сказал, это врач и его вызов на дом не обсуждается, — Тэхён поднимает голову и с прищуром смотрит ровно Чонгуку в глаза, пока опускает указательный палец прямиком на экран, как подозревает Чонгук, на кнопку “вызвать”. Альфа лишь скрипит зубами и качает недовольно головой. — Будь я сейчас здоровым, тебе бы досталось. — Будем реалистами, ты бы вытрахал меня на всех поверхностях, и сейчас я был бы этому непременно рад. Но пока член лежит в штанах, я тут начальник! — Начальник, — Чонгук закатывает глаза и собирается силами, немного откидывая одеяло и полу-садясь. — Сидишь в комнате и с другой стороны от него. Я сам встречу и провожу. — Не говори так, — у Тэхёна голос вдруг становится другим. Будто более высоким. Чонгук даже замирает в своем копошении в кровати и поднимает на него глаза. Покраснев, Тэхён тупит взгляд в свои руки, словно боится поднять его на альфу. — Тэхён? — Ты слишком сексуален в грозном настроении, так что держи при себе злость, запах и такой тон, пожалуйста. — Ты что, — Чонгук, несмотря на сильную боль в голове, не может не разулыбаться. Он чуть наклоняется и сгребает Тэхёна в объятия за плечи, притянув к себе и вынудив улечься прямо сверху. — Сильнее потек? Не дожидаясь ответа, он скользит рукой вдоль позвоночника до ягодиц, но хмурится, когда там оказывается абсолютно сухо. — Я не собираюсь тут все заливать, чтобы тебе было некомфортно, — Тэхён фыркает, но удобнее ютится на альфе и довольно выдыхает, уложив руку ему на грудь. Напоминает пригревшегося кота. — Поверь, мне будет очень комфортно. Так что убирай свои омежьи штучки и проживай течку нормально. — Руки при себе тоже держи, а то знаю я тебя. — Как иначе, я не хочу делать хуже, — Чонгук тяжело вздыхает и ласково проводит по волосам омеги, притянув на него уголок одеяла. — Долго твоего врача ждать? — Минут десять, я оформил срочный вызов. У меня нет сил ещё несколько часов переживать, — Тэхён трется о футболку Чонгука щекой, а после упирается на него подбородком, заглядывая в глаза. — Ты не проголодался? Уже обед. — Вообще не хочу есть. Но тебе надо хорошо покушать. — После врача обязательно поем, — чуть улыбнувшись, Тэхён прикрывает глаза и опускает голову вниз, касаясь кончиком носа футболки и уткнувшись лбом в челюсть альфы. Так и лежат до тихого звонка в дверь, на который под ворчание омеги открывать идет все же Чонгук. Он собирается с силами и даже делает широкие шаги, чтобы уверенно распахнуть дверь мужчине за ней. Альфа вежливо стоит напротив в пальто и рубашке под ней и в очках, будто он не врач, а адвокат. Поздоровавшись и указав на вешалку для пальто, Чонгук приглашает его за собой и так же ровно семенит к своему месту в постели, пока Тэхён послушно уселся с другой её стороны в кресло. — Ну и ситуация, — альфа усмехается, зайдя в комнату, сразу же чувствует мягкий запах Тэхёна, которым тут все пропиталось. А Чонгук, садясь на матрас, пытается не заскалиться от хлещущего бурей внутри гнева. Это его омега. Его запах. — Да, ситуация. — Чонгук, — Тэхён шикает на него, не уследившего за грубостью в голосе, со своего кресла. — Что мы обсуждали про штаны? Чонгук почти улыбается. Умеет же Тэхён его подколоть и отвлечь, конечно. Усевшись удобнее в постели, он смотрит на подошедшего к нему мужчину, который опускает на пол большой медицинский чемодан и садится на откуда-то взявшийся рядом стул. — Рассказывайте, как вам так повезло, — он заглядывает в планшет в руках, — Чон Чонгук. — Вышел на улицу в морось босиком вечера. Сразу после слов Чонгука в комнате виснет тишина. Он смотрит на русого альфу, находящегося в одной комнате с Чонгуковым течным омегой, который записывает что-то в планшет и не поднимает головы, будто ждет продолжения. А Тэхён молчит с половину минуты, видимо убедившись, что Чонгук настроен сегодня быть не ответственным взрослым, а ревнивым доминантным альфой, продолжает за него: — Ноги сразу после пропарили в горячей воде. Утром проснулся уже с температурой под сорок и головной болью, ближе к мигрени, горло в норме. Я дал жаропонижающее в девять, оно не сработало, так что я дал в час уже другое, тоже не помогло, поэтому вызвал вас. — Бывает, ничего страшного. Раз ничего не болит, скорее всего на ослабленный иммунитет прилип вирус. Суток ещё не прошло с замерзания, верно? Стоит отдать должное врачу, он не поднимает на Тэхёна глаз. Тот, конечно, сжался в калачик на кресле, подтянув к груди ноги, и тоже молодец, не активничает особо, послушался своего альфу. Чонгуку внутри становится спокойнее, наконец уходит сжимающая органы судорога напряжения. — Да, ближе к полночи будет, — Чонгук оттаивает и даже старается слабо улыбнуться, чтобы не растревожить сильнее боль в голове. — Поднимите футболку, я на всякий случай послушаю легкие, — стоит Чонгуку сесть ровно и задрать до ключиц майку, кожи касается что-то неприятно холодное. Он следует указаниям, как ему дышать, а сам кидает взгляд на Тэхёна. Тот внимательно наблюдает за ними, уложив щеку на колено. В домашней одежде с начинающейся течкой и таким мягким запахом он творит нечто невообразимое с Чонгуком, даже когда он болеет и ему слишком плохо. — Легкие чистые. Я назначу курс противовирусного, они хорошо помогут. И вколю литичку, это жаропонижающее, после этого должно стать легче. Если голова будет продолжать болеть, можно принять обезболивающее, но особо не увлекайтесь — хуже будет идти борьба с вирусом и дольше будете поправляться. После своих слов мужчина пишет снова что-то в планшете, а после наклоняется к чемоданчику. Он ковыряется в нем долгие минуты, за которые Чонгук медленно, но верно затекает обратно в свою теплую обитель под одеялом. — Чонгук, лягте на живот и приспустите штаны. Поджав недовольно губы, Чонгук переворачивается на живот и немного откидывает с бедер одеяло, чтобы не было слишком уж холодно. Штаны действительно приспускает, оголив всего пару сантиметров кожи, от соприкосновения с холодным воздухом которой все тело пробирает неприятными мурашками. Игла практически не чувствуется, как и раствор. Чонгук накрывается и медленно садится обратно, когда врач поправляет резинку штанов, закрывая ягодицу. — Работаете? Я оставлю по вашей страховке заявку на больничный, чтобы вас записали. Нужно будет через неделю сходить на прием в