Назови мое имя

Суббота. Наконец-то можно отдохнуть от беспросветной глупости подчиненных, от нескончаемых телефонных звонков и выматывающих официальных встреч, крепких и не очень рукопожатий, плохо прикрытой лести, и откровенного заискивания. Все это занимает большую часть дня, и оставалось так мало времени, чтобы побыть с сыном. Он быстро растет, его интересы меняются, и она не успевает за этими изменениями. Она хочет знать все о его успехах и страхах, хочет, чтобы он обращался к ней за помощью и советом, хочет занимать важную часть в его жизни. Да, она и занимает, только с появлением его биологической матери эта самая часть из важной превратилась в малозначительную, и с каждым днем становится все меньше. Регина чувствовала это, видела, как Генри отдаляется все больше, и это вызывало слезы в непривыкших к подобной слабости глазах. А его обидное прозвище – злая королева?! Она знала, что именно так он называет ее, и это заставляло быть с ним мягче и ласковей. Словно, она хотела опровергнуть его не такие уж и неправдивые догадки; она, которая никогда и ничего не доказывала людям, хотела убедить своего сына, что он ошибается, считая ее злой. Хотя, она и была Злой Королевой. Разве от себя уйдешь? Генри стал проводить много времени с Эммой Свон. Он просил разрешения, на встречу с ней почти каждый день, и, получив его, радостно кидался на шею в искреннем порыве благодарности, а потом убегал на целый день. Он предпочитал быть с той, которая бросила, с той, что отказалась, а не с ней – отдававшей свою любовь и заботу каждый день, искренне любящей, и живущей исключительно ради него. Да, Регина Миллс любила сына больше жизни, она была готова ради него на любые поступки, она готова сделать все, что он попросит. Только он не просил. Но сегодня что-то изменилось. Регина, едва успев проснуться и заметить, что еще довольно рано, и можно поспасть на часик больше, услышала в коридоре топот бегущих детских ног. Через мгновение дверь в ее спальню распахнулась, и вслед за этим влетел возбужденный Генри. Он в хорошем настроении и весь светится – она давно не видела его таким, с ней он был другим – серьезным, задумчивым, а иногда и печальным. - Мама, давай устроим пикник. Смотри, какая замечательная погода. Мамочка, пожалуйста, - он немного задыхался от бега, его глаза горели от предвкушения. Регина с тихим вздохом откинулась на подушки – поспать еще час явно не удастся. - Хорошо, Генри. Мы поедем на пикник к озеру. Собери все, что ты хочешь взять с собой. От ее слов мальчик, не помня себя от радости, запрыгнул на кровать и, обнимая, тесно прижался. Женщина застыла. Так приятно было осознавать, что он радуется ей, а не тому, что она разрешила увидеться со Свон, что она причина его прекрасного настроения. - Генри, а почему ты не позвал Эмму? – осторожно спросила Регина, чтобы развеять все сомнения. - Она сказала, что занята: у нее дежурство, - честно сознался мальчик, не понимая, что своим ответом причиняет ей боль. Все-таки без Свон и тут не обошлось – он обратился к ней только после того, как та отказалась. Вот уж истинно: не измеряй счастья своего. Но женщина подавила поднимавшуюся в ней волну обиды и, потрепав сына по голове, сказала: - Ну, хорошо, собирайся уже. Генри послушно встал, и еще раз поглядев на маму счастливыми глазами, выбежал из комнаты. «Значит, она занята, и только поэтому он хочет провести день со мной. Иначе, он бы уже умчался к ней, в столь-то прекрасную погоду», - горькие мысли непрошенными гостями лезли в голову, несмотря на установку не обращать внимания на это не лестное для нее обстоятельство. – «Не стоит упускать этот шанс, не известно, когда он еще появится». Погода действительно стояла чудесная. Теплое солнце приятно согревало кожу, не опаляя ее; чистое голубое небо без единого облачка раскинуло над ними свою безмятежную синь; а водная гладь озера поблескивала в десятке метров