больницу, вас или выпишут и дадут все документы, или еще оставят дома. Постарайтесь эти дни быть дома, на улицу не выходить, есть более лёгкую пищу, — сидящий в полутемной комнате альфа снова пишет что-то в планшете, параллельно с этим проговаривая рекомендации. Снова он больше похож на юриста, вечно копошащегося в бумагах, а не на врача. — Да, будет лежать, — Тэхён фыркает, а Чонгук кожей чувствует его взгляд на себе. — Ещё как будет, и рыпаться не позволю. — Замечательно, насчет этого, — мужчина усмехается словам Тэхёна, но когда поднимает на того лицо, оно не выражает ничего кроме сосредоточенности. Чонгук почти готов разозлиться, что он смотрит на его течного омегу, но от этого удерживает коротенький факт, что он, можно сказать, лапал зад Чонгука. Новые уровень отношений, так и быть можно смотреть ему на Тэхёна. — Я могу выписать рецепт на сильные гормональные блокаторы. Они не остановят течку, но вы практически ничего не будете чувствовать и количество выделений снизится в разы. После этого препарата обязательно нужно посетить гинеколога, но в вашем случае, возможно, это меньшее зло. — Нет, не нужно никаких препаратов, — Чонгук отвечает быстрее, чем Тэхён успевает что-то сказать. — Ладно, но секс вам запрещен, надеюсь это вы понимаете. Хоть потребность и может проявляться, особенно, когда запах станет крепче, но это плохо скажется на организме. От его слов Чонгук чуть морщится, все же какой-то крупинкой не сгорающего в жаре мозга надеялся, что когда упадет температура он сможет дать им вволю насладиться. Тэхён рядом молчит, даже не вздыхает, но наверняка тоже расстроен. — Хорошо. Справимся. — Да уж, удачи вам в этом. Впредь постарайтесь не болеть вообще, — мужчина улыбается Чонгуку, будто с сочувствием и, ладно, это новый уровень, потому что когда он поднимается на ноги, чтобы отправиться к выходу, Тэхён идет его проводить и Чонгук позволяет ему сделать это. — Пока не засыпай, я принесу попить, — Тэхён улыбается ему быстро до того, как выйти. Чонгук и не собирался спать, он прислушивается к шагам и глухим словам о благодарности Тэхёна, пока дверь за незнакомцем наконец не закрывается. Как и обещал, Тэхён возвращается через минуту с полным стаканом воды и подает тот Чонгуку, уже привычно садясь на край кровати. — Не болезненный был укол? Если ноет, можно помассировать, чтобы раствор быстрее разошелся… — Я подозревал, что ты любишь мое тело, но чтобы настолько, — Чонгук, под закатывающий взгляд Тэхёна, цокает и со слабой улыбкой пьет воду. — Всё в порядке, я ничего не чувствую. — Совсем плохо, — Тэхён вдруг смотрит на него полными жалости и почти влаги глазами, от которых альфе становится не по себе. Само собой, омеги в течку подвержены быстрой смене настроения и плаксивости, им можно, Чонгук не спорит, но увидеть это на его — взрослом, сильном, опытном, умном, — да, Чонгук его обожает, — Тэхёне никак не ожидал. — Покушай, пожалуйста, — альфа достает из-под одеяла руку и накрывает коленку сентиментального сейчас Тэхёна, — а потом приходи, давай поваляемся вместе. — Куда я денусь, — в этот раз Тэхён царапает каждый из пальцев Чонгука ноготком, сосредоточенно выводя полосочки от фаланги к фаланге. — Прости, что я сразу отказался от того рецепта, мне стоило узнать твое мнение, — Чонгук дает ему довести мизинец, а после ловит рукой его ладошку и крепко сжимает, привлекая к себе внимание. — Я не имел на это права, потому что тебе тут плохо и ты должен выбирать, чувствовать это или нет. Я просто испугался, что ты можешь сделать это из-за переживаний, что мне будет тяжело рядом с тобой сейчас, а не из-за твоего самочувствия, и среагировал слишком быстро. Мне страшно за тебя, ты такой хрупкий, какая ещё отравляющая тебя химия… — Я понимаю и не злюсь. И ты прав, я бы согласится, чтобы тебе было спокойнее восстанавливаться, а не мучаться от воздержания из-за меня или терпет- — Тэхён, — Чонгук старается придать голосу строгость и тянет за руку к себе, вынуждая опуститься себе на грудь. — Я наслаждаюсь тобой всегда и в любом состоянии. Спасибо, что переживаешь и заботишься, я очень ценю это, но мне нужно, чтобы ты комфортно провел течку. Я готов даже помочь тебе перегладить весь шкаф, если тебе это нужно. — Мне, честно говоря, нужен твой член во мне, — Тэхён избегает его взгляда, смущаясь. Пошлости уже дело привычное, поэтому у Чонгука что-то тянет в груди, ведь Тэхён засмущался от предложения делать какой-то бред по дому, лишь бы ему было спокойно. — Спасибо, — Тэхён мямлит слово быстрее, чем Чонгук успевает признаться ему в любви и, возможно, попытать удачу и позвать замуж. Но добивать и так смущенного омегу, уткнувшегося ему в грудь, не решается. — Я люблю тебя, — говорит в ответ только это и ласково толкает носом в макушку. — Иди поешь. И ложись со мной. — Тебе надо поспать ещё, — Тэхён вздыхает и, поднявшись, каким-то чудом укладывает Чонгука удобно на бок, укрыв теплом до самой шеи. — Я хорошо поем, не переживай и засыпай. А Чонгук послушный. Тэхён не успевает выйти из комнаты, как его веки уже не поднимаются. Снова сна будто и не было: Чонгук открывают глаза так легко, будто только моргнул после просьбы Тэхёна поспать. Но вокруг стало значительно темнее, уже ничего не видно, словно за окном ночь. Приятная тяжесть на плече не дает насторожиться одиночеству — Тэхён снова пристроился под боком, облепив альфу всеми конечностями. Проморгавшись, Чонгук аккуратно включает лампу на тумбочке, озаряя комнату тусклым светом. Сразу же смотрит на не проснувшегося от этого Тэхёна — он мелко подрагивает и тяжело сопит сквозь сон. Понаблюдав с минуту за ним и убедившись, что в этот раз Тэхён не почувствовал его шевелений и не проснулся, Чонгук очень аккуратно и медленно выбирается из его объятий, бережно перекладывает голову на свою же подушку и поддерживает, когда омега переворачивается на живот из-за пустоты на месте альфы. Он замирает над кроватью скорчившись в три погибели, боится пошевелиться после того, как трогал Тэхёна, но тот все ещё спит, поэтому Чонгук на цыпочках выходит в коридор. Прикрыв за собой дверь, альфа уверенно идет в туалет, а следом заглядывает на кухню, чтобы и попить воды, и сделать им по кружке травяного чая. Мельком он замечает часы на стене, к которым тут же возвращается — восемь вечера. Скрипнув зубами от досады, что все проспал, Чонгук ищет что-то к чаю, чтобы накормить этим Тэхёна. Наверняка он только пообедал часа в два и больше не ел. И лишь заходя с подносом, наполненным чаем, пирогом и творожной запеканкой, которую Чонгук нашел в холодильнике, он понимает, что чувствует себя в разы лучше, чем утром. Помог этот доктор-альфа. Ладно уж. Чонгук прокрадывается к кровати, думая, как мягче разбудить Тэхёна, но омега видимо стал спать чутче, не ощущая его тепла, поэтому сразу ворочается и вскидывает голову, когда Чонгук ставит поднос на тумбочку. Ему приятно, что без него Тэхён не чувствует себя в такой же безопасности, чтобы крепко спать. — Привет, — альфа заползает под сонный взгляд омеги на свое место. Тэхён тупит несколько мгновений, смотря на него, а после подается ближе, как думает наивное сердце Чонгука, чтобы обнять его, но на самом деле коснуться лба. — Спала, — облегченно выдохнув, Тэхён трет отекшее ото сна лицо ладонью и резко хмурится, чуть сгорбившись. От Чонгука, любующегося им таким домашним, это не ускользает. — Болит что-то? — Да чертова течка, — Тэхён сипит сквозь зубы, уложив руку на низ живота и не двигается. — Иди сюда, — Чонгук подсаживается ближе и аккуратно упирает Тэхёна плечом на себя, чтобы вместе с ним медленно опуститься на подушки и устроить на себе боком. Скованно, но Тэхён следует за ним, особо не ворочается, видимо, чтобы не тревожить живот. Чонгук мало знает об ощущениях во время течки, кроме легкой возбудимости, но какие-то древние инстинкты говорят погладить поясницу. Так что забравшись рукой под футболку и даже под резинку высоких штанов, Чонгук мягко водит ладонью по спине Тэхёна, а чувствуя, что он немногим расслабляется, начинает увереннее надавливать и уже массировать. — Как ты себя чувствуешь? Голова ещё болит? — Тэхён заговаривает, когда уже совсем расслабляется рядом, переползает удобнее на плечо альфы и утыкается носом в его шею, втягивая запах. — Немного совсем, но мне куда лучше. Только благодаря тебе, спасибо, — наконец искренне улыбнувшись и не получив от этого порции боли в черепе, Чонгук утыкается лицом в его волосы и втягивает уже очень сладкий запах вишни. Сейчас течка Тэхёна явно добралась до пика. — Хорошо, но лекарства пить все равно надо. Я заказал все по схеме врача, поедим и выпей сразу таблетки, ещё перед сном надо будет разок успеть. — Конечно, всё, что скажешь, жемчужинка. Набрав в грудь воздух, Тэхён явно собирается сказать ему что-то ещё, но вместо этого из губ вырывается тихий скулеж и он снова скручивается плотнее, напряженно замирая, будто пряча живот. — Эй, — Чонгук опять начинает надавливать рукой на кожу и массировать, но в этот раз реакции почти нет, должно быть спазм стал сильнее. Тэхён ещё сильнее скрючивается, соскользнув уже до живота альфы лицом и снова болезненно стонет. — Как тебе помочь? — Он садится, встревоженно гладит Тэхёна по волосам, но тот абсолютно не реагирует. И снова у него абсолютно сухая одежда. Не послушался, когда Чонгук просил провести течку нормально. Помочь хочется очень сильно, каким-то чудом бы забрать на себя боль, но единственное, что Чонгук знает о помощи альфы в течку омеги — это близость. Тэхён убьет, как только ему станет легче. Но зато ему действительно будет уже не так тяжело и больно, а остальное уже так, мелочи. И Чонгук болеет, так что возможно его ждет пощада. А может напротив, ещё больше претензий. На решение уходит меньше минуты. Отбросив страхи, Чонгук аккуратно стекает по постели ниже, обнимает обманчиво нежно Тэхёна и перетаскивает его на себя. Тот даже не замечает махинаций, как и не чувствует, что альфа крепко зафиксировал его ногами и одной рукой. Ладонью скользит уже привычно по спине, Тэхён даже не напрягается от этого, но Чонгук не останавливается. Подцепив резинку штанов, он аккуратно стягивает их, пока не встречая сопротивления. Но вот когда следом идет белье, Тэхён вдруг каменеет сильнее и пытается встать, только у него совсем не получается от пережимающего ему ноги и руки Чонгука. — Ты что! — Тэхён же давится словами, как и полагается течному омеге при ласке. Чонгук, достаточно низко стянув одежду, чтобы открыть полностью ягодицы, без зазрения совести проводит по округлости, но сразу соскакивает ладонью в тепло между них. Помять ещё успеет — если переживет свою затею, — сейчас ему важнее расслабить Тэхёна. — Чонгук! Что тебе было не понятно в словах врача?! — Тэхён шипит и предпринимает слабые попытки выбраться из захвата, но Чонгук не ослабляет его. Он касается кончиком пальца входа, которому полагается быть уже влажным, и оказывается прав в догадке, почувствовав вместо скользких выделений лишь тонкую, сухую ниточку. — Тампоны ужасная вещь. Выкинь их все, — он старается придать голосу насыщенности, прекрасно помня реакцию Тэхёна. И она не заставляет себя ждать — он перестает трепыхаться и тяжело хныкает, опалив Чонгуку грудь дыханием. Чисто на всякий случай хватки Чонгук не ослабляет. — Чонгук, пожалуйста, мне и так очень плохо и больно, — Тэхён не контролирует дрожащий голос, — я же… — Тебе станет легче, мы оба знаем. Ты позаботился обо мне, дай теперь позаботиться о тебе, — Чонгук целует его абсолютно невинно в макушку, пока наматывает в пару кругов на указательный палец ниточку и начинает плавно вытягивать из нутра тампон. Тэхён тут же дергается в руках и резко выдыхает, а Чонгук, не имевший с таким раньше дел, замирает, боясь даже вдохнуть слишком глубоко. — Больно? Отвечает ему Тэхён не сразу, и за эти секунды Чонгук успел обругать себя в мыслях за эту чертову идею. — Он разбух, — чуть повернув запястье, Тэхён хватается горячими пальцами за удерживающую его руку альфы, крепко сжимая. — Это очень неприятно, потому что в начале там воспалено и если давить изнутри, а не снаружи… — Я честно пытаюсь понять, но понимаю только, что сам выкину к черту эти штуки. — Я перепачкаю всё тогда… Не трогай, пожалуйста, Чонгук. — Так и пачкай, в этом же смысл в конце концов! Буду убираться и каждый день стирать, если хочешь, только прошу тебя… — Чонгук снова целует его в волосы, потом толкает кончиком носа и трется щекой, выплескивая всю свою нежность, которая и вызывает тревогу. — Не причиняй себе вред или дискомфорт. Как мне сделать