от них, иногда заставляя зажмуривать глаза. Регина расстелила покрывало на свежей зеленой траве, достала из корзинки со съестными припасами яблоко, собираясь вкусить этот сладкий плод, расслабленно растянувшись, наблюдая за носящимся за бабочкой Генри. Однако она не успела даже присесть, как услышала, что он зовет ее: - Мама, давай поиграем во фрисби. «С яблоком придется подождать», - довольно подумала женщина. Ведь сын позвал играть с ним – это было для нее настоящим счастьем. Взяв диск, она направилась к мальчику. - Только не поддавайся. Кидай сильно, - предупредил полный энергии бесенок. Это простая игра приносила ей не с чем не сравнимое удовольствие: не обладание чужими сердцами, не возможность в любой момент растоптать неугодного человека, не полная свобода в городе не доставляли такого чувства. Она просто кидала диск, и следила, как Генри проворно ловит его, искрящийся смех мальчика был для нее настоящей музыкой. Они играли уже почти час и Регина начала уставать – сказывались проведенные в офисе долгие дни. - Генри, может, отдохнем? Я немного устала, - спросила она у не теряющего задора сына. - Мама, давай еще поиграем. Ты так быстро устала. Эмма играет со мной намного дольше. Ее имя в столь радостные минуты было для нее, как внезапно опрокинутое на голову ведро холодной воды. «Даже сейчас он думает о ней», - мелькнула колкая мысль. Разозлившись, Регина на секунду потеряла контроль, а так как диск был у нее в руках, она просто швырнула его со всей силы. Легкий пластик полетел намного дальше, чем обычно, и Генри с непониманием уставился на нее. - Прости, малыш, не рассчитала силу. Сбегаешь? – попросила женщина. - Хорошо, мама. Только мы потом еще покидаем, правда? - Конечно, покидаем, - ответила она немного устало. И Генри беззаботно побежал за улетевшим диском. «И сейчас она встает между нами. Он теперь всегда будет нас сравнивать. А что, если это сравнение будет не в мою пользу. Хорошо, что сегодня мы только вдвоем, и она не крутится рядом, как всегда», - безрадостные мысли не покидали ее. Дожидаясь возвращения сына, Регина неотрывно смотрела на водную поверхность. Озеро было спокойно, только тихие волны еле слышно подкатывались к берегу, и рассыпались о светлый песок. Этот размеренный бег придавал законченность мирному пейзажу, украшая его почти неслышной мелодией воды. - Мама, мама, - послышалось издалека, - смотри, кого я встретил. Регина обернулась на крик, молясь, чтобы это был кто угодно, но только не ненавистная Свон. Из-за деревьев показался сияющий Генри, держащий за руку – кто бы мог подумать! – шерифа. Мэр со вздохом закатила глаза: но почему она всегда появляется в самое неподходящее время. - Доброе утро, шериф Свон. У вас сегодня, кажется, дежурство? - не очень дружелюбно поприветствовала девушку мэр. - Доброе утро, госпожа мэр. Вот, патрулировала город, и случайно встретила Генри, - просто ответила блондинка, и добавила, - непривычно видеть вас в джинсах. Вам идет. - Спасибо, шериф. Но, думаю, вам пора – у нас все в порядке, - Регине не терпелось отделаться от нее. - Мам, можно Эмма ненадолго останется, - встрял мальчик. – Ты ведь устала? Посиди пока, а мы покидаем диск. Было непонятно откуда в нем столько энергии, но с появлением шерифа ее, казалось, стало еще больше. - Устали, госпожа мэр? Офисная работа сказывается? - не упустила шанса съязвить Свон. Регина, не удостоив ее ответа, посмотрела на сына. Она всей душой желала, чтобы девушка убралась как можно скорей, но ему отказать не могла. От его радости, и от того, что он продолжал держать свою ладошку в ее руке, сердце брюнетки предательски сжалось. - Хорошо, пусть останется. Только ненадолго. - Не волнуйтесь, мэр Миллс, ваше общество мне тоже не очень приятно. - Вы снова? Не ссорьтесь, - недовольно нахмурился Генри. Но тут же потянул Эмму за руку, увлекая за собой. – Пойдем, Эмма. Регина осталась одна. Теперь