это менее болезненно для тебя, жемчужинка? — Просто, — Тэхён сдается и тяжело вздыхает, — медленно вытягивай. Я перетерплю. — Вот совсем себя не щадите. Каблуки носите, тонкую одежду на холоде носите, какие-то штуки в себя пихаете, — Чонгук медленно ворчит ему в волосы, отвлекая голосом, пока пальцы снова тянут через сопротивление тампон. Он будто упирается во что-то и прилагаемых усилий уже не хватает, а вместе с тем и Тэхён напрягается сильнее и даже перестает дышать. Чонгук чуть дергает и оказывается благодарен ситуации, что он хотя бы не видит происходящего. Растянув кольцо мышц, тампон проще выходит, видимо, увлажняя то пропитанной в него смазкой. — Нет, я не понимаю, почему природа наградила вас ещё и родами, — аккуратно, чтобы не испачкать ничего, Чонгук вытягивается и пристраивает тампон с краю подноса, который, оказывается, выглядит как объемный кусок ватки. Не так уж и страшно, в отличии от вреда, причиненного им двоим. — Ты такой интересный, — Тэхён елозит головой по груди альфы, наблюдая за его действиями. — А кто бы тогда рожал? — Да я не говорю, что лучше бы это делали альфы. Нет, — альфа наконец возвращается руку обратно и с огромной радостью чувствует влажное тепло там, где ему самое место. Пальцы тут же начинают мягко наглаживать чуть припухший вход, пачкаясь в смазке и разнося её по коже. — Но несправедливо, что у нас нет таких циклов. Сколько у тебя в организме всего зависит от матки, каждый день какой-то новый процесс, течка вот может быть мучительной и болезненной, беременность вообще отдельная тема, а как её тяжело телу выходить, роды… Так много на твоей доле. Мне жаль, что так получилось. Тэхён не отвечает на задумчивые слова Чонгука, полностью уже испачкавшего его промежность в липкости. Он даже будто не замечает этого, почему-то не ворчит о своей излюбленной чистоте, лишь ставит голову подбородком на Чонгука и заглядывает ему в лицо. — Это не зависит ни от кого из нас. Но спасибо, что видишь это и ценишь, — в его слабой улыбке скользит какая-то горечь. Она уже знакомая между ними — так на вкус ощущаются воспоминания Тэхёна о прошлых отношениях. Должно быть, тот альфа не считал здоровье омег чем-то важным, а может это он был помешан на чистоте, а не Тэхён. Улыбнувшись ему в ответ, Чонгук тянет голову вперед и неловко касается губами брови Тэхёна, хотя бы так поцеловав. Отпускать он его все ещё не собирается, уж прекрасно успел узнать и догадывается, что даже после таких теплых слов, Тэхён покалечить ещё как может. — Ложись удобнее и расслабляйся. Улыбка перетекает в резкую ухмылку, когда Чонгук видит на лице не успевшего улечься Тэхёна резко закатившиеся глаза и губы, растянутые в “о”, когда два его пальца как по маслу проникли до костяшек в тело. Он не готовит Тэхёна — ни морально, ни физически, — и начинает с первого же мгновения быстро двигать ладонью, покидая тело на какие-то жалкие миллиметры и вгоняясь обратно. Запястье влажнеет от выделений и кожа начинает гореть, но Чонгук не позволяет себе замедлиться, сотрясая будто вибрацией изнутри воспаленное нутро. Голову Тэхён так и не укладывает, дав Чонгуку возможность видеть его затуманенные глаза и сведенные к переносице брови. Он не стонет, прикусывает губы и весь напрягается зачем-то, сжимая даже пальцы внутри — а Чонгук пытается не представлять, каково было бы, находись там совсем другая часть его тела. Течка словно просыпается с его действиями, затапливает всю ладонь вязкостью. За жалкую минуту мышцы в запястье начинают ныть от слишком быстрых и резких движений, но Чонгук чувствует Тэхёна и его напряжение, из болезненного ставшего предвкушающим. Он очень точно чувствует момент, когда омегу накрывает оргазмом и особенно глубоко входит, толкнув его выше и тут же прислонив пальцы изнутри к стенке, чтобы зажать простату. Тэхён, брызнув ему на футболку, едва слышно скулит, когда Чонгук это делает, и крупно вздрагивает, продолжая толчками изливаться. Узнать, ушла ли боль, хочется очень сильно, но Чонгук молча дает ему пару минут насладиться ярким оргазмом, медленно водя большим пальцем по копчику, а теми, что внутри, не шевелит. Дышать вишней становится почему-то приятнее, думая об этом, Чонгук улыбается — запах стал слаще, причиной этому, кажется, является именно он, Чонгук. Может он и переживет эту ночь. — Прости, маленький, — Чонгук перебивает еще не успевшего заговорить Тэхёна, когда тот, видимо оклемавшись, вдыхает в грудь побольше воздуха. — Поругаешься потом. А в этот раз уже открывшему Тэхёну рот мешают пальцы альфы, которыми он неожиданно для того сильнее надавливает на простату. Тэхён снова дергается прямо на Чонгуке, царапает его ладонь и пытается подтянуть коленки к груди, которые Чонгук тоже еще зажимает своими ногами, когда его пальцы натирают чувствительный бугорок сквозь горячую и мокрую стенку. Он даже не вынимает их и не делает никаких ощутимых движений, но Тэхёну хватает только такой стимуляции, чтобы липкой и снова налившейся головкой прикасаться к животу Чонгука. — Чонгу-ук, — Тэхён стонет его имя, заставляя в животе у альфы слишком уж приятно поджаться. Он снова дергается всем телом, но не может пошевелиться и хныкает, пытается увести бедра подальше от руки альфы. Чонгук упорно не дает ему сделать этого, не дает сместить свои пальцы хотя бы на несколько миллиметров в бок от простаты и с сильным нажимом трет её изнутри. — Да хватит! Чонгук, стой! — Тэхён слова почти выкрикивает, гнется в позвоночнике, хрустнув им в груди, а резко двинувшись назад и сжавшись, крупно трясется всем телом. — Надеюсь, у тебя есть звукоизоляция, — Чонгук говорит тихо, зная, что голос сейчас забирается под кожу его омеги вместе с запахом, который останется на нем из-за трения об альфу. — Чонгук! Никогда ещё он не слышал своего имени настолько надрывно и проникновенно. Тэхён кончает с ним на губах и дышит так громко, будто задыхается или плачет, наверное пытается унять трясущую его дрожь, цепляясь с силой за руку Чонгука. Завтра будут синяки от его пальцев, но Чонгук им даже рад. Он не торопится двигаться, снова дает омеге прийти в себя и нежно целует его в макушку, притираясь потом к ней щекой. — Маленький, — Чонгук не знает, сколько они лежали в тишине, пока Тэхён судорожно дышал, обвивая теплом пальцы альфы внутри, но за это время смазка стала меньше выделяться, а значит Тэхёна должно было накрыть гормонами, дающими ему сил на отдых. — Всё хорошо? Он аккуратно, чтобы не задеть наверняка сверхчувствительную простату, и очень медленно выуживает из нутра пальцы и мягко поглаживает ладонью по и так грязной ягодице, вместе с этим отпуская свои тиски из руки и ног. Тэхён не отвечает ему и, получив свободу, лишь скрючивается сильнее прямо на альфе, подтягивая колени к груди. Сердце Чонгука улетает вниз и трещит. Ему вдруг становится страшно прикоснуться снова, потому Тэхён не кажется сейчас счастливым или удовлетворенным, а снова выглядит болезненно. Только теперь его боль — полностью вина и ответственность Чонгука. — Тэхён, жемчужинка, — Чонгук все же рискует мягко коснуться его плеч, чтобы привлечь к себе внимание, — давай я наберу тебе ванную? Может дать обезболивающие? Он чувствует, как на языке горечью оседает страх из напряженного голоса, но не прячет его перед Тэхёном. Омега шевелится наконец, немного елозит руками, но Чонгуку не видно его действий со спины. Причину затишья Чонгук видит, лишь когда Тэхён упирается руками об его торс и приподнимается, повернувшись и посмотрев в душу покрасневшими глазами. — Прости, — слово срывается само, Чонгук не успевает уследить за ним и вдруг за сдавившими грудь тисками. — Прости меня. Прости, — он шепчет слова наперебой и чистой рукой касается щеки, большим пальцем убирая влагу под глазом. — Нет, — Тэхён давит улыбку, но она тут же исчезает, — всё хорошо. Просто… Ты даже не захотел взять меня в течку, просто сделал мне хорошо, хотя я буквально в твоих руках. И так хорошо, что… — Господи, — от его слов в сердце сразу же становится легче и спокойнее. Чонгук улыбается и устраивает руки подмышками омеги, легко подтянув того выше, чтобы буквально почти что уткнуться лицом в лицо. — Я жутко испугался, что сделал тебе больно. Возможно, Тэхён очень искренне заплакал от эмоций к Чонгуку, но альфа не пропускает мельком скользнувшей по его лицу ухмылочки. Всё же отомстил. — Я люблю тебя, — Чонгук вздыхает скорее обречено, чем облегченно, но надавливает на затылок Тэхёна, сталкивая их наконец губами, впервые за этот день в настоящем поцелуе. Тэхён, так открыто показывает, как соскучился по такой ласке, сам заползает чуть выше по альфе и обвивает его щеки руками, притягиваясь слишком крепко. Он, вопреки вроде разнеженному состоянию после оргазмов, сжимает бока альфы слишком уж сильно и первым проникает глубже, будто пытается пометить Чонгука даже изнутри, оставив частичку себя в каждом уголке. Чонгук мычит прямо в его губы, когда воздуха вдруг перестает хватать. Тэхён — послушный, что странно, — отстраняется и заглядывает такими горящими глазами в его, что Чонгуку немного становится не по себе. — Ты как будто хочешь изнасиловать меня, — он усмехается, прикинув, что в общем-то не был бы против такого. — Ты буквально это сделал со мной минут семь назад. Насилие, дорогой — это когда один против действий второго. Если так подумать, — Тэхён хмыкает и, не разрывая зрительного контакта, опускается лицом кожа к коже, — сколько раз ты уже насиловал меня? Он выдыхает слова прямо в щеку альфы и, чмокнув в нее же, почти до боли тянет Чонгука за волосы, вынудив повернуть голову в бок. Тут же горячий язык оставляет мокрые следы на шее альфы, лижет прямо выступившей полоске мышц до самой ямки ключиц, а потом прикусывает ее, пустив ток легкой боли в позвоночник альфы. — Никогда не говори так, Тэхён, — Чонгук, вопреки закрывшимся глазам, сохраняет в голосе серьезность. Кажется, это сильно влияет на Тэхёна, потому что он отрывается от кожи альфы и дает тому повернуться обратно, чтобы заглянуть в глаза. — Это было насилием над тобой? — Нет, Чонгук, прости, конечно, не было, — его голос сливается почти в одну быструю кашу. — Не говори так больше, даже в шутку, — Чонгук кивает ему и, он-то настоящий послушный, поэтому поворачивает голову обратно, снова дав Тэхёну пространство терзать свою шею. — Только до крови не кусай, а то вдруг ты вампир, кто ж тебя знает. Шутку Тэхён, кажется, не оценивает. Он забирается ладонью под щеку Чонгука, уже не тянет за волосы, и аккуратно снова возвращает его взгляд к себе. В его зрачках уже нет туманной поволоки, которая появилась после поцелуя. — Прости, я не хотел задеть тебя или сделать неприятно. Я люблю тебя, — Тэхён подается вперед и легонько целует его, почти сразу отстранившись. — Больше никогда такого не скажу. И не думаю так. Только получив от Чонгука мягкую улыбку, он шумно выдыхает и подается ближе. В этот раз губы не накрывают Чонгуковы, Тэхён просто дышит запахом с его щеки и едва ощутимо скользит по ней кончиком носа, совсем легким прикосновением щекоча кожу до приятных разрядов будто тока под ней. Почувствовав его руку внизу живота, пробирающуюся под резинку и спускающую ту ниже, Чонгук только соскальзывает одной рукой с лопатки в волосы и мягко гладит по задней стороне шеи. Внутри стало горячее, чем помнят пальцы. И снова между ягодиц влажно настолько, что Чонгук ощущает это горящей головкой, успевшей скользнуть по промежности, прежде чем Тэхён вгоняет ее в себя. Чонгук кожей чувствует, как он выдыхает прежде, чем подается назад, насаживаясь до конца. Терять тепло его дыхания на коже немного жалко, но увидеть сжатые в линию губы и нахмуренные брови тоже неплохо. — Я обязан это сказать, — Тэхён выдыхает сипло, замерев на месте и поджав мышцы живота, сузившись вокруг Чонгука. — Если станет плохо, скажи. — Ага, даже не сомневайся, — фыркнув, Чонгук соскальзывает руками на бока омеги, а крепко сжав их, с чувством толкается в него, прижимаясь пахом сильнее к ягодицам и чуть подбрасывая их. — Я убью твое тело, если тебе станет плохо, — Тэхён простанывает от этого движения и сжимается еще сильнее. Он пытается выпрямиться, но Чонгук не дает ему сделать это, фиксирует на месте и прогибается в пояснице, насколько позволяет матрас, делая мелкие толчки в пачкающий его смазкой проход. С каждым движением он трется головкой о поддающуюся давлению стенке, продавливающуюся где-то около простаты. С каждым его движением Тэхён сжимается особенно сильно на входе, будто кольцом опоясывая основание члена, только сильнее горящего от этого ощущения. — Как