она была лишь сторонним наблюдателем в жизни сына. Он веселился, смеялся не с ней, они бегали друг за другом, беззаботно катались в траве – они так органично смотрелись вместе. Женщина вдруг почувствовала себя лишней. Она не знала, сколько просидела так, задумавшись, как вдруг увидела, что Генри со Свон возвращаются. Они подошли запыхавшиеся и раскрасневшиеся. - Мам, я проголодался. Можно Эмма поест с нами? – снова вопрос, на который ей приходится отвечать не так, как хотелось бы. - Конечно, мисс Свон может остаться. Только на ее месте я бы была очень осторожна. Не известно, что можно съесть, - Регина недобро посмотрела на шерифа. - Я, пожалуй, рискну, - и беззаботно уселась рядом. Генри рассказывал о школьной постановке, Эмма что-то спрашивала о ней же: она явно знала о ее деталях, мэр слышала о ней впервые. Она даже не поняла, чем был вызван вопрос сына, но от его неожиданности даже приоткрыла рот: - Мама, а почему ты не называешь Эмму по имени, а только «мисс Свон» или «шериф Свон»? Ведь дома ты называешь ее Эммой? - мальчик с интересом смотрел на опешившую Регину. С не меньшим интересом на нее смотрела и Эмма. - Правда? Мне тоже очень интересно, - серые глаза бесстыдно всматривались в растерявшееся лицо мэра. - Используете ребенка в своих целях, - прошипела вернувшая самообладание женщина, отвечая не менее резким взглядом. - Конечно, нет. Но, раз ребенок хочет знать, то мне тоже любопытно было бы послушать. Регина уже готова была ответить, но ее прервал собственный телефон. Она схватила аппарат, проверяя, кто посмел беспокоить ее в выходной день. - Даже сегодня не можете отказаться от работы, мадам мэр, - снова съехидничала Свон. Но женщина не ответила – звонок действительно был очень важным, и она отошла к озеру, чтобы не быть услышанной. Разговор немного затянулся: возникли непредвиденные сложности. Беседуя, Регина прогуливалась вдоль кромки воды. Она не заметила, что Генри со Свон снова кидают диск, и уж точно не заметила мчащуюся прямо на нее блондинку, пытающуюся его поймать. Эмма тоже не видела женщину – она была увлечена игрой. Столкновение было неизбежным. Свон со всей силы налетела на стоящую к ней спиной Регину, сбивая ее с ног. От неожиданности брюнетка уронила телефон, который тут же полетел в воду, куда собственно через мгновение упала и она, да еще и лицом вперед. Девушка приземлилась прямо на нее. Секунды ушли на осознание ситуации. Когда это самое осознание пришло, раздался неистовый крик: - Свон, слезьте с меня немедленно! Эмма попыталась встать, но снова упала, повторно толкая мэра в воду. Наконец, после второй попытки ей удалось подняться. Девушка тут же протянула руку Регине, предлагая свою помощь, которая естественно была проигнорирована. Когда мэр вылезла из воды и встала, Эмма и подбежавший Генри не смогли сдержать смеха. Брюнетка выглядела весьма потешно: одежда промокла насквозь, включая белую футболку, которая теперь облепила тело; с джинсов вода стекала крупными каплями прямо в кроссовки; а песок покрыл тонким слоем не только одежду, но и лицо, и волосы Регины. - Вы меня чуть не утопили, Свон, а теперь еще и смеетесь! – с негодованием закричала женщина. - Простите, мисс Миллс, но на вас сейчас невозможно смотреть без смеха, - едва смогла ответить шериф. – Но, уверяю вас, вашей жизни ничего не угрожало: я бы сделала искусственное дыхание в случае необходимости, - уже спокойней добавила она. - Зачем вы вообще остались! Ехали бы патрулировать дальше, и ничего бы этого не произошло, - сердито кинула Регина. - Я осталась для того, мадам мэр, - отвечает она, подходя вплотную, чтобы Генри не слышал ее слов, - чтобы узнать вас поближе. Если я хочу заставить вас сделать кое-что, я должна хорошо вас изучить. Брюнетка смерила ее насмешливым взглядом, и, отвернувшись, обращается уже к сыну: - Пойдем, Генри, нам пора. На сегодня пикник можно считать законченным.