же ты хорош, — каждое слово омега выстанывает, обессилено упав на торс Чонгука. Он лежит, расслабленный, принимающий его так хорошо и постанывающий на каждое движение немыслимо долго, но будто дождавшись, пока Чонгук расслабится, вдруг выпрямляется. Альфа не сразу замечает слишком поплывший взгляд и очередное пятно на своей футболке. Даже после пропущенного Чонгуком оргазма у Тэхёна все равно возбуждение стоит всюду: он так и заливает бедра альфы смазкой, член красиво стоит, готовый снова излиться, а в глазах Чонгук тонет в пламени. — Не двигайся, — Тэхён просит его с такой нежностью в голосе, что у Чонгука замирает все нутро. Он не может осознать такую мягкость, пока видит перед выседающего на нем дьявола, но послушно замирает, чуть выскользнув из горячего тела. Тэхён благодарно улыбается, дает мелькнуть чему-то по-настоящему нежному в своем лице, пока не моргает и не укладывает одну руку Чонгуку на живот, а вторую позади себя на бедро. В глазах снова остается одни черти, стоит ему сильно упереться в руки и начать быстро двигаться вперед-назад по Чонгуку, не поднимаясь с его члена, но давая тому выскальзывать немного наружу, чтобы вгоняться обратно до смачного шлепка. Он сам жмурится и хрипло стонет, но темпа не сбавляет, вкладывает в него все силы, выбивая даже просто лежащего под ним Чонгука из сил. Альфа закрывает глаза и сосредотачивается на двух руках, что приятной тяжестью давят и на постоянную стимуляцию члена, начинающего пульсировать от притока наслаждения. Их запахи смешиваются с терпкой влагой от выделений в один липкий, жаркий запах не любви — настоящего секса. Их сбитое дыхание, приглушенные стоны и влажные шлепки нарушаются хлюпаньем, когда Тэхён смыкает пальцы на своем члене и быстро надрачивает его, чувствуя, как Чонгук втягивает мышцы пресса под ладонью, пытающего продлить удовольствие хоть на несколько мгновений. Взрываются они одновременно — Чонгук глубоко пульсирует, не удерживается и вгоняется пахом в омегу, с силой толкнув того, а Тэхён, потеряв баланс, падает на него и стонет, содрогаясь в спине и приподнимаясь из-за этого над альфой, обливая его футболку уже в который раз белесым семенем. — У тебя лучший в мире член, Чонгук. Я серьезно, — Тэхён опадает безвольной куклой на нем, приятным весом давит и никто из них не беспокоится о том, насколько они грязные в смазке, поте и сперме, что Чонгук где-то в глубине не дает своему семени вытечь, закрыв выход уже опадающим внутри членом. — Нужно создать номинацию. Как омега-вселенная, только член-вселенная. Твой будет на первом месте. — Вау, спасибо, — Чонгук вяло реагирует, приоткрыв глаза, чтобы запомнить масштаб учиненных ими бедствий. Но ему свет вдруг настолько неприятно их режет, что со стоном Чонгук веки запахивает обратно. — Что? — Тэхён, откинув разом всю свою негу, выпрямляется на Чонгуке. Они синхронно строят гримасы, когда перестимулированные головка и простата друг друга находят от резкого движения омеги. — Голова немножко совсем болит… Тэхён фыркает, а Чонгук едва успевает все же обвести их взглядом, чтобы запомнить на всю жизнь такой опыт до того, как Тэхён, морщаясь как и Чонгук, соскальзывает с него. Он целует альфу слишком невинно для происходящего парой минут раньше и встает с кровати. Стеснения явно никакого не испытывает, когда скидывает болтающиеся на одной ноге белье и штаны на пол и с мило ударяющимся о пах членом от шагов идет к комоду. Возвращается он на край кровати, подает Чонгуку бутылку с водой и таблетку, которую тот сразу выпивает. А пока Чонгук стягивает с себя прилипающую из-за пятен спермы футболку, сам что-то запивает. — А ты что принимаешь? — Противозачаточные, — Тэхён отставляет бутылку и, дождавшись, когда Чонгук откинет футболку на пол, устраивается головой и плечами на его животе. Он выглядит пусть и уставшим, но довольным. Чонгуку нравится он таким куда больше, чем с ужасным тампоном внутри и болью в глубине глаз. — Слышал, что в продажу выпустили альфьи, — улыбнувшись ему, Чонгук аккуратно откидывает со лба Тэхёна пряди волос и поглаживает по горячей коже. — Давай сходим к врачу? Лучше я буду такое пить, чем ты. Тебе и так ребенка еще вынашивать, сильное испытание предстоит организму, нечего травить лишним. — Не боишься? Это все же серьезные препараты… — Нисколько не боюсь. — А ты, — Тэхён прикусывает губу и почему-то не продолжает, берет ладонь Чонгука, ласкающего его кожу в свою, и сжимает двумя руками по два пальца, — ты бы, — он даже опускает глаза, заставляя у Чонгука внутри снова что-то поджаться в приступе любви и желании попросить руки и сердца, — ты хочешь детей? — От тебя особенно, — Чонгук даже секунды не раздумывает, выпаливает ответ, смотря на залившееся румянами щеки его омеги. Говорить всякие пошлости он любит, а вот такие милые вопросы смущается задавать. Чонгук снова влюбляется в него, судя по боли в сердце, которая затмевает даже головную от болезни. — Я бы очень хотел маленькую омежку и желательно еще альфу. Чтобы носились вдвоем и друг о друге заботились, беря пример с родителей, — он тянет на себя сплетенные руки и целует Тэхёна в одну из костяшек. Тот все еще не поднимает глаз, но Чонгук чувствует кожей его улыбку и улыбается в ответ. — Я говорил, что люблю тебя, мой альфа? — Кажется, нет. Думаю, тебе стоит говорить это почаще, я из-за болезни всё забываю в последнее время. И врач тут говорил, что если не соблюдать постельный режим, то буду дольше поправляться, так что ты сможешь где-то недельку мне напоминать об этом? Из-за мигрени все забываю, представляешь. Тэхён смеется на его слова, но когда привстает и заглядывает с улыбкой в лицо, шепчет уже вовсе не шутливое и полное настоящих эмоций: — Я очень люблю тебя. Спасибо за эти чувства.

🔞🔞🔞

— То есть, помимо нашего заказа, ты ещё работаешь и с другими компаниями? Чонгук согласно мычит на вопрос омеги, ведя его вглубь парка. Их руки, переплетенные в замок, забавно болтаются между тел с каждым новым шагом, заставляя тихо улыбаться. Счастье ведь любит тишину. — Тебя эксплуатируют, как раба. — Да, я догадываюсь. Но все же мне снимают квартиру- — Которая тебе теперь не нужна. — Которая мне теперь не нужна, да, и- — И они могли бы эти деньги вложить в твою зарплату, а не забирать в прибыль, — Тэхён рассержено фыркает, а Чонгук не может сдержать довольной улыбки от его беспокойства, выраженного в ворчании. — Я ведь уже говорил, почему работаю именно тут. Почему ты снова поднимаешь эту тему? — Да потому что тебя неделю назад врач откачивал, тебе ещё минимум одну полагается отдыхать дома, а они уже удаленно шлют задания! — Тэхён даже замирает посреди дорожки и дергает Чонгука за руку, заставляя обернуться на себя и увидеть красивое, идеальное, любимое лицо, полное переживаний. — Все ведь хорошо. Работы не так много, а ты сам уже как два дня выходишь, мне скучно одному дома. — То есть, сказать Чимину заходить к тебе каждый день? Воспоминания об их — Чимин слишком четко дал понять Чонгуку, что теперь они друзья, — друге заставляют содрогнуться. Как самый лучший в мире лучший друг, омега пришел в последний день течки с полными пакетами еды и молча смотрел, как эти двое едят. Так и не сказав ни слова на потрепанный вид больного Чонгука, на счастливый и уставший вид Тэхёна, он молча встал и ушел. Зато следующий приход Чонгук не хочет вспоминать. Эти часы измотали его сильнее любой, даже физической — даже порученной Тэхёном, — работы. — Поверь, моему восстановлению больше поможет работа, чем Чимин. — Не говори только ему так, ты мне ещё нужен, — Тэхён смеется и подшагивает к Чонгуку, чтобы прижаться щекой к его куртке на плече. — Я же не самоубийца, — альфа привычно накрывает ладонью его голову и давит, прижимая крепко к себе. — И всё же, постарайся работать поменьше, — Чонгук усмехается на тихие слова омеги, потому что компромиссы для него будто бы не существуют. Но Чонгук уже приноровился добиваться того, что ему нужно. Его упертости как раз хватает на такого Тэхёна. Он тактично молчит, не подливая масла в огонь. После пяти суток подряд наедине, сосредоточенных только друг на друге, за те десять часов, что Тэхёна нет дома, Чонгук успевает жутко истосковаться. Поэтому поспорят как-нибудь в другой раз, а сейчас ему нужно чувствовать Тэхёна как можно ближе и пытаться уловить в его волосах отголоски любимого запаха. — Чимин рассказал, что здесь красивая беседка и про нее мало кто знает. Пойдем туда, жемчужинка? — Ненадолго если, — Тэхён с тяжелым вздохом отстраняется от Чонгука и снова сплетает их пальцы. — Уже проголодался? — За твою возможность иметь детей переживаю. — А за свою нет? — Ухмыльнувшись, Чонгук осматривается и припоминает направление, которое ему Чимин показал на картах. Он легко находит путь и медленно ведет Тэхёна через окрашенные в желто-красный цвет деревья. — Так ты же не дашь мне сесть на холодное, усадишь на себя. Тэхён оказывается как никогда прав, потому что дойдя до беседки, Чонгук понимает — потрясающее место. Украшенная лентами лампочек небольшая постройка из дерева, на стене которой растет какой-то вьюнок, осенью окрасившийся в насыщенно красный цвет. В темноте вечера тут уютно так, словно душа нашла свой дом. — Ладно, у Чимина есть вкус, — Тэхёну, вставшему вплотную к боку Чонгука однозначно нравится. Альфа ловит легкий мандраж. Он пробегается вдоль позвоночника и отдается легкой дрожью в пальцах, но Чонгук старается держаться ровно и сохранять голос, чтобы Тэхён не догадался. — И правда, а ведь кто бы мог подумать, — в привычной манере Чонгук шутит и отпускает руку Тэхёна, когда он решает пройти ближе, заглянуть внутрь и обойти маленькую постройку. Тэхёну нравится созерцать мир. Стоило заметить это, Чонгуку стало приятно от воспоминаний о длительных и внимательных взглядах на него, которые обычно вгоняли в краску, а, оказывается, были любованием любящего красоту Тэхёна. В нем омега тоже нашел нечто потрясающее, как и Чонгук в своей жемчужинке. Тэхён настолько увлекается рассматриванием осеннего цветка, что Чонгук тихо зовет по имени, привлекая к себе внимание. Когда Тэхён с улыбкой вскидывает голову, Чонгук целует его в прохладные губы и берет за руку, чтобы отвести немногим дальше от красивого места, развернуть к нему лицом. Опускаясь перед ним на одно колено, Чонгук не думает ни о чем. Тэхён с привычной улыбкой следит за ним, но вдруг она гаснет — должно быть он видит, что Чонгук не играет в очередной раз. — Выходи за меня замуж, — альфа ловко открывает перед ним бархатистую коробочку с идеальным кольцом. Тэхён даже не смотрит на него, будто пытается найти в лице Чонгука намек на шутку, все вглядывается и вглядывается. А Чонгука только сильнее тянет улыбаться с его ступора. И, ладно, мандраж становится куда сильнее. — Надеюсь, что ты не откажешь в очередной раз, потому что это разобьет мне сердце, — он усмехается уже нервно и снова ловит взгляд омеги, в этот раз ему даже комфортно не отводить свой. — У меня нет речи, честно говоря. Но каждую нашу встречу со дня знакомства, каждый прожитый вместе день я надеюсь, ты слышал всё, что ты хотел бы слышать от своего альфы. Я люблю тебя, я хочу тебя, я хочу быть твоим, я хочу быть отцом наших детей. Но ответь “да”, только если ты хочешь всего сам вместе со мной. Тэхён облизывает губы, а Чонгук видит, как он робеет от слов альфы. Такое редко случается, но каждый раз стоит небольшому румянцу проступить на его щеках, в Чонгуке что-то мурлычет. — Что, если я хочу одного ребенка? — Отвечает он чуть дрожащим голосом, и Чонгуку становится спокойнее, что не только он нервничает, решая их будущее. — А ещё я хочу работать в одной компании. И поехать в Корею. — Думаю, мы сумеем договориться. Мы видели друг друга абсолютно разными. На работе, в опасности, в разрухе, в болезни. За эти дни никто из нас даже не подумал, чтобы я ехал обратно в свою квартиру, хотя мы даже не обсуждали, что я действительно переехал к тебе. Это само собой оказалось между нами. С тобой интересно абсолютно всегда Тэхён: работать, отдыхать, заниматься любовью, убираться, готовить ужин или смотреть что-то. Я хочу узнавать тебя каждый час, каждую минуту, каждую секунду все семь дней в неделю больше и больше, очень хочу создавать счастливые воспоминания, которые мы в старости будем рассказывать внукам. Если то, что я испытываю, не любовь — значит, у того слова совсем не верное толкование. Я люблю тебя. Кажется, слишком сильно. Поэтому, скажи, ты станешь моим мужем? Чонгук смотрит на него снизу вверх, наверняка как щенок. Но не хочется прятать открытого, испуганного, но полного любви взгляда, хотя за секунду, что Тэхён молчит, его будто раздирают когтями изнутри на части. — Ты — идиот, мы знакомы три недели. Какое замужество? — Тэхён усмехается, но после вдруг протягивает Чонгуку руку, а сердце едва успевает предательски сжаться от страха, что он снова откажется. — Я согласен. Да, Чонгук, я хочу быть твои мужем. Чонгук не понимает его слов. Смотрит все также снизу вверх и ждет, а Тэхён ждет в ответ. Лишь через десяток секунд он осознает и плавно переводит взгляд на протяную ладонь. Дрожащими из-за нервов пальцами Чонгук выуживает изысканное, сотканное из тонких линий с несколькими мелкими камушками кольцо из подставки и аккуратно надевает его на безымянный палец Тэхёна. Село как влитое. — Оно безумно красивое, — Тэхён поднимает руку к лицу и рассматривает украшение на пальце, кажется, тоже не осознавая, что только что нечто физическое связало их очень надолго, а желательно — навсегда. — Очень красивое… И сидит просто идеально. Ты когда и как успел? Он с мягкой улыбкой опускает взгляд на все ещё стоящего на колене альфу. Усмехается тепло и вплетается другой рукой в его волосы, нежа, а Чонгук вдруг решает, что не такая и неудобная поза для разговора. Приятная очень. — Да так, — он улыбается в ответ и склоняет голову к руке, но взгляда от глаз Тэхёна не отрывает, любуясь им в мягком свете фонарей. — Я чуть не спалился, пока ночью мазал твою руку кремом и примерял образцы. — Чонгук, — у Тэхёна голос немного завышается, когда он снова переводит взгляд на руку и подносит ее почти вплотную к лицу. — Это что, белое золото? — И черный бриллиант. Мне кажется такой контраст хорошо характеризует наши отношения. И только если делать на заказ, дают тестовые образцы для размера, так что… — А я ещё переживал, что тебе мало платят. Ты что, миллионер и не рассказал мне? — Оно на всю жизнь будет с тобой, как и я. На такое стоит потратиться. Чонгук всё же поднимается с колена и встает вплотную к омеге, уже опустившему руку и заглядывающему ему в глаза. — Спасибо, что столько делаешь ради меня, — он говорит совсем тихо, в уже оказавшиеся всего в паре миллиметров от него губы Чонгука. — Думал, ты будешь ругаться из-за того, что мы не обсуждали свадьбу, мало знакомы или хотя бы что кольцо слишком дорогое, — Чонгук сокращает последние крохи расстояния и говорит прямо в мягкие и чуть сияющие от бальзама губы. — Ещё успею, ты ведь теперь всегда будешь рядом. А пока, — усмехнувшись, Тэхён легко толкается губами в альфьи, но подстать своему характеру не целует, а с улыбкой выскальзывает из рук. — Хочу запечатлеть наше счастье. Прикрыв глаза, Чонгук тяжело вздыхает в прохладный воздух, пока Тэхён отходит куда-то к беседке. Выбрал же такого, вот повезло. Почти что сразу, стоит Чонгуку подойти к нему, Тэхён находит идеальный ракурс — на фото они красиво сплетаются в поцелуе, Тэхён прижимается к Чонгуку, встав на носки и устроив руку с кольцом прямо на его щеке, а альфа обнимает его крепко за спину и голову. На заднем плане приятно переливаются огни деревянной беседки, обвитой красными листьям. Ничего лучше живых фото человечество ещё не изобретало. Всего несколько кадров, миллисекунды их движений становятся самой любимой фотографией Чонгука в жизни. Тэхён тоже явно доволен и ему нравится, как подходяще друг другу они выглядят, поэтому он ставит телефон в то же место, запустив видео. — И что мы будем делать? Разыграем будто я только делаю предложение? Чонгук протягивает ему, возвращающемуся на место, руку, и, когда Тэхён вкладывает свою, ловко тянет, прокрутив будто в танце, чтобы прижать к себе спиной. — Оно было неповторимо, — Тэхён улыбается счастливо, Чонгук слышит это по голосу, ему даже не нужно видеть. — Я очень рад, что ты не отказался. — Я могу вернуть свое слово. — Это так не работает. От меня ты никогда не избавишься. Тэхён смеется довольно и проворачивается в руках Чонгука, а, встав лицом к лицу, мягко целует, вплетаясь руками в волосы. Чонгук не успевает даже скользнуть глубже, как омега отстраняется и мягко давит на его грудь ладонями. Сперва нахмурившись, Чонгук не понимает, что тот хочет, но потом, почувствовав, как Тэхён толкает его и телом, послушно делает шаг назад. Они шагают вместе, пока Чонгук не натыкается бедрами на поверхность скамейки. — Все же не дашь мне сесть на холодное? — Тэхён ухмыляется, когда Чонгук усаживается и показательно опускает глаза на свои бедра, указывая, куда тому сесть. — Это мило, но удобнее твоих коленей я ещё не встречал ни дивана, ни кресла. Только… Он улыбается, когда убирает с Чонгука руки и присаживается перед ним на корточки. Альфа даже не успевает понять, как Тэхён расправляется с его ремнем, а уже чувствительной кожей чувствует холодный воздух. Выпрямившись, Тэхён расстегивает и спускает свои брюки, усаживаясь на Чонгука кожа к коже. — Ты же клялся, что никакого секса в обществ- — Боже, замолчи, — Тэхён уверенно устраивается на нем и сразу же впускает в себя ещё не налитый орган, начиная кружить ягодницами по ногам Чонгука, возбуждая его движением внутри. А когда Чонгук открывает рот, чтобы съязвить, Тэхён просто затыкает его ладошкой. — Надо ведь поддерживать традиции, да? Чонгук согласно кивает, за что получает уже более возбуждающее прикосновение к губам. Он целует с огромной отдачей, окутанный теплом любимого человека, и бережет его здоровье, закрывая полами пальто оголенные бедра обоих. — Знаешь, судя по тенденциям, вот-вот в нас прилетит метеорит, — Тэхён с ухмылкой смотрит на него, начиная активнее двигаться и чуть приподнимаясь. — Каждый раз когда мы не дома занимаемся сексом что-то случается. А я хочу успеть кончить! Чонгук его желания услышал и, как иначе, с радостью готов воплотить в реальность, делает сильные толчки в ягодицы, уже напившимся членом стимулируя простату омеги, позволяя тому кусать губы. — Не будет ничего, — когда Тэхён отпускает его губы и жмется в шею, Чонгук плотнее его обнимает, продолжая глубоко толкаться в податливое тело. — Это было, потому что ты не принимал меня, как альфу. А ещё ты ненароком снял порно с нами в главных ролях. Или ты специально? — Идиот, — Тэхён щекочет улыбкой кожу у запаховой железы, а Чонгук даже не спорит. Идиот. Зато влюбленный. И любимый